Правый бок Сэма словно горит; за последние несколько часов онемение сменилось болью, и теперь он едва может шевельнуться без крика. Но он сопротивляется этому желанию — кислорода слишком мало, и он не может позволить себе тратить его впустую. Он это прекрасно понимает.

Он понятия не имеет, сколько времени прошло с тех пор, как он оказался в ловушке — достаточно, чтобы знать: помощь не придёт. Он либо сам разберётся с этим, либо умрёт в попытке. Ни один из вариантов на данный момент не кажется привлекательным.

Воздуха с самого начала было не так уж и много — теперь же, по самым оптимистичным оценкам, его хватит максимум на полчаса. Клаустрофобия подкралась сразу после того, как он очнулся, и он знает, что это невозможно, но кажется, будто темнота приближается. Как будто воздух вокруг него сжимается. Он полагает, что так и есть.

Теперь у него болит ещё и голова, как будто боли в боку было недостаточно. Он знает, что это из-за нехватки воздуха, и уже чувствует, как сердце отчаянно бьётся о рёбра, пытаясь компенсировать это: пульс грохочет в ушах. Впрочем, в этом нет никакого смысла. Если он не найдёт выход, то через некоторое время умрёт.

Боже, это всё его мозг. Он не работает. Не так быстро, как обычно. И не так эффективно. И это тоже благодаря нехватке кислорода.

Он снова пробует грубую силу — довольно вялый удар в направлении вверх. Не работает. Гроб сделан из цельного дерева, а на нём шесть футов тяжёлой земли. Даже если Сэм сможет пробиться, ему всё равно придётся копать себе путь наверх, а он чертовски уверен, что не сможет этого сделать, не в его состоянии, когда каждое движение отдаётся пульсирующей болью в боку и хочется лишь свернуться калачиком и потерять сознание от абсолютной агонии.

Чёрт возьми, Дин, в отчаянии думает он. Может быть, если он будет думать достаточно громко и настойчиво, Дин так или иначе услышит его мольбы. Давай же. Вытащи меня отсюда.

В номере мотеля в городе отсюда Дин спит, несмотря на то, что его брат в шести футах под землёй в твёрдом дубовом гробу, предположительно мёртвый и очевидно, что нет, хотя гораздо ближе к этому, чем им обоим хотелось бы.