«Почти все люди, которые умерли от рака легких, были злостными курильщиками и выкуривали не менее одной-двух пачек сигарет в день»
Пифа закрывает газету и достает из пачки новую сигарету.
Нет, он не искал Смерти — она сама нашла его. Подкралась легкой тенью и, вступив в сговор с проказницей Судьбой, ударила парня в самый неожиданный момент. И название его недуга — Любовь.
Комаров задается вопросом, а в параллельной вселенной, где люди не погибают от неразделенной любви, он всё так же питает слабость к голубым глазам одного единственного мужчины. Встретился ли ему на пути этот удивительный человек, который теперь не покидает мысли Виктора ни секунды?
«Флоризема», «флоренимия», «легочная флорестензия» и еще огромное количество названий одних из самых распространенных мутационных болезней в этом мире. И, наверное, насмешка в том, что болезни эти возникают от безответной любви. Кустарники, папоротники и, конечно, одно из самых чудесных проявлений заболевания, цветы — росли прямо в легких человека. Растения паразитическим образом высасывали из носителя полезные вещества и разрастались до того момента, пока не закупоривали все дыхательные пути.
Виктор столкнулся с этой болезнью впервые, когда ему исполнилось пятнадцать лет, и одна девочка из его класса умерла от «любовного недуга». Подростки в этом возрасте очень восприимчивы, поэтому дети, вместо проявления своих чувств, стали наоборот меньше общаться друг с другом. Никогда не знаешь, когда любовь настигнет тебя.
Виктор не знал, что встретит Алексея Могилевского. А даже если бы и знал, то вряд ли смог эту встречу предотвратить.
***
Комаров рассматривает пятилистный маленький цветок на своей ладони. Подставив руку под воду, смывает с кожи и лепестков разводы крови.
Да вы издеваетесь?
Ярко-голубая незабудка с игривыми переливающимися каплями воды подмигивает Пифе. Желтый «глазок» удерживает внимание на себе несколько секунд, пока до парня доходит, что же так сильно напоминает ему этот насыщенный голубой цвет. Сердце бьется так громко, что пульсация отдается во всем теле, а тонкие пальцы дрожат не то от холодной воды, не то от нахлынувшего чувства обреченности.
Ему страшно.
Паника медленно захватывает рассудок. И руки уже точно трясутся от нервов.
Виктор пытается сдержаться, но колени подкашиваются, отчего он оседает на пол.
Всё смотрит на маленькие лепестки незабудки. Осознает, что пути назад уже нет.
Бутоны зацвели.
***
Пифу пробивает на сентиментальность. Он сохранил первый цветок.
Приклеил его скотчем к створке окна, чтобы смотреть на растение каждый раз, когда закуривает. И в этот момент, кажется, будто стало немного легче от того, что горло саднит от табачного дыма, а не щекочет мягкими лепестками полевых цветов.
Он ведет себя, как самый настоящий мазохист, каждый раз окружая себя вещами, которые будут напоминать ему об Алексее, чтобы приблизить себя к краю. Хотя, казалось бы, куда хуже?
Он долгое время боится идти в больницу. Комаров набирается смелости, когда из-за кашля прекращает спать. Бессонница только ухудшает положение. Головные боли, ломота и саднящее горло с неприятным чувством дискомфорта в легких. Есть неприятное ощущение. Есть щекочущие лепестки. Есть едва ощутимый аромат при выдохе. Есть странный шорох в области груди. Есть терпкий привкус травы. А боли — нет. И это хорошо.
Он говорит об этом врачу. Говорит тихо, будто боится, что сейчас врач на него накричит за халатное отношение к своему здоровью. Но диагност молчит. И от этого Виктору становится ещё страшнее.
Мужчина выписывает направление в рентгеновский кабинет, просит сразу же прийти к нему после того, как сделают снимок. Комаров кивает, слишком резко встает со стула, чуть не опрокидывая его, нервно хлопает дверью, задевает плечом женщину у кабинета, спотыкается в коридоре, несется, ничего не замечая, к кабинету. Ему снова страшно. Как в тот день, когда окровавленный маленький цветок незабудки лежал на его ладони.
У Виктора появилась дурная привычка — рукой ощупывать место у солнечного сплетения. Будто это как-то поможет ему остановить цветение. Он знает, что все это глупости, но все равно проверяет, а смогут ли цветы начать расти на внешней стороне легких, и если да, то сможет ли он их почувствовать через кожу.
Врач несколько раз делает ему замечание, чтобы Комаров убрал уже ладони от груди и прижался к аппарату для рентгена легких. И когда Виктор, надев футболку, берет со стола свои сигареты и ключи, женщина осторожно поглаживает его по плечу. Парень непонимающе смотрит, а затем взгляд цепляется за снимок. Пифа роняет сигареты на пол, но абсолютно не замечает этого, потому что все конечности онемели, а уши заложило. В голове образовалась пустота.
–Мне очень жаль.
На снимке почти не видно легких, только огромные белые пятна с полупрозрачными лепестками на переднем плане, которые достигли бронхов и почти закупорили воздушные каналы.
Комаров не помнит, как добрался до кабинета диагноста, просто врач помогла ему собрать всё и вытолкнула из своего кабинета в нужную сторону. Парень почти не слушает врача. В голове отпечатываются только обрывки фраз: «Флоризема», «неоперабельный случай» и «есть лекарства, которые уменьшат боль». Больше ему знать и не обязательно.
Пифа добирается до своей пустой серой квартиры, чтобы запереться изнутри и больше никого не впускать. Остаться наедине со своими мыслями, переварить информацию. Комаров быстро скидывает кроссовки и роняет свое тело на диван, тут же открывая утреннюю газетёнку. Быстро пролистывает сведенья о болезни (кажется, он читал это уже раз сто), а потом натыкается на статью о лечении кашля и легочных путей:
«Доказано, что препараты из незабудки обладают отхаркивающим действием.
Настой травы незабудки назначают для приема внутрь при заболеваниях органов дыхания, например, при хроническом бронхите, кровохаркании, при туберкулезе легких, осложненном повышенным ночным потоотделением и исхуданием»
Парню хочется плакать и смеяться одновременно. Какая ирония судьбы.
Будет ли глупо сначала откашлять несколько незабудок, засушить их, а потом пить из них отвар для того, чтобы избавиться от воспаления, вызванного этими же цветами.
Виктор будто смирился со своей участью, откладывает газету.
Почему-то вариант добиться взаимности от Могилевского кажется ему абсолютно бредовым.
***
Удивительное свойство всех живых существ — адаптация. Как животные на Севере приспособились к постоянным морозам, как жертвы хищников научились маскироваться в своей среде обитания, так привык жить Комаров без взаимности со стороны Могилевского, так и цветы адаптировались к сигаретному дыму.
Поначалу голубые цветки начали вянуть. Комаров понял это, когда после очередного приступа кашля он вытянул изо рта целый стебель гнилого растения. Стоит ли говорить, что после этого парень начал выкуривать по пачке в день для усиления эффекта. Его абсолютно не смущал тот факт, что не умрет он от удушья этими чертовыми цветами, так от рака легких.
Первую неделю у Пифы даже улучшилось настроение. Он никак не хотел оставаться один, поэтому все свое время проводил на репетиции с друзьями. Смеялся над вечными упреками Умецкого в свой адрес, играл в дурака с Ильёй. Ему стало легче от осознания того, что своей пагубной привычкой он хоть на немного продлевает себе жизнь.
Виктор меньше спал и больше курил. Конечно, пару раз словил укоризненные взгляды насчет непрекращающегося пыхтения дымом, но он ничего не мог с этим поделать. Выплевывать завядшие листики незабудок стало его личным развлечением — раз он избавляется от цветов, значит выздоравливает. И плевать ему, что нежный аромат цветов усиливается каждый раз, когда он видит Могилевского. Алексей улыбается, и честное слово, Комарову тошно от этого запаха, застрявшего в горле. Поэтому он старается сократить до минимума общение с мужчиной.
И все бы хорошо продолжалось. Вот только через две недели такого образа жизни, Виктор снова задыхается. Бронхи жжет от громкого кашля. Комаров уже хочет выплюнуть легкие вместе с цветами, чтобы не мучиться, потому что горло раздирает невыносимо. Диафрагма напрягается, что его напополам скручивает от спазма. Он трет грудную клетку, в надежде успокоиться. Кажется, что даже кости ребер уже ломаются от этого приступа, потому что боль невыносимая. Вся ладонь в крови и алых ошметках цветов, смешанных со слюной. Он пытается остановиться и в то же время старается сильнее прокашляться. Может эта любовь, что убивает его, сама выйдет вместе с кашлем наружу? Ему хочется в это верить. Хочется разлюбить.
Удивительное свойство всех живых существ — адаптация.
Виктор доползает до ванной, выкручивает кран, подставляя окровавленные ладони под воду, и дыхание его замирает. Голубые незабудки окрасились в болотный зеленый цвет.
***
Свет из окна заполняет комнату. Удивительно ясная погода в зимний день.
Пифа рассчитывал провести время в одиночестве, поэтому стук в дверь застает его врасплох на кухне с зубной щеткой во рту. Он быстро умывается, спешит открыть дверь, а потом жалеет об этом. Жалеет, что вообще существует. Потому что за дверью стоит не кто иной, как Алексей.
–Привет, Пифа, а я к тебе на чай приехал, можно? — мужчина улыбается своей ослепительной улыбкой, вручает в руки Виктору торт в упаковке и проходит без приглашения.
Могилевский заходит на кухню, а парень волочится за ним, не в силах сказать что-либо. У него нет бабочек в животе, у Комарова незабудки в легких. И они при вдохе колышутся, щекочут в груди, задевая альвеолы. Игра воображения это или нет, но он чувствует, как распускаются маленькие бутоны, и будто в его организме уже наступила долгожданная весна.
–Что происходит между нами?
–А что не так? — Виктор садится за стол, наблюдая за тем, как мужчина хозяйничает на его кухне.
–Да ты будто избегаешь меня…
Алексей ставит кружки на стол, переводит взгляд с Виктора на окно, подставляя лицо ярким лучам солнца. Греют они по-весеннему. Мужчина указывает на цветок.
–Откуда?
В комнате будто исчез весь воздух, и Пифа делает судорожный вздох. Ощущения, что цветы перебрались по всему организму через сосуды, а иначе почему стало физически больно от быстрого сердцебиения. Комаров дергает плечом, оправдывается, мол, нашел на полу и сам не знает, как цветок оказался в его квартире в холодную зиму. Он пытается сменить тему, но тем самым сильнее подогревает интерес Могилевского к растению. Все эти два часа Алексей кидает взгляд на окно, удивляясь странному предмету интерьера, в виде засохшего цветка, так одиноко висевшего на створке.
– Так тебе нравятся незабудки? — Алексей собирался уходить, но считает своим долгом задать этот вопрос, который мучил его.
Виктору хочется сказать, что у него в легких целые букеты этой «лихорадочной травы» и его уже тошнит от этих цветов. Но больше от их яркого голубого цвета. И от Могилевского уже тоже тошнит. Нельзя было пускать его к себе домой — стало только хуже. Пифа еле сдерживает порывы кашля. И в свою жизнь Алексея тоже пускать не стоило.
Молчание порядком затянулось. Пока Виктор подавляет в себе желание высказать всё, о чувствах, что душат его в прямом смысле, Могилевский успевает заметить в ярком освещении подъездной лампы, что кожа у Комарова стала намного бледнее, а фиолетовые синяки на веках ничуть не украшают глаза.
– Да, нравятся.
– А знаешь, что они значат на языке цветов? — Могилевский делает паузу, выжидающе смотрит, улыбается. — Искренность, верность и истинную любовь.
– Меня больше удивляет, что ты знаешь об этом.
Они тихо смеются. Пожимают руки непозволительно долго.
Комаров опять вступает в схватку с невыносимым желанием оттолкнуть от себя мужчину, высказать все, что накипело. Обвинить бы его во всех заботливых взглядах, настойчивых прикосновениях, очаровательных улыбках, заразительном смехе. Обвинить его в том, что влюбил в себя с первых минут знакомства и что до сих пор не замечает, как тяжело это — любить Алексея Могилевского.
Пифа надеется, что Могилевский ничего не понял.Не заметил его отвратительного состояния.
Алексей делает вид, что ничего не понял. Притворяется, что ему все равно.
***
Виктору плохо. Он лежит на диване и тяжело дышит. Кажется, у него температура, потому что все тело покрылось мурашками от холода, а голова и грудь горели изнутри. Он не понимает, за что ему все это. И, наверное, единственный плюс в его болезни — неспособность нормально мыслить. Мозг, кажется, превратился в кашу, поэтому Пифа не удивляется, когда прохладная мужская ладонь ложится ему на голову. Он ластится к ней, никак не ощущая запаха человека из-за сильного аромата цветов. Рука приглаживает челку, осторожно очерчивает линию скул.
– Лёша…
Виктор не верит своим глазам. Он порывается встать, но рука ложится на его грудь и прижимает обратно к дивану.
«Лежи»
Комаров слушается. Кивает, дышит тяжело через рот, ощущает чужую руку на своей груди. Чувствует себя счастливым, когда закрывает глаза. Если ему нужно заболеть смертельной болезнью, чтобы Могилевский пришел, то Пифа готов умирать хоть каждый день.
Только покажи, что тебе не все равно.
Мужчина накрывает Виктора одеялом и кладет мокрое полотенце ему на лоб. Отходит на кухню за лекарствами, достает инструкцию из упаковки и поправляет очки, когда вчитывается в текст на четыре абзаца о побочных действиях препарата. Если у Димы есть хоть какой-то шанс облегчить страдания друга, то он непременно этим воспользуется. Будет обвинять себя, что недоглядел. Будет переживать, что не смог вовремя позаботиться. Будет мотаться по всему городу, только бы добыть дорогостоящее лекарство. Он обязательно поможет. Даже если время уже на исходе.
***
Парень резко подрывается с кровати и заводится в хриплом кашле. Он задыхается. Снова. Вот только в этот раз что-то не так. Легкие саднит от боли, а диафрагма продолжает сокращаться, что появились рвотные позывы. Комаров дотягивается до телефона, пытается позвонить хоть кому-нибудь, но пальцы не слушаются, цифры расплываются от слёз. Виктор с трудом набрал чей-то номер, вообще не соображая, где он находится и что с ним происходит, просто потому что все его существование сократилось до ощущения невыносимой боли. Хриплые тяжелые вдохи отражаются от стен и разносятся по всей квартире, сдавливая своим звучанием атмосферу безысходности вокруг. Мышцы под ребрами напрягаются настолько, что Комаров не в силах разогнуться. Парень сжимает в одной руке телефон, а другой зажимает рот, пока через собственный кашель не послышалось: «Пифа, что случилось?». Виктор раскрывает рот, чтобы набрать в легкие воздуха и закричать о помощи, но он не может.
Не может вдохнуть.
Хватается пальцами за тонкое горло обеими руками, роняя телефон, и падает на пол за ним.
***
Алексей кладет на могилу букет из голубых незабудок. Искренность — одна из лучших черт Комарова. Эти цветы не характеризовали Могилевского, они были отражением самого Пифы. Цвет — лишь напоминание о его любви.
Мужчина поднимает голову и смотрит на яркое небо. Тыльной стороной ладони убирает влагу на щеке. Ему хочется попросить прощения у Виктора, потому что он идиот. Он знал. Все знали. Но каждый продолжал притворяться, что ничего не замечает.
И мертвую тишину на кладбище разрывает звонкий кашель со стороны мужчины. Алексей хватает платок в переднем кармане джинсов и подносит ко рту. Цветы мальвы большие. Раз в десять больше голубых незабудок. Поэтому больнее.
Могилевский большим пальцем раскатывает на платке скрученный бутон, а потом выбрасывает его. Нераскрывшийся цветок был омерзительно-черный.
– Витя, ты знаешь, что значат мальвы на языке цветов? — Алексей делает паузу, будто ждет ответа от мраморной плиты, улыбается, знает, как бы Пифа нахмурился и бросил короткое «нет».
Мальва — просьба о прощении.