касание.

— невыносимо, невыносимо, невыносимо. — сатору прерывисто дышит, пока его голова идет кругом.

сколько часов прошло в этой клетке молчания? как долго это будет продолжаться? рендалла нет уже, порядком, очень долго. даже биологические часы, сидящие где-то в груди тсукады, начинают ломаться из-за нетерпения их новой встречи.

но ничего не происходит. никаких сдвигов, только если по фазе.

абсолютно всё стоит на месте, не собираясь делать ход, подобно сломанной, заржавевшей системе шестерёнок.

это расстраивает.

— рендалл, эй, рендалл, — темноволосый обращается к сидящей на столе копии. помнится, в последней картине памяти, так сидел его очкастый друг, когда рассказывал какую-то незамысловатую историю из жизни. хотелось просто повторить этот момент, поэтому сатору раннее усадил подобие на поверхность. — ты же слышишь меня?

молчание.

— возвращайся, — брюнет сморит в пустые глазные яблоки и судорожно берется за руки остаточных файлов. — я же так тебя жду. неужели ты не хочешь приходить в наш мир?

тишина.

— тут так скучно, — продолжает с улыбкой тсукада, приближаясь к лицу рыжеволосого, пытаясь выискать какую-нибудь реакцию на его слова. — без тебя, точнее, очень скучно. но и в реальности же тебе не так радостно, так ведь? а здесь... мы могли бы столько всего сделать, рендалл...

никакого ответа не следует. остаточная копия ничего не делает, а сатору, уставший от одностороннего диалога, просто касается лбом до чужого лба и глаза прикрывает. руки, жаждущие опоры, бессильно опускаются куда-то на стол.

ничего не происходит. собственно, не стоило и ждать чего-то. он не руководит этим миром, как бы ему этого не хотелось.

— глупо, не правда ли? я пытаюсь поговорить с тобой, но ты, наверное, даже не слышишь меня. — в голосе слышно и разочарование, и боль, и... злость. — я просто хочу вновь тебя увидеть. разве это что-то запредельное?...

сатору, стоящий с закрытыми глазами, ощутил касания к лицу... но веки поднимать он все равно не намеревался. боится, что это все ему кажется. много раз он фантазировал о возможных исходах между ними, но все равно есть сомнения, происходит ли это всё на самом деле.

однако, как неожиданно ощущать касания к подбородку, к щеке, ко лбу. это вызывает яркую эмоцию на данный момент — удивление.

распахнув глаза, сатору ненамного отстраняется назад. копия неестественно шевелилась, но продолжала начатое. губы остаточного файла друга вновь прикоснулись к щеке тсукады, как раз к тому месту, где располагалась трещина. откуда она была и как появилась — уже не вспомнить, на самом деле.

— ре.. — все плохие эмоции, которые были у сатору, улетучились в одно мгновение.

немое молчание, нависнувшее между ним и копией, впервые было таким... ненапряженным. темноволосый застыл и даже не дышал, боясь нарушить этот момент.

клон айвори дальше касается до трещины фантазии в легком поцелуе. потом ещё, ещё, ещё. каждой трещине на лице сатору, каждой болезненной метке его саморазрушения было уделено особое внимание. тсукада готов поклясться, он никогда в жизни так не дрожал и не краснел от таких, казалось бы, мелких поцелуев.

сатору с трепетом выдыхает. ему было невыносимо жарко, но он продолжал стоять. он готов стоять так столько, сколько потребуется.

и пусть это продолжится так долго, насколько это возможно.

пожалуйста.