— Ох, прости, Сынмин-а. Я не заметил тебя, — раздался совершенно издевательский голос, пока Ким пытался нащупать очки.

Хруст где-то слева. Ну ясно. Очередные очки в утиль. Хорошо, что Сынмин покупает дешевую оправу, которую ему все равно сломают.

— Ты ведь не обижаешься на меня? — мерзкий голос, от которого не спрятаться. Да и вопрос чисто риторический.

И почему Джихён выбрал именно Сынмина своей жертвой? Кто бы знал! Уж сам парень точно не в курсе.

— Бедный Минни, — продолжал шипеть Джи. — Я тут случайно пролил кофе на твои тетради. Но это же ничего?

Он засмеялся, а следом загоготала и его личная свора. Спас, как всегда, звонок на пару. Внутренний дворик академии искусств постепенно опустел, оставляя Сынмина одного. Он пытался нащупать разбитые очки, чтобы попытаться оценить масштаб трагедии и собрать вещи. На глаза навернулись слезы, и парень не сдержал обиженного всхлипа. Ким не сразу понял, что не один. Подслеповато щурясь, он заметил нависшую над ним тень. Сынмин втянул голову, ожидая затрещины или чего похуже. Обычно, до этого не доходило, но как знать, что придет в голову его мучителям на этот раз. Но ничего не происходило. Тогда он бросил быстрый взгляд наверх, но тут же отвел глаза. Плохое зрение и нервозность не позволили толком ничего разглядеть. Просто какое-то темное пятно.

— Это, по-видимому, твое, — незнакомый голос ударил по ушам, заставляя напрячься еще сильнее.

Ещё один беглый взгляд, и Ким увидел свои очки чуть ли не перед собственным носом. Руки дрожали, пока он пытался ухватить их.

— Боюсь, — продолжил незнакомец. — Им пришел конец. У тебя есть запасные?

Сынмин покачал головой, оглядывая испорченную оправу. Точно, такие только в помойку.

— У меня есть лейкопластырь, — пробормотал он. — Думаю, сегодня продержатся.

Водрузив очки на нос, он, наконец, смог рассмотреть говорившего. Стоило лишь взглянуть в идеальное лицо, обрамленное длинноватыми выжженными волосами, и, кажется, Ким пропал. Небесный хор запел, а все пространство озарилось светом. Кто-нибудь, помогите Сынмину, пока он не начал позорно скулить от созерцания просто невероятно красивого парня перед собой. Правильные черты лица, пухлые, чуть обветренные губы, родинка прямо под глазом… а скулы, о которые можно порезаться? Это законно? Ким замер, приоткрыв рот. Сам-то он был невзрачный, с горшком темных волос на голове, огромных очках и безразмерных вещах. Такой обычный студент. А таких, как этот незнакомец, Сынмин видел только в кино. Да и то, все они безбожно проигрывали.

— С-спасибо за это, — всё же пролепетал он, сам не понимая, за что благодарит.

За помощь или за красоту. Как бы то ни было, Сынмин начал покрываться красными пятнами. То ли от нервов, то ли от страха.

— Я — Ким Сынмин, кстати, — неуверенно добавил он, глядя на абсолютно бесстрастное лицо напротив.

— Ммм, —незаинтересованно протянул юноша, подавая Киму свою руку.

Прикосновение обожгло (ну, или так было только в голове Сынмина, который даже начал икать от накатившего волнения). Но, стоило ему подняться на ноги, как чужое тепло исчезло, а юноша развернулся и неторопливо пошел в сторону ворот.

— Но учебный корпус в другой стороне, — пропищал Ким, во все глаза таращась на удаляющуюся спину.

— Я знаю, — парень даже не оглянулся, а у Сынмина появился краш.

Первый в его жизни.

***

Ким Сынмин был хорошим парнем. Правильным, спокойным, в меру усердным… и талантливым. Пожалуй, самая невыигрышная комбинация в жизни. Ему бы быть понаглее или позадиристей, и жизнь бы пошла в другое русло. Но в семье учителей вряд ли мог появиться другой ребенок, кроме интеллигентного Минни, как называли его дома. Тут уж как воспитали. Иногда Сынмин обижался на родителей, за то, что учили быть хорошим человеком. Но когда мама с утра готовила вафли целуя в темную макушку или когда отец тащил с собой на рыбалку, рассказывая истории своей молодости по десятому кругу — вот тогда он понимал, какой джекпот сорвал. Только бы пережить академию, а потом… пойдет работать учителем музыки, будет преподавать и приносить пользу. Но подчас обида накрывала огромной лавиной, вызывая горькие слезы и спертое дыхание. Тогда казалось, что он один в целом мире. У него были приятели, с которыми можно было скоротать время, но никого, с кем хотелось бы поделиться переживаниями или чем-то тайным, сокровенным. А потом появился он. Тот, кто взамен протянутых очков забрал сердце. Поделиться этим было не с кем, да и таинственный незнакомец в поле зрения больше не появлялся.

Зато не отставал Джихён, для которого, как казалось, издевательства над Кимом стали чем-то вроде разрядки. Поэтому, Сынмин в очередной раз сидел в затхлой кладовке, глотая пыль и слезы. Его загнали сюда словно дичь. Хорошо хоть он успел закрыть дверь изнутри, что преследователей разозлило, но оставило его целей. Пока что.

***

Сынмин уже неделю как прислушивается ко всем сплетням, которые только удается собрать. А все дело в загадочном юноше, который стал главной темой для обсуждений. Ким выяснил, что его вроде бы зовут Хёнджин и он танцор. На этом знания всех людей заканчивались. Новенький ни с кем не общался, что только подливало масло в огонь. Это подогревало интерес и делало его самой обсуждаемой фигурой академии. Сынмин и сам украдкой поглядывал на него, сталкиваясь в коридоре или на совместных лекциях. Казалось, даже Джихён забыл о нем. Ким вздохнул свободнее. Но ненадолго.

Сынмин ненавидел октябрь. Не только из-за противного холодного дождя, который вынуждал доставать зонт. И даже не из-за пронизывающего до костей ветра, который иногда сносил с ног. Сынмин ненавидел октябрь из-за того, что обедать теперь приходилось в общей столовой, а не на заднем дворике, теряясь в толпе студентов. А это значило только одно — снова вся одежда и учебники будут в супе или кофе, как было уже ни раз.

Его подозрения подтвердились, стоило только взять поднос с едой и оглядеть помещение. Джихён со своей шайкой удобно устроились возле его стола, стола для «лузеров». Их мерзкие ухмылки подтверждали — они ждут Сынмина, дабы повеселиться от души. Ким замер. В голове понеслась простая мысль — сбежать. Но он знал — если сбежит сейчас, потом будет хуже. Пара неуверенных шажков и тело отреагировало раньше мозга. Взгляд наткнулся на одиноко сидящего новенького, залипающего в телефон.

— Можно сесть с тобой? — прошептал Ким, останавливаясь напротив.

Парень поднял на него незаинтересованный взгляд, небрежно оглядывая. Сынмин задрожал, ведь если ему прилюдно откажут… даже думать не хотелось о новых порциях унижений. Но парень чуть заметно кивнул, снова утыкаясь в экран смартфона. Казалось, выдох Кима слышала вся столовая. Но плевать. Он рухнул напротив, чуть разбрызгивая сок.

— Спасибо! Спасибо тебе! — протараторил Ким, кидая взгляд на злющего Джихёна. Ему определенно достанется, но, возможно, чуть позже.

Тишина казалась неловкой и Сынмин попытался начать разговор.

— Ты… эм, ты новенький? — задав вопрос, ему тут же захотелось ударить себя по лицу. Глупее вопроса не придумаешь.

Вот и парень поднял на него свои невероятные глаза, заламывая бровь. Киму оставалось только вздохнуть и потупить взор. Какой же он тупой, мама дорогая.

— Меня зовут…

— Ким Сынмин, — перебил его юноша. — Я помню.

— А ты? — поинтересовался он как можно аккуратнее, будто боясь спугнуть.

Тишина затянулась, и Сынмин уже было подумал, что ему не ответят, как раздалось тихое:

— Хёнджин.

Внутри что-то «ухнуло», а Ким повторил это про себя, пробуя чужое имя на вкус. Красиво. И сладко. Он бы с удовольствием шептал это имя. Мелодичное и красивое. Как и его обладатель. Звонок на пару выдернул из мыслей.

— Ой, — Сынмин подскочил на стуле. — Какая у тебя сейчас пара?

— «История искусств», — незаинтересованно ответил Хёнджин, даже не поднимая взгляд.

— Какая удача! — воскликнул Ким. — У нас она вместе!

— Да уж, — Хван поморщился от громкого возгласа. — Повезло, так повезло.

— Мы… эм… сможем пойти вместе? — Сынмин неловко потер шею, оглядываясь и натыкаясь взглядом на тех, от кого хотел бы сбежать.

За его взглядом проследил и Хёнджин, слегка нахмурившись. Не то, чтобы ему было дело до студенческих разборок, но… он почему-то вновь кивнул наблюдая, как в чужих глазах загораются искорки радости.

— Спасибо! Спасибо тебе! Я так благодарен! — вновь затараторил Ким, заставляя Хёнджина нервно дернуть щекой. Он не любил громких звуков и навязчивых людей.

— Я понял, — холодно отозвался юноша, вынуждая Сынмина прикусить язык.

До аудитории добрались в тишине.

— Профессор Ким, можно? — Сынмин коротко постучал, просовывая голову. — Мы опоздали. Простите.

— Вы? — преподаватель перевел на него взгляд, оторвавшись от списка студентов.

— Ой, — парень пискнул, заходя внутрь и притягивая за рукав Хёнджина.

— Интересно, — Намджун поправил круглые очки, рассматривая незнакомого юношу. — И кто вы, молодой человек?

— Хван Хёнджин.

— А! Новый студент, с которым я не имел чести познакомиться, — Джун усмехнулся. — Рад, что вы все-таки собрались и почтили нас своим присутствием, господин Хван.

— Я не то, чтобы собирался, — вздохнул Хёнджин, вызывая у Намджуна смешок.

— Тогда, я очевидно должен поблагодарить Сынмина за то, что смог лицезреть вас?

— Очевидно, что так, — Хван отвечал спокойно и крайне небрежно.

— Что ж, занимайте места, — Джун вернулся к списку, оглашая присутствующих.

— Прости, — прошептал Сынмин, понимая, что буквально подставил их новенького.

Но тот лишь махнул рукой, направляясь в самый конец аудитории. Киму ничего не оставалось, как побрести на свой первый ряд. Лекция прошла просто отвратительно. Сынмин только и мог думать о пухлых губах и родинке под глазом, которая так и просила прикосновений. Желательно губами.

***

Вообще, Сынмин трусом не был. Вот совсем. Но когда тебя прессуют, словно ты не в академии искусств, а где-то на зоне — тут уже не до храбрости. Именно поэтому, Ким неловко мялся за углом школы, поглядывая в сторону ворот. Там его уже поджидали. Внезапно, мимо кто-то проскользнул. Черная одежда, высветленные волосы — Сынмин неловко поправил лямку рюкзака и ломанулся следом. Идея проскочить вместе с новеньким мимо обидчиков казалось очень привлекательной. Он шел рядом с Хёнджином, практически по пятам. Хван же, кинул через плечо равнодушный взгляд, и резко затормозил. Сынмин от неожиданности «ойкнул» и тоже встал как вкопанный, резко опуская взгляд в землю. Стыдно. Теперь Хёнджин точно подумает, что Ким какой-то маньяк.

— Я долго буду тебя ждать? — раздался недовольный голос, а сам Сынмин вскинул на Хвана настороженный взгляд.

Это он вообще ему? Но прямой взгляд карих глаз подтверждал — да, ему. Сынмин неловко переминался еще с секунду, чтобы после сделать неуверенный шажок навстречу. А поравнявшись — одарил Хвана смущенной улыбкой.

— Спасибо, — прошептал он, когда они двинулись дальше.

Хёнджин промолчал. Когда парни дошли до ворот академии, Сынмин по привычке втянул голову в плечи, и уперся взглядом в кроссовки, будто ожидая нападения. Но… его никто не тронул. Парень поднял глаза, натыкаясь на Джихёна. Недовольного Джихёна, если быть точнее. Он смирял одногруппника презрительным взглядом, впрочем, не решаясь что-то говорить, а уж тем более делать. А всё потому, что рядом был Хван. О нем, собственно, никто ничего не знал, но сама аура Хёнджина была просто убийственной. Его боялись. Ведь неизвестно, какой чёрт сидит в этой табакерке. И да, Джихён был зол. Ведь его любимая игрушка по какой-то нелепой случайности прилипла к новенькому и отлипать, судя по всему, не планировала.

Когда Хёнджин с Сынмином вошли в здание, последний звонко выдохнул.

— Спасибо, — еще раз сказал он, впрочем, не дождавшись никакой реакции.

Хван молча двинулся в направлении танцевального зала, оставляя Кима одного.

***

Сынмин сидел в библиотеке уже битый час и откровенно недоумевал. С появлением Хёнджина всё вокруг изменилось. Казалось, даже воздух в академии стал другой. Хвана откровенно боялись. Причем сам парень для этого ничего не делал. Но у него была настолько угрожающая аура, что могла бы принадлежать члену банды, серьезно. Танцор был настолько холоден, неприступен и загадочен, что в его присутствии у всех скручивало живот. Настолько было некомфортно. Да и сам Хёнджин не делал ситуацию лучше. Он не общался с другими студентами, а с преподавателями был холодно-вежлив. Сынмин вздохнул, в очередной раз пробегаясь глазами по строчкам. Он не понимал, ну как такое возможно? Почему его, со всех сторон положительного парня, откровенно булят, а очевидного хулигана- нет. Нет, он не желал Хвану подобного. Это просто были мысли, «про себя», так сказать. Неужели, чтобы тебя не трогали и уважали, просто надо быть откровенным гавнюком? Потому что да, Хёнджин, очевидно, был таким. Но что немаловажно, а наверное, вообще главное — он был безумно талантливым. Это стало понятно буквально в первый промежуточный экзамен. Сынмин и сам замер с открытым ртом, посетив выступление танцоров. Хёнджин парил над полом. Он не танцевал, он сам был танцем. Это было настолько завораживающе, что казалось, все присутствующие перестали дышать. Хван был мягким и горячим одновременно. Он мог бы растопить Антарктиду, настолько всё пространство «горело». Но когда музыка стихла, Хёнджин снова стал собой. Он поклонился, практически никак не отреагировав на восторженные аплодисменты. Поклонившись, парень быстро покинул студию, скрывшись так быстро, что остальные только и могли переглядываться в удивлении. Хван нашелся курилке, привалившись спиной к кирпичной стене и прикрыв глаза. Сынмин неуверенно замялся чуть поодаль, не зная, что делать дальше. Он и сам не понял, зачем выскочил следом и сейчас стоял, и смотрел на Хёнджина, словно тот спустился с небес.

— Долго будешь пялиться? — сипло проговорил Хван, не открывая глаз и выпуская вверх струйку дыма.

Ким замер, не зная, на чем сфокусировать внимание. То ли на вопросе, то ли на потрясающих длинных пальцах, обхватывающих сигарету. Он гулко сглотнул, растерянно переводя взгляд на чужое лицо, и вздрагивая всем телом. Хёнджин смотрел прямо на него. Казалось, что Сынмина так и затянет в эти бескрайние омуты. Он растерянно моргнул, и тихонько прошептал.

— Разве тебе можно? — он кивнул на сигарету. — Ты же танцор.

Хёнджин на это лишь хмыкнул, затягиваясь по новой.

— Можно… мне попробовать? — пролепетал Ким, неуверенно подходя поближе.

Хёнджин вздернул бровь, проходясь взглядом по стройной фигуре и хмыкая о чем-то своем.

— Ты же певец, — после долгого молчания, сказал он. — Разве <i>тебе </i>можно?

И затушив сигарету о стену, прошел мимо Сынмина, который был свекольного цвета и почти не дышал от волнения. Прокручивая ночью в голове этот эпизод, он не понимал, насколько всё прошло хорошо. Или плохо? Они, вроде бы, поговорили, но совершенно ни о чем. Ким досадливо закусил губу. Он попробует еще раз. В конце концов, Хёнджин — его защита от шпаны, которая гордо именует себя его одногруппниками. И пока Хван позволяет находиться рядом, Сынмин будет.

***

— Сынмин, ты дружишь с Хёнджином? — спросил профессор Ким после занятий.

Хвана в очередной раз не было на паре, что не удивительно. Он появлялся редко и, казалось, не имел ни малейшего желания учиться.

— Не то, чтобы дружу, — промямлил студент, всё же краснея.

— Я просто подумал, что раз вы в тот раз пришли вместе, — Намджун откинулся на спинку стула, устало потирая глаза. — В любом случае. Возьми его в свой проект. Тебе все равно пары не досталось. А так, может хоть снова буду лицезреть Хвана в своей аудитории.

Мужчина хмыкнул, подавая Сынмину знак, что он может быть свободен. Выйдя из кабинета, Ким прислонился спиной к прохладной стене. Казалось, он пылал. Общий проект с Хёнджином. Сейчас что, Рождество?

Хван нашелся через несколько дней. И снова в курилке.

— Эм… привет? — Сынмин пролепетал до ужаса неуверенно.

Парень окинул взглядом прилипчивого парнишку, и легонько кивнул.

— Мы…у нас… — заблеял Ким под внимательным взглядом карих глаз. — Общий проект по «Истории искусств». Вот.

— Лучше не придумаешь, — пробубнил Хёнджин. — И какая тема?

— «Французский импрессионизм. Революция направления», — тихонько пробормотал Ким.

— Ещё не лучше, — Хван закатил глаза. — Сколько у нас времени?

— Его нужно сдать на следующей неделе.

Хёнджин тяжело вздохнул. А ведь сегодня пятница.

— Мы… можем позаниматься, например, сегодня в библиотеке, — неуверенно предложил Сынмин, внутренне сжимаясь в ожидании отказа.

—Не могу, — Хёнджин покачал головой. — Сегодня танцевальная практика до позднего вечера.

Ким замялся. У него было предложение, которое он очень боялся озвучить. Сынмин совершенно точно не был уверен, как на это отреагирует Хёнджин. И всё же, призвав на помощь всю свою смелость, парень нервно выпалил:

— Мы можем позаниматься в субботу у меня! Если… если ты не против? — закончил неуверенно он.

Хёнджин еще раз внимательно оглядел парня перед собой, и чуть приподняв уголки губ, спросил:

— А ты не боишься звать домой подозрительных незнакомцев?

— Ты не подозрительный! — выпалил Сынмин, тут же натыкаясь на чужой насмешливый взгляд и прикусывая язык.

Потому что да, Хёнджин подозрительный. Но отчего-то Ким (или его влюбленная душонка) игнорируют сей факт. А кроме того, смешинки в глазах Хвана такие красивые, что Сынмин потерял способность думать. Танцор пару раз кивнул своим мыслям и протянул руку, заставляя Кима уставиться на нее в полнейшем непонимании и почувствовать себя как-то по-особенному глупо.

— Дай свой телефон, — Хёнджин чуть нетерпелив. — Забью свой номер.

Кажется, сердце Сынмина выскочит из груди, потому что… это даже лучше, чем в его мечтах. Он суетливо достал гаджет, протягивая его трясущимися руками. Хван про себя хмыкнул, замечая абсолютно всё. Да и взгляды певца вполне красноречивы. В чужих, чуть раскосых глазах, разве что сердечки не светились.

— Скинешь свой адрес и время, когда приходить, — Хван отдал телефон и неторопливо направился к выходу, оставляя Кима во власти своих мечт и фантазий.

***

— Зачем мне это вообще нужно, — бурчал Хёнджин, читая очередную статью. — Я вообще танцор!

— Ну а я певец. — отозвался Сынмин. — Но мы же должны быть образованными.

Хван на это недовольно фыркнул, но снова вернулся к материалу. В глазах рябило, а от фамилий типа Курбе и Мане уже подташнивало. Нет, Хёнджин искусство любил. Но только когда оно в кайф, а не по принуждению.

— Мальчики, — мама Сынмина заглянула в комнату. — Я принесла вам чай и вишневый пирог. А то вы совсем заучились.

— Спасибо, госпожа, — Хёнджин торопливо поднялся, кланяясь на девяносто градусов.

— Ох, не нужно! — улыбнулась миссис Ким. — Я рада познакомиться с другом моего сына. А то я думала, что не доживу до этого момента!

— Мама! — Сынмин повысил голос пылая щеками.

— Ухожу, ухожу, — женщина подмигнула Хвану, исчезая за дверью.

— Классная у тебя мама, — проговорил Хёнджин, откусывая кусок вкуснейшего пирога. — И готовит здорово!

Ким промычал что-то в подтверждение, тоже засовывая в рот огромный кусок. Всё происходящее было слишком ирреально. Потому что вот, его краш сидит на полу в его комнате, поджав под себя ноги, хвалит еду его мамы и вообще, ведет себя так, будто они хорошие приятели. Это ли не счастье для одного маленького Сынмина?

— …мин. Сынмин!

Ким вздрогнул, пытаясь проморгаться. Очевидно, что Хёнджин звал его уже несколько раз. Как только Хван убедился, что парень слышит его, то сказал, неловко приглаживая волосы:

— Я предлагаю на сегодня закончить. Я еще дома посмотрю информацию. План мы набросали, так что…

— Давай фильм посмотрим? — выпалил Сынмин, в очередной раз поражаясь собственной смелости.

— Эм…

Хван хотел отказаться. Очень. Но что-то в чужих глазах не позволило. Он уже видел этот взгляд… тогда все закончилось очень плохо и надо бы бежать, но… кажется жизнь Хёнджина не учит ничему. Поэтому, он согласился, после минутного размышления. А после с удовольствием наблюдал, как растерянный Сынмин подскакивает на месте, начиная мельтешить и носиться из стороны в сторону, пытаясь подготовить место для просмотра. И, очевидно, не сойти с ума от радости и неожиданности. Парнишка так мил и очевиден в своей симпатии, что Хван тянет уголок губ вверх, понимая, что в душе заворочалось что-то приятное. Пока не облеченное в форму и название, но нежно-томительное, легкое. И от этого страшно. Он не готов впускать в сердце кого-то еще. Но как противиться этим искренним щенячьим глазам Хёнджин не знает.

В итоге Ким таки обустроил свою постель, превращая ее в «логово». Выбор фильма упал на «Отряд самоубийц». И Хван бы рассказал, что с недавних пор, ненавидит супергеройские фильмы. Но Сынмин был так счастлив, его глаза так искрились в предвкушении, что он просто не смог. Поэтому только и оставалось сидеть, привалившись к стене и наблюдать за красочным мельтешением на экране и странными, пустыми диалогами. Он чувствовал тепло чужого плеча прямо на своем, а между тем сердце билось чуть быстрее. Забытое человеческое тепло. От этого на душе скребли как минимум кошки, если не кто-то похуже. Хёнджин и не знал, что настолько соскучился по-простому, живому общению. Поэтому, когда на его плечо легла чужая голова, он и не подумал ее скинуть. Эта тяжесть была приятна, хоть и бередила старые раны, заставляя сердце истекать кровавыми слезами. Перед глазами снова родная улыбка, которую Хёнджин не смог сохранить.

***

Сынмин, наверное, так спешил на учебу в первый раз в жизни. После того, как Хёнджин ушел от него в субботу, они переписывались всю ночь и пол воскресенья. И парень был окрылен. Ему натерпелось увидеть его, подарить нежную улыбку и может быть, коснуться его руки своими пальцами. От этих мыслей закружилась голова, а щёки полыхнули огнём. Вообще, он чувствовал себя влюбленной школьницей из манги, которая краснеет, дыша одним воздухом с возлюбленным.

«Лучше бы это была яойная манга, со сценами 18+ в первой главе» — недовольно пробухтел внутренний голос, и Сынмин со стыдом признал, что абсолютно с ним согласен.

Не успел Ким пройти во двор академии, как почувствовал сильный толчок и боль, растекающуюся по спине. Джихён прижал его прямо к стене, не сильно заботясь о сохранности юноши.

— Сынмин-а, — сладко протянул он, кривя губы в надменном оскале. — Я так скучал по тебе. Что же ты променял меня на этого Хвана? Разве друзья так делают?

Вопрос риторический, и ответ Кима явно никому не сдался. А вот кулак прилетевший прямо в солнечное сплетение — что-то более реальное. Сынмин закашлялся, согнувшись в три погибели.

— Ненавижу, когда мои игрушки забирает кто-то другой, — прошипел Джихан на ухо Киму, больно прикусывая мочку и вызывая невнятный скулеж. — Если ты, тварь, решил, что…

Внезапное покашливание раздалось за спиной, заставляя Джихана отступить и недовольно обернуться. Но, дерзость резко сползла с чужого лица, стоило увидеть злого Хвана перед собой. Внешне он был спокоен, вот только глаза пылали от ярости.

— Сынмин, — позвал он, протягивая руку к парню.

Ким, недолго думая, вцепился в протянутую ладонь, отходя за чужую спину, затравленно смотря на своего мучителя.

— Проблемы? — голос Хёнджина звучал так, словно был весь из стали.

— Н-нет, — проблеял Джихён, отступая.

Он, конечно, был довольно безрассуден, но не настолько. Хёнджин пугал его и ссориться с тем, о ком ты ничего не знаешь — себе дороже. Да и очевидно, что танцор может за себя постоять.

— Нет, ты не понял. У тебя проблемы, — твердо произнес Хван, сканируя парня холодным, презрительным взглядом. — Советую оглядываться, ходя по темным переулкам, — и разворачиваясь к Сынмину произнес. — Пойдем.

Ким плелся следом и совершенно не отреагировал, когда Хёнджин затолкал его в первую попавшуюся аудиторию. Он осмотрел Сынмина с ног до головы, обращая внимание на трясущиеся губы и невероятную бледность.

— Как ты? — встревоженно спросил он, но дождался от Кима только какого-то невнятного кивка. — Слова, Минни. Мне нужны слова.

Сынмин вскинул на него горящий недоуменный взгляд, а «Минни», произнесенное Хваном, отдало трепетом в самом сердце.

— Помоги мне стать красивым, — на грани слышимости прошептал Ким, смотря на Хёнджина влажными глазами.

— Ч-что? — танцор знатно опешил.

— Красивым, — повторил Сынмин. — Помоги стать красивым. Таких не трогают.

Отчаянный всхлип все же сорвался с губ, заставляя Хёнджина замереть. Матерь божья, сколько же здесь боли.

— Но… Минни, — насколько возможно нежно, начал Хван. — Я не могу…

Сынмин издал что-то среднее между писком и всхлипом, а из глаз брызнули слезы. Он было порывался сбежать, но был остановлен.

— Я не могу это сделать, — продолжал Хёнджин, ловя чужие ладони своими. — Потому что я не смогу помочь тебе стать красивее, чем ты уже есть.

Ким затряс головой, пытаясь осознать услышанное. Мозг от стресса работал плохо, но, когда до Сынмина дошло, он с недоверием, и даже как-то затравленно посмотрел на говорившего.

— Не будь жесток, — прошептал он, пытаясь вырвать ладони из сильной хватки.

— Я не вру тебе. Ты красивый, Сынмин, — прозвучало тихо и надломлено, но очень искренне.

А потом случилось то, отчего Ким впал в полный ступор и смог только задушено пропищать. Хёнджин поднес его ладонь к губам, и поцеловал в самый ее центр. Всего лишь легкое касание губами, словно прикосновение бабочки. Сынмин резко вздохнул, выпучив глаза и смотря на Хвана, будто перед ним, как минимум, инопланетянин.

— Давай сегодня встретимся после занятий, хорошо? — Хёнджин говорил всё так же тихо, смотря на Сынмина так…ласково?

— Х-хорошо… ой, — Ким икнул, тут же зажимая рот свободной рукой.

Стало так стыдно, что даже уши зарделись.

— Ты милый, — хмыкнул Хван, целуя напоследок чужое запястье, и тем самым заставляя Сынмина внутренне кричать. — Но нам пора на занятия. Пойдем провожу до твоей аудитории.

Когда тепло чужой руки пропало, Ким недовольно проскулил. Он бы стоял так вечно, будь его воля.

***

— Куда мы идем? — канючил Сынмин, тащась за Хёнджином в какие-то ебе… в какую-то даль.

— Какой нетерпеливый, — Хван закатил глаза, тихо фырча. — Всё увидишь, Минни. Имей терпение.

Сынмин недовольно засопел, впрочем, очередное «Минни» не позволило долго злиться. Очевидно, Хёнджин подобрал ключ к его сердцу. Но если сказать честно, то и без ключа Хван смог бы его забрать себе в безвозмездное пользование. Это немного пугало Сынмина. Что он вот так влюбился в человека, о котором не знает ничего. Но много ли юному, неопытному мальчишке надо? Один взгляд бескрайних омутов, одно невесомое прикосновение, приправить защитой его шкурки и вуаля! Сынмин в плену, из которого и не собирался сбегать.

— Пришли, — сказал Хёнджин, тормозя у невысокого здания. — Заходи.

Хван открыл перед ним дверь, а Сынмин снова улетел куда-то в космос от такого простого, но милого жеста. Он проскользнул внутрь, краснея всем, чем можно. Пройдя еще немного, Ким замер. Это был спортивный зал, с рингом посередине.

— Чанбин-хён! — крикнул, как казалось, в пустое пространство Хёнджин. — Встречай гостей!

Где-то сбоку раздалось копошение, и из каморки выглянул взлохмаченный низенький парень. Но один взгляд на эту гору мышц заставил Сынмина сжаться. Этот человек выглядел…опасно.

— Джинни, — Чанбин расплылся в добродушной улыбке, которая так контрастировала с внешностью. — Сколько лет, сколько зим!

Он подошел ближе, утягивая Хвана в почти отеческие объятия.

— Рад видеть тебя, малыш.

— И я рад, хён.

 — А это? — Чанбин перевел взгляд на мявшегося позади Кима.

— Ой, это Ким Сынмин, мы учимся вместе, — Хёнджин повернулся к Сынмину. — а это, Со Чанбин. Мой друг и хён.

— Ащ, как приятно слышать такое, от моего любимого младшенького, — старший расплылся в широкой улыбке. — Приятно познакомиться, Сынмин. Чувствуй себя как дома. Друзья Хёни и мои друзья.

Ким почувствовал, как нагрелась его кожа. Ему было и неловко, но в тоже время как-то спокойно. Наверное, всё дело в дружеской атмосфере, которая витала в воздухе.

— Взаимно, — прошептал он, тут же коря себя за скромность.

— Хён, нам нужна помощь, — не стал ходить вокруг да около Хван. — Ты не мог бы позаниматься с Сынмином? Дать базовые уроки по самообороне?

— Ч-что? — прошептал обескураженный Ким, переводя взгляд с одного на другого.

— Проблемы? — нахмурившись уточнил Бин, и дождавшись кивка Хвана продолжил. — Не вопрос, ты же знаешь. Если Сынмин захочет.

Ким потерянно посмотрел на Чанбина, после чего перевел точно такой же взгляд на Хёнджина. Хван смотрел прямо, не отводя взгляд, но и не давая хоть какой-то подсказки, как поступить. Давал принять решение самостоятельно. Сынмин гулко сглотнул слюну и неуверенно кивнул.

— Отлично! — Со громко хлопнул в ладоши. — Тогда дай мне свой номер, договоримся о времени занятий.

После того, как парни обменялись телефонами, Сынмин неловко помявшись уточнил:

— А сколько это будет стоить?

— Со своих денег не беру, — улыбнулся Чанбин, ероша чужие волосы.

— Нет, я не могу так, — Ким запротестовал, качая головой.

Старший улыбнулся, подмечая чужую упертость.

— Ну хорошо, с тебя кофе перед занятиями. Я люблю двойной американо.

— Но…

— Никаких но, дорогой ученик. Не спорьте с мастером, — Чанбин смешно выпятил грудь, заставляя Сынмина прыснуть в кулак.

— Не спорь с Бинни, все равно его не переспоришь, — усмехнулся Хёнджин, наблюдая за этими препираниями.

— Шаришь! — воскликнул Со, посмеиваясь.

— Бин, может пойдем, выпьем кофе? — предложил Хван.

— Не могу, — Чанбин покачал головой. — Сейчас придут детишки на занятия. Давайте в следующий раз?

Хёнджин кивнул, протягивая руку для прощания.

— Джинни, я рад, что ты решил двигаться дальше… — начал было старший, но внезапно почувствовал, как напрягся друг.

— Не сейчас, Бин, — сипло прошептал Хван, отдергивая руку.

Сынмин недоуменно пялился то на одного, то на другого, не понимая, отчего атмосфера настолько изменилась. Их дружеской она превратилась в напряженную, тяжелую. Такую, о которую можно порезаться.

— Прости, — Чанбин чуть отступил. — Что ж, рад был повидаться и познакомиться с тобой, Сынмин.

Ким неловко кивнул, и поспешил вслед за быстро удаляющимся Хёнджином.

Уже снаружи он дождался, пока Хван восстановит дыхание и только после этого позволил себе положить ладонь, на чужое плечо, очень боясь, что его оттолкнут.

— Ты в порядке? — тихонько спросил Ким.

— Да, — Хёнджин посмотрел на него бесстрастно, как и в начале их общения. — Не хочешь кофе?

Сынмин улыбнулся, слабо кивая. Ему казалось, что он что-то упустил и не в силах поймать это что-то за хвост.

Впрочем, с того дня в их отношениях мало что изменилось, пожалуй, стало только чуть больше тактильности. Со стороны Кима. Иногда, его это напрягало, потому что порой казалось, что он навязывается. Но эти мысли быстро улетучивались, стоило Хёнджину позволить переплести их пальцы, сидя в кафе или же закинуть ступни ему на колени, сидя у Сынмина дома и готовясь к очередной паре. Или гулять после тренировок с Чанбином, кормя в парке уток и грея пальцы друг друга собственным дыханием. Всё это вызывало у Сынмина дикий восторг. Хёнджин оказался не говнюком, как Киму представлялось в начале. И он очень рад, что ошибся. Правда, у парня внутри ворочалось что-то тревожное, словно огромный жирный слизняк. Предчувствие чего-то плохого. И это плохое не заставило себя ждать.

Хёнджина снова не было в академии. Хоть он и стал появляться чаще, но все же с дисциплиной еще оставались проблемы. Сынмин ненавидел такие моменты. К нему никто больше не приставал, но было до жути одиноко. Иногда Ким пугался того, насколько быстро Хёнджин стал частью его жизни. И вот в один не очень погожий, морозный день, Ким сидел в столовой между парами и повторял давно зазубренный материал. Боковым зрением он заметил, что кто-то плюхнулся напротив. Подняв глаза, он испуганно замер. Джихён, собственной персоной.

— Сынмин-а, как дела? — сладко протянул Джи, дружелюбно улыбаясь.

 — Что тебе надо? — буркнул Сынмин, стараясь не выдать собственного волнения.

— Ох, как грубо! Ты не рад мне? Мы же друзья! — насмешливо протянул парень, наклоняясь чуть вперед.

— Мы не друзья!

— Эх, жаль… а я хотел поделиться с тобой информацией, относительно нашего нового знакомого… так, по-дружески, — Джихён театрально закатил глаза, ядовито ухмыляясь.

— Мне не интересно, — отрезал Ким, снова утыкаясь в конспекты.

— А если я скажу, что твой дружок перевелся сюда, потому что в прошлом универе довел до самоубийства парня?

Сынмин перевел ошарашенный взгляд на злобно усмехающегося парня и с трудом выдавил:

— Я скажу, что не верю тебе.

— А зря. Тот, с кем ты якшаешься, оказывается, тот еще мудак. Поговаривают, что парень из-за него перерезал себе вены. Ух, наверное, столько кровищи было! А потом папаша Хвана его отмазал. Прикинь.

Сынмин рвано вздохнул. Грудная клетка налилась свинцовой тяжестью, а он сам, казалось, слышал шум собственной крови в висках. Затошнило.

— Я не верю тебе, — просипел он.

— Твое право, — Джихён усмехнулся поднимаясь. А потом добавил, чуть помедлив. — Спроси у своего дружка, кто такой Хан Джисон. Хорошего тебе дня.

И удалился, оставив Кима наедине с оглушающей тишиной. Он тупо уставился перед собой, даже дыша через раз. Не может быть. То, что наговорил Джихён, точно не может быть правдой. Он просто мстит Хвану за парочку синяков, которые всё же схлопотал за Кима. Сынмин <i>знает</i> Хёнджина. Джинни, каким бы отстраненным и закрытым не был, не способен на подлости и уж тем более, буллинг. Но, почему-то, что-то внутри не давало покоя. <i>Сомнения</i>. От этого было еще паршивее. Что может быть хуже, чем сомневаться в любимом человеке? Сынмин потеряно вздохнул, поднимаясь. Кое-как запихав вещи в рюкзак, он в смятении отправился на пару. Его провожала пара злобных, диких глаз.

Встретиться с Хёнджином получилось на следующий день. Он сидел в столовой, залипая в телефоне. Сынмин тяжело опустился на стул напротив. Он был бледен, а фиолетовые круги под глазами ужасали.

— Что случилось? — Хван поднял на него обеспокоенный взгляд.

— Кто… — Сынмин прокашлялся. Голос отказывался слушаться своего владельца. — Кто такой Хан Джисон?

Услышав вопрос, Хёнджин так сжал челюсть, что казалось, вот-вот раскрошит зубы. Черты стали острее, а взгляд на десятки градусов холоднее. Он откинулся на спинку стула, оглядывая Кима каким-то новым, нечитаемым взглядом.

— Полагаю, ты и так знаешь, — сквозь стиснутые зубы проговорил он.

— Скажи, умоляю скажи, что ты не виноват в его смерти, Джинни, — прошептал Ким, смотря на Хёнджина глазами, полными надежды.

Сынмин прошлым вечером прошерстил интернет, в поисках хоть какой-то информации. И действительно, полтора года назад студент Университета искусств, Хан Джисон покончил с собой. По официальной версии — не выдержал издевательств из-за ориентации. Имена тех, кто над ним издевался не разглашались. И поверить, что одним из этих отморозков был Хёнджин, равносильно смерти. И сейчас Ким боялся только одного, услышать подтверждение своих страхов. Из мыслей выдернул тихий голос.

— Виноват. Это я убил Джисона.

Казалось, в этот момент планета развалилась пополам, потому что Сынмин вдруг потерял ориентацию в пространстве и времени. Моргнув, он увидел перед собой не Хёнджина, которого успел полюбить, а неизвестное ему чудовище. Всхлипнув, он бросился прочь. Подальше от монстра, который влюбил в себя, очевидно для того, чтобы уничтожить, вдоволь поиздевавшись.