киса.

руслан смотрит на макса и думает, что тому бы охуенно подошло прозвище киса. слишком охуенно для умного, веселого, дружелюбного мальчика-комсомольца-золото-надежда-россии, который на самом деле хитрее и сексуальнее всех людей на свете. макс идеальный. для макса нет границ в юморе, но с аморальностью он не перегибает, как руслан или хова. макс находит язык с каждым попизже ильи мазелова и переговорит даже лёшу хеса. макс постоянно несёт полную хуйню, но она или до смешного абсурдная, или до охуевающего гениальная. а еще макс обожает «бутылочку».

— ой, русь, не выделывайся и давай к нам! обещаем, не будем чморить за пидорскую хуйню, – он скалится по-лисьи хитро, по-кошачьи выёбисто, отчего тушенцов думает, что эту сторону максима хочется видеть чаще (постоянно), но вместо недовольной реакции с жёстким ответом только закатывает глаза и параллельно тянется к виски.

руслан делает глоток – прям из горла бутылки, хули нет? – и садится в круг, предавая здравый смысл и принципы. в игре уже сидят даша, юлик, затащенный дашей, еще ребята из стримеров со своими девушками, давид с ариной, коля и много-много кто ещё, кого руслан решил не запоминать – нахуй надо, если главный объект внимания прямо сейчас довольно улыбается, глядя в глаза своей добычи.

искра, буря, безумие – всё по заветам дедушки оксимирона.

— тогда начнём? – спрашивает юлик, положив руку на бутылку из-под вина. все синхронно кивают и так же синхронно понимают, что к концу игры будет пиздец.

вначале всё идёт хорошо, целуются только парочки и девочки, ведь если у дам выпадает не их мужик, то просят в щёчку или аккуратное касание губ, а если девочка с девочкой, то можно всё – не измена, если гетеро. конечно, на представлении даши и арины можно было бы неплохо срубить бабла с порнхаба – за такой поцелуй точно что-то набежит, может, даже на ужин в ресторане вчетвером (+ пятый руслан, как создатель идеи), но большего не происходит в течение первых двадцати круток. а потом бутылка попадает в руки максима.

— хм, кто же мне выпадет? – невинно-вопросительный взгляд, палец к лицу мол «в раздумьях» и лёгкий смешок почти выводят руслана. «боже, да не тяни ты, блять», – молит он, когда шабанов все раскручивает и раскручивает, ведь все собравшиеся понимают, кто должен выпасть максу.

выпадает неля.

— иди ко мне, зайчик, – неля его лучшая подруга, неле можно называть его зайчиком-лапочкой-солнышком, а вот руся не может обратиться к максу на «киса» и не получить как минимум вопросительные взгляды.

руслан не может просто взять и так же спокойно притянуть к себе макса, засосать его и через несколько круток увести из игры, чтобы все просто многозначительно улыбнулись. и руслан откровенно завидует, когда видит сосущихся ребят. «прямо перед моим салатом» вспоминается моментально. но напряжение между ним и максом, пусть и сосущимся сейчас с другой девушкой, ощущают все.

— теперь очередь насти!

игра продолжается, с каждой минутой друзья всё больше и больше в хламину, но кто-то из-за алкашки, а кто-то из-за глубоких голубых глаз напротив, которые смотрят точно в душу. руслан читает в них «я обязательно тебя выбью, а потом выебу».

— русь, теперь ты, – вытаскивает из транса алина.

руслан уже успел чмокнуть арину и прямо засосать колю и давида, но его цель сейчас смущённо улыбается, предчувствуя последствия. киса игриво поднимает глаза и медленно моргает, пока крутится бутылка.

— о, макс! – констатирует лера, которая сидит рядом с шабановым.

и руслан молится всем богам, клянётся, что он не атеист, будет исправно ходить в церковь-мечеть по четвергам, выполнять все обряды, еще и просит карму дать ему бонусный плюс, который он потом обязательно отработает, но, пожалуйста, пусть сейчас все пройдет идеально.

— иди сюда, кис, – и все уже идет неидеально, когда пьяная башка придумывает спиздануть это, на что кто-то прыскает, кто-то смеётся, а уголки губ макса стремительно ползут вверх, но целоваться с улыбающимся максом отдельный вид рая.

макс выглядит как домашний ласковый и тощий кот, который не породистый, но и не гулящий. но сосётся точно чёрная самовольная кошка, которая, пока ты не видишь, обворует тебя на кошельки, документы, а бонусом захватит твоё сердечко. киса. макс берёт инициативу, давит и направляет, всеми способами даёт забыть, где они находятся сейчас. руслан из последних сил держит в голове плашку с красным ярким «вы не одни», чтобы не перехватить максима за талию, не посадить к себе на колени и не начать раздевать. жирная черта между ними всё больше напоминает пунктир.

— да вы рекордсмены сегодня! даже даша и ариша меньше, – прерывает их неля, и руслану хочется ей уебать, но он понимает, что она так поступает из-за тупой ревности. такая же тупая ревность есть и у руслана к максу, и у макса к нему, но у них другое – не гетеросексуальное, не запретное.

тушенцов мигом отстраняется, чувствуя себя в зоне риска. да, они пьяные, да, тут пересосались уже все, но, блять, руслан ведь против этого пидорства, как он может допустить такое? но допустил, ослабил оборону после всей хуйни из прошлого, и вот.

— неля, ну зачем ты отвлекла? мне та-а-ак кайфово было, – макс пьяный казанова, который классно меняет маски и так же классно скрывает истину. руслан уверен, макс сейчас зол как никогда. – тогда я покурить.

максим не любит сигареты, а напарили тут уже все с лихвой, но руслан знает этот шифр.

— тогда давайте паузу сделаем? кто-то покурит, кто-то отольёт, – предлагает он, встав и кратко бросив взгляд на макса, уже довольно усмехающегося.

— давайте, – соглашаются остальные, разбретаясь по делам. макс уже идёт в сторону коридора к выходу, но на секунду оборачивается к руслану, подмигивает и заходит в левую дверь, за которой самая мягкая кровать в доме. он, сука, готовился.

руслан, простоявший в ступоре с минуту, рывком попёрся в комнату к максиму, но, войдя в нее, был ослеплён кромешной тьмой, которую даже не устранял свет уличного фонаря, немного падающий на кровать, создавая особую атмосферу: сладострастно и запретно, наслаждение по-неземному опасное. только руслан попытался двинуться дальше, закрыв дверь, как его резко притянули, схватив за запястье, и прижали губы к чужим губам. шабанов ниже на голову, поэтому руки моментально переползают на шею руси, тянут ближе, настолько ближе, что ещё чуть-чуть и – руслан клянётся – они сольются в одно целое.

— я весь вечер держался, ждал, когда свалить смогу, чтобы без подозрений, – шептал в губы он, попутно успевая покусывать губы в поцелуе и стонать между словами от симметричных покусываний тушенцова.

— поэтому выбрал такой палевный момент? – руслан ухмыляется в поцелуй, когда чувствует болезненный укус в нижнюю губу – потому что нехуй! – от макса, и не выдерживает: берет того под задницу, чтоб обхватил ногами за талию, и переносит к кровати. макс легкий, почти воздушный, несмотря на массу и мускулы, его можно подкинуть и отправить на небеса, но киса слишком грешна, её на небесах за все земные выходки точно не ждут – не после мужеложства, похоти и еще нескольких грехов, которые похуже предыдущих. киса играется с кольцом на ухе руслана, тянет зубками, пока руслан вырисовывает орнаменты засосов на чужой шее, заражая ключицы и плечи.

— блять, давай к кровати, я так больше не могу, – молит в то же ухо он, прижимаясь пахом к животу руси, мол посмотри, твоих рук дело, давай исправляй.

руслан садится на неё сам, а потом переворачивается, всё так же обнимая макса. теперь он лежит на спине и стягивает с руси футболку, пока сам тушенцов выцеловывает-вылизывает живот максима, проводит носом по нему, запоминая самый любимый запах: смесь одеколона, пота и каких-то конфет. руслан отрывается, чтобы с него окончательно сняли ненужный слой одежды, и видит чужое лицо: счастливое и довольное, без нотки хитрости. теперь он порядочная домашняя киса, которую приласкали: она мурчит, извивается под руками, просит, чтоб погладили еще, провели по спинке и головке, почесали за ушком. макс точь-в-точь кот, когда руслан берёт в рот, а шабанову только и остаётся стонать и надеяться, что никто их не услышит. остаётся положить руку на темный затылок, подёргивать брюнетные волосы, подаваться вперед на пальцы и молиться, чтобы это никогда не кончалось. но руслан берёт член в ладонь и медленно дрочит, второй рукой доставая из-под чехла телефона презерватив (постоянная проверка анализов с обеих сторон ещё не значит, что можно отказываться от защиты!), вставляет и размеренно двигается, ищет комфортный ритм для максима. удивительно, как он всегда пытался подстроиться под макса, хотя тот просил «грубо и жёстко, блять, чтоб до звёздочек в глазах и сорванного голоса». конечно, было, но макс хрупкий, макса хочется выставить в музее и любоваться, трогать только глазами. «ебать глазами». но сейчас руся ебёт членом, смотрит в разгорячённое лицо напротив: глаза закрыты, губы, припухшие от поцелуев и покусываний, раскрыты.

макс дышит тяжело, держится руками за плечи руси, давит на них, снова направляет, тянет к себе. в стонах слышится «пожалуйста», и руслан сдаёт позиции, трахает почти лёжа. макс начинает зацеловывать лицо и щёки, руками бродит по торсу тушенцова, перекладывает куда-то вниз на бока-спину. стоны переходят в хныканье и просьбы глубже и быстрее. руслан сам на грани, но обхватывает чужой член рукой и проводит по нему в такт, отчего макс откидывается назад с почти криком, который точно слышал весь дом. но всему дому почти похуй, что там делают эти двое, а этим двоим похуй ещё больше. их симбиоз переходит в лучшую стадию; стадию, когда руслан прижимается всем телом к максу, прячет лицо в его плечо, а макс дрожит в объятиях от оргазма, сжимая руслана кольцом мышц и коленями.

когда руслан поднимает голову, максим улыбается и вырисовывает пальцами неизвестные символы на чужих плечах.

— спасибо, – макс целует в нос, потом – в губы. нежно, расслабленно, благодарно.

они ложатся на подушки и засыпают в обнимку: макс на чужой груди, положив на неё руку, а руслан кладёт свою ладонь сверху и целует напоследок в макушку, слыша в ответ довольное мычание.

«почти мурлычит», – на грани сна и реальности проносится в голове. – «точно киса».