Франциск смотрит на неё внимательно, выжидающе. Он неосознанно ждёт какой-то реакции, ведь знает, она всё понимает, ощущает на себе его взгляд. А она даже не дёргается, чтоб её!.. Вредная. И выдержка у неё стальная, крепкая, как алмаз.
Ведьма. Вот как есть ведьма!
И никакие очки, добавляющие ей занудности, не скроют пляшущие в зелёных, болотных глазах искры безудержного веселья и дьявольской пляски. И два хвоста, лентами перевязанные, не разгладят растрепанности волос. И плевать, что не рыжая, а блондинка!
Вот как есть ведьма!
Будто с шабаша приперлась только что. С чертями плясала, на метле летала. Франциск давно позабыл про средневековые предрассудки. Но Роуз вышла словно из той эпохи, за столько столетий нисколько не изменившись. Так только, по мелочи. Платье, прическа, дурацкие огромные очки. Но эти огни в е глазах... Они тревожат неприятнейшие воспоминания в душе Франциска. Костры, высочайшие, доходящие до серого из-за дыма неба. И безумные крики боли.
Ведьма, что ж ты делаешь?..
Франциск легонько мотает головой, чтобы никто не заметил, и отводит взгляд. Трудно удается ему это сделать. Роуз красива. Завораживающе красива. И никакое бесформенное голубое платье не скроет тонкой шеи, изящных запястий, маленьких ладоней. И невольно в голове мелькает мысль, что неплохо было бы увидеть ее и вовсе без одежды. Но Роуз ведьма скромная, даже излишне. И больно бьет метлой.
Ведьма же, что с неё взять?
Хотя, Франциску ни тепло, ни холодно от этого. Ну, бьёт и бьёт. Но характер у неё жуткий. Нервная она всегда. И вредная, остра на язык. Франциску всё равно было на физическую боль, но задеть морально Роуз умела. Словами, как кинжалом, режет. Больно, неприятно, обидно. Да, у Франциска много поводов её не терпеть.
Но эта ведьма, напротив, его завораживает.
Альфред что-то на заднем фоне болтает, бред из него, как вода из фонтана, бесконечно льётся. Франциск даже вопросом задается, когда он дышать-то успевает? Но нескончаемый поток слов мимо ушей проскальзывает, не задевает разума, идёт себе дальше. А Франциск уголком глаз замечает направленный на себя лукавый взгляд Роуз.
И что ей, ведьме, нужно?
Надо узнать будет, попытаться. Франциск, конечно, знает, не скажет она. Тему переведёт, оскорбит, волосами тряхнёт. Заворожит как всегда. А Франциск помолчит. Пусть помнит он, зачем приходил, пусть. Всё равно промолчит. Пускай Роуз своё самолюбие гигантское потешит, подумает, что у неё всё получается. А может, сегодня по-другому попробовать?
Нечего ведьме потакать всё время.
Стулья со скрипом противным двигаться начали. Расходятся все, вечер уже. За окном небо темное, густым, как кисель, покрывалом из облаков накрыто. Франциск оглядывается, хочет найти ее, поймать, но...
След её словно простыл.
Франциск широким шагом пересекает опустевший наполовину зал. Последние люди выходят из него, почти неслышно переговариваясь, обсуждая интересующие только их темы. Лёгкий хлопок двери ставит точку в живом шуме, наполнявшим зал.
Не считая нужным, да и полезным оставаться здесь, Франциск выходит из помещения, по пути надевая плащ. В голове мелькает мысль, что надо было рассчитывать, что к вечеру похолодает и одеться потеплее.
На улице ветра совсем нет, снег свободно падает на землю огромными хлопьями, не кружась и не витая из стороны в сторону. А Франциск из окна ведь даже не заметил его. Или он начался, когда Франциск выходил из здания?
Франциск поднимает лицо к небу и прикрывает глаза. Снежинки падают на щеки, губы, веки и тут же стекают каплями. На нос, приятно его щекотя приземляется одна из множества снежинок. Франциск улыбается кончиками губ. Разговор с Роуз придётся отложить. Да и не особо хочется. Сам виноват, что такой медленный.
— Удивленна, что ты еще здесь.
Франциск вздрагивает и распахивает глаза. Перед ним, нахмурив брови и скрестив руки на груди, стоит Роуз. Всем видом она пытается показать, что нисколько её не волнует присутствие Франциска здесь, а вопрос Роуз задает просто так. Но лукаво сощуренные глаза не скроются от острого взгляда Франциска.
— А я обеспокоен твоим присутствием, — непринуждённо-вежливо отвечает Франциск, но, увидев непонимание в глазах, тут дополняет:
— Ну, ты же всегда спешишь куда-то, пытаешься везде поспеть...
— Тебе этого не понять, — прерывает его Роуз, — ты-то безалаберный, несобранный...
— Весь такой нехороший!.. — усмехается Франциск, глядя, как гнев берет над Роуз верх. Но прежде, чем она успевает полыхнуть, он, обворожительно улыбаясь, продолжает:
— Может, прогуляемся?
— Ты удивишься, если я отвечу согласием? — она усмехается, полагая, что так и будет. Но Франциск улыбается в ответ.
— Ты меня уже ничем не удивишь.
Франциск элегантно кладёт на ее талию руку, за что мгновенно получает затрещину. Ну и ладно. То, что Роуз согласилась — уже прогресс. Не всё же сразу. А может, чуть позже Франциск узнает, почему постоянно чувствует на себе её взгляд. Или сам догадается.
Когда-нибудь эта ведьма перестанет быть для него загадкой.