Дождавшись, когда все уйдут из гримерки, Слава закрыл дверь на ключ, погасил свет, оставив только тусклый торшер. Подойдя к Диме, он слегка обнял его за плечи и негромко сказал:
— Я так ждал этого момента.
— Я тоже, Слава, — с нетерпением ответил Умецкий и торопливо поцеловал его. Пальцы тут же потянулись к воротнику рубашки, чтобы поскорее снять ее, но Слава сразу же отстранился от Димы.
— Подожди, — Слава отвернулся от парня и начал расстегивать рубашку сам. В его движениях чувствовалась какая-то странная неуверенность и волнение.
— Давай помогу, — Дима снова приблизился к Славе и взял его за плечи.
— Нет! — резко бросил Слава и вырывался. — Не прикасайся ко мне, пока я не разрешу.
Поняв, что спорить с Бутусовым бесполезно, Дима отошел назад и стал выжидательно смотреть на него, покусывая нижнюю губу.
Чуть помедлив, Слава расстегнул последнюю пуговицу на рубашке и, спустив ее с плеч, повернулся к любовнику. В комнате сразу же раздался томный вздох Умецкого, ведь грудь Славы была закрыта кружевным бюстгалтером. Он смотрелся немного мешковато на его плоской груди, но все же вызывал у Умецкого смесь возбуждения и недоумения.
— Слав, зачем ты это сделал? — прошептал он, все-таки притрагиваясь к обнаженному торсу Славы. Тонкие пальцы подцепили бретельку и оттянули ее в сторону.
— Тебе разве не нравится? — с некой обидой протянул Слава, смотря на Диму исподлобья. — Я вообще-то старался.
— Мне, конечно же, нравится, Слав. Но… но зачем? — переспросил Умецкий, оглядываясь на дверь. — Вдруг кто-нибудь войдет? Что мы будем делать?
— Я закрыл ее, нам никто не помешает, — заверил вокалист и коснулся ладони Умецкого, отводя ее от своей груди. — Я, кстати, еще не разрешал притрагиваться ко мне. Позволь мне продолжить.
— Да, Слав… — все еще оторопелый Дима опустил взгляд на свою ладонь, которой касался Славы, — конечно продолжай.
Показав рукой, что басисту лучше расположиться в кресле, Бутусов отвернулся и расстегнул концертные галифе, медленно стягивая их вниз. За ними появились короткие шелковые шорты с таким же кружевом, как и на бюстгальтере.
Дима почувствовал, как его опять окатывает волна возбуждения, и на миг закрыл глаза. Послышался звонкий шлепок — это Слава шлепнул себя ладонью по бедру, чтобы привлечь к себе внимание.
— Я все, — на лице Бутусова появился легкий румянец. — Теперь можешь трогать меня. Я весь твой, — Слава вплотную подошел к сидящему в кресле Умецкому и покорно замер, приготовившись исполнить любое желание любовника.
У Димы пересохло во рту. Он облизнул губы и сделал над собой усилие, чтобы преодолеть сладостное оцепенение, после чего притянул Славу к себе, устраивая на коленях. Жадно осмотрев разгоряченное тело под тонкими кружевами, он прошелся пальцами по шее и пересохшим от волнения губам и почувствовал, как Слава, словно ощутив перемену в его настроении, постепенно расслабляется и становится все более податливым и нежным. После секундного колебания Дима повернул к себе его лицо и поцеловал в губы.
— Позволь мне кое-что добавить, — разорвав поцелуй, Умецкий потянулся к туалетному столику и среди прочей косметики нашел помаду. Открыв ее, он не торопясь распределил ее по губам Славы, пока они не стали ярко-вишневыми. — Вот теперь ты настоящая любовница, — с чувством произнес он и снова припал к горячим губам. Не отрываясь от поцелуя, руки Димы устроились на боках Славы и начали несильно сжимать их.
Оторвавшись от губ, он несколько раз провел ладонями по всему телу Славы. Его ладони нежно гладили каждый изгиб его тела, даря Славе невыносимую сладкую муку. Губы Умецкого скользнули по шее вниз и задержались на груди. Тонкое кружево белья предавало происходящему особый пьянящий оттенок. Сквозь нежную ткань Дима нащупал губами сосок, припал к нему ртом и начал нежно теребить его, пока Слава тихо постанывал и выгибался в его руках. Его пальцы вцепились в плечи Умецкого, не давая ему отстраниться. Оторвавшись от груди, Дима замер на секунду, глядя на это совершенное тело и залюбовался, почувствовав, как Слава старается усилить его возбуждение своими плавными движениями бедрами.
Рука Умецкого опустилась вниз и остановилась на шелковых шортах, в которых Славин член уже ощутимо пульсировал. Слава тихо зарычал, почувствовав, как чужие пальцы ласкают через ткань головку.
— Бусь, повернись ко мне спинкой, — во взгляде Димы был азартный блеск.
Коротко кивнув, Бутусов сполз с кресла и, устроившись на коленях, выставил вверх ягодицы. Он замер, с затаенным дыханием ожидая следующей команды.
Оставшись в кресле, Дима нежно провел рукой по его спине, а затем нырнул под резинку шорт и стянул их вниз по бедрам Славы. Достав из кармана брюк плоскую баночку вазелина, он несколькими движениями смазал себе ладонь, после чего смазал им сам член. Придвинувшись к Славе, он наклонился вперед и легонько нажал на его плечи. Почувствовав готовность Бутусова, Дима, сжимая член в ладони, стал медленно вводить его между широко расставленных ягодиц Славы.
— Я смотрю, ты хорошо подготовился, — чувствуя, как член плавно входит в Бутусова, выдохнул Дима.
Слава громко застонал и начал двигаться, стараясь попадать в ритм Димы. Ладони Умецкого продолжали блуждать по спине Бутусова, чтобы отвлечь его от боли. Постепенно темп движений начал увеличиваться, и Славе пришлось выгибаться дугой, чтобы сохранить равновесие. Чем ближе Дима подходил к оргазму, тем сильнее и резче становились движения его бедер, с силой вбивавших член в податливое тело Бутусова. Окончательно потеряв контроль над своими чувствами, Умецкий излился мокрым и теплым потоком спермы. Он прижал дрожащего Бутусова к своей груди и нежно поцеловал его в шею. Бутусов стоял под ним, полностью погрузившись в транс. Подняв глаза на сидящего перед ним Умецкого, он облизал свои пересохшие губы и опустил взгляд на свой еще возбужденный член.
— Сейчас, Слав, — отходя от оргазма, Умецкий поднял за подмышки Бутусова к себе на кресло. Усадив любовника к себе на колени, он обхватил рукой сочащийся смазкой член и начал быстро водить ею. От долгожданной ласки Бутусов изогнулся в сладкой судороге и следом замычал, почувствовав теплые губы на шее. Закусив нижнюю губу, Умецкий потянулся к Славиному уху и шепнул:
— Нравится, когда тебе дрочат, Бусёнок?
В ответ Слава быстро закивал и, заерзав на бедрах Димы, кончил в его ладонь.
Растерев горячую сперму между пальцами, Умецкий поднес ее к губам и с наслаждением лизнул.
— А ты вкусный, — ласково сказал он, смакуя языком солоноватый вкус, и развернул Славу к себе лицом. — В следующий раз удивлять буду я, — хитро прищурившись, добавил он. — Ты ведь тоже любишь сюрпризы, правда?
— Обожаю, — выдохнул Слава и прижавшись к Умецкому всем телом, закрыл глаза.