Андайн всё ещё не понимает Меттатона. Он для неё — одна большая загадка, окрашенная в блестящий-розовый, сначала противный, а потом такой привычный для неё цвет. Но если к цвету привыкнуть можно, то к Меттатону… к нему можно только приспособиться. Яркий, красочный и невероятно талантливый робот с душой монстра, одно его существование таит в себе огромную тайну.
А Андайн любит раскрывать секреты и узнавать самое сокровенное, разумеется, с согласия её партнёра… или партнёрши. Сути это не меняет. Но порой Меттатон кажется ей неприступной вершиной, верхушка которой устремляется прямиком в небеса, и блестит там ярче любой другой звезды.
Но Андайн не была бы Андайн, если бы не рискнула взять верх и показать, кто тут самый главный. Не существует вершины, на которую она не заберётся — она обязательно раскроет все секреты Меттатона и воссияет на вершине! И, конечно, не забудет раскрыться ему сама — они, может, и соперники, но об их любовном союзе тоже забывать нельзя.
Впрочем, Андайн признаёт, что иногда и она, и он перегибают палку, особенно когда дело касается службы в полиции… или выступлений на сцене.
Наверное, Андайн давным-давно надо было привыкнуть к необычной и весьма странной логике Меттатона. Он мог с лёгкостью напялить женское платье, покрасить волосы неестественно розовым цветом и в таком неприглядном, с точки зрения Андайн, виде, выскочить на сцену, позоря, с точки зрения воительницы, и себя, и всю расу монстров.
Впрочем, если судить по рейтингам, шоу Меттатона продолжают пользоваться небывалой популярностью среди людей, так что всё, вроде как, должно быть в норме. Но Андайн так не считает. Нормальный, пусть и слегка с придурью парень, по собственной воле рядится в женские шмотки и трясёт ими перед камерами! Сама Андайн раз тридцать померла бы со стыда ещё на стадии примерки, а Меттатону — нормально!
Да, даже спустя три месяца отношений она всё ещё не может сложную и противоречивую натуру шоумена. Но она никогда не оставит попыток хоть как-то это исправить. Наверняка в ношении длиннющих платьев, высоких каблуков и ярко-розовых волосах есть что-то приятное… но Андайн не уверена, захочет ли она по собственной воле отказаться от комфортных джинсов, кожаной куртки и сапог хотя бы на день.
Но Меттатон, судя по всему, придерживается совсем другого мнения.
Андайн давно знает, что во время репетиций и выступлений ему могут понадобиться самые неожиданные костюмы, из-за чего его шкаф постоянно трещит от огромного количества шмоток и аксессуаров: будь то шляпки, браслеты или ещё какие неожиданные украшения, идеально подходящие для создания образа того или иного персонажа.
У Андайн же такого разнообразия нарядов нет и никогда не было: она привыкла обходиться самым необходимым ещё в Подземелье и похвастаться разнообразием нарядов не могла.
Но, похоже, Меттатон так не считает.
— Хэй, красотуля, можешь ли ты одолжить мне… свою одежду?
Андайн прищуривает единственный глаз в недоверии. Она не любит, когда Меттатон начинает говорить с ней таким тоном — он что-то задумывает. А Андайн не собирается плясать под его дудку!
— Зачем она тебе, жестяная ты коробка? — она широко улыбается, кидая ничего не значащие подколы лишь по привычке. — Тебе надоели твои платья?
Если бы Меттатон был в своей ЕХ-форме, Андайн с лёгкостью заметила бы сарказм на его лице. Но сейчас единственное, что видит Андайн — переливание панели всеми оттенками жёлтого и красного.
— С чего ты это взяла, сладенькая? Мне всего лишь нужно сыграть свою роль… а потом я обязательно верну тебе твои… — он открывает хлипкие дверцы, критическим взглядом окидывает небольшое внутреннее внутреннее пространство шкафа и одиноко висящие там несколько курток и джинсов, — наряды.
Меттатон осторожно качает корпусом из стороны в сторону, и это покачивание немного напрягает. Что он задумывает? Вдруг он заставит её выпрыгнуть на сцену в наряде какой-нибудь пригламуренной дурочки и заставит петь попсовые песенки о любви? Но, к счастью, или к сожалению, реальность оказывается куда более прозаичнее, но не менее шокирующей.
Для Андайн, по крайней мере.
— Знаешь… я возьму у тебя всё! — наконец поворачивается он. Красные огоньки на панели выстраиваются в форме сердечка, а Андайн начинает нервно дёргать глазом.
— НЕ ТАК БЫСТРО! — кричит она в боевом кличе, одним махом закрывая дверцы шкафа. — Только через мой труп, — угрожающе шипит она. — Я не собираюсь носить твои дурацкие платья!
В душе воительницы вспыхивает раздражение. Возможно, она и вправду малость горячится из-за каких-то шмоток, но она не хочет уступать Меттатону даже в таких мелочах. Но злость мгновенно отступает, уступая место небольшой заинтересованности, едва робот роняет:
— А кто сказал, что это будет платье?
— Так это ж очевидно, разве нет?
— А ты лучше взгляни сама, сладенькая, — панели Меттатона горят так ярко, что Андайн не находит желания злиться и возражать.
Андайн уверенно протягивает руку, но Меттатон оказывается быстрее. Она даже не успевает опомниться, оказавшись в его комнате.
Если бы Андайн не прожила с роботом так долго, то она возмутилась бы и устроила скандал — она старалась как можно реже заходить в «розово-гламурную» комнату звезды, но сейчас она не в состоянии издать и звука. Всё её внимание приковано к бледно-розовому, практически не выделяющимся на фоне шкафу. Почему-то Андайн кажется, что раньше этот шкаф был в два раза больше, но тогда куда Меттатон подевал все свои костюмы?
Тем временем, Меттатон распахивает дверцы своего шкафа… и Андайн невольно ахает от восторга, забывая обо всех своих вопросах.
В шкафу на единственной вешалке висят красные брюки, пиджак, белая рубашка и жёлтый галстук. Просто, но со вкусом, привлекающее к себе максимум внимания. Как раз в стиле Андайн. На фоне этого костюма всё остальные её шмотки меркнут — словно сама звезда, одетая в него, снизошла на землю, и показала простым смертным, что есть стиль.
— Этот… костюм, — Андайн с трудом подбирает слова, опасаясь выразить восторг раньше времени. — Ты его носил в Подземелье, так ведь?
— Правильно, красотуля! — панели Меттатона светятся радостью. — Я даю тебе его напрокат. Всего на один день… но если хочешь, ты можешь оставить его себе.
— Ты ведь выступал в нём во время одного из своих репортажей? Когда к нам попала Фриск, если не ошибаюсь?
— Мне очень льстит, что у тебя такая хорошая память! Особенно если учесть, что ты не была тогда моей фанаткой.
Андайн невольно краснеет.
— Так что, дорогуша, считай это подарком. Носи его с гордостью!
И, не считая нужным продолжать диалог, Меттатон удаляется на единственном колесе, напевая себе что-то под нос. Андайн хочется прыгнуть на него, крепко-крепко стиснуть в объятиях и горячо поблагодарить… но до этого ещё далеко: вряд ли эта металлическая коробка оценит такой акт близости.
Поэтому она лишь провожает его взглядом, понимая, что она становится ближе к своей цели — познать Меттатона. Ей кажется, что он сам позволяет узнать себя, но не напрямую — иначе он не стал бы дарить ей один из своих костюмов. Значит ли это, что он ценит её?..
Конечно, — улыбается сама себе Андайн. Иначе и быть не может! С помощью самого Меттатона, или без неё, Андайн обязательно взберётся на эту вершину, зовущую себя Меттатон.
И только тогда она сама позволит себе раскрыться перед ним.