Море штормило уже трое суток. Маги сначала пытались что-то делать, но после того, как половину светлого ордена смыло с палубы, эксперименты прекратились. Капитан судна, впрочем, не паниковал. Маги тоже, но на палубу ступали всё реже.

Изаран, в праздной довольной лености, читал книгу, положив голову на колени светлого мага. Тот колдовал над письмом и параллельно оглаживал чёрному магу живот. Тот терпел, тем более что Дерем сидел неудобно ради его комфорта и писал на краешке стола, а не по-человечески — на середине.

— Дерем?

— Ммм?

— Я видел ногу Теяра, он на неё прихрамывал, чудо этакое, вывихнул и не вылечил. Но я не к тому. От раны нет и шрама, вылечено очень хорошо. Для светлого мага лечение ихором, а не травами на таком уровне редкость.

— У меня была богатая практика и острая необходимость. Сочетание этих двух факторов может творить чудеса. Я думаю, ты всё поймёшь, если я скажу, что родом из Веньзе.

Чародей нахмурился, опустил раскрытую книгу себе на грудь и снизу вверх посмотрел на мага. Тот, как обычно, мягко улыбнулся и провёл рукой по чёрным волосам.

— Веньзе? Город Пяти Войн*? Но… Дерем, сколько тебе лет?

— Сорок.

— Так и знал, что я старше.

— Ты не выглядишь…

— Да не о том речь. Уж не хочешь ли ты сказать, что родился во время первой из пяти войн?

— Я родился под северной башней. В день и час Ледяной битвы. Моя мать, как и сотня женщин и детей, не успела уйти из укрытия, которое за полчаса превратилось из тыла в передовую. Да ещё и схватки начались не вовремя. В общем-то, я осиротел, даже толком не родившись. Как потом мне рассказали, в тот момент, когда я кричал, приветствуя жизнь, моя матушка уже остывала, а отец был убит двумя часами раньше. У меня ведь довольно знатная фамилия для родных мест. Я там кто-то наподобие соправителя графства.

— И не брезгуете потребности плоти с простолюдинами удовлетворять?

— Ты так со всеми или только со мной?

— Извини. Молчу. Не прерываю. Один вопрос: тебя же вывезли из города?

— Никто и никуда меня не вывозил. Я был в Веньзе всё время военных действий и частично во время реконструкции.

— Я слышал, что <i>всех</i> детей вывозили.

— В основном — да. Но мой дядя взял меня к себе. Так что довольно быстро я стал бегать по госпиталю и играть с мальчиками, которых не успели или не посчитали нужным вывозить. В семь лет я уже участвовал в простеньких операциях. Мой дядя был Капитаном сотни. Он одним из первых оказывался на передовой, а после, в госпитале, был в ряду врачевателей. Когда во мне прорезался ихор, его тут же стали затачивать под войну. Позднее, в академии, меня не смогли переучить, несмотря на склонности к теоретической части магии. Я бы мог шлифовать своё искусство, создавать новые чары. Но после того как мои навыки приспособили к убийству и ловушкам, мне осталась лишь одна дорога — в охотники. Однако дядю можно было понять. Рук и магов не хватало, а ему нужны были бойцы. Теперь я не в праве на него сердиться. Да никогда, собственно, не сердился. Я теперь, когда оглядываюсь назад, понимаю, что нет разницы между манной и ихором. Нет чёрного и белого, тёмного и светлого. Всё разделяют такие тонкие грани… Светлая магия убивает не хуже чёрной. Ей можно резать, рвать, рубить, разрывать. Ей можно лечить. Не магия определяет каков человек. Та же ситуация и с врагами. Их просто нет. По крайней мере, на войне. Когда твой противник — простой человек, который, как и ты, ничего не выигрывает оттого, что его заставили сражаться, то он не враг. Он — такая же жертва.

— Как жаль, что я раньше не знал твоей философии. Я-то, наивный, думал, что так хорошо целуюсь, что светлые коллеги теряют все предубеждения насчёт чёрных магов, ан нет.

— Если тебя это успокоит, могу заверить: ты изумительно целуешься.

— Будем считать, что моя репутация страшного совратителя и впрямь восстановлена. Ещё вопрос: как ты продержался в Веньзе почти семнадцать лет?

— Я был там девятнадцать лет, Изарэ. Так же, как ты, жил в Измарене. Просто жил. Сражался, лечил, вновь сражался. Потом дядю убили, и меня на попечение взял двоюродный дядя Ирше.

— Почему мне знакомо это имя?..

— Наверное, потому, что Ирше де`Мирсо — один из восьми глав Совета Охотников.

Изаран подскочил так стремительно, что с силой ударился лбом о лоб Дерема, опрометчиво склонившегося ниже к нему.

— То есть как Глава?! Святое небо, Дерем, что ещё важного я о тебе не знаю?

— А что важного я не знаю о вас, мэссэ?

— Я свою подноготную выложил, мэсерэ.

— Я свою тоже. Больше ничего нет.

— А теперь по полочкам. Ты фактически претендент на кресло в Совете Охотников. Это раз. Два — ты вознамерился отстоять меня у целого сообщества чёрных магов. Три — ты тащишь к чёрту на кулички за собой весь свой орден.

— На место в совете я не претендент. Я не преемник, и мне это неинтересно. Не к чёрту на кулички. На Вирзир. А зачем он тебе — я понимаю прекрасно. Это другое государство, и ты там вне досягаемости. Преследование на чужих территориях наказуемо. Орден я не тащу, они пошли за мной сами. И, вообще, если ты вспомнишь, мы с Теяром провели основательную работу. Совещательную в том числе. Судно вы «зарезервировали» ещё с момента появления в столице, и не одно, чтобы иметь возможность выехать наверняка. Я теперь пытаюсь открыть тебе дорогу назад. Что не так, Изарэ?

Чародей был хмур и молчал. Потом он заложил в книгу закладку, положил её на стол и, подтянув под себя ноги и сев на манер кочевников*, выпрямил спину, явно приготовившись слушать и, если надо, спорить.

— Теперь, когда я могу абстрагироваться от эмоций, давай обговорим план наших действий, как ты себе его представляешь. Приезжаем мы на Вирзир. Устраиваемся. Дальше что?

— Живём.

— Чудесно. Что прикажешь делать с лазутчиками, шпионами, убийцами? Или ты тешишь себя надеждой, что их не будет?

— Не убивать. Их слова в первую очередь подтвердят твою правоту и невиновность.

— Ладно, допустим. Поединки магов?

— Это под юрисдикцию охотников не подпадает.

— Уже хорошо. Убийство не магов?

— А без этого никак?

— А в целях защиты?

— Это другой разговор.

— Можно подумать, я развлекаюсь тем, что лишаю народ жизни.

— Мне хочется верить, что нет.

— Но ты не уверен?

— Изарэ, ты повышаешь тон и провоцируешь ссору. Я не желаю тебе ничего дурного. И твою свободу я не ограничиваю. Ты волен в действиях, но я прошу тебя быть осмотрительнее.

Чёрный маг фыркнул и, вытащив из-под себя ноги, упал на подушки.

— Как скажете, мэсерэ.

— Вот и чудесно. Будешь читать о себе?

— А мне будет дозволено?

Несмотря на язвительный комментарий, чародей всё же взял письмо и не заметил, как зачитался. Письмо было объёмным, на три листа, исписанных мелким, аккуратным почерком с двух сторон. По большей части там содержались объяснения того, почему Аквамариновый орден снялся с места. К письму прилагался бутылёк, в котором, как догадывался чёрный маг, было массовое воспоминание, «временной двойник».

Дерем смотрел на чародея с интересом. Когда тот удивлялся без наигранности, то брови у него не поднимались идеальными дугами, лишь внешние уголки. Да и сами эмоции были попроще, но зато глубже и искреннее. Маг так засмотрелся и задумался, что очнулся лишь, когда его щёлкнули по лбу.

— Отлично, контакт восстановлен. Ты на меня минуту смотрел, да всё мимо.

— Не минуту.

— Хорошо, не минуту, но всё равно мимо. Прочёл. Мне бы так писать. Пространно, ни о чём и вместе с тем с подтекстом. Кроме твоего дяди это письмо точно никто не поймёт в том смысле, который ты в него вкладываешь?

— Сильно сомневаюсь, что в такой системе недомолвок можно разобраться без контекста.

— Может, ты и прав.

Письмо было сложено в конверт, а после рассыпалось золотыми искрами. Изаран аккуратно, двумя пальцами ухватился за ниточку-след от ихора. Свётлый маг не препятствовал.

— Удовлетворил тебя адресат?

— Вполне. Я пойду пообщаюсь с капитаном. Меня уже раздражает эта качка.

— Портал на бурном море — не лучшая идея.

— Знаю. Но, может, удастся предпринять что-нибудь ещё.

Чародей плавно пересёк комнату и, несмотря на то, что пол под ним ходил ходуном, ни разу не оступился и не пошатнулся. Дерем, оставшись в одиночестве, открыл чужую книгу и постепенно вчитался.

                          <center>***</center>

Море всё же успокоилось, но капитан как-то странно и строго сверялся с картой. Изаран, заметив его настроение, тут же поднялся на мостик.

— Что-то случилось, пока нас кидало по волнам?

— Мэссэ, нас несколько снесло от курса, но не критически.

— В какую сторону?

— К югу. В сторону Дизаар. Мы бросим там якорь, с вашего позволения. Вы платите, а значит, решаете, как и куда плывём, но нам бы пополнить запасы продовольствия и воды.

— Ничего не имею против. Мы же можем сойти с вами?

— Разумеется! Видите на горизонте тёмную полоску? Судя по всему, это Сиркарс, крупнейший из трёх дизаарских островов. Там неплохой рынок. Не знаю, как по вашей магической части, но в целом приличное место.

— Надеюсь, невольников там не продают.

— Что вы, мэссэ. Мы в водах Жемчужного моря. Во всех землях, что оно омывает, торговля людьми запрещена.

— Тем лучше.

Новость о прогулке оба ордена восприняли с радостью. Маги порядком засиделись на корабле и в город повалили дружной чёрно-белой толпой. Изаран довольно быстро собрал свою собственную локальную группу, в которой, кроме Теяра, оказались Эжен и Вирриан. Рыжего мага чародей прибрал к рукам на первой же тренировке. Тот танцевал вполне сносно, но не для чёрного мага. Изаран тут же заметил скованность молодого человека в танце и проблемы с позвоночником. Он вцепился в него, как коршун, но Дерем не повёл и бровью. Чародею было по силам то, что сам он осуществить не мог. Изаран взялся учить Эжена. По всем правилам, танцуя вместе с ним, контролируя, поправляя, неустанно следя за осанкой. Светлый маг за считанные дни стал сам на себя не похож. Основную часть его реплик теперь составляли: «Да, мэссэ», «Нет, мэссэ», «Мэссэ, я больше не могу».

Теяр подопечного своего мэстра воспринял с восторгом, приветливо советуя и наставляя, подлечивая ему растяжения, а часто «протанцовывая» и наглядно поясняя, чего от него хотят.

С Виррианом всё было не так просто. Эль-мэстр светлого ордена невзлюбил чародея с первого взгляда. Изаран ответил тем же. Это не была ненависть или недружелюбие, но это было взаимное уважение и признание двух людей, четко осознающих, что в другой ситуации они бы предпочли не иметь друг с другом дела. Вирриану не нравилась манера поведения чёрного мэстра, хотя он признавал его силу и опыт. Изаран признавал потенциал молодого мага, но его холодность и сдержанность, в разы большие, чем у его учителя, чародею пришлись не по вкусу. Более того, Вирриан, как ему казалось, втайне расставил приоритеты следующего толка: своего мэстра слушать лишь до поры его вменяемости, Изарану подчиняться лишь до поры его корректности.

Своего мэстра молодой маг считал околдованным до одури. Он со скепсисом относился к глубине чувства своего наставника, полагая, что увлечение мятежным мэстром — не более чем прихоть и каприз. Изарана, пока не доказано обратное, признавал невиновным, но скорее обрадовался бы, уличив того, чем если бы доказал обратное и оштрафовал сообщество чёрных чародеев.

Изаран эту позицию понял если не первее Дерема, то наравне со светлым мэстром. И, как и положено по народной мудрости, приблизил потенциального врага к себе под бок. В часы, когда он думал, что самого серьёзного врага он переманил к себе в спальню ещё до того, как всё началось, то невольно давился смехом. Изаран умел признавать свои ошибки и иронизировать над собой, предпочитая делать это самолично, нежели этим будут заниматься его коллеги по ремеслу.

— Мэсерэ, вы не пойдёте с нами?

Вирриан обеспокоенно посмотрел на Дерема. Мэстр же мягко улыбнулся.

— Вы же справитесь без меня?

Тут уже улыбнулся Изаран одной из своих недобрых улыбок, которые совершенно не нравились Дерему.

— Разумеется, мэсерэ. Ваших подопечных под моим чёрным покровительственным крылом никто не обидит.

Маги разошлись.

Дерем заглянул на корабль, оставил там свои вещи и от нечего делать побрёл вдоль побережья. Он слишком давно не был окружён такой пёстрой толпой, да и постоянного партнёра до Изарана у него уже давно не было. Теперь же личного пространства не то что не осталось, но он добровольно отдал его чародею, упиваясь его обществом. Теперь же он остро почувствовал, что тишины и покоя ему всё же не хватает.

Море ластилось к самым ногам мага, тот мягко ему улыбался, думал, как славно было бы искупаться и как будет потом ворчать Изаран, что губы у него от воды горько-солёные.

Он шёл так всё дальше и дальше, пока корабль вовсе не скрылся из вида, а сам маг не забрёл в бухточку, скрытую за выступами утёсов. Там маг сел прямо на берег почти у воды и долго смотрел на неё, пока до его сознания не дошло, что плеск совсем рядом не похож на обычный плеск воды. Словно кто веслом бьёт. Или хвостом.

Всего в пяти метрах лежал, греясь на солнце, русал. Маг с удивлением посмотрел на обитателя глубин. Тот ответил взаимным ленивым вниманием и вернулся к своему занятию, а именно — выпутыванию из длинных зелёных волос золотой цепочки.

Русал был красив, как все представители Холодной Крови, и так же безэмоционален. Жаберные щели в райне рёбер были сомкнуты — житель глубин дышал лёгкими и лениво шевелил золотистым хвостом.

Наконец Дерем не выдержал.

— Ты не будешь петь? Сыт?

Русал окинул мага повторным ленивым взглядом и пожал плечами:

— Не то чтобы до отвала, но тебя есть не буду.

— Разве вы не можете зачаровать магов?

— Можем. Это тут ни при чём.

— Я думал, вы поёте всегда, когда рядом человек.

— Поём.

— Я костлявый?

Ещё один взгляд.

— Нет. Вполне нормальный.

— Тогда почему?

Русал посмотрел всё так же равнодушно, но куда дольше.

— Ты — чужая добыча. Тебе уже пели, и твоё сердце принадлежит Холодной Крови. А без сердца есть никакого смысла.

Дерем нахмурился.

— Ни русалы, ни русалки мне не пели. Я бы помнил.

— А разве я сказал, что он русал?

— Но Холодная Кровь…

— Холодная Кровь — общее обозначение бессердечных. Не обязательно быть русалом, чтобы быть Холодной Кровью. Он съедает всё твоё тепло, душу и сердце. Он сжирает тебя изнутри. Если сам его не оставишь, то однажды станешь таким же. Будешь пожирать, не сможешь давать.

— Ты говоришь о чёрном маге?

— Я говорю о пожирающем. Остальное не важно. Ты его легко узнаешь. У него двухцветные глаза. Днём одни, ночью другие. Он держит твоё сердце и впивается в него зубами. Тебе больно, ему смешно. Он неприятно смеётся. Прощай.

Русал стремительно, спиной упал в воду и исчез. Дерем тут же подскочил, но и то поздно. Золотистый хвост уже пропал в синеве воды.

К кораблю маг возвращался в некотором смятении. Ещё издалека он услышал взрывы смеха. Среди них он чувствовал одну неискреннюю ноту. Приятный голос и неприятный смех. Когда он поднялся на борт, то Изаран наигранно распахнул ему объятия. Глаза его у зрачка явственно отливали фиолетовым.

Дерем почти упал в эти объятия, и чужие руки неожиданно крепко его обняли и поддержали.

— Дерем? Тебе нехорошо?

В голосе послышалась тревога. Наигранная? Искренняя?

Светлый маг поднял на чёрного глаза. Да. Они были аметистовые. Они были чарующе прекрасны.

Когда Дерем улыбнулся, губы его дрогнули.

— Съедай.

Город Пяти Войн* — за семнадцать лет город, не прекращая, находился в состоянии войны. Дважды была война непосредственно в графстве, где Веньзе — что-то на манер столицы, еще три войны локальные, между соседствующими территориями, затронувшими тем не менее и Земли близь города, и сам город.

Сесть на манер кочевников* — то же, что и по-турецки.