Кукловод переключает камеры и останавливается на гостиной.
Доктор вновь за работой: перевязывает руку Перу, что-то говорит с самым доброжелательным выражением лица. Улыбается, смеется. Теперь дает наставления со своей необычайной, но привычной серьезностью, хотя знает, что прислушиваются к ним единицы.
Джим Файрвуд замечательный человек.
Но пальцы начинают стучать по столу, и попытка их унять безуспешна: ритм теперь отбивает нога. Кукловод совсем невесело усмехается и кладет руку на колено, с силой прижимая ногу к стулу. Лучше не становится. Еще немного и можно будет вручать награду за самое нелепое разоблачение: кто-нибудь обязательно услышит таинственный стук и заинтересуется.
Нервы. Надо больше спать.
Кукловод собирается переключиться на другие комнаты, Джим же, выпроводив Перо, поворачивается прямо к камере. Мазнув взглядом по ней, он возвращается к дивану: снова раскладывает немногочисленные пожитки по местам, как и всегда после каждого пациента. Этот пузырек в аптечку, аптечку под стол, а вот бинт пусть лежит рядом – он пользуется популярностью.
Чашка ходит по столу – Кукловод даже не пытается заставить ногу перестать дрожать, лишь считает до десяти. Кажется, отпускает.
Чертовы нервы.
Роковая случайность, что из всех кандидатов на должность врача выпал Джим. Как будто он один, у кого есть высшее и золотые руки.
Джим смотрит в камеру, но теперь неотрывно, и Кукловод неуверен, для кого эта случайность роковая: бинт, лежащий на столе, словно затягивается на его шее. Он даже трет ее, чтобы проверить – правда ничего нет. Нервное. Всего лишь расшатанные отвратительно нестабильным режимом нервы, из-за которых Кукловоду все чудится, что доктор смотрит не в объектив, а в глаза.
Не в глаза, в душу. На изнанку ее выворачивает. Доктор ведь точно знает больше, чем стоит, взгляд у него такой. Такой. Изучающий, цепкий, невыносимый.
Кукловод, собравшись с духом, отключает камеру.
Бинт на шее превращается в петлю.