HNY

***

Ручки колет мороз и реснички слипаются от инея. На улице минус 20 точно. А в душе все сто по Цельсию. Душа горит. Горит и любит.

— Спускайся осторожнее!

Намджун внизу придерживает высокую стремянку, но все равно волнуется — неверный шаг и сорвётся. Чимин как самый смелый — наверху, закрепляет конец последней гирлянды на крыльце.

Новый дом, еще не до конца обустроенный и наверняка с валяющимися картонными коробками в каких-то комнатах на втором этаже, сейчас самое уютное на свете место.

Чимин стоя на середине стремянки стучит замерзшим кулачком в окно, за которым Сокджин с Юнги магичат над плитой. Старший поднимает взгляд и кричит так, что Мин рядом подпрыгивает на месте:

— Чимин, застегнись!!!

Чимин смеется заливисто, Намджун поддакивает басом и хлопает младшего по ноге, мол, слазь давай, холодно. Стремянка поспешно убирается, вилка втыкается в розетку и дом вспыхивает разноцветными огоньками. И танцевать хочется, кричать хочется, любить — ХОЧЕТСЯ.

И Чимин кричит — визжит тонким голосом, хватает Намджуна за куртку и кружит на скользящих валенках посреди двора, ловя во взгляде напротив звёзды. Кружит так, что заснеженные сосны вокруг сливаются в одно зеленое месиво и перед глазами только ямочки и слезящиеся от смеха карие глаза. Падает, подскальзываясь, прямо на землю, утягивая за собой Намджуна, не переставая смеяться, задыхаясь от мороза и счастья.

Юнги недовольный бежит с двумя огромными парующими кружками какао в одной фланелевой рубашке и надетыми кое-как чужими ботинками прямо на теплые домашние тапки. Лавирует по скользкой утоптанной снежной корке, тихонько матерясь под нос.

— Жопы заморозите, подъем! Сокджин вас за уши оттаскает если увидит что в снегу валяетесь.

Намджуну холоднее в два раза становится, как только он юнгиеву голую шею и тонкие бледные запястья под подвертнутыми рукавами видит, вскакивает, помогая подняться младшему, и забирает обе кружки из еще теплых рук. Юнги на сверхскоростях семенит обратно в дом, пряча ладошки подмышками, оборачивается несколько раз посматривая на хлебающих горячее какао парней позади, удостовериваясь, что те идут следом, и улыбается своим мыслям. Он любит.

***

- Руки под нож не суй!

Сокджин больно бьёт по ладошкам младшего, от чего Чонгук ойкает и смеется, быстро пихая в рот украденный кусок сыра. Джин ловко орудует ножом, шинкуя продукты, перекладывает что-то из мисочек в другие мисочки, руки летают над столешницей с космической скоростью, Чонгуку остается лишь хлопать глазками и округлять рот в удивлении.

На кухню заходит Юнги, что молча кивает Сокджину, мол, парней домой загнал, всё в порядке, и тоже начинает что-то делать над плитой. Всё так правильно, так хорошо, так идеально, что Чонгук под шумок линяет с кухни, как бы не заставили посуду мыть.

Со стороны заднего двора хлопает дверь, в гостинную влетает красный с мороза Хосок с дровами в руках, и охает, охает, охает от того, как же холодно на улице.

Тэхён перенимает дровишки, давая Хосоку раздеться с улицы, и несет к камину — огромному, с кованной оградкой и красным кирпичом. Чимин пошутил, что такой камин сделали точно под размер Санты, не иначе.

Чонгук подсаживается рядом, помогая разложить поленьица и разжечь огонёк, когда Хосок проносится мимо в направлении кухни. Там Юнги уже наливает из маленькой кастрюльки горячее какао в кружку — визги Хосока он прекрасно слышал.

Чон с благодарностью принимает стакан, обнимая его длинными пальцами и жмётся холодной щекой к спине Юнги, греясь.

— И правда замерз…

Юнги через рубашку чувствует лёд чужой кожи, но не отстраняется ни на миллиметр, позволяя Хосоку греться об себя, спокойно помешивает суп в большой кастрюле и поглядывает на Сокджина, обдумывая, чем заняться дальше и что осталось приготовить.

Оранжевый огонёк вспыхивает над маленькими полешками за кованной оградкой, отчего Чонгук по-детски хлопает в ладоши и наваливается на Тэхёна, загребая в объятия. Оба смеются, лежа на полу у камина, наблюдая за разрастающимся пламенем, слушая треск дров, чувствуя телами растекающееся по полу тепло от камина. Тэхён лохматит чёрные длинные вихры младшего, чмокает в макушку и устраивается на полу поудобнее — насколько это вообще возможно.

— Теперь у нас есть собственный Кальцифер.

***

Намджун тащит с верхнего этажа отрытую в какой-то коробке скатерть, пока Хосок с Чимином собирают новый огромный стол, купленный специально для такого случая.

Юнги с Тэхёном вешают последние шары на пушистую ёлку в углу возле камина, пока Чонгук всеми силами пытается отвлечь Ёнтана, вспоминая прошлое Рождество, когда они все семеро мчали в ветеринарку, заметив что с обоих ёнтановых концов торчит блестящая мишура. Сокджин выглядывает из кухни, проверяя, поставлен ли стол и натягивает на руки прихватки. Намджун ему кивает, поправляя замявшийся угол скатерти, и старший скрывается за стенкой.

Когда на большой стол устанавливается первое блюдо с горячим мясом, кажется, у каждого в доме по подбородку текут слюнки.

Юнги с ловкостью опытного официанта перетаскивает маленькие тарелочки с закусками, лавируя между стульями, собакой и парнями.

— Мамино кимчи! — Чонгук поднимается с дивана вместе со шпицем и принюхивается к тарелке в руках Юнги. — Она мне его с самого Пусана везла! Скажите же, пахнет совсем не как покупное.

Сокджин кивает, устанавливая на стол круглое блюдо с говяжьими рёбрышками.

— Мама Чон не жалеет анчоусов, от того и вкус богаче. Я спрошу у неё после праздников рецепт, если ты не против, Чонгуки.

— Совсем не против! Мама как-то говорила, что количество рецептов кимчи равняется количеству хозяек во всей Корее. Держу пари, мамуля надоумит тебя приехать в Пусан, чтобы запрячь тебя вместе с ней готовить кимчи.

Сокджин смеётся звонко, потому что это именно то, чего стоит ожидать от мамы Чонгука — женщины, что сама влюбила в себя чонгукова отца. Историю знакомства родителей Чонгук рассказал ребятам довольно давно, и с тех самых пор всем известно, что Мама Чон — женщина, которая добивается своего, пока ты просто слушаешь её мелодичный голос.

— Нам просто нужно будет съездить в Пусан всем вместе следующей осенью, — подключается к разговору Чимин. — Моя мама тоже будет рада нашей помощи с кимчи. А ты, Джин, сможешь увезти с собой не один, а целых два рецепта капусты.

Все весело поддакивают, обсуждая, что было бы круто и в Тэгу заехать, а там и в Кванчхон, и в Ильсан, и в Кванджу. А младшая сестра Намджуна, оказывается, давно ему докучает, чтобы привёз наконец всех ребят с ней познакомиться.

— Она прямо так и сказала мне по телефону в прошлый раз: «Я что, зря становилась знаменитой? Откуда ты знаешь, вдруг я тренировалась только для того, чтобы быть достойной тебя и ребят! " Я её, конечно, успокоил тогда и сказал, что поговорю с вами, но ребята, она правда опасна! Она вызывала меня на бой, представляете! Нет, я безусловно больше и сильнее, но вы видели её выступления? Она же машина! Да она уложит Чонгука, я Вам реально говорю!

— Видимо, из общего у вас не только внешность, но и тяга к разрушениям, да? — язвит Юнги.

***

Привезённое Тэхёном французское шампанское наполняет бокалы под треск поленьиц и плавное мигание огней на ёлке. Юнги кутается в рубашку, покрываясь мурашками от холода напитка в ладони. Хосок кладёт руку ему на шею проверяя, замёрз ли? Юнги всегда был мерзляком, на самом деле, поэтому неудивительно, что Чимин, замечая это, сразу же стаскивает с дивана плед и передаёт Хосоку. Юнги благодарит обоих, Хосок укладывает пушистое ему на плечи и поправляет волосы на макушке.

- Пока не настало время пить за Новый Год, давайте выпьем за новый дом. — Поднимает бокал Намджун. Шестеро устремляют взгляды на мужчину, — Это мой дом. Теперь, когда вы все здесь, я правда чувствую, что это дом. Мой дом. Здесь всё так, как я хотел, как я мечтал. И я надеюсь, что эти первые дни моей жизни здесь, заложат отличное начало, которое перерастёт в такую же прекрасную вечность. Мне хочется чувствовать тепло от камина, запахи вкусной еды, хочется слышать ваш смех и разговоры обо всём и ни о чём. Хочется, наверное, стать хорошим мужем и самым лучшим отцом в этом доме. — Намджун смущается сильно и краснеет, на что ребята начинают улюлюкать и подбадривать его. — Давайте выпьем за новые воспоминания, которые мы уже сделали, и которых будет еще бесчисленное количество!

Шампанское переливается через стеклянные стенки, пенится и звенит, сладкие капли падают прямо на говяжьи рёбрышки на столе. Ровный дружный хор поздравлений и счастливых криков заливает гостинную, подсвеченную огнём камина, гирляндой ели и тусклыми торшерами на стенах. Алкоголь греет щёки, Тэхён начинает расхваливать напиток, пытается выговорить французское название и разглядывает бутылку. Хосок поглубже кутает Юнги в плед, отставляя свой бокал на стол, и обвивает старшего руками сзади.

— Совсем замёрз?

— Я наверное, начинаю заболевать. Знобит немного.

— Продуло? Вчера ведь открывал окна в машине.

— Это было неправильным решением, всё-таки.

— Ешь больше лука и чеснока сегодня, и надо будет измерить температуру.

— Не хочу сейчас. Сейчас и так хорошо. Позже, ладно?

Хосок кивает куда-то в мужскую шею и губами чувствует небольшой жар кожи. Температурит всё-таки.

Чонгук включает федеральное тв прямо когда президент поздравляет страну с ещё одним этапом жизни. Сокджин с возгласами, боясь опоздать, открывает еще бутылку игристого. Пробка гулко стреляет в потолок, пена заливает руки и стекло из Икеи — мамины хрустальные бокалы в какой-то коробке наверху, Намджун не смог найти. Чимин сильно жмурится и зачем-то сжимает кулачки, загадывая желание.

Чонгук улыбается, смотря прямо в бокал, морщит нос, думая о том, чего бы всё-таки ему хотелось пожелать в этом году. Может, встретить любовь? Или понять, что любовь совсем рядом? А может, ему хотелось бы освоить что-то новое? Например, пианино или скрипку? Или ему тоже, как и Намджуну, купить свой дом? Не квартиру на каком-нибудь высоком этаже, а именно дом, чтобы весной сажать цветы и слушать ручьи; летом валяться на зелёной траве и собирать хёнов на барбекю; осенью привозить маму и вместе делать кимчи, или сидеть с кем-то любимым и очень тёплым на веранде в дождь; зимой лепить снеговиков и ходить на лыжах в лесу рядом. Чонгук проговаривает про себя всё, что приходит на ум, искренне веря, что Санта, или кто там всё-таки исполняет желания, лучше знает, что в этом году ему понадобится больше.

***

Мужские руки не разбирают, кого тормошат за плечи и спины. Вроде как, Хосок всех громко чмокает в щёки. Юнги и Сокджина по-очереди зажимают в объятиях, благодаря за чудесный стол. Намджун почему-то трёт глаза и благодарит всех полушёпотом. Тэхён жмётся к его плечу и похлопывает по спине. Чимин ныряет в самый центр «круга» стягивая к себе всех, прижимаясь ко всем тесно и тепло, говорит, как любит и дорожит. Чонгук шмыгает носом, блестящими глазами мажет по родным лицам и понимает, что и загадывать нечего, всё и так уже есть. Смотрит на Тэхёни-хёна кажется, дольше всех, и кулаком стирает с щеки предательскую влагу.

У них у всех уже сбылось главное желание. На судьбе было написано, что душа каждого из них соединится еще с шестью такими-же — чистыми и светлыми. И Санта Клаус, дай Бог здоровья этому дедульке, совсем здесь не причём.

Мясо оказывается до искр перед глазами вкусным. Бутылочки соджу сменяют друг друга, тарелочки с панчанами вовремя пополняются кем-то из младших. Юнги на веселе всех уверяет, что чувствует себя здоровее всех здесь вместе взятых. Ёнтан нежится у Намджуна на коленях, регулярно подкармливаемый собачьими вкусняшками из цветастого пластикового пакетика. Хосок укладывает поленьица в камин, когда Сокджин приносит для него горячее какао с кухни — на улице стало ещё холоднее.

Тэхён тянет к себе за плечи разгорячённого Чонгука, младший вовсе не сопротивляется и укладывает голову хёну на колени. Тэхён запускает пальцы в чёрные отросшие вихры, массажирует кожу, почёсывая ногтями. Другой рукой берёт порезанную дыню со стола и отправляет в рот то себе, то Чонгуку, облизывая пальцы от сока.

Дома тепло, приятно шумно, пахнет свежими дровами, вкусной едой и совершенно дурацким хвойным освежителем воздуха, которого Тэхён, кажется вылил целую бутылку на искусственную ёлку, дабы «придать новогоднего настроения». Никто, в общем-то, не жаловался, и настроения это действительно добавило. Но Ёнтан к ёлке ближе чем на метр в итоге не приближался.

А ёще семеро любящих друг-друга людей прекрасно знают, что это не последняя такая ночь в новом доме, где тепло, приятно шумно и вкусно пахнет.

С Новым Годом!