* * *
Едва Филипп распахнул стеклянные двери кафе, где-то над головой мелодично зазвякали колокольчики. Отец любит такие места. Где тихо, малолюдно, своя атмосфера. Полумрак, от того, что светильники горят лишь на стенах, и то не все. Да и зачем, если через большие окна проникает достаточно света. Будь сейчас яркий летний день, кафе и вовсе просвечивалось бы насквозь, как стеклянный кубик. Дизайнерские фото по стенам с какими-то яркими воздушными шарами на черно-белом фоне. Хрупкие на вид столики, и почти домашние, удобные стулья.
За одним из столиков сидел Юра, махнул вошедшему рукой. Филипп его едва узнал. Виделись они очень редко. Когда Гесер впихнул в руки своему проблемному воспитаннику новую игрушку, чтобы занять (или привязать к месту?) хоть не на долго, Филипп как раз уехал по Гесерову же заданию в азиатскую тьмутаракань. А не успел вернуться, был заслан в Заледеевск, и как раз тогда же в Москве всё скоропостижно и необратимо сломалось.
Сейчас Юрию было почти двадцать, и он уже мало напоминал того тощего подростка, в вызывающе-кричащих шмотках, на все и любые поползновения в свою сторону щетинящегося колючками и брызжущего ядом.
Спокойный, улыбчивый парень, сидит, курит себе, аккуратно стряхивая пепел в картонку из-под только что съеденной пироженки. Кажется легкомысленным и простым.
То-то и оно - кажется. Из-под пера Даниила другие и не выходят. Двадцать лет, а скоро на третий уровень выйдет. Да и вышел бы, если бы того захотел сам Даниил. Но отец не спешит, даёт мальчишке время повзрослеть, дозреть психологически до имеющихся возможностей.
- Привет.
Само добродушие. Только от Филиппа не утаилось, как его самого осторожно и ненавязчиво сканируют всячески, включая элементарный дедуктивный метод. Пожалуй, этот вот мальчишка прямо сейчас смог бы сказать о Филиппе больше, чем он сам решился бы озвучить себе, наедине с зеркалом.
Короткий, указующий кивок в сторону барной стойки. Отец сейчас там. Стоит, небрежно облокотясь о высокую столешницу, потягивает пиво из бутылки, и увлечённо флиртует с молоденькой девчонкой-официанткой. Причём, так занят этим, что на приход Филиппа лишь коротко улыбнулся, обозначая приветствие, и тут же отвернулся.
Это вовсе не потому, что встреча с сыном оставила его равнодушным, просто он дает ему время пообщаться с Юркой. И задать те вопросы, которые в присутствии Даниила не задашь.
Филипп сел напротив нового отцовского ученика.
- Давно вы здесь?
- Минут двадцать. - парень неопределённо пожал плечами, - Будешь что-нибудь? А то, я так думаю, это там надолго. - ухмыльнулся криво, с опытным видом, - Здесь ещё свободная официантка есть.
Так, за кофе-чаем, они и беседовали, неспешно, почти односложно, ожидая, пока Даниил там оторвётся вовсю.
...Где побывали? Что планируете? Получается? - Интересно. Но трудно. Я больше могу. Не позволяет...
- Даниил говорит, чтоб я бросил, - Юра взглядом указал на свою сигарету, - Но тут же добавляет, что в данном случае действие будет равно противодействию, и лучше подождать, пока мне самому надоест.
- Ох, кто бы говорил, - вздохнул Филипп.
- А он сейчас почти не курит. - огорошил Юрий, - И не пьёт. Совсем. Только вот пиво.
- Рад. - коротко обронил Филипп.
Всё-таки, отца он знал несравнимо лучше, чем его юный ученик. И как долго продлится этот благостный период в его жизни, вобщем-то, даже предполагать бы не решился.
- Он знает, что Стас женился? - вопреки своей воле, сам от себя не ожидая спросил Филипп, помолчав.
- Знает. - Юра отвел взгляд, куда-то за окно, где начался скоропостижный, нудный зимний дождь, сменив солнышко.
Да, в Заледеевске сейчас снег валит вовсю, а здесь - всего лишь дождь. Впрочем, для местного климата предел морозной зимы - плюс десять. Сейчас и того не наберётся.
Юра коротко глянул на учителя, оценил степень его увлечённости новой "жертвой обаяния", и сказал:
- Это я виноват. Что они поругались.
- С чего это? - удивился Филипп.
Разрыв отношений отца и Стаса он считал всего-то логической развязкой. А вот Юру, кажется, угнетало по полной осознание некой вины.
- В Москве встреча намечалась, - бросив в импровизированную пепельницу окурок, Юрка стал бессмысленно двигать её из стороны в сторону, - Ну там, всякие Дозорные шишки, наши, иностранные, разной степени крутости. Ну, я узнал, и попросил Даниила взять меня с собой.
Пауза. Долгая, напряжённая.
- И что же? - Филиппу вдруг показалось страшным, что отец вернётся к столику не вовремя, и прервёт рассказ.
- Оказалось, что он вообще не в курсе. - глаза у Юрки стали стеклянными, губы поджались, - Стас ему не сказал, - вновь пауза, - Пригласили их двоих, как учителя и ученика. А Стас не захотел идти с ним.
- Почему? - кажется, Филипп понимал, вот только...
Юрка не слушал, продолжал рассуждать, очевидно ему всё это время очень хотелось поделиться возмущением, только не с кем было. А с Филиппом можно. Пусть они почти не знакомы, но Филипп же - сын, и Даниил ему очень доверяет.
- Мог же бы просто отказаться сам идти, да? Уж нашел бы повод. Но ему, наверно, очень хотелось покрутиться перед всеми этими... Великими, - последнее слово было ввёрнуто почти с презрением, - Я слышал, как они поругались. - тяжёлый вздох, - Ну как - поругались... Стас орал, а Даниил сидел на диване и молчал. Потом встал, так же молча, и пошёл в прихожую. Я тогда на кухне сидел, про меня просто забыли. И уйти боялся, и встрять не мог. Я подумал, что вряд ли он так вот, за порог и пешком куда-то... В последний момент успел, - невесёлая ухмылка, немного самодовольная, - Я следом за ним, в незакрытый портал. Вцепился в него, и всё.
- Это хорошо. - оценил Филипп.
Неизвестно, что сталось бы с отцом, очутись он в такой момент один. И пояснять не надо, что такое "орал" ему Стас. Наверное, он имел право... возмущаться, злиться. Но вот стыдиться показаться среди иных в обществе учителя и... пусть - любовника...
А Гесер-то наверняка приложил всемогущую длань к тому, чтобы Стас сам некгда настоял на переезде Даниила в его квартиру, Пресветлый умеет убеждать. И Стас упрямо навинчивал круги вокруг нестабильного иного с безграничными, но временно заблокированными возможностями. Уж кому, а именно Гесеру больше всех было выгодно держать его при себе. Вот только... У Стасика сдали нервы. Это не расценишь как предательство, не те между ними отношения. Но вот даже Юрке противно от произошедшего, что уж о Данииле говорить.
- А ты, он сказал, глава Дозора? - Юра поспешно сменил тему, и Филипп догадался, что разговор Даниила с милой девочкой-официанткой наконец закончен.
- Да. - рассеянно ответил он.
Отец опустился на стул рядом, свежий, бодрый, и (о чудо!) в белой рубашке. Когда это стал изменять любимым футболкам? Гладко выбрит, черный хвост причёсан. Теперь ему больше сорока не дашь.
В руках принёс пару бутылок светлого пива, и бокал - для Филиппа. Наверное, Филипп мог бы, по примеру отца, пить пиво из бутылки, но... Господи, зачем, если есть бокал?
Юрка обиделся, но очень ненастойчиво, на то, что ему пива не дали.
- С двадцати одного. - напомнил ему Даниил, и сморщил нос, как бы намекая, что прежде чем нарушать закон, следует научиться делать это красиво, и так, что не подкопаешься.
- Ха. - Юрка пренебрежительно вздёрнул подбородок, - Да я лет с десяти уже...
Но передумал, и замолчал. Тут есть темы поинтереснее.
- Расскажешь? - предложил Даниил сыну.
- Конечно. - Филипп поставил свой бокал на бирдекель с логотипом известной пивоварни, - Ты же обещал, что мы встретимся и отметим... мои успехи.
Заледеевск
Заледеевский Краеведческий Музей имел размах. Хоть и построен он был совсем недавно, практически вместе с городом. Такое помпезное, трёхэтажное здание, с колоннами, высокими окнами. На вырост? И забили здешние залы всем, что попалось под руку: от чучел местной фауны до старо-крестьянской утвари. Большой зал на втором этаже, имевший отдельный вход с задней стороны здания, иногда сдавали желающим под банкеты-фуршеты-свадьбы-корпоративы. Что поделать, одними выставками заезжих художников сыт не будешь, а администрация выделяла не так уж много бюджетных денег.
Но теперь-то судьба музея круто менялась. Большой банкетный зал начали спешно переоборудовать под местную достопримечательность - "Каменный круг ирландских переселенцев".
Не без магии удалось переместить сюда вековые камни, которые, по прописанной во всех источниках массовой информации легенде, были откопаны при постройке коттеджа на Новых дачах. Здесь же планировалось разместить и все имеющиеся свидетельства, оставшиеся от упомянутых ирландцев. А набралось, как выяснилось, не так уж и мало. Филипп очень удивился этому, пролистав в свободную минуту ленту интернет-новостей.
Он припарковался на музейной автостоянке, отметив мимоходом, что чуть дальше стоит черный автомобиль Евгеши.
С тёмным "коллегой" они не виделись с того самого достопамятного новоселья. А ведь больше месяца прошло. Даже не созванивались. Иногда казалось, что этот тёмный его... избегает, что ли?
Но по совести сказать, дел у Евгеши было сейчас невпроворот, с этим самым Кругом. Можно было и не гадать, кого запряжёт Серапин, взвалив на тощие плечи все соответствующие заботы, попутно наказав этим за допущенные недавно просчеты.
Филипп не спеша поднялся по широкой лестнице. Вошел, миновав гардероб с полуспящей, полной тёткой в форменном зелёном халате. В просторном холле тишина. Где-то в боковом зале бродили школьники, экскурсовод что-то нудно им пояснял про народные праздники.
Музей наслаждался последними днями тишины и покоя, перед тем, как хлынут в его недра толпы заказанных и добровольных журналистов и блогеров, с целью заманить своими восторгами ещё больше посетителей.
Лестница на второй этаж была перегорожена повязанной от перил к перилам декоративной цепью. Впрочем, не такой уж и декоративной. Человека бы она не пропустила.
Филипп же, неловко перешагнув её, стал подниматься дальше. Створки высоких дверей чуть приоткрыты, и за ними шум, суета, стук молотка, гудение дрели, не слышные снизу. Стало быть, цепь ещё и звук подавляла.
Иной, судя по всему, в большом зале наличествовал только один. Тёмный. И наверняка уже почуял гостя. Филипп помедлил, у дверей - это вроде вежливого стука. Вошел. И поразился Евгешиному размаху.
Бережно очищенный камень Круга расположили на центральном возвышении, так, чтобы можно было рассмотреть со всех сторон, и трещины, и росчерки неизвестных рун. Филипп медленно пошел вокруг него, разглядывая впервые при ярком свете дневных ламп.
И наверное, Жальцев был прав, когда предполагал, что изготовлен Круг из какого-то древнего аналога бетона. Сейчас ясно видны в нем вкрапления мелких, чёрных камешков и прочего сора. Однако величия древнего артефакта это не умаляет ничуть. До сих пор фонит магией, предусмотрительно скрытой невысоким ограждением, установленным не только от излишне любопытных людей, но и от иных. Разлом между двумя неровными половинами был как бы нарочито оставлен едва ли не в ладонь шириной. Или так менее заметно отсутствие пары мелких частей?
А ведь Евгеша наверняка рассчитал, или каким-то образом узнал, с какими рунами камешки лучше припрятать. Только вряд ли поделится этими знаниями.
Сам тёмный зам.главы стоял сейчас у заднего выхода, где двери помельче, и распекал кого-то из рабочих, разъясняя смысл своей идеи. Рабочий сосредоточенно кивал на каждое его слово. Покончив с пояснениями (или подождав, пока светлый гость налюбуется на экспонат?), он раздражённо махнул рукой, отпуская рабочего, и быстрым шагом направился к Кругу.
- С возвращением, Филипп Даниилович, - сказал Евгений, приблизившись.
Филипп мысленно недоумённо нахмурился. Тот ли это ехидно-подобострастный тёмный, с которым он прежде общался? Теперь кажется, что Жальцев чем-то недоволен, не рад визитёру, а то и вовсе холоден, отстранён. Это оказалось... неприятно?
Но Филипп ведь здесь по делу, не так ли? И его "приятно-неприятно" к этому делу отношения не имеют.
- Добрый день, - сдержанно ответил Филипп этому незнакомому тёмному.
- С чем пришли, могу я полюбопытствовать?
- Конечно. - Филипп отвернулся, делая вид, что осматривается. Оценил сухо, - Неплохой декор. И стиль. Я, признаться, не ожидал, что найдется столько свидетельств местной древней культуры. Мне казалось, что всё Балором было уничтожено.
- Это по большей части новоделы, - смущённо скривившись признался Евгеша, кажется, его всё же удалось задеть, - Копии. Переписки из аналогичных раскопок.
- Я думал... - Филипп изобразил удивление, - Вы ведь рассказывали, что проделали нешуточную работу в этом направлении...
Тёмный одернул свой мешковатый пиджак, смахнул с нагрудного кармана невидимую пылинку, вскинул подбородок, сверкнув стеклами очков:
- Вы же понимаете, Филипп Даниилович, что мною обнаруженное на всеобщее обозрение выставлять не стоит?
Филипп повернулся, и наконец посмотрел на тёмного в упор. Появилось ощущение, что эти слова сейчас вовсе не об археологических находках были сказаны. Но тогда...
- Понимаю. - ответил Филипп.
Он и в самом деле начал понимать. И то, почему звонков не было, не говоря уж о встречах, и то, почему ему сейчас не рады. А этот, только что до конца осознанный, контраст с прежними отношениями вдруг проще простого объяснил ему нынешнее неуютное чувство. Филипп с удивлением понял, что прежнего общения с тёмным ему не хватает. Именно такого, каким оно было - вынужденного, но интересного и яркого. Не тоской же по приключениям это объяснить? Уж чего-чего, а приключений в жизни Филиппа Кларенса случалось предостаточно.
Но что же сейчас остаётся? Ах, да, он ведь и правда по делу. Только неоправданная обида и злость бродят по крови, подобно искусственной добавке, мутящей разум.
- Если вы помните, Евгений Александрович, - заговорил он, вновь отводя взгляд и делая шаг назад, будто бы в сторону ближайшей декоративной подставки с поддельным документом под стеклом, - Ночному Дозору Инквизицией предписано оказывать содействие в охране Круга. Именно это я и хотел обсудить.
В ответ молчаливая пауза. Тёмный едва слышно перевёл дыхание, то ли с облегчением, а то ли наоборот.
- Здесь шумно, Филипп Даниилович, - сказал он, - Пройдёмте в более уединённое место, - и совсем чуть-чуть прежней ехидцы в голосе.
А Филипп только сейчас осознал, что да, действительно шумно. И рабочие в синих комбезах вокруг снуют, и работники музея, и там вот, на подвесах, что-то прикручивают к стене под самым потолком, а задние двери распахнуты, запуская мороз с улицы, и через них вносят какие-то ящики.
* * *
Евгеша увёл Филиппа на третий этаж музея, туда, где находились административные кабинеты. В один из таких и завёл по-хозяйски. В кабинете оказалось почти пусто - стол, да два кресла. Ещё кулер в одном углу, и плательный шкаф в другом.
- Присаживайтесь, - предложил Евгеша, будто бы нетерпеливо, торопясь разрешить вопросы гостя, и вернуться к более важным делам, - Чай? Кофе?
- Нет, не стоит, - твёрдо отказался Филипп.
Он снял пальто и бросил на спинку одного из кресел, тут же усевшись в него. Ладно, сделаем вид, что тоже торопимся.
- Позвольте, я ваше пальто в шкаф повешу, - опомнился Евгеша, успешно выпадая из нового образа, - Что вы, помнётся ведь!
- Пустяки. - отмахнулся Филипп.
Жальцев сдался, садясь напротив, и тут же спросил:
- Как отдохнули?
Филипп в недоумении приподнял бровь. Он, конечно, был уверен, что его отлучка из города не ускользнёт от внимания тёмного, но что так заинтересует, не предполагал. Однако, ему второй раз уже намекают. С чего бы?
Или Евгеша обижен на то, что Филипп развлекается в то время, как сам он тут весь в делах и хлопотах? Да, смешной вариант.
- Вы же в Италии побывали, как там погодка? Не чета нашей, полагаю?
Третий раз. И что бы это значило?
- Это была деловая поездка. - нарочито ровно ответил Филипп, - О том, какие дела меня ещё на сутки задержали в Москве, мне составить отчёт для Дневного Дозора?
- Господь с вами, - Евгеша невинно заморгал, - Простите, если был понят неверно. Всего лишь вежливость, для завязки беседы, так сказать. Честно признаться, меня бы на вашем месте так скоро назад не потянуло. Да и вам не худо бы было после известных событий поправить здоровье в более тёплых краях.
Филипп с трудом удержал себя от взгляда исподлобья, посчитав любое выражение собственного раздражения неуместным.
Понятно. Жальцев, кажется, его возвращения в город и вовсе не ожидал. Но что же его до такой степени не устроило? Отлёт Филиппа? Или собственные подозрения по этому поводу? Или то, что Филипп всё же вернулся?
- Думаю, тёплые края подождут. - Филиппу становился всё интереснее неразгаданный подтекст слов собеседника, и он решил поработать над ним дополнительно чуть позже, - Учитывая, каким образом вы тут решили воплотить в реальность мою неудачную шутку...
- Уж какие тут шутки, - непривычно мрачно возразил Евгеша, - Инквизиторской поддержки нас по вашей милости лишили. Что же остаётся, как не прятать очевидное на виду? Так хотя бы будет меньше шансов, что кто-то днем к Кругу сунется. А вот от помощи по ночам я бы, пожалуй, не отказался.
- По вашей же логике, чрезмерная охрана может, наоборот, привлечь внимание. - задумался Филипп.
- Ну, как нам это обыграть, чтобы выглядело естественно, мы придумаем, - неожиданно за стеклами очков прорезались знакомые хитрые искры. - А есть ещё кое-что, в чём мне хотелось бы с вами посоветоваться.
- Слушаю. - очень заинтересовался Филипп.
И вдруг подумал, впервые осознал, что, невзирая на собственных предков, в среде иных едва ли не причисляемых к лику святых, и на личный немаленький талант, серьёзное обучение и опыт... Кто он рядом с Евгением Жальцевым? Мальчишка, юнец, которому дали саблю в руки и посадили на деревянного коня. И не на это ли Жальцев злится, что ему приходится всерьёз возиться с этим детским садом и изображать уважение, которому взяться пока неоткуда? Тогда что же было маской, игрой? Тогда или сейчас?
- Если наши с вами прежние предположения верны... - тёмный, будто бы в сомнениях пожевал нижнюю губу, - Если за Балором ещё кто-то был... То не стоит ли нам с вами предусмотреть нечто вроде...
- Ловушки. - догадавшись закончил Филипп.
Жальцев кивнул. Хищное выражение лица живо напомнило о его сумеречном облике, в острые глазки вернулся живой интерес. Он встал, аккуратно одергивая брюки, и вновь стал сыпать недовольством и досадой, но на сей раз (Филипп был в этом абсолютно уверен) вполне напускными и фальшивыми:
- Раз уж вы решили так рано вернуться, подготовиться мне совершенно не дали, то давайте хоть место осмотрим да кой-какие намётки сделаем. Пальтишко можете тут оставить, не беспокойтесь, я дверь запру.
Поднимаясь и следуя за ним к выходу из кабинета, Филипп усмехнулся тайком:
- Так я не вовремя? - наконец догадался он о причинах недовольства тёмного, - Вы хотели мне уже готовый зал показать?
- Разумеется! - Жальцев непонятно покачал головой, - Вы же знаете, как я сюрпризы делать люблю.