The French Thing

В университете Южной Калифорнии Жан слишком рано узнает, что у алкоголя немного другие планы, чем у него. Это сильно бьет по его кровотоку, растекаясь по венам и путаясь во всех его мыслях. Его тело словно парит, музыка в комнате общежития стучит в такт его сердцу.

— Ты не очень часто напиваешься, не так ли? – в поле зрения появляется лицо Джереми, и сердце Жана подпрыгивает к горлу.

Джереми такой теплый и светлый, что может обжечь Жана, но он хочет рискнуть.

— Tu es comme le soleil, //ты как солнце – невнятно произносит Жан, спотыкаясь о Джереми. Он так близко, и пальцы Жана покалывает от желания отчаянно прикоснуться. Он не может. Они не делают этого здесь, на виду у всех.

— Вау, даже так, – говорит Джереми, смешок срывается с его идеальных губ. – Ты опять делаешь свои французские штучки, Моро. – Джереми всегда произносит его имя так по-американски: «Мор–роу». В нем нет всей французской утонченности, нет округлых слогов. Но это так чертовски очаровательно, и Жан его ненавидит.

— Французские... о. – Он забыл, что Джереми не понимает по-французски. Он также забыл, что ему тоже не нужно скрывать от него перевод своих фраз, но иногда он делает это нарочно, просто чтобы увидеть, как Джереми выглядит немного смущенным.

— Что ты сказал? – спрашивает Джереми, делая свой очаровательный наклон головы.

— Ничего, – говорит Жан. Есть некоторые вещи, которые Джереми не нужно слышать по-английски.

Наклоняясь ближе, Джереми шепчет:

— Жан,– и, черт возьми, он так сильно хочет его поцеловать. Ему всегда нравилось, как губы Джереми прижимаются к его губам. Они никогда не бывают грубыми, всегда нежными, иногда немного игривыми, покусывая и посасывая губы Жана. От одной этой мысли его ноги становятся еще слабее.

Алкоголь бурлит у него в желудке, затылок горит. Джереми что-то говорит после его имени, но он слишком отвлечен, чтобы слушать. Он знает, что должен смотреть в глаза Джереми, они тоже прекрасны, но его взгляд сосредоточен на его губах, и все, о чем он может думать, так это губы Джереми на его губах, на его подбородке, на его шее, на его коже.

Если бы он только мог немного наклониться вперед...

— Жан, – Джереми повторяет его имя, и Жан был бы не прочь услышать его еще несколько раз.

Он смотрит в сторону, видя, как танцуют члены их команды и группы поддержки. Один из нападающих целуется с чирлидершей в углу, но большинство из них крутятся и прыгают вокруг. Разве это танцы? Жан никогда до конца не поймет студенческие вечеринки.

Его взгляд падает на Лайлу и Альварес, смеющихся и танцующих вместе. Руки Лайлы обвиваются вокруг шеи Альварес. Они покачиваются вместе, бедра двигаются из стороны в сторону. Альварес откидывает голову назад, смеясь, а Лайла прижимается носом к плечу Альварес, и они двигаются в такт музыке.

Жан тоже этого хочет. Он ужасно танцует, но он мог бы попробовать. Придвинувшись поближе к Джереми, соприкасает их бедра. От одной мысли об этом у него по спине пробегают мурашки удовольствия.

Никто не заметит их.

— Danse avec moi, //танцуй со мной – шепчет он, переплетая свои пальцы с пальцами Джереми. Он проводит большим пальцем по ладони.

Легкая улыбка появляется на губах Джереми.

— Хорошо, я знаю, что мой французский ужасен, но я могу догадаться, что «danse», вероятно, означает «танец», – говорит Джереми. – Но ты пьян. Тебе нужно выпить немного воды.

— Нет, я не пьян, – он произносит каждое слово очень медленно, расставляя акценты, чтобы Джереми мог понять, что он говорит связно.

— Хах, – смеется Джереми, – я думаю, что да. Давай, пойдем на кухню.

— Мне не нужна вода, – говорит он, качая головой. Тем не менее, его тело падает на Джереми, спотыкаясь вместе с ним. Танцевать, наверное, ужасная идея, если он не может стоять прямо.

— Это так, поверь мне. Завтра ты будешь говорить мне «мерси». – Он хватает стакан из шкафчика и подставляет его под струю воды.

— Это merci, – Жан одним коротким движением плюхается на столешницу.

— Точно. А теперь пей.

Он смотрит на стакан, затем переводит взгляд на Джереми. Он хочет пить, но не воды. Он причмокивает губами.

— Давай уйдем.

— Что? – Джереми хмурится и пододвигает к нему стакан. – Я ничего не буду делать, пока ты не выпьешь весь этот стакан.

Жан придвигается ближе, снова глядя на губы Джереми.

— J'aimerai t'embrasser, //я бы хотел поцеловать тебя – шепчет он, утыкаясь лбом в плечо Джереми.

— Жан, – шепчет Джереми. – Все в соседней комнате.

Пальцы пробегают по его волосам, и Жан дрожит. Ему все равно, кто находится в соседней комнате или кто войдет и увидит их. Он просто хочет окутать себя Джереми; его прикосновения, его поцелуи, его всего.

— Мне все равно, – бормочет он, наклоняясь навстречу прикосновению. Именно здесь он чувствует себя в безопасности, где бы ни был Джереми. Это удобно и так тепло, что его тело гудит от удовольствия и защищенности, чего он никогда раньше не испытывал. Так долго его жизнь была холодной и сырой, а теперь...

Может быть, это просто говорит алкоголь.

Джереми, похоже, тоже так думает.

— Да, но тебе не все равно. Я знаю, что ты это делаешь. Ты сказал мне...

— Тогда пошли, – бормочет он, потираясь носом о шею Джереми. От него пахнет алкоголем и какой-то древесной корой. Жан никогда не может вспомнить название лосьона после бритья Джереми, но он узнает слабый запах.

— Ты пьян, Жан, – мягко говорит Джереми. Его пальцы снова пробегают по волосам Жана, и он быстро чмокает его в лоб. – Давай... Я отведу тебя обратно в твою комнату.

— Хорошо, – бормочет он, прислоняясь к нему, пока Джереми переплетает их пальцы. Он, может быть, немного пьян, так что это не будет выглядеть странно, если Джереми выведет его из комнаты.

— Альварес! – кричит Джереми, поднимая другую руку. – Я отведу Жана обратно в его комнату.

— А я знала, что он пьет слишком много и слишком быстро, – насмехается Лайла.

Альварес фыркает, ее рот кривится в фирменной ухмылке. Она обнимает Лайлу, положив подбородок ей на плечо.

— Будьте в безопасности, вы двое.

Смеясь, Джереми качает головой.

— Я принесу ему воды и уложу его, а потом вернусь.

— Конечно, увидимся, Кэп, – говорит Лайла, сарказм сочится из ее слов. Две девушки настолько сосредоточены друг на друге, что не замечают ничего странного в том, как Жан наклоняется к Джереми. Или Жан хочет в это верить… Иногда кажется, что они обе знают.

Может быть, скрывать, кем бы они ни были, глупо. Не похоже, что команде было бы все равно... но Джереми – лицо троянцев. Он – капитан «солнышко», а Жан подобен темной туче, нависшей над университетом Южной Калифорнии. У них не было особого выбора, но Джереми принял его с распростертыми объятиями. Последнее, чего хочет Жан, – это усложнять жизнь Джереми. Он знает, что быть геем в этом виде спорта нелегко… Голоса Воронов эхом отдавались в его ушах.

Джереми говорит ему, что все в порядке, он не заботится о том, чтобы скрывать это. Жан настаивает, ради Джереми.

Но Жан также очень хочет его поцеловать.

Они, спотыкаясь, выходят в коридор, и Жан сжимает руку Джереми. Именно здесь он чувствует себя наиболее комфортно, прогуливаясь с Джереми, рука об руку, по коридорам университета. Это неожиданно – чувствовать себя здесь как дома.

Люди принимают его таким, какой он есть, несмотря на все разочарования, которые он испытал на этом пути, и на все горе, которое он им причинил. Джереми справился с худшим из этого; он был свидетелем гнева Жана, его печали, всех темных уголков его души, которые Жан отчаянно пытался стереть. Джереми каждый раз протягивает руку и предлагает ее Жану.

К настоящему времени Жан брал Джереми за руку больше раз, чем он может сосчитать. Почему-то это успокаивает. Где-то в глубине души это делает его счастливым.

Это самое страшное – балансировать на грани счастья, иметь его и знать, что он потенциально может его потерять.

— Жан?

Он вскидывает голову, понимая, что всю обратную дорогу пялился на их руки. Они сейчас возле его спальни.

— Да?

— Твой ключ? – спрашивает Джереми, протягивая руку, чтобы коснуться его щеки. – Ты такой милый пьяница, знаешь?

Это не первый раз, когда Джереми говорит что-то подобное, но щеки Жана покрываются краской. Комплименты Джереми всегда настолько искренни, что это сбивает его с толку. Он привык к едкому сарказму, который проникает ему под кожу, но это совсем другое дело.

— Я-я? – заикается он. На самом деле он чувствует себя немного неловко, как будто он испортил Джереми всю вечеринку.

— Ммм, – кивает Джереми, на его губах появляется ухмылка, – и чем быстрее ты достанешь свой ключ, тем быстрее мы сможем войти туда и сделать все, что ты захочешь.

Жан сглатывает и засовывает руку в карман в поисках серебряного ключа, прикрепленного к его удостоверению личности. Он откашливается, и ключ дрожит в его руке. Он прислоняется к дверному косяку, пытаясь удержаться на ногах, чтобы войти внутрь.

Джереми фыркает, берет ключ из его руки, поворачивает замок и распахивает дверь.

— Пошли, – хихикает он, потянув Жана за руку, чтобы увести его внутрь. Жан нащупывает край двери, закрывая ее за собой.

Жан приваливается спиной к двери.

— Мне жаль... Я.. я не должен... я не должен был...– он ищет нужные слова, но почему-то английский ускользает от него.

Обернувшись, Джереми тихо вздыхает.

— Жан, тебе не за что извиняться. Ты никогда не даешь для этого поводы. Я буду повторять тебе это столько раз, сколько потребуется. Ты ведь это знаешь, верно? – он протягивает руки и берет лицо Жан в свои ладони.

Жан кивает, его горячие щеки касаются успокаивающего прикосновения Джереми.

— Я.. я не знаю, почему ты так упорно держишь это в секрете, но ты же знаешь, я не против быть с тобой на публике. Мы можем танцевать вместе и целоваться на вечеринках сколько захочешь.

— Я не... хочу создать тебе еще больше проблем, – шепчет Жан, пытаясь сдержать вздох.

Фырканье срывается с губ Джереми, и он кладет руки на плечи.

— Жан... честно говоря, на данный момент это труднее скрыть. Дерьмо... Ты знаешь, как сильно я хотел поцеловать тебя на той кухне?

— Я же говорил тебе, что хочу, чтобы ты это сделал, – шепчет Жан. Иногда трудно признаться в том, как сильно ему нравится быть близким с Джереми, но прямо сейчас он достаточно пьян, чтобы сказать это.

— Это то, что ты сказал по-французски? – спрашивает Джереми, смеясь.

Жан кивает, и Джереми протягивает руку, чтобы провести пальцами по темным волосам Жана.

— Итак... ничего, если я тебя поцелую? – спрашивает Джереми. Он всегда спрашивает, никогда не желая создавать неудобную обстановку для Жана. Даже слегка опьяненный, Жан знает, чего он хочет; не то чтобы они не говорили об этом раньше. Сегодня вечером он ясно выразил свои желания, и Джереми наклоняется к нему, его губы всего в нескольких дюймах от губ Жана.

— Oui//да,– он говорит: – пожалуйста.

Джереми тут же прижимает их губы друг к другу, его большие пальцы касаются подбородка Жана. Хныканье срывается с губ Жана, и иногда он осуждает себя за то, как легко заводит его Джереми.

Он кладет руку на бедро Джереми, притягивая его ближе. Он хочет двигаться вместе с ним, как будто они танцуют, и Джереми прижимается, плавно подходя к нему. Другой рукой он хватает Джереми сзади за рубашку, сильно сжимая в кулак.

Его голова откидывается на дверь, приоткрывая рот, чтобы углубить поцелуй. Язык Джереми проскальзывает в его рот, и Жан нетерпеливо пропускает его, его собственный язык обвивается вокруг языка Джереми. Они двигаются вместе, оба в погоне за удовольствием от поцелуя. Джереми никогда не борется за доминирование, он делает то, что позволяет Жан, и следует за ним.

Джереми вдавливает свое колено между ног Жана, и тот перекатывается вперед, отчаянно пытаясь создать трение.

Прикусив губу Жана, Джереми хихикает.

— Я никогда не устану целовать тебя. У тебя это потрясающе получается.

Жан краснеет, его глаза смотрят на губы Джереми.

—Тогда... не останавливайся, – настаивает он.

— Я и не буду, – ухмыляется Джереми, в его глазах появляется намек на игривость. Обычно это означает, что у Джереми есть план того, что он хочет сделать. Он всегда легко возбуждается, когда они целуются, и тело Жана становится его игровой площадкой. Джереми исследует все возможные способы, которыми он может заставить Жана чувствовать себя хорошо. Соображение сногсшибательное, и оно делает каждое действие более приятным, чем предыдущее.

Руки Джереми находят его бедра, прижимая его ближе к двери. Он спускается по подбородку Жана, его язык ласкает пульс, его губы обхватывают кожу на шее.

— Ах...– хрипит Жан, прижимаясь головой к двери, его грудь тяжело вздымается.

Пальцы Джереми касаются его подтянутого живота, его руки делают горячую кожу Жана еще горячее.

Когда Джереми прикасается к нему, призраки его прошлого испаряются, клочья боли и гнева рассеиваются. Грубые руки, сжимавшие его шею, сменяются нежными, мозолистыми пальцами, танцующими над его учащенным пульсом. Его тело, обычно очень напряженное при мысли о близости, вынужденное быть таким в прошлом, теперь тает под мягкими поцелуями и нежными руками Джереми.

Такое чувство, словно он парит, его вены бурлят от возбуждения. Его член дергается в штанах, теснота почти невыносима. К этому времени они обычно перебираются на кровать, но Джереми не делает никаких движений, чтобы хоть как-то изменить их положение.

Его язык скользит по шее Жана, горячее дыхание щекочет влажную кожу. Жан сжимает в кулаке светлые локоны Джереми, пытаясь успокоиться. Губы Джереми посасывают его пульс и спускаются по всей длине шеи, пока не достигают изгиба, и он тяжело дышит, прижимаясь к бледной коже Жана.

— Могу я просто... – выдыхает он, не в силах вымолвить ни слова.

— Ч-что? – спрашивает Жан, его грудь сжимается. Он не хочет, чтобы Джереми останавливался, его тело горит.

Его рука скользит по промежности Жана, касаясь очевидной выпуклости в штанах.

— Могу я использовать свой рот?

Жан сглатывает, желание скапливается внизу его живота. Его член выдает его, подергиваясь под рукой Джереми. Они никогда не делали ничего подобного; никто никогда не делал этого для него. Ему много раз говорили, чтобы он пользовался своим ртом, но никогда не было наоборот. Но... Джереми спрашивает. Он не стал бы его использовать ради своего развлечения.

— Ты этого хочешь? – спрашивает Жан. Губы Джереми распухли, щеки раскраснелись, зрачки расширены... он возбужден, Жан знает его достаточно хорошо, чтобы понять это.

— Да, если ты не против.

Жан сглатывает, его желудок скручивается в узлы, которые он отчаянно пытается распутать. Он кивает, если что-то пойдет не так, он верит, что Джереми остановится в любую секунду, когда бы его не попросили.

Джереми целует его в последний раз, позволяя своим губам задержаться подольше, прежде чем Жан видит, как он падает на пол. Он расстегивает пуговицу на брюках и стягивает их вниз. Затем его большие пальцы зацепляются за трусы Жана, высвобождая его член. Дрожь пробегает по его спине, и он пытается устоять на ногах. Он уже шатается, и если Джереми собирается прикоснуться к нему, то он вообще упадет.

Джереми наклоняется вперед, облизывая его член по всей длине, и Жан вздыхает, прижимаясь затылком к двери.

— Ах... – он тяжело дышит, приваливаясь к двери.

Джереми обводит языком кончик и ведет языком снова вниз по всей длине. Он всегда такой, игривый и дразнящий. Каждая клеточка существа Жана кричит об этом, умоляя Джереми двигаться быстрее. Вместо этого он сосредотачивается на своем дыхании, пытаясь удержаться на месте. Он доверяет Джереми, блондин всегда знает, что делать и как заставить Жана полностью распутаться.

Его язык скользит обратно вверх, и он обхватывает ртом головку члена Жана, готовый проглотить его целиком. Жан задыхается, прерывистое дыхание срывается с его губ. Джереми опускает голову до упора, и, черт возьми, его рот такой влажный и теплый, а его язык скользит по всему члену.

— Ах! – Жан хрипит, и его голова наклоняется вперед, темные волосы спадают на лоб. Он стонет и отчаянно втягивает воздух в легкие, тяжело дыша. Это слишком.

Джереми начинает двигать головой, его влажные губы посасывают и скользят вверх и вниз по твердой длине Жана.

— Ах... Дж-Джереми... – бормочет он, прикрывая рот тыльной стороной ладони.

Джереми отстраняется, тяжело дыша, по его подбородку стекает слюна. Он проводит языком по нижней губе и смакует скопление спермы на кончике Жана.

— Порядок? – спрашивает он.

Жан кивает, делая слабую попытку отдышаться.

— Д-да... – выдыхает он.

— Хорошо, – ухмыляется Джереми. – Ты же знаешь, что можешь шуметь, все на вечеринке.

Его щеки вспыхивают. Даже спустя столько времени Жан все еще борется с этим. Шум означает, что он получает собственное удовольствие, и хотя он знает, что это хорошо, иногда его мозгу бывает трудно это переварить.

— Я знаю, – бормочет он, и Джереми кивает, прежде чем вернуться к работе.

Член Жана подергивается от предвкушения, когда Джереми снова обхватывает его ртом. Его мошонка поджимается, удовольствие скручивается в животе. То, как Джереми может вывести его на такой уровень, невероятно.

Джереми начинает быстро двигать головой вверх-вниз, опускаясь до самого основания его члена. Он почти давится, и Жан чувствует, как горячая слюна стекает по его длине, когда Джереми глотает у основания.

— Ах! – громко стонет Жан, не в силах сдержаться. Его спина выгибается от двери, голова наоборот – прижимается к дереву. Его рука дергается вперед, запуская пальцы в светлые волосы Джереми. Он сжимает их, отчаянно пытаясь за что-нибудь уцепиться.

Джереми выпускает изо рта всю длину и посасывает кончик члена, он втягивает его и обводит языком, обхватывая рукой основание, чтобы поглаживать вверх и вниз, в то время как его язык фокусируется на кончике, скользя по его щели.

— Ах... Ах...– Жан задыхается, каждый позвонок ударяется о дверь, его тело дрожит от удовольствия.

Заменив руку ртом, Джереми заглатывает член Жана, и жар снова разливается по его животу.

— Джереми, черт, – шепчет он и совершает ошибку, глядя вниз.

Жан наблюдает, как Джереми двигается вверх и вниз, заглатывая его член снова и снова. Он хорошо выглядит, и Жан едва сдерживается. Его желудок сжимается, когда он смотрит, как эротично выглядит Джереми. Ощущение его языка на нижней стороне члена невероятно восхитительно. Дерьмо. Его голубые глаза поднимаются, чтобы посмотреть на него, а его губы плотнее обхватывают член Жана. Джереми дерзок, и он дразнит Жана, медленно двигаясь вниз по его длине и медленно возвращаясь назад, глядя на него снизу вверх.

Это действительно слишком много.

Жан стонет, его бедра дергаются против его воли, его член все глубже проникает в рот Джереми. Он не хочет ни к чему принуждать, не хочет, чтобы Джереми чувствовал себя некомфортно, но когда Жан начинает двигаться, Джереми воспринимает это спокойно, открывая рот и двигаясь быстрее, чтобы соответствовать ему.

Затем Джереми мычит, постанывая вокруг члена, и вибрация заставляет Жана наклониться вперед, обеими руками вцепившись в волосы Джереми, пока он пытается удержаться на ногах.

Стоны, его язык, влажность рта Джереми, какой он сам по себе горячий... Жан не может этого вынести. Это определенно чересчур.

— Джереми... Я... я думаю, я... ммм! – ворчит он. Он сжимает волосы Джереми, пытаясь предупредить его, что он вот-вот кончит, пытаясь сдержаться, чтобы Джереми мог отодвинуться. Вместо этого Джереми толкается вперед, держа рот открытым, его язык упирается в член Жана, побуждая его кончить.

— Дж-Джереми! – выдыхает он, пытаясь предупредить его еще раз, но тот стонет, и бедра Жана подергиваются. – Ах! Merde!//дерьмо!

Удовольствие проносится по его телу, пальцы покалывает, а ноги дрожат. Он кончает, выстреливая свою сперму в горло Джереми. Тот не двигается, он даже не вздрагивает, он глотает и облизывает Жана по всей длине, вздыхая, когда он отрывается от головки.

— Я всегда знал, что это невероятно, когда ты делаешь свои французские штучки, – ухмыляется он, проводя большим пальцем по собственной губе.

— Р-ругаюсь? – Жан заикается.

— Агась, – говорит Джереми, произнося «г» больше как «х». Он выглядит довольно гордым собой. //в ориге джереми говорит yup и акцентирует внимание на последней п

Тяжело дыша, Жан кивает.

— Это... это было действительно хорошо. Тебе не нужно было... глотать...

Джереми приподнимается и прижимается губами к Жану.

— Нет, я хотел увидеть, как ты кончаешь. Оно того стоило.

Кивнув, Жан целует его в ответ, его губы дрожат. Его ноги словно желе, как будто он хочет соскользнуть с двери и лечь на пол, пока удовольствие, все еще пульсирующее в его венах, не утихнет.

Джереми берет его за руку, переплетая их пальцы.

— Давай, – говорит он, как будто чувствует, что Жану нужно сесть. Он дрожащими руками натягивает штаны, оставляя пуговицу расстегнутой.

— Оу, разве ты не собираешься вернуться на вечеринку? – спрашивает Жан, глядя на дверь, когда Джереми уводит его, подводя к кровати. Жан плюхается на бок и смотрит на Джереми. – Или я мог бы...

— Не волнуйся об этом, просто подвинься, – смеется Джереми. Он сбрасывает куртку, забираясь в кровать Жана, чтобы лечь рядом с ним.

— Но...

— Жан, – говорит Джереми. – Послушай, я хочу быть здесь, с тобой. На самом деле меня не волнует возвращение на вечеринку, и я вполне могу просто заснуть, ты не обязан делать мне что-то в ответ.

— Но... мне тоже нравится доставлять тебе удовольствие.

— Я знаю, – шепчет Джереми, прижимая ладонь к его щеке. Он наклоняется, чтобы еще раз прижать их губы друг к другу. – Но иногда я просто хочу, чтобы тебе было хорошо, чтобы компенсировать все те времена, когда тебе было плохо.

Жан хочет столкнуть его с кровати за то, что он такой чертовски хороший и правильный, но он этого не делает. Он никогда не хочет отпускать Джереми. Он придвигается ближе, вздыхая, когда прижимается лбом к лбу Джереми.

— Спасибо, – шепчет он.

— Тебе не нужно благодарить меня, Жан, – тихо посмеивается он, лениво кладя руку на бедро Жана.

— Я хочу, – мягко говорит он.

— Хорошо, – улыбается Джереми. – Тогда, пожалуйста. Я рад, что тебе понравилось.

Жан иногда думает, что ему слишком нравится Джереми, как будто то, что у него есть, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но он видит Джереми, лежащего здесь с ним, улыбающегося и прижимающего его к себе, и Жан не может не цепляться за свое счастье. Он никогда не думал, что ему будет предоставлена такая привилегия, и теперь, когда она у него есть, он никогда не захочет отпускать Джереми.

Прямо здесь, рядом с ним; он наконец-то чувствует себя в безопасности.