Размеренный писк монитора отчаянно перекрывал приглушенный шум множества голосов. Слова казались такими знакомыми, но в то же время разобрать смысл хоть одного стоило невероятных усилий. Дин с трудом открыл глаза, медленно переводя взгляд с ослепляющего света лампы на потолке в сторону. У стены без окна расположилось плетеное кресло, на котором была аккуратно сложена его одежда, испачканная запекшейся кровью. На столе рядом с креслом стояла ваза с пожухлым букетом лиловых цветов, источавшим легкий запах прелой травы. Несмотря на попытку создания уюта, комната, нет, больничная палата, Дин не сразу это понял, была холодная и нагнетавшая тоску.

Дышать полной грудью ему оказалось так же тяжело, как и пошевелиться. Скованный проводами и болью во всем теле, Дин оставил попытки встать и смотрел на лампу на потолке, смаргивая слезы, но не отводя взгляд. Он был жив, он чувствовал, и чувствовал слишком много. Казалось, прошла вечность, прежде чем к нему в палату вошла медсестра. Взгляд пожилой женщины потеплел, когда она увидела, что пациент пришел в себя и смотрел на неё с тревогой и немым вопросом.

— Твой брат будет рад, что ты очнулся, — сказала она, протягивая Дину стакан воды, стоявший на ее тележке. Дин прохрипел в ответ, и женщина уверенно сжала его плечо, предостерегая попытки сказать хоть что-то. — Не стоит напрягаться, ты все ещё очень слаб, но всё будет хорошо. Я сообщу Сэмюэлю, что ты пришёл в сознание, он скоро приедет. Тебе повезло, Дин, твой ангел-хранитель вырвал тебе второй шанс из рук смерти.

Женщина прикрыла глаза, сжав на пару секунд серебряный крестик, висевший на её шее, но Дин не смог даже выдавить подобие улыбки. Ее слова сковали его, как огромная волна ледяной воды, и он даже не обратил внимания, когда медсестра вышла из палаты. Он полностью сфокусировался на собственных ощущениях и воспоминаниях. Засунув руку под больничную рубашку, Дин нащупал повязку, закрывавшую рану на его спине. Дрожащими пальцами он надавил на нее, и волна острой боли пронеслась по всей спине и до самой макушки. Выругавшись сквозь зубы, Дин закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы прогнать накатившие тошноту и головокружение. Боль и запахи прелой травы и крови заставили его мысленно перенестись в тот день, в тот амбар, в то прощание, которое далось ему с легкостью, подобной свободному падению. Он криво ухмыльнулся, вспоминая, как страх смерти сменялся отчаянным облегчением.

«Твой ангел-хранитель вырвал тебе второй шанс», — Дин хмыкнул, вспомнив слова медсестры, но всё внутри него сжалось от непреодолимой тоски. Нет, его ангел-хранитель давно мертв. Дину казалось, что у него больше не было сил оплакивать Кастиэля, обнажать рану от его смерти снова и снова, но легче не стало ни на йоту. «Я люблю тебя» отпечаталось внутри него вечно кровоточащим клеймом, где-то между ребрами, покрытыми енохианскими сигилами, и он ничего не мог с этим сделать. Не хотел.

«Зачем я вернулся? Зачем второй, да нет, какой там по счету шанс?» — вопрошал в пустоту Дин. Ему хотелось вырвать голыми руками ком в горле, но вместо этого он с силой сжал край одеяла и ждал, пока эмоции стихнут, пока не придет брат, и маска невозмутимости вновь не прилипнет к его лицу, лишь бы отсеять лишние вопросы Сэма.

Он действительно появился всего через час, взъерошенный, с раскрасневшимися от недосыпа глазами и двумя пластиковыми стаканчиками кофе в слегка подрагивающих руках. Не сдержав вздох облегчения, Сэм улыбнулся Дину и осторожно сел на край кровати.

— Здравствуй, Сэмми, — прошептал Дин и аккуратно взял стаканчик из рук брата. Его движения всё еще были слегка заторможенными и вызывающими тянущую боль, но он не мог показать Сэму даже этого. Хоть и спустя черт знает сколько времени, маска старшего брата, которому даже смерть нипочем, легла идеально, как и прежде. — Как долго я?

На какое-то мгновение Сэм нахмурился, но тут же, вновь, улыбнулся, пряча от брата подступившие слезы. Дина захлестнуло чувство стыда и он сжал стакан с кофе чуть крепче.

— Мог бы очнуться и быстрее. Больше не смей так делать, — младший Винчестер вдруг стал очень серьёзным, его лицо исказилось, словно все скрытые эмоции вырвались наружу. — Они бы этого не хотели.

Сэм практически согнулся пополам, уставившись в тёмную остывающую жидкость в стаканчике. О, сколько всего он хотел сказать брату, как зол и испуган он был всё это время, как неосознанно молился, зная, что все слова будут растрачены впустую. Но он не мог выплеснуть обиду колкими словами, не тогда, когда его брат только вернулся с того света.

— Врачи говорят, ещё пара недель и можно ехать домой.

Стараясь не смотреть на помрачневшего Сэма, Дин кротко кивнул, слизывая с губ горечь дешёвого кофе из автомата. Домой.

***

— Сэмми, я могу идти самостоятельно, убери свои руки и иди в машину!

Младший Винчестер поднял руки в воздух, капитулируя перед братом, и быстрым шагом направился к выходу, впрочем, осторожно обернувшись пару раз назад. Дин все ещё не мог идти в привычном темпе, рана на спине, даже основательно затянувшаяся, напоминала о себе с каждым движением. Стараясь держаться уверенно, Дин ковылял к выходу. Его слегка мутило, ладони стали холодными и липкими, но он продолжал идти, словно там, за стеклянными дверьми, было нечто, стоившее этих усилий, стоившее его воскрешения. Дин смог убедить себя в этом, пусть Джек так и не ответил ему ни на одну из молитв.

Выйдя на улицу и вдохнув свежий утренний воздух, Дин смог искренне улыбнуться спустя долгое время. В нескольких метрах от входа в больницу, на пустынной парковке, стояла Импала, блестящая под солнечными лучами. Сэм уже сидел за рулём, наконец-то выспавшийся и счастливый, рядом на пассажирском сидении была Эйлин, удерживающая Чудо на руках. Пес бесновался у нее на коленях, поэтому девушка смогла только приветственно кивнуть Дину, вновь переключая внимание на Чудо.

Дин кивнул Эйлин в ответ и перевел взгляд на небо. Идеально чистое, словно не настоящее, протяни руку — и сможешь сорвать его, как легкую ткань, и увидеть под ней то, что так тщательно было скрыто. Ощущение иллюзорности происходящего ушло так же быстро, как и появилось. Дин был уверен, что жив, как никогда, у него не было нужды искать спрятанный свет. Из раздумий его вырвало знакомое, слегка волнительное ощущение взгляда в спину. Он заметил, как переменились в лицах Эйлин и Сэм, как они переглянулись друг с другом, но так и не двинулись с места, смотря куда-то за Дина. Время словно замедлилось, и только беспокойство Чуда давало понять, что это не так. Дин не чувствовал настоящей опасности, в любом случае, его тело все еще не было готово к полноценной драке, у него даже не было при себе никакого оружия.

«Ладно, Дин, соберись. Возможно, там никого нет и у тебя посттравматический синдром или что-то в этом духе», — Винчестер собрался с мыслями, и, медленно поворачиваясь, он обманывал сам себя, надеясь, что за его спиной никого не будет. Интуиция редко подводила его в таких случаях.

В этот момент он нестерпимо захотел перестать дышать и свалиться на нагретый солнцем асфальт парковки, но он дышал, часто и глубоко, слишком часто. Воздуха все равно не хватало, ком в горле давил болезненным спазмом, и на мгновение Дину показалось, что он всё же потеряет сознание. Это не может быть он.

«Где ангел?» — спрашивали все его, и Дин каждый раз не мог выдавить ни слова. Демоны, охотники, ведьмы, они всё знали, но продолжали терзать его вопросами. Человек потерял ангела, снова, какая драма!

«Мне жаль», — слышал он в ответ, и иногда это было искренне.

Застыв точно так же, как застыли Сэм и Эйлин, он смотрел на Кастиэля, живого, настоящего. На его взъерошенные больше обычного темные волосы, на заинтересованный, но слегка затуманенный взгляд столь знакомых ярко-голубых глаз. Появившийся из ниоткуда, он стоял у скамейки, одетый в серые спортивные штаны и растянутую черную футболку с затертым принтом, и курил. Щурясь от солнца, он заинтересованно разглядывал Дина в ответ, и Винчестер не мог отвязаться от мысли, что точно так же Кас смотрел на него в их первую встречу.

— Кас? — севшим голосом выдавил Дин, и в его единственном слове было слишком много недосказанного. Скованный страхом и сомнениями, он не мог пошевелиться, всматриваясь в того, кто мог быть игрой воображения, издевкой Чака, побочным эффектом от пары лишних таблеток обезболивающего, которые Дин стащил у медсестры напоследок.

— Дин? — наконец, Кастиэль ответил и, потушив сигарету о металлическую спинку скамейки, подошел ближе к Винчестеру.

«Я люблю тебя» завибрировало знакомой жгучей болью клейма под ребрами, как было всегда, когда Дин вспоминал эти слова. Он помнил их, когда напивался вдрызг и засыпал на полу комнаты под мирное сопение Чуда. Помнил, когда пил утренний горячий кофе перед сборами на охоту. Помнил, когда боль пронзила всё его тело, и он медленно и мучительно умирал, думая только о том, что не заслужил быть вырванным из ада, не заслужил преданности и любви Кастиэля. Может быть, если бы он остался в аду, тогда ангел не был бы проклят его прикосновением и был бы жив?

Дин дернулся с места, делая осторожный шаг назад, сдерживая порыв притянуть ангела к себе, как это делал всегда, и это стоило ему невероятных усилий. Его надежды на возвращение Кастиэля исчезли вместе с Джеком, который не смог вернуть ангела из Пустоты. Но вот он перед ним, буквально на расстоянии метра, плоть и кровь, те же глаза, тот же голос. Дин замер, позволяя ангелу изучать его взглядом.

— Он все же смог найти тебя. Вы уже виделись? — Кастиэль вопросительно приподнял брови, будто бы зная, что Дин ответит утвердительно и никак иначе. Он улыбнулся, и охотник задохнулся от тянущей боли в груди. Как он скучал по этой улыбке! — Джек сказал, что ты появишься со дня на день. Прости, до сих пор не могу поверить, что наконец-то вижу единственного человека, которого помню. И, если быть честным, то и помню я только твоё имя.

Дин сглотнул горечь, собравшуюся в его горле, и нахмурился, видя как тухнет взгляд Кастиэля, как неуверенно он осматривается по сторонам, выискивая на пустынной парковке рядом с больницей того самого Дина, который знает его.

— Д-да, — слегка запинаясь выдавил охотник, подходя чуть ближе, протягивая руку и осторожно касаясь плеча Кастиэля. Он до смерти боялся обнять его, хоть и хотел этого больше всего на свете, с того самом дня, как потерял навсегда. Его голова раскалывалась от непонимания, от потока нахлынувших к ангелу вопросов, и Дину хотелось сбежать как можно дальше, лишь бы унять эту агонию. Осознание произошедшего было чем-то невыносимым, но страх потерять всё снова пересиливал всё остальное. — Мы с братом заберем тебя домой, Кас. Ты же знаешь, что ты Кастиэль?

— Да, Джек сказал как меня зовут, и я тут же вспомнил об этом. Но первое воспоминание, возникшее в моей памяти после того как я очнулся — твоё имя.

Кастиэль улыбнулся с легкой грустью, и теплый огонек в его глазах загорелся вновь. Дин не мог понять, какое из его чувств было сильнее: обида или счастье. Он бы хотел разобраться сам с собой, с тем, что произошло, но полностью сбитый с толку смог лишь кивнуть в сторону Импалы. Не оборачиваясь на Кастиэля, он рванул к машине, стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в спине. Дин шел и боялся, что обернувшись не увидит за своей спиной никого, но, сев в машину и уставившись в окно, он увидел, как фигура мужчины медленно приближается. Дин прерывисто выдохнул, предвкушая множество вопросов от брата, на которые у него не было ответов. Ощущение чужого тепла на ладони всё ещё было с ним и заставляло сердце Дина биться сильнее. Настоящее, живое тепло.

— Да, Сэмми, это он. Я не знаю, что произошло, но малец вернул Каса. Но вот только он ничерта не помнит, — не скрывая раздражения выдал Дин и уставился на уснувшего на коленях Эйлин пса. Все его мышцы вопили от усталости, но Дина больше беспокоило то, что творилось в его голове. У него даже не возникло мысли проверить не перевертыш ли был перед ним. Он знал, что это Кас, иначе и быть не могло. — Ни слова, Сэм. Разберемся, когда приедем домой.

Эйлин с недоумением читала слова по губам Дина и кивнула Сэму, когда старший Винчестер, прикрыв глаза, откинулся на спинку сидения, тем самым давая понять, что разговор окончен. Кастиэль осторожно открыл дверь машины и сел внутрь, попутно буркнув под нос смущенное "Привет".

— Рад видеть тебя, Кас, — не сумев скрыть удивление в голосе, сказал Сэм, и Эйлин добродушно улыбнулась, подтверждая его слова.

Кастиэль чувствовал себя на своем месте впервые за это, казалось, вечное время, с момента его пробуждения. Пока они ехали, он украдкой осматривал машину, но его взгляд то и дело останавливался на Дине, который упрямо делал вид, что спит.

Дину хотелось открыть глаза, повернуться и встретиться взглядами с Кастиэлем, встряхнуть его, накричать, ударить, а потом прижать к себе так крепко, чтобы руки свело от боли, а запах табака впитался в одежду. Он был чертовски зол на ангела и Джека, но больше всего он злился на самого себя за неспособность ничего изменить. Его дыхание было глубже и чаще обычного, губы подрагивали, и со стороны, казалось, что Дину снится кошмар, потому что он мог поклясться, что почувствовал тепло от ладони Кастиэля, так и не решившегося прикоснуться к нему в успокаивающем жесте. "Умоляю, Кас, сделай это. Дай мне знать, что ты все ещё помнишь меня" - мысленно просил Дин, но Кастиэль только отодвинулся от него, забирая остатки спокойствия, и прильнул к окну, рассматривая чистое голубое небо.

Дин так и не смог взглянуть на ангела, когда они приехали к бункеру, когда выходили из машины и спускались по металлической лестнице, нарушая тишину. Винчестеру казалось, что едва он начнёт говорить, то не сможет остановиться и пожалеет о сказанном в очередной раз.

— Мне нужно отдохнуть, — слегка охрипшим от долгого молчания голосом сказал он, осознавая, что действительно устал от нескольких часов в дороге, но больше от собственных мыслей, не дававших ему покоя.

Отметая любую попытку заговорить, он уверенно прошел мимо Каса с одним лишь желанием уснуть и сбежать от произошедшего хотя бы на пару часов. Когда он очнулся в больнице, то ни за что не подумал бы, что его очередной шанс на жизнь будет столь изощренной пыткой. Кастиэль проводил его удивленным взглядом и, повернулся к Сэму и Эйлин, неловко стоявшим в стороне.

— Думаю, нам всем нужно отдохнуть с дороги, а потом ты все расскажешь. Хорошо, Кас? — Сэм сложил руки на груди, стараясь скрыть дискомфорт и смущение из-за поведения брата. — Я покажу тебе твою комнату.

— Я ценю твою доброту, и я правда чувствую себя в безопасности рядом с вами, — Кастиэль тепло улыбнулся, и Сэма, вдруг, охватило неприятное предчувствие. — Но не мог бы ты сказать свое имя?

Упав на кровать, Дин с наслаждением отключился практически сразу. Никаких гнетущих мыслей и угрызений совести — то, в чем он отчаянно нуждался. Но и сон не оказался спасением. Настойчивым голосом его звали по имени, снова и снова, пока нечто не прервало его. Нечто, принесшее тишину и темноту, тягучую, обволакивающую с ног до головы. Голос пытался прорываться сквозь нее, но теперь звучал словно сквозь толщу воды: "Дин, ты должен ему помочь вспомнить. Сделай это ради него, сделай это ради меня".

Тянуться к голосу, теперь отчаянно кричавшему, не было смысла и сил — он был нигде и повсюду. Дин до тошноты крутился на месте, не видя даже собственных рук в этой ужасающей тьме сна. Страх и желание проснуться перекрикивали потрескивающий голос, вновь постепенно превращающийся в ничто. Охотник резко открыл глаза, с ужасом осознавая как быстро колотится его сердце. Проснувшись, он мог поклясться, что это был голос Джека, но его присутствия не ощущалось ни во сне, ни наяву. С трудом встав с кровати и бросив беглый взгляд на часы на прикроватной тумбочке, Дин вышел из комнаты и медленно пошёл в зал, где оставил Сэма и Эйлин. Где оставил Кастиэля, если тот не был игрой воображения. Он прислушался, но в бункере стояла тишина.

— Дин? — за его спиной из ниоткуда возник Сэм, слегка взъерошенный, в криво застегнутой наспех рубашке. Дин ухмыльнулся, высматривая позади брата столь же взъерошенную Эйлин. Да, его брат времени зря не терял. — Я, эм, мы…

— Не стоит, Сэмми, правда, — Дин сложил руки на груди и рассмеялся, пытаясь избежать неловкого оправдания. — Так что, это была не галлюцинация и Кас действительно вернулся?

Дину хотелось, чтобы его голос звучал непринуждённо, но на имени ангела он дрогнул, словно это было запретное слово.

— Да. Он хотел побыть в библиотеке, пока ты не проснёшься, — Сэм прочистил горло и смущённо посмотрел на брата, выискивая в выражении его лица ответы на все свои вопросы. — Дин, что произошло?

— Хотел бы я знать, Сэм, — помедлив, ответил Дин и решительно направился в сторону библиотеки, слыша, как Сэм следует за ним, попутно чертыхаясь, пытаясь застегнуть рубашку правильно.

Кастиэль действительно был в библиотеке. Сложив несколько стопок книг на столе, он раздосадовано смотрел на них сверху вниз, будто ни одна не смогла удовлетворить его любопытство. Услышав приближающиеся шаги, он испуганно поднял голову и неуверенно улыбнулся Сэму и Дину.

— Кас, — Сэм неловко поднял руку в приветствии, понимая как глупо это выглядит, ведь они виделись несколько часов назад. Но Кастиэль кивнул в ответ, и перевёл взгляд на Дина, который молчал, опустив глаза в пол.

Сэм мог поклясться, что в таком сложном создании, как ангел, где-то был самый простой рычаг включения и выключения, потому что он в очередной раз увидел, как свет и тепло в глазах Кастиэля мгновенно потухли. Да, этим рычагом мог руководить только Дин.

— Что же, Кас, давай присядем и ты всё нам расскажешь, — Сэм дёрнул Дина за собой и сел за стол напротив Кастиэля, все ещё стоявшего в лёгком напряжении. Дин сел рядом с братом и осторожно взглянул на ангела с немой мольбой соврать, что память на самом деле все ещё с ним, как и сказанные слова, как и чувства.

Потерянный и слегка смущенный, Кастиэль устремил взгляд наверх, на ослепляющий и тёплый свет ламп, напоминающий ему о том, что было скрыто тёмными клубами забвения, которые окружали его слишком долго. Ему понадобилась минута, чтобы собраться с мыслями, но братья терпеливо ждали, и даже их дыхание словно стало тише. Мысли Кастиэля устремились в тот день, когда он очнулся, словно до этого никогда не существовал. Холод асфальта, запах сырости после дождя и звон, игнорировать который было невозможно, были первым, что он ощутил. Рассказ медленно шёл от пробуждения до отрешенного и отчаянного стремления к тому, что вызывало к нему, к звону, превратившемуся в имя.

«Дин, Дин, Дин», — билось в его голове, и это имя было несомненно чем-то важным, не его именем, но тем, что так или иначе было частью него. Кастиэлю стоило усилий сказать об этом глядя Дину в глаза, и он с отчаянием понял, что не чувствует облегчения от сказанного. Винчестер быстро разорвал зрительный контакт и уставился на руки ангела, с силой сжимавшие спинку стула, так что костяшки его пальцев побелели. На запястье его левой руки была больничная бирка, которую Дин заметил только теперь. Кастиэль понял немой вопрос и грустно улыбнулся.

— Я так отчаянно хотел тебя найти, что не заметил машину. Да, думаю было глупо идти по дороге, а не по обочине, — Кастиэль усмехнулся собственной глупости, собственному счастью, что нашёл то, что искал.

Дин сидел сжав челюсти, едва сдерживаясь. Он продолжал слушать ангела, но слова были словно приглушенными. И тем не менее он слушал, не мог не слушать, и в его груди все ныло, когда он узнал о том, как его ангел, потерянный и беспомощный, лежал на асфальте, истекая кровью, и повторял его - Дина - имя. Кастиэль слегка наивно смотрел на Дина, будто бы у того были ответы на все его вопросы. Но Винчестер уставился на гладкую поверхность стола, инстинктивно переводя взгляд на вырезанные символы, и ему стоило усилий подавить воспоминания о том, как он выводил их дрожащей рукой. Конечно он звал ангела, безмолвными молитвами, тихим шепотом, даже умирая, Дин прощался и с братом и с Касом, наивно надеясь, что хотя бы на пороге смерти сможет увидеть его снова. Неужели Кастиэль всё это время слышал его молитвы и вновь пострадал из-за него?

— Так я и оказался в этой больнице, где ко мне приставили волонтера, работающего с людьми, потерявшими память, — подытожил Кастиэль, кивнув самому себе. Упустил ли он что-то? Едва ли.

Внимательно взглянув на братьев, он пытался прочитать их реакцию. Сэм, как открытая книга, сидел не скрывая удивления и некоторого разочарования. Его брови были нахмурены, словно он мысленно воссоздавал путь, который Кастиэль прошел за это время. Дин же был для него далек, как и прежде, хоть и находился на расстоянии вытянутой руки. Кастиэлю хотелось дотронуться до него, заставить незначительным прикосновением обратить на себя внимание, и может тогда он разгадает, что именно так тянуло его к этому мужчине.

— Но как в больнице узнали твоё имя? — спросил Сэм, краем глаза посматривая на брата, сжавшего с силой край стола. Он всё ещё был в замешательстве от того, как просто вернулся Кас, но еще больше от того, каким отстраненным оставался Дин. Единственное, что в этой ситуации было очевидно для младшего Винчестера — спасителем Кастиэля и волонтером был их Джек. Но вот только почему ангел ничего не помнил?

— Джек сказал, что я был в списках пропавших без вести. Я рассказал ему обо всем, и он пообещал разыскать тебя, Дин. И он выполнил обещание. Меня вылечили после аварии, и мне оставалось только ждать.

В последовавшей тишине он вновь перевел взгляд с братьев на книги, в которых так же не находил ответов на свои вопросы. В то же время, Дин, наконец-то, вырвался из оцепенения, и теперь смотрел на Кастиэля. Его губы слегка вздрагивали, словно он никак не мог решиться сказать то, что крутилось него на языке. Это не было хорошим знаком ни для кого, Дин был бомбой замедленного действия, готовой вот-вот взорваться.

— Как же так, — вполголоса сказал он, и взгляды Сэма и Кастиэля тут же оказались прикованы к нему. — Черт возьми, Кас, не могу поверить, что ты больше не помнишь ничего. Как на счёт этих лет, что мы бились бок о бок? Как на счёт того, что ты ангел? Как на счёт того, что ты вытащил меня из ада и спас бесконечное количество раз?

Глаза Кастиэля расширились в удивлении. Он ждал слов о своем прошлом, ждал, что воспоминания хлынут бесконечной чередой, и ему придется пересиливать себя, чтобы ничего не упустить. Но все слова Дина были для него тревожны и безлики.

 — Я не могу поверить, что ты не помнишь того, что произошло тогда, когда пришла Пустота. Почему я один должен жить с этим, Кас? — Дин разочарованно помотал головой и, резко вскочив из-за стола, направился к выходу.

Он бежал не от брата и Кастиэля, но от самого себя. Дину казалось, что стоит ему запереться в своей комнате, и всё пройдет, но эмоции продолжали душить его, а слезы злости и обиды так и стояли в глазах. Он не мог позволить себе выпустить всю боль наружу, иначе это разрушило бы его окончательно. Дин помнил всё, будто это было несколько минут назад. Черная вязкая пустота, утягивающая Кастиэля за собой, тишина бункера, нарушаемая его рыданиями. Да, тогда он мог позволить себе эту слабость, чтобы не возвращаться к ней никогда, заглушить ее алкоголем и нескончаемым насилием. Охота за охотой, лишь бы отвлечься, но из раза в раз терпеть поражение и просыпаться с именем ангела на губах, горечью потери и нестерпимым желанием объясниться, рассказать Касу как тот был не прав в том, что не может иметь любовь Дина в ответ.

" Как ты мог сказать, что любишь меня, и исчезнуть? Ты умер, не зная, что я тоже тебя люблю, а теперь ты больше не любишь меня», — Дин прокручивал эту мысль в голове снова и снова, пока ему не стало тошно от самого себя. Он любил трусливо, долго и так же сильно, не понимая, отчего ему так спокойно и одновременно чертовски больно рядом с ангелом. Это была другая любовь, их особенная любовь, в которой признаться хватило сил только у Кастиэля. Закутавшись в плед, Дин свернулся на кровати, чувствуя себя ничтожным и беспомощным. Может быть его физические раны заросли, но внутренние продолжали кровоточить.

Стук в приоткрытую дверь был тихим и осторожным, но Дин все равно вздрогнул, машинально собравшись, окружив себя незримым щитом, через который не прошла бы ни одна неверная эмоция. На пороге стоял слегка взволнованный Сэм, и старший Винчестер тут же расслабился. На разговор по душам с Кастиэлем он не был готов. Готов ли был ангел?

— Дин, я понимаю, что тебе тяжело, правда, — не дождавшись приглашения, Сэм вошел и осторожно присел на самый край кровати, стараясь не вторгаться в личное пространство брата больше, чем тот того позволял. — Но нам надо помочь ему вспомнить всё, а если он не вспомнит, помочь ему приспособиться. Это же Кас, наш друг! Как мы можем его бросить, Дин? Как ты можешь позволить себе бросить его?

Дину стоило больших усилий повернуться к брату. И как же ему хотелось в этот момент рассказать Сэму, что на самом деле творилось у него в голове, как все сжималось внутри, когда он смотрел на Каса, но не увидел в нем того самого, своего ангела, который любил его, который видел в ничтожном человеке нечто большее.

— Ты прав, Сэмми, — выдавил Дин, отбрасывая плед в сторону. Он не верил в свои слова, но знал, что должен попытаться ради Джека, ради Каса, ради себя.

Состроив гримасу, он встал с кровати и немой жестикуляцией спросил Сэма, находится ли ангел всё ещё в библиотеке. Да, ему предстоял весьма трудный разговор.

Кастиэль и правда все еще был там, словно так и не сдвинувшись с места, хотя прошел практически час с того момента, как Дин выбежал из помещения, сглатывая слезы обиды на всех вокруг. Поджав губы, Кас рассматривал собственное имя, вырезанное на столе рядом с другими инициалами, и его разрывало от навалившихся несвязных мыслей. В одном он был точно уверен — люди, окружавшие его, действительно его знают, он их друг, возможно, его место рядом с ними. Но в то же время он понимал, что своими действиями, которых не помнил, он причинил Дину боль.

Они снова встретились взглядами, но в этот раз Дин не прятался, а смотрел в ответ, чувствуя, как его лицо покрывается красными пятнами стыда. Ему хотелось затолкать обратно в глотку сказанные в порыве гнева слова, но Кастиэль будто ни капли не был обижен. Он грустно улыбнулся Винчестеру и, наконец, вышел из-за стола и сел в кресло, в котором до этого сидел Сэм.

— Дин? — Кас приглашающе похлопал по креслу рядом, и Винчестер послушно уселся в него, случайно задев бедро ангела коленкой. Всё внутри него перевернулось, по телу пробежал тревожный импульс. Дин осознал, что боится касаться этого Кастиэля. Он был теплый, твердый, живой. Без капли стеснения Дин рассматривал его лицо, мелкие морщинки у глаз, сухие губы, которые Кас то и дело облизывал. Не сумев совладать с собой, Дин улыбнулся. Нет, это определенно был его ангел.

— Кас, я… — начал было Дин, но мужчина поднял ладонь, прерывая его, будто бы зная, что Винчестер хотел сказать.

— Не стоит, Дин. Я понимаю твое смятение как никто другой. Сэм рассказал мне всё. Кто вы, чем занимаетесь, через что прошли. И кто на самом деле Джек. Я, честно говоря, впечатлен, — Кастиэль рассмеялся, и Дин всё на свете отдал бы, чтобы тот Кас из прошлого позволял себе смеяться чуть чаще. Беспокойство постепенно стиралось разливающимся по всему телу теплом от близости того, по кому он так сильно тосковал.

— Сэм сказал, что я ангел, но мне кажется это больше не так. Не знаю почему, но я чувствую отсутствие ангельской сущности в себе так же явно, как нашу с тобой связь.

Внутренности Дина сделали очередной взволнованный кульбит, и слабая надежда загорелась в его глазах. Возможно, не всё потеряно, и Кастиэль действительно сможет вернуть себе память.

— Пока что я не вспомнил ничего, — слегка раздосадовано продолжил Кас, смотря на Дина в немом извинении, уничтожив мимолетную надежду Винчестера. — Но я постараюсь сделать всё возможное, чтобы…

— Нет, — прервал его Дин и, преодолевая себя, положил ладонь на плечо Кастиэля, чуть сжимая пальцами тонкую ткань его футболки. — Ты не будешь один. Я помогу тебе. Ты мой лучший друг, Кас, пусть ты этого и не помнишь. И я правда рад, что Джек вернул тебя, пусть без памяти и супер-силы убивать одним прикосновением.

Дин хотел притянуть Кастиэля к себе, вселить в него уверенность, которой в нем самом практически не было, но почему-то убрал руку с его плеча и встал.

— Завтра начнем реабилитацию. Ты должен поспать, да и я всё еще предпочел бы немного отдохнуть. Спина чертовски болит.

Они кивнули друг другу, и Дин ушел из библиотеки, переполненный приятным волнением. Он сделает всё возможное, чтобы воспоминания Кастиэля вернулись, а если он ничего не вспомнит, то Дин просто будет рядом, пока Кас того хочет. Теперь Винчестер понимал, что этой близости и связи между ними ангелу всегда было достаточно, Кастиэль не осмеливался думать о большем, не зная, как сильно хотелось большего его человеку. Дину, презиравшему бесчувствие ангелов, но знавшему, что Кас всегда отличался от братьев и сестер. Его сердце и эмоции были как оголенный нерв, и Винчестер бил по ним больнее и чаще всех остальных.

Кастиэль смотрел Дину вслед, и в его носу щипало от подступающих слёз.

Ты самый заботливый человек.

Слова появлялись в его голове, словно помехи на радио. Прерывисто вздохнув, Кастиэль закрыл лицо ладонями. «Ну же, вспомни», — умолял он самого себя, но воспоминания были словно окутаны густым туманом. Кастиэль тянулся к ним, к этим спрятанным образам, как к спасению, но они ускользали от него, дразня, давая ложную надежду.

"Вспомни. Это важно", - теперь голос в голове был чужим, отдаленным, так что Кастиэль никак не мог узнать, кому он принадлежит. Слова отдавались легкой вибрацией на кончике языка, пока не превратилась в ничто, в окончательное понимание того, что он на самом деле больше не ангел, у которого не было потребности в отдыхе и сне. Он еще долго вопрошал в пустоту, пока не отключился, размякнув в кресле. Дорожки слез медленно высыхали на его щеках.