— Как мы дальше-то будем?
Из нее вырвался смешок — то ли издевательский, то ли истерический:
— Ты меня об этом спрашиваешь?
Он все понимал: Нарочинская уже обожглась и сама ничего предлагать не будет. И просить не станет. Но как же тяжело было принимать решение одному…
— Хочу знать, что ты думаешь.
Женщина отстранилась и снова завернулась в одеяло:
— Смешной ты, Брагин, — неверяще покачала головой. — Это вообще-то ты со своей жизнью определиться не можешь. Не надо на меня перекладывать эту ответственность, ладно?
Не было у него уверенности, что их с Нарочинской желания совпадают. Он представил на секунду, что она скажет «нет», и понял, что его это добьет. Размажет по стене без возможности склеиться обратно.
А она ждала. И когда решила, что бесполезно, встала с дивана.
Брагин тут же схватил ее за руку и потянул обратно:
— Марин, — нервно сглотнул и с разбега прыгнул в омут синих глаз. — Не будет других женщин. Только…
— Что?
От неприкрытой тоски в хриплом голосе стало физически больно:
— Не прогоняй меня больше. И сама не сбегай.
Глыба, вольготно поселившаяся на плечах, начала разрушаться. Но Марина не могла в это поверить:
— А Лена?
Олег приподнял брови:
— Шутишь? Я с ней еще до, — мужчина замялся, подбирая формулировку, — еще до твоего попадания в больничку разбежался.
— Да ты что? — усомнилась она. — Так же, как со мной разбежался?
— В смысле?
Женщина скривила губы:
— Ну, со мной ты тоже, — оборвала саму себя.
Брагин приклеил на лицо дебильную улыбочку:
— А я с тобой не разбегался. Это ты решила, — привычно попытался свести все к шутке, заранее понимая, что не выйдет. И оказался прав.
— Прекрасно, — не оценила юмора Нарочинская и снова попыталась встать, — значит, я еще и крайняя.
Олег обнял ее за талию, не обращая внимания на одеяло:
— Нет у меня никого, Марин. И не будет, если будешь ты.
Нарочинская притихла, слегка расслабившись в его руках, но на Брагина не смотрела. А ему казалось, что он слышит, как бегают мысли в ее голове.
И непонятно было, к чему эти мысли приведут.
Олег мог, конечно, снова отвлечь Марину поцелуями, но категорически не хотел этого делать. Потому что не поможет: если она его пошлет, то пошлет при любом раскладе.
— Так курить хочется, — неожиданно выдала женщина, и он обалдел.
— Э, алё, тебе нельзя!
— Что за жизнь, а, — уныло посетовала она, — даже курить нельзя. Так, — сбросила с себя мужские ладони, стараясь не замечать печаль, проявившуюся в глазах Брагина, — мне надо в душ.
А еще ей надо прийти в себя и переварить. Но Брагину об этом знать необязательно.
— Сейчас? — недовольно уточнил Олег.
— Да, сейчас.
— Составить компанию? — на всякий случай предложил он.
— Обойдешься.
***
Обычно собранной Нарочинской на принятие водных процедур хватало пяти минут. Но сейчас она стояла в душе уже двадцать и не могла заставить себя выйти.
Казалось бы, все выяснили уже. И желания, вроде как, совпадают. Но…
Это чертово «но». Этот чертов Брагин. У Марины не было уверенности, что он сдержит слово.
Он же не любит ее, как не любил Михалеву. Нарочинская не знала, как охарактеризовать то, что испытывает к ней Олег. Страсть — да. Но это просто следствие их биологической совместимости. И… все? Ответа не было.
Может, он вообще после неадекватной Леночки переметнулся к ней. Или пожалел. Как когда-то пожалел и Михалеву.
Жалости Марине только не хватало. Жалости она не вынесет.
У Нарочинской не было уверенности и в том, что она сама справится. Быть с Брагиным в отношениях, терпеть его характер, идти на компромиссы, без которых эти самые отношения невозможны. И любить, не понимая, взаимно ли это вообще, а если нет — будет ли взаимным.
Нездоровая история вырисовывается. Хотя когда их отношения вообще были здоровыми?..
Нарочинская много до чего додумалась бы, но услышала голос Олега через дверь:
— Марин, ты там в канализацию смылась, что ли? — кажется, он беспокоился. Или ей так показалось из-за шума воды.
Так и не определившись, женщина выбралась из душа и только сейчас сообразила, что не взяла с собой полотенце.
— Олег, принеси полотенце, пожалуйста.
— Ты мне без него больше нравишься, — сообщил Брагин, но просьбу выполнил.
Когда на плечи опустилась махровая ткань, Марина вздрогнула. А мужчина стал бережно, как ребенка, вытирать ее тело, игнорируя слова о том, что она справится сама.
Нарочинская уперлась взглядом Олегу в грудь и осознала, что он до сих пор не одет. Низ живота снова стало покалывать, и Марина прикусила губу. И не сразу поняла, что Брагин смотрит ей в глаза.
Молчание затянулось. Олег прервал его:
— Ну так что?
— Что? — почему-то шепотом спросила Нарочинская. То ли не поняла вопроса, то ли сделала вид.
Снова вынуждала повторить предложение. Будто бы Брагина был выбор.
— Мы вместе? — все же озвучил Олег и замер. Ткни — упадет.
Марина пристально изучила его лицо и, видимо, что-то для себя решила:
— Давай попробуем. — Черт, и откуда только взялась эта дрожь в голосе?
Он облегченно выдохнул, но дотошно уточнил:
— По нормальному?
— А ты умеешь?.. — мастерски изобразила изумление Нарочинская. И взвизгнула, потому что Олег, совершенно не напрягаясь, закинул ее себе на плечо и понес в комнату.
— Брагин, полотенце! — Марина проводила взглядом упавшую на пол вещь.
— Это элемент декора.
— Оно мокрое, — вяло попыталась воззвать к остаткам разума.
— Значит, инсталляция.
Ни он, ни она понятия не имели, что будет дальше.
Но надеялись, что как-нибудь разберутся.