– Пепсу ты не пьёшь, даже ашкд не куришь... У-у-ужас.
Где-то на улице кричит автомобильная сирена, завывает холодный осенний ветер, но в целом – тихо, если исключить тиканье настенных часов.
В последнее время, Азазель взял за привычку заглядывать в ангельское пристанище по вечерам. В основном, конечно, чтоб жаловаться на свою сложную, выматывающую жизнь. «Ты представляешь, я столько времени потратил на это видео, а оно не залетело.»
Даниэль определенно знает, что видео не летают, и куда что должно залететь он не понимает, но внимательно слушает и сочувствует каждый раз.
– Оп, привет мурзилка. Как жизнь ангельская?
– Григория нет.
– Что вообще нет?
– Есть конечно, просто сейчас в этой комнате его нет. Ты же видишь. – Даниэль выдерживает некоторую паузу, после чего добавляет: – И вообще-то я не одобряю того, что ты сюда приходишь. И общаешься с Григорием. Как к себе домой. Имею в виду у тебя конечно есть свой дом… У тебя же есть? – демон одобрительно кивает. - Ну вот, а сюда ты приходишь как туда, без стука и это…
– Сатана меня упаси, не душни, заюш. Это был риторический вопрос. Вообще-то я к тебе почиллить.
– Мне кажется это не так называется - правильно говорить пепси. – ангел искренне в этом уверен.
Демон на ходу развязывает ботинки, запинаясь, откидывает их куда-то в угол комнаты. Следом летит и куртка. И на том спасибо, что снял.
– Двинься.
Азазель заваливается на старый поскрипывающий диван, рядышком с Даниэлем.
От него разит чем-то спиртным, и в подтверждение его не трезвому состоянию этому в руках демона материализуется коричневатая бутылка с какой-то жидкостью.
– Знаешь, меня всё достало. Вся эта суета с апокалипсисом, выебонами Сатаны и пиздюка его, знаешь что он на днях сделал?..
...
Ази выглядит чуть озадаченным.
– Это из тиктока ме... Ладно забей, потом покажу. Ди сюда, холодрыга у вас.
Вечер проходит незаметно, утекает сквозь пальцы, перетекая в позднюю ночь.
– Ну, считай за исповедь. На колени вставать не буду – издаёт сдавленный смешок. – Рано ещё.
После своей искромётной шутки Азик ожидает типичной реакции девочек-стесняшек из аниме, но сталкивается только с непониманием в глазах ангела. Ну бля.
Тушуется.
«И правда божье дитё» бубнит в горлышко практически пустой бутылки, отводя взгляд.
Сократив и так минимальную дистанцию Даниэль приобнимает Азазеля. Аккуратно, совершенно невинно, скорее по-матерински.
– Ты только никому про это. Если внизу узнают, что я тут с тобой коннекчусь, мало того, что отхвачу по полной, так ещё и засмеют.
– Зачем ты тогда приходишь?
Такой по сути простой вопрос застает врасплох. И правда, зачем?
– Я не знаю. Наверное только ты меня слушаешь, а не делаешь вид. В общем, похрен, хочу прихожу, хочу не прихожу, ты мне не хозяин, ясно? – кажется, последние слова должны были звучать грозно, но Азазеля пробивает на нервный смешок. Если он мешает – встанет и уйдёт прямо сейчас.
– Хорошо. В таком случае я рад что могу составлять тебе компанию. Упаси меня Господь, но ты не такой плохой, каким кажешься на первый взгляд. Я понимаю, что кому-то вроде тебя тоже нужно тепло.
Азазель полусонно лежит на плече ангела, бесстыдно закинув ноги на подлкотник, совсем разнежившийся и расслабленный. Кажется, вот-вот замурчит и от удовольствия пустит когти, но только утыкается в белый свитер носом погружается в дрёму. Есть некоторое желание чмокнуть его в красную макушку, но Ангел решает не задерживать эту мысль в голове.
– Конечно не скажу.
Даниэль говорит это скорее сам себе. Скорее всего, это всё ужасно неправильно и богомерзко. Только вот безмятежная улыбка не сходит с ангельского лица.