We dreamed a dream, woke up and lived it

We had the music in our hands

The drops of rain, became a river.

And now it's time to end this dance.

So thank you.¹

Aqua — My mamma Said

***

— Какое неприятное известие. — тихо проворчал под нос Герцог Сано.

Была у главы этого семейства одна привычка — комментировать всё, что он читает. Вот и сегодня, сидя в гостиной, он время от времени бурчал что-то под нос, привлекая внимание внуков, сидящих рядом.

— Какая жалость…

— Что там случилось? — сдерживать интерес и дальше Шиничиро уже не мог.

Герцог не сразу отреагировал на вопрос внука. Дочитав страницу, он отложил газету на журнальный столик, тяжело вздохнул и только после небольшой паузы дал ответ внуку:

— Сгорел театр, в котором мы недавно были. Жаль, неплохое место было. - коротко ответив, Герцог переключил своё внимание на чашку с чаем, всё это время стоявшую на том же журнальном столике.

Этого ответа хватило, чтобы интерес старшего внука угас, но теперь было привлечено внимание младшей обитательницы дома, которая до этого спокойна играла в куклы. Девочка легко пропускала мимо ушей все вздыхания дедушки над утренней газетой, но стоило услышать любимое слово "театр", как глаза девочки загорелись искрой интереса:

- Театр? Это там, где танцевали красивые люди?

- Да, этот театр сгорел. - ответил Шин на вопрос сестры.

- Ужас! - разволновалась малышка, подскочив с пола и побросав кукол. -А с балеринами всё хорошо?!

- В газете об этом не написано. - сухо ответил Мансаку, снова переходя к чтению, но теперь уже какого-то отчёта. - Но, скорее всего да, - сразу же исправил свой ответ старый Герцог, видя как щёки и нос внучки начали краснеть - верный признак скорого появления слёз. - Всё таки, театр загорелся ночью, а ночью все спят по домам.

В прочем, слова дедушки не сильно спасли ситуацию. Эмма уже решительно настроенная расплакаться из жалости к молодым балеринам, не могла быстро успокоиться, а потому начала усиленно тереть щёки, по которым предательски текли слёзы.

- Эмма, ну что ты.. дедушка же сказал, что всё хорошо. - Шиничиро опустился на пол, туда, где до этого мирно играли его младшие брат и сестра. - Не стоит расстраиваться, никто не пострадал, а здание можно отстроить заново. - попытался он успокоить маленькую, через чур эмпатичную, принцессу. - Вот как всё починят, мы обязательно опять туда сходим и ты убедишься, что твои любимые балерины в порядке.

То, с каким трепетом и любовью Шин всегда относился к своим младшим, поражало Вакасу. Его старшие в своё время не проявляли к нему и капли подобной заботы, а сейчас, когда все стали взрослее, а два старших брата уже успели завести собственные семьи, рассчитывать на подобную нежность не приходилось. Хотя, подобное скорее было не конкретной чертой его старших, а разницей в воспитании. Семьи Сано и Имауши слишком сильно различались, даже если не учитывать социальный статус.

- Молодой господин! Госпожа Сакурако просит Вас подойти к ней.

В комнату осторожно вошла служанка. Марико - женщина, возрастом чуть старше матери Майки и Шиничиро, работала в этом доме ещё с тех пор, когда была подростком. Начиная с самой маленьких несерьёзных задач, она доросла до должности главной служанки хозяйки дома.

- С матушкой всё в порядке? - волнение проскальзывало в голосе подростка, хоть он и осознавал, случись что-то серьёзное и в первую очередь позвали бы Герцога.

- Нет, госпожа просто хочет с Вами поговорить. - успокоила служанка.

Увидев, что старший наследник занят попытками успокоить младшую сестру, Марико сразу же спохватилась:

- Не беспокойтесь, пока Вы беседуете с Госпожой, я пригляжу за принцессой.

После того, как служанка подхватила на руки малышку, Шиничиро наконец отправился к матери.

***

Заголовки всех газет пестрили новостью о сгоревшем театре, а сплетники то и дело вторили заголовкам: "Поджог или случайность? Кому помешал театр?".

Пожалуй, никому. Но в столь спокойное время, подобное происшествие просто не могло не вызвать ажиотаж. Какой бы в итоге не была причина пожара, а жители столицы и её перевернут с ног на голову, лишь бы создать очередную, во всех смыслах горячую, сплетню. Однако, во всём этом вихре информации терялась одна очень важная деталь - жертвы в пожаре были. Никому из обывателей в целом не была интересна судьба каких-то там артистов, что и пары месяцев не успели отработать на сцене. Артист - работа не благодарная, неуважаемая, а в высших кругах даже порицаемая. Будь ты хоть сто раз великим танцором, которым восхищаются все вплоть до членов королевской семьи, а жизнь твоя так и не станет цениться. "Ты ценен пока приносишь деньги хозяину" - истина, что заучена каждым работником театра до скрежета зубов.

Всем интересно о том, будут ли восстанавливать здание после пожара, кто его вообще поджёг и сколько денег получиться отмыть в последствии. На фоне всех этих важных разговоров, жизнь одной юной балерины не стоит и одного ржавого гроша.

Вчера все восхищались лёгкими па юной девы, а сегодня могильщики сбрасывают её обгоревшее тело в братскую могилу на отшибе кладбища, потому что никому из власть имущих нет дела до судьбы её ныне бесполезного тела.

Коконой сидел в мрачноватом грязном переулке, подпирая не менее грязную стену дома. Мальчик не беспокоился о том, что испачкает одежду, сейчас его голову занимали более важные мысли.

Отец был бы им недоволен. Нет. Отец всегда им недоволен.

Но сейчас ребёнка беспокоило далеко не одобрение единственного родителя, а страшная судьба его хрупкого сердца. Орган, обязанный качать по телу кровь, был на грани того, чтобы разбиться подобно зелёному стеклу от бутылок, коего с лихвой хватало в переулке.

Несмотря на всю грязь, у переулка был один весомый плюс - оттуда открывался отличный вид на театр, а точнее на то, что осталось после пожара.

- Ужасно.. - в пустоту прошептал Хаджиме.

Он никак не мог поверить, что красивая история его платонической любви к прекрасной танцовщице закончиться так резко и трагично.

Глядя на обугленные стены, в памяти мальчика то и дело всплывали чудесные воспоминания о последнем танце юного изящного лебедя. Но не успевала губ коснуться тёплая улыбка с долей грусти, как прекрасное мгновенье тут же перебивалась другим воспоминанием - горящие здания, запах дыма, сажи и подпалённого мяса. Это было ужасно. На улице продолжал витать этот неприятный запах.

- Акане мертва..

Как и его любовь к театру.

- Отец будет разочарован.

Уже вечерело, но Хаджиме продолжал сидеть в грязном переулке, оперевшись на стену. Хотелось плакать, но слёз не было. Он давно перестал смотреть на обуглившиеся стены, когда-то любимого места, опустив глаза на землю. Он ничего не смог сделать, он слабый и он не имеет права и дальше утопать в этой слабости.

Погрязнуть в собственной никчёмности - равносильно предать светлое чувство, что всё ещё объединяло его с мёртвой возлюбленной. Коконой не мог так бесчестно поступить с ней. Ради неё он будет продолжать жить. ради неё он станет ещё сильнее, хитрее и важнее. А пока, он продолжает сидеть на земле, без возможности унять дрожь в ногах.

Ещё совсем чуть-чуть он побудет слабым.

_____________________________________________________________________________________________________________________________

1 - Нам снился сон.

Мы проснулись и претворили его в жизнь.

В наших руках была музыка.

Капли дождя стали рекой.

Но теперь пришло время завершить этот танец...

Так что спасибо тебе...