В попытке сбросить напряжение, Дин передернул плечами и окинул взглядом собравшуюся толпу людей. Он уже и забыл каково это — бункер, в котором стоит гул голосов и смеха, запах металла чуть сильнее обычного, и само место кажется большим, чем убежищем с тысячей книг и парой пыточных камер. Это должно было пугать его — почти не помнить промежутка жизни между освобождением от Чака и охотой, чуть не стоившей ему жизни, но Дин был искренне рад, что этот период остался туманным, словно сон. С невероятным упорством он цеплялся за то, где он сейчас, кем окружен, на ощущении спокойствия и легкого опьянения, на перебивающих друг друга байках об охоте. К своему удивлению, Дин понял, что был благодарен Джеку за то, что тот не стал стирать монстров. Словно он знал, что без этого старший Винчестер окончательно потеряет себя.

— Напомни мне, почему я на это согласился?

— Потому что ты очень любишь своего брата и тусовки?

Дин едва поспевал за движениями рук Эйлин и, когда она закончила, он не сумел сдержать смешок. Он вновь всмотрелся в толпу, замечая, как Сэм оживленно разговаривал с Бобби в стороне ото всех, но то и дело бросал взгляды в их с Эйлин сторону. Позже, Дин не упустит возможности подшутить над Сэмом и его щенячьей влюбленностью в охотницу. Вдруг, он вздрогнул от резкого тычка в бок: девушка ехидно улыбалась, словно заметила что-то невероятно забавное.

— Что? — с напускной обидой спросил Дин, пытаясь сфокусироваться на резвых жестах Эйлин, с трудом складывающихся для него в слова. — Эй, помедленнее, я выпил слишком много пива.

Девушка сердито выдохнула и махнула рукой в сторону, где стоял Кастиэль. Дин хмыкнул, понимая, что Эйлин догадалась раньше него самого, что в толпе он неосознанно высматривал именно его. Тот стоял в стороне от общей массы людей, растерянно сжимая в руках едва тронутую бутылку пива. Совсем один, в этом чертовом тренче, и Дин не удивился бы, если бы узнал, что Кас даже спит в нем. Ничего не сказав Эйлин, он, словно мотылек привлеченный светом, направился к нему, стараясь выглядеть как можно более непринужденно.

"Каким же влюбленным взглядом ты на него смотришь", - думала Эйлин, провожая Дина взглядом. На нее накатила легкая грусть, ведь Кастиэль смотрел в ответ совсем по-другому.

— Привет, — буркнул Дин, становясь рядом с Кастиэлем. Всё это ему напомнило неловкие подкаты на школьном балу, и он, вдруг, смутился.

— Здравствуй, Дин.

Всё это время Кастиэль казался сдержанным и неуверенным в том, что ему стоило находиться там, где он был, но он все равно не смог сдержать улыбки, когда Дин оказался рядом. Он осторожно придвинулся ближе, и теперь Винчестер чувствовал чужое тепло, его буквально поглотило это трепетное ощущение, и он гадал, специально ли Кас делает это. «Не смей, даже не думай заходить дальше», — твердил он сам себе, но тело отказывалось его слушать. Они словно играли, и на этот раз настал его черед сделать ход. Теперь их ладони едва ли не соприкасались, оставались считанные миллиметры, и всё же, это было для Дина сравнимо с тем, если бы они крепко схватились за руки. Он едва не выронил бутылку, пораженный тем, как жарко ему стало от этой нелепой минимальной близости. В странном предвкушении, он ждал, что сделает Кастиэль дальше, надеялся, и в то же время боялся. Взрослый мужчина чувствовал себя неопытным мальчишкой, и он мог поклясться, что Кас ощущал нечто схожее, наивное и чистое. Нет, ничего чистого и невинного Дин точно не ощущал, и ему стало стыдно за такие чувства.

Краем глаза Дин увидел, как Сэм движется в их сторону, и ненавидел брата за то, что тот вынуждает его отодвинуться от бывшего ангела на более приемлемое расстояние. Кастиэль нахмурился, заметив, как Дин отстраняется от него, но постарался не подавать вида, что обратил на это внимание. Кивнув Сэму, он сделал несколько больших глотков пива и слегка скривился от кисловато-горького вкуса. Кастиэль не хотел слушать младшего Винчестера, не хотел находится здесь, в этом бункере, в этом месте, рядом со всеми этими людьми, не приносящими ему ничего, кроме головной боли. Его тянуло в безликую безмятежность небес, где нет ничего, кроме шума ветра, нет чувств и беспокойств, а тяжесть крыльев приятно тянет спину. Это были те небеса, которые снились ему иногда, словно дразня. Этот мир был не его, но и тот отвергнул Кастиэля. К этому времени он вспомнил рай, вспомнил битвы и холод окровавленного клинка в руках, но хотелось ему не этого, а того покоя и затишья, когда затягиваются раны и ангельское радио не звучит тошнотворной какофонией звуков. На какое-то мгновение он испытал это чувство сейчас, рядом с Дином, и ему стало невероятно тоскливо от осознания того, что вероятнее всего он больше никогда не сможет это ощутить.

Сэм продолжал и продолжал говорить, и из вежливости Кастиэлю пришлось сосредоточиться, чтобы понять его. Когда он наконец-то разобрался в монологе младшего Винчестера, то понял, что Дин рядом с ними больше не стоит. «К черту», — подумал он, и оборвал себя на желании отыскать мужчину в толпе. Сделав еще несколько глотков пива, он хмыкнул и влился в диалог с Сэмом, прогоняя мысли о Дине прочь.

Сказав брату и Кастиэлю что-то невразумительное, Дин нарочито медленно вышел на улицу, а затем бежал и бежал, пока не стало так плохо, что он начал задыхаться от нехватки воздуха. Он убегал, снова, охваченный необъяснимой паникой и страхом. Свернув с главной дороги на пустую аллею, Дин сел на землю и обхватил себя руками. Делая глубокие вдохи, он пытался подавить рвотный позыв, старался прийти в себя, придумывая, что скажет Сэму, как объяснит свой внезапный побег. Казалось, это будет легко — сваливать странное поведение на последствия роковой охоты, и брат, даже если не поверит, не станет мучить его расспросами, ведь для него это были столь же болезненные воспоминания, сколь и для Дина. Но что он скажет Касу, станет ли тот что-то спрашивать? Постепенно, Дин восстановил произошедшее в памяти, с ненавистью прогоняя даже малейшую мысль о том, что Кастиэль действительно мог хотеть того же, чего хотел он. Но его дыхание перехватывало от одного только предположения, что было бы дальше, если бы он взял руку Каса в свою. Боясь собственных желаний, боясь быть отвергнутым, он понимал, как жалок и смехотворен.

Медленно поднявшись на ноги, Дин поплелся обратно к бункеру, стараясь не думать вообще ни о чем. Подойдя к металлической двери он замешкался, всматриваясь в тронутый ржавчиной металл. Именно таким же покорёженным он чувствовал себя. С силой ударив по двери, Дин слегка скривился от резкой боли и судорожно выдохнул — сам того не желая, он всколыхнул в памяти грохочущую череду куда более сильных ударов, от которых ему было по-настоящему страшно до сих пор.

— Какой же ты трус.

Он с трудом подавил желание ударить еще сильнее, разбить костяшки пальцев и перекрыть болью хоть какую-то часть отвращения к самому себе, намертво липнущего к коже. Его слегка потряхивало, но он уверенно зашел внутрь, с облегчением отмечая, что за его отсутствие мало что изменилось. Взгляд Дина неуверенно метался, он снова искал, снова конкретного человека, не зная, что сказать, когда найдет, но непреодолимо желая хотя бы бегло увидеть и удостовериться, что тот в порядке. Свернув в коридор, который он отчаянно игнорировал, Дин застыл, услышав приглушенные голоса. На дрожащих ногах он подошел к приоткрытой двери. Казалось, если он проигнорирует её и пройдет мимо, то его опасения окажутся пустыми, и Сэм с Касом, да, голоса несомненно принадлежали им, окажутся где-то за углом. С силой прикусив нижнюю губу, он заставлял себя двигаться вперед, а не бежать прочь. Медленно войдя внутрь, он увидел брата и бывшего ангела, синхронно повернувшихся на звук шагов. Дин прочистил горло, стараясь игнорировать беспокойство на их лицах.

— Что вы здесь забыли? — он едва смог сдержать раздражение, которое на самом деле было душащим страхом. Ему хотелось схватить обоих мужчин за вороты рубашек и вытолкать из пыточной, запереть ее на замок и заставить всех забыть о существовании этой комнаты.

— Бобби попросил помощи кое с чем, и мы решили поискать тут. Может найдем что-то полезное. Оказывается, за все время Кас ни разу здесь не был, а мне казалось ты показал ему весь бункер.

Кастиэль виновато уставился в книгу, и Дин почувствовал укол стыда. С чего он вообще взял, что Касу угрожает опасность, ведь тот больше не ангел, ведь он больше не помнит своего истинного счастья, которое призвало Пустоту. Не зная, что ответить, старший Винчестер подошел к брату и бесцеремонно вырвал книгу у него из рук, всматриваясь в текст.

— Греческий? Серьезно? Ты все равно не понимаешь ни слова.

Сэм обиженно нахмурился и бросил взгляд на Кастиэля, безмолвно прося вмешаться в разговор. Но мужчина не отрывал взгляд от желтоватых страниц, перечитывая одну и ту же строчку в пятый раз подряд. Находиться в тесноватом архиве, ведущем в пыточную, оказалось весьма дискомфортно, и дело было отнюдь не в назначении помещения. От чего-то по его спине то и дело бежали мурашки, будто за ним кто-то наблюдал. И даже если ему было бы что сказать, он не сумел бы — во рту предательски пересохло. И почему-то Кастиэль был уверен, что не ему одному хотелось сбежать как можно дальше из этого места. Наконец, он сумел оторваться от бесполезного чтения и взглянул на Дина с немым вопросом. Он и сам не знал, что хотел спросить, в очередной раз всё было на уровне интуиции, и ему хотелось вцепиться в собственное горло, лишь бы выдавить хоть какие-то слова. То и дело Дин обеспокоенно окидывал взглядом комнату, словно что-то высматривая, но Кастиэль никак не мог понять, что именно. Он лишь мог удостовериться в своей правоте — Дину тоже не хотелось здесь находиться.

— Почему вы ищете что-то здесь, а не в библиотеке?

Голос старшего Винчестера все еще звучал слишком нервно, но Кастиэль видел, как тот становится чуть спокойнее. Прижав книгу к себе, он уставился на него, чувствуя нарастающее трепетное желание в очередной раз прикоснуться к Дину, аккуратно сжать его запястье и отвлечь от тревожных мыслей. Он был уверен, что это сработает, но вместо этого он сильнее впился пальцами в жесткую обложку книги. Слишком ярким было воспоминание о том, как Дин отверг его прикосновение на глазах у Сэма и Эйлин. Кастиэль не вслушивался в разговор братьев, и, на автомате пошел за ними, когда они все же направились в библиотеку, попутно подначивая друг друга. Он шел за ними, исподлобья смотря в спину Дина, весь тянулся быть ближе к нему, и ненавидел себя за это. Винчестер был смущен привязанностью ангела, очередного монстра, он слышал эти разговоры среди других охотников. Кастиэль надеялся, что, возможно, ему стоит продолжать сдерживать себя, и тогда Дин перестанет сторониться его.

Они просидели в библиотеке до глубокой ночи. Охотники постепенно разъехались, а несколько остались переночевать в пустующих комнатах бункера. Бобби, так и не дождавшись успехов в поисках, уснул в кресле с книгой на коленях.

— Мне кажется, я нашел, — устало сказал Кастиэль и зевнул. Текст начинал расплываться у него перед глазами, но он старался держаться из последних сил.

— Да, я думаю это тот самый амулет. Ты молодец, Кас, — Сэм отложил раскрытую книгу в сторону и заботливо положил руку мужчине на плечо. — Может быть тебе пора идти спать?

Кастиэль отрешенно кивнул и, слегка пошатываясь от усталости, встал со стула.

— Спокойной ночи.

Он был измотан, но доволен успехами своих поисков. Медленно идя к выходу из помещения, он услышал тихое «Спокойной ночи», сказанное Дином, и приятное тепло окутало его с ног до головы.

— Так это произошло там? — удостоверившись, что Кастиэль ушел на достаточное расстояние, Сэм уставился на брата с выражением лица «Нам надо поговорить». Он бил наугад, но был поразительно уверен в собственной правоте. — И не ври мне, хватит избегать эту тему.

Дин неуверенно пожал плечами и сделал глоток пива, оттягивая неизбежное. По его спине пробежал холодок от понимания того, куда именно клонит Сэм. Но к его удивлению, оказалось, что ему больше не хотелось молчать, и он был благодарен брату, что тот решил поиграть в психолога в очередной раз. Дин знал, что необходимо начать рассказывать хоть что-то, если он хочет сдвинуться с мертвой точки, на которой топчется черт знает сколько времени. Собравшись с мыслями, он взглянул на брата и, вдруг, понял, что это будет тяжелее, чем он думал.

— Знаешь, ты можешь рассказать мне все. Тебе станет легче, поверь, — Сэм скрестил руки на груди, смотря на брата своим наивным щенячьим взглядом. Дину было удивительно, как это все ещё работало, тем более на нем.

— Да, Пустота забрала его и Билли там.

Голос Дина прозвучал ниже обычного, каждое слово словно сказано через силу. Сэм понимающе кивнул. Терять Кастиэля было больно и ему, но Дин лишался большего, и Сэму оставалось только догадываться о том, что испытывал брат. В тот день Пустота забрала у него нечто большее, чем лучшего друга, она забрала у него желание жить. Младший Винчестер поежился от воспоминаний о том, как Дин угасал у него на глазах, как умирал и не пытался бороться, потому что его больше ничего не держало.

— Позволь спросить, ты же испытываешь какие-то чувства к Касу? — осторожно спросил Сэм, чувствуя, как одно неверное слово может обернуться катастрофой, и Дин в ярости ударит его по лицу или убежит от разговора, как это часто происходило.

— О чем ты говоришь? Конечно испытываю! Кас наш лучший друг, наша семья, —отведя взгляд в сторону, Дин чувствовал, как горячие волны стыда разливаются по всему телу. Он не был готов к тому, что разговор свернет в эту сторону. По крайней мере, Сэм освободил его от участи рассказывать всё самому.

— Я имею ввиду, нравится ли он тебе? — Дин неопределённо хмыкнул в ответ, пряча лицо в ладони. Слова застряли у него в горле, поэтому он просто молчал, понимая, что Сэм раскусил его. — Дин, тебе не нужно изображать того, кем ты не являешься. Если тебе нравится Кас, то я не стану тебя осуждать. Я не отец.

Всё ещё не зная, что сказать, он сделал максимум, который его тело и разум позволяли в тот момент. Дин сумел посмотреть брату в глаза с легким вызовом, и, наконец-то, Сэм мог прочитать по нему все.

— О, — сердце Сэма сжалось от сожаления. Он даже не представлял, что окажется прав. — Ты… Дин, ты любишь его?

Старший Винчестер вновь перевёл взгляд на стол, на потрепанные временем книги, и с ужасом понимал, что точка невозврата пройдена. Он хотел бы сказать, что любит Кастиэля как друга и брата, но не мог. Эта любовь была другая. Та, от которой перехватывало дыхание, та, которая одновременно окрыляла его и приносила невероятное отчаяние. Та, которая за обычным прикосновением, таила в себе слишком много смысла. Дрожащими пальцами он надавил на глаза, пытаясь остановить болью подступающие слёзы, и слова наконец-то перестали стоять комом в горле.

— А знаешь, что хуже всего? Когда пустота забрала Каса, он сказал, что любит меня. Сказал и исчез. Сэмми, я думал, что сойду с ума, я сходил с ума. Мне жаль, но я хотел умереть следом за ним, — прошептал Дин, зная, что пути назад уже не будет. Ему не стало легче или тяжелее, он все ещё чувствовал слишком много для охотника, для мужчины, для Дина, черт возьми, Винчестера. Вот он какой на самом деле: убийца с разбитым сердцем в груди, имеющий силу отсечь голову, но дрожащий от мысли сказать в слух о своих чувствах.

Сэм притянул Дина к себе, несмотря на его слабые попытки отстраниться. Ему до сих пор было слишком больно вспоминать, как он чуть не потерял его, и Сэм не мог сказать многого, не мог отпустить обиду. Тогда, удерживая Дина трясущимися руками, скользящими по куртке от крови, о, сколько было крови, он молился Джеку, молился Касу, зная, что в этот раз чуда не произойдет. Его старший брат умирал, надеясь на то, что вместе со смертью закончатся его душевные страдания.

— Я горжусь тобой, хочу, чтобы ты знал это. Ты не пытался признаться ему?

— Всё это время я думал о том, как плохо мне. И мне казалось, что раз Кас ничего не помнит, то и не страдает. Но я вижу, Сэмми, вижу как это незнание сжирает его так же, как эти бесконечные воспоминания сжирают меня. И я не могу вывалить на него еще и это.

— Но ты не думал, что рассказав ему о том, что произошло, ты спасешь и его и себя?— отстранившись, Сэм развел руками, будто ответ всё это время лежал на поверхности, а глупый старший брат его отчаянно игнорировал. Дин фыркнул и кивнул, безмолвно ставя точку в разговоре. Нет, он не мог поставить Каса перед фактом, в надежде на то, что тот примет его слова как истину. Они просидели в тишине еще какое-то время, прежде чем у Дина в голове что-то щелкнуло. Слова о том, что он выжил, вдруг, показались ему смехотворной иллюзией. Нет, он был уверен, что в тот день для него всё закончилось.

— Сэм, — нахмурившись спросил Дин. — Я умер?

Младший Винчестер рассмеялся и с силой ущипнул брата за плечо, от чего тот скривил гримасу.

— Живее всех живых.

— Нет, Сэмми. Тогда, в амбаре, я ведь умер?

Улыбка медленно сползла с губ Сэма, и он уставился на свои ладони, словно на них все еще была теплая кровь брата.

— Я думал, что ты умер, да. Но всё равно отвез тебя в больницу. Знаю, что ты не хотел демонических и божественных возвращений, так что я решил положиться на удачу. Когда врачи тебя забирали, пульс был очень слабым, но ты был жив.

Дин задумчиво покачал головой. Он верил Сэму, но так же верил тому, что чувствовал. Не могло быть всё так просто, и он готов был поклясться, что в этом как-то мог быть замешан Кас. Дину было необходимо разобраться со всеми вопросами, которых оказалось слишком много на него одного, но он абсолютно точно не собирался втягивать в это брата.

— Эйлин, наверное, уже заждалась тебя, — Дин похлопал Сэма по плечу и торопливо встал с кресла. Он не стал дожидаться ответа, и направился в свою комнату, попутно обдумывая, как он сумеет призвать Джека и спросить у него всё. Должен ли он просто набрать его номер, или ему придется кричать молитвы, пока легкие не начнут сжиматься в удушающем спазме?

***

Его голова раскалывалась от боли уже третий день, и Дин даже думать не мог о том, чтобы найти способ поговорить с Джеком. Он не мог думать вообще ни о чем. К его счастью, никто не пытался его беспокоить, и только Эйлин изредка заходила с чем-то съестным или чашкой травяного отвара, от которого у Дина спазмом сжимался желудок, а жар словно становился еще сильнее. Девушка смотрела на него с сочувствием, но упорно ждала, когда он выпьет отвар полностью, будто бы она лечила от простуды собственного ребенка. У Дина не было сил даже пошутить об этом.

На часах было почти шесть утра, когда он понял, что ему стало лучше. Дни своего заточения Дин перестал считать, но ему казалось, что это был пятый. В чем он был точно уверен, так это в собственном зверском голоде, поэтому он отправился на кухню, молясь найти в холодильнике хотя бы старый сэндвич. К его счастью, в это время на кухне никого не было, поэтому Дин быстро поел, насытившись единственным куском хлеба с джемом. Когда он возвращался в комнату, его слегка мутило, и он уже начинал жалеть, что вообще вставал с кровати.

— Дин? — у дверей его комнаты стоял Кастиэль, весь взъерошенный и очевидно испуганный неожиданной встречей. Черт знает, сколько он простоял вот так вот. Он был в привычном костюме, но пиджак лежал на полу, рукава рубашки были закатаны, и Винчестер ничего не смог с собой поделать, но огляделся в поисках бежевого тренча. — Нам надо поговорить. Может быть я больше не ангел, но я чувствую, как ты расстроен, когда я рядом, когда ты думаешь, что я не смотрю на тебя. Я сделал что-то не так? Это было тогда, когда пришла… Пустота?

— Да, у тебя было время на раздумья, — протянул Дин, вновь чувствуя легкую головную боль. Он упоминал Пустоту при Кастиэле всего однажды, и миллион раз пожалел о том, что не смог держать язык за зубами.

Кас смотрел на Дина с легким раздражением, и Винчестер, растерявшись под напором бывшего ангела, решил урвать себе немного времени на то, чтобы собраться с мыслями. Закатив глаза, он открыл дверь и манерным жестом пропустил Кастиэля первым войти внутрь. Он понимал, что ему придется рассказать хотя бы часть того, что произошло, но он абсолютно не был готов к тому, что это случится столь спонтанно, и не по его инициативе. Ему хотелось соврать, отшутиться, как он это обычно делал, но от этого желания ему захотелось убежать еще больше, чем от истины.

— Ты пожертвовал собой ради меня, призвав пустоту, здесь нет твоей вины, Кас, — Дин осторожно подбирал слова, надеясь, что не придется раскрывать все тайны. Если у него был шанс больше не причинять Кастиэлю боль, он сделает все возможное. Лишь бы он остался рядом, лишь бы его устроила эта неполная правда. Устало вздохнув, Дин уселся на кровать, не решаясь взглянуть в глаза бывшему ангелу.

Тот, кто должен просить прощения — я.

— И все же, — Кастиэль помедлил, прежде чем осторожно сесть рядом с Дином. — Я хочу знать подробнее.

«Снова слишком близко», — думал Винчестер, но не мог позволить себе пошевелиться. Он грустно улыбнулся, не понимая как в такой ситуации мог испытывать грусть и подобие счастья. Дину непереносимо хотелось освободиться, перестать бесконечно прокручивать смерть Каса в воспоминаниях, перестать винить себя за всё. В глубине души он знал, что Кастиэль поступил бы также снова и снова несмотря ни на что. Но он не мог рассказать обо всем, раскрыть истинных причин своего спасения. И Дина невероятно злил тот факт, что он оказался загнан в угол, не в силах придумать правдоподобную ложь. Но он точно знал, что ни за что не расскажет о том, что чувствовал к нему ангел.

— Ты спас мою задницу, тут нечего рассказывать. Мы были в опасности, и ты совершил один из своих ангельских трюков, вот и всё, — он похлопал мужчину по спине и быстро одернул руку. Кастиэль был чрезвычайно тёплый, и даже лёгкий запах табака не отталкивал Дина, а привлекал. Но он не мог себе позволить продлить прикосновение даже на несколько секунд. — Ты же, в конце концов, мой лучший друг. Я бы поступил так же.

— Хорошо, Дин. Как скажешь.

Кастиэль был слегка раздосадован, и не мог это скрыть. Все эти дни не видеть Дина казались ему мучительными. Он столько раз стоял у двери его комнаты, не в силах постучать, не зная, что сказать. Нерешительность гнала его прочь, и он запирался в своей комнате, надеясь на то, что вспомнит хоть что-то своими силами. В попытках расшифровать поведение Дина, понять его, он осознал, что не знает, что чувствует сам. И ему стало невыносимо, когда он наконец понял, что был зол на Дина, но одновременно с этим испытывал болезненную вину и привязанность к нему. И эта привязанность была безответна.

Узнав о себе что-то новое, Кастиэль не знал, что еще может сказать. С легкой отрешенностью он рассматривал свои ладони, розоватый шрам на правой, слегка ноющий, перечеркнутый более свежим недавним порезом. И этот шрам вновь стянуло ноющей болью, стоило ему оказаться рядом с Дином. Или ему казалось, и он болел всегда? Кастиэль, вдруг, вспомнил, как неделю назад у него впервые возникло странное желание, которое он тут же подавил. Прикоснуться к Дину, к его плечу, словно это прикосновение успокоит не только его старую рану, но и дарует спокойствие ему самому.

— Могу я кое-что сделать? — неожиданно для самого себя спросил он, и Винчестер настороженно кивнул, не сдерживая удивления.

Кастиэль медленно протянул руку, его пальцы слегка подрагивали от предвкушения и волнения. Наконец, он положил ладонь на плечо Дина, слегка сжал плотную ткань его рубашки, и замер, прислушиваясь к собственным ощущениям. Он больше не боялся, что Дин его оттолкнет, сердце Кастиэля бешено стучало, но так же быстро билось сердце охотника. Щеки Винчестера слегка порозовели, он в недоумении смотрел на бывшего ангела, чувствуя разливающееся по телу тепло. Это прикосновение было сравни благословению, ладонь ангела идеально легла на шрам на плече Дина, словно паззл.

— Странно, — произнёс Кастиэль, и его голос дрожал.

Дин чувствовал собственную дрожь и накатывающее лёгкое возбуждение. «Он всего лишь дотронулся до тебя, Винчестер, спокойно», — приказывал он самому себе, стараясь преодолеть желание придвинуться ближе. Вместо него это сделал Кас, и его прикосновение будто проникло Дину под кожу ещё сильнее, но им обоим и этого оказалось мало. Во рту у него пересохло оттого, как странно и ново это было, сидеть вот так близко к Кастиэлю, не разрывать с ним физический контакт уже несколько минут и чувствовать слишком много. Он схватил бывшего ангела за запястье и отдернул его руку, но лишь для того, чтобы стянуть с самого себя рубашку и остаться в футболке. Дин с трудом понимал, что делает, все действия были на уровне желания убрать все барьеры, он был готов расплакаться от того, как сильно ему хотелось почувствовать ладонь Кастиэля на коже, а не через ткань. Ему стало смешно от самого себя, но он судорожно приподнял край рукава футболки, обнажив перед взором Каса отпечаток ладони, его ладони. Дин взглянул на бывшего ангела с безмолвной просьбой, и тот его понял. Горячая ладонь Кастиэля прикоснулась к столь же горячему шраму на плече Дина, и тот не смог сдержать слегка удивлённого стона.

"Черт возьми, почему ты не делал так прежде? Или именно это и значило особую связь, о которой говорили все пернатые?", - обескураженный собственными ощущениями, Дин не мог перестать переключаться с одной мысли на другую, но все они были только об этом внезапном прикосновении.

— Это сделал я? — шёпотом спросил Кас, поражаясь собственной смелости, и Дину пришлось задержать дыхание прежде чем медленно кивнуть. — Прости, я уверен, что не хотел оставлять на тебе шрамы.

Кастиэль говорил это и чувствовал, что лжет. Это сделал он, сделал осознанно, и сделал бы ещё раз.

Я вытащил тебя из адского пламени и в тот самый момент мы оба были прокляты.

Дин сосредоточенно смотрел в ответ, без слов умоляя не разрывать прикосновение, благодаря Кастиэля за то, что сделал это.

— Перестань извиняться, тебе не за что просить прощения. Мне даже нравится, — Дин нервно дернул уголком губ, понимая, что не в силах контролировать собственные слова, и осторожно приблизился к Кастиэлю. Ему нужно было знать наверняка, и он не собирался стыдиться этого, не сейчас. — Не хочу показаться фриком, пожалуйста, скажи, что ты тоже чувствуешь это?

И он не смог сдержать вздоха облегчения, когда бывший ангел осторожно кивнул. Вряд ли Дин смог бы объяснить хоть кому-то, что чувствовал, но Кас его понял. Они словно стали единым целым.

— Я так давно хотел это сделать. Кажется, целую вечность, — Кастиэль прикрыл глаза, пытаясь сфокусироваться на том, какие воспоминания могут принести тепло кожи Винчестера, его близость, и дрожь от нее, пробегающая по всему телу. Он был счастлив, что сделал это, что Дин позволил. — Дин, я…

Стук в дверь прервал Кастиэля, и он отдернул руку, слегка раздосадовано смотря на вошедшую в комнату Эйлин. Еще не отошедшая ото сна, она тепло улыбнулась и бодро протянула Винчестеру чашку с горячим куриным бульоном.

— Спасибо, что не фирменный отвар кельтских целителей. Он, конечно, прекрасен, но…

Эйлин фыркнула, и Дин, с благодарностью приняв чашку из рук девушки, понял, что та с нескрываемым интересом рассматривала отпечаток ладони на его плече. Сложив два плюс два, девушка сконфуженно перевела взгляд с Дина на Каса, забавно изогнув брови.

— Тебе все еще нужен отдых, — жестами сказала Эйлин и потянула Кастиэля за собой, оставив Дина в полумраке комнаты в одиночестве.

С дурацкой улыбкой уставившись на кружочки моркови, плавающие в чашке, Дин никак не хотел отпускать этот трепет и тепло, от прикосновения Кастиэля к шраму. Допив бульон, он замотался в одеяло и, прошептав: «Джек, нам надо поговорить», уснул.