Тонуть

уэнсдей всегда любила холод. любила чувство, когда мороз собственнически сковывает тело, подчиняя его своей воле, не давая пошевелиться из-за этого восхитительного ощущения ледяных цепей на шее, руках и ногах. любила она и окутывающий еë в этот момент воздух — тяжëлый, неприятный для большинства людей, удерживающий будто в одной огромной капсуле без спасительного чëрного выхода.

ощущается, как нахождение в ловушке.

но уэнсдей любит ловушки, любит ощущение опасности и едва уловимый страх перед неизвестностью. она лелеет каждую возможность подвергнуть себя ей, испытать себя на прочность, чтобы снова всем доказать, насколько силëн еë дух.

но сейчас в комнате действительно холодно.

и уэнсдей начинает понимать, почему это ощущение так не любят все остальные.

оно не кажется интересным, пугающим или цепляющим своей таинственностью. оно ощущается слабостью и разочарованием.

холод уверенно ползëт по еë телу, вот-вот доберëтся до шеи, и тогда ей конец. она даже не сможет вздохнуть, потому что навсегда замрëт ледяной несчастной статуей и никогда не растает вновь.

она хочет, чтобы еë поскорее разбили, желательно огромной тяжëлой кувалдой, лишь бы только избавили наконец от этого... чем бы оно не было. уэнсдей аддамс хочет, чтобы еë избавили от страданий! мир становится всë более сумасшедшим с каждой минутой.

было бы здорово, если бы кто-нибудь сильный сейчас подхватил еë за окоченевшие ноги и бросил в море. бездонное, чëрное на самом дне, до такой степени бесконечном, странном и пугающем, и она бы тонула там, тонула, тонула в вечном водовороте воспоминаний и сожалений, забытая даже самой собой.

ну вот, лëд уже добрался до шеи. в горле обжигающий холодом снежный комок, твëрдый и большой, и совсем не тающий от тëплых стенок тканей, ворочается медленно и мучительно долго. лучше бы он разогнался до скорости света, изрезав еë на мелкие кусочки, и чтобы кровь прыснула фонтаном до самого неба, окрасив его в свои цвета. лучше бы он растаял, позволив ей захлебнуться в талой отвратительной на вкус воде, наполнившей лëгкие.

лучше бы его вообще не было.

но он растëт, пробирается по гортани, и кажется, уже достиг глотки, потому что уэнсдей не может произнести ни звука. даже рта открыть не в силах.

и он не останавливается, он движется дальше, добирается до мозга, и тот горит, горит, горит ледяным пламенем, а вслед за ним горит и вся уэнсдей, буквально каждая часть еë тела, до которой огонь способен дотянуться.

это конец.