Защищать Вэй Ина, любить Вэй Ина было настолько же естественно, как и дышать. Наконец, он признал это. Признал, что питает эти неправильные чувства, что любит не того, кого положено. Такого шумного, легкомысленного, бесстыдного, яркого, сияющего, настоящего, не скованного удушающими правилами и рамками, такого… Живого.
Он поистине наслаждался каждой секундой жизни и брал от нее все, все в нем было наполнено этой неукротимой, радостной живостью, ярким внутренним светом, которым, он радостно освещал все вокруг. И Лань Ванцзи боялся этого света, боялся поддаться ему и растаять, отпустить себя. Боялся, что заидневевшее сердце оттает и забьется с новой силой в груди. Поэтому он с такой отчаянной яростью отталкивал его, гнал прочь, как можно дальше от себя, чтобы не посметь отойти от образа идеальной нефритовой статуи, не посметь почувствовать, не посметь влюбиться. Но уже было поздно, любовь проросла в его сердце с первой же встречи, пустила корни внутрь. А вместе с ней внутри поселился зеленоглазый яд, который отравлял его изнутри, сжигал все своей непомерной силой, едкий уксус, что он пил чарками, но чувствовал лишь дурманящий, сладкий запах вина, которое хотел пронести в ту ночь он, и которое Лань Ванцзи разбил. И имя этому яду ревность — необузданная и дикая, который он не мог усмирить.
Только, вот, страх был сильнее, мнимая праведность, заставляла его отступать из раза в раз. А он сам не говорил, то о чем думал на самом деле. И слишком поздно открыл свое сердце, слишком поздно решил пойти против всего мира, слишком поздно, встал на его защиту, слишком поздно…
И боль, ставшая его верным спутником, выгоревшая от сожаления любовь, и хрупкий огонек надежды стали его спутниками на долгие годы. Тридцать три шрама покрывающие его спину теперь служат постоянным напоминанием о собственной трусости и нерешительности, ожог на груди, как и у него не дает забыть об истине под гнетом злых слов и грязных слухов. И А-Юань, которого Лань Ванцзи смог спасти, пусть и не помнит свое прошлое и Вэй Ина, но дает надежду, что он когда-нибудь вернется. А до тех пор Лань Ванцзи будет носить траурные одежды, в память о покинувшей его любви, и всегда быть там где твориться хаос, надеясь встретить его вновь.
Однако, неожиданно было увидеть коллаб китайцев с поэтами х)
Песня - эдакий реквием - отлично подходит и по атмосфере, и по смыслу.
Очень понравилось, как описано вот это противоречие Ванцзи, его душевные метания. Именно так и представлялось, только у тебя получилось выразить красиво!