18. «Огневы-старшие»

У них были сложные отношения. Запутанные настолько, что они сами уже перестали в них разбираться.

Те двенадцать лет, что они провели вдали друг от друга (Лисса — в Чародоле, Нортон — на Остале в изгнании), были спокойными и приемлемыми для обоих. После возвращения Огнева на Эфлару, глубоко внутри феи всколыхнулось что-то могущественное — ярость. После их ссоры, когда Нортон не поверил ей и отобрал маленькую Василису, его лицо напоминало о единственном — об этом моменте. И Лисса не могла реагировать на него никак иначе, чем с злостью.

Но время шло, их словесные перепалки становились все острее, а благодаря рискованным проделкам Василисы их встречи становились все чаще. Вынужденно приходилось общаться без лишних чувств и эмоций, сохранять холодное лицо и не срываться по любой мелочи. Но после того, как Василиса погибла, — временно, на несколько часов, а затем вдруг вернулась к жизни, изменилось абсолютно все. Так неудачное спасение Фэша Василисой изменило их отношения на сто восемьдесят градусов.

Лисса хорошо помнит, как тяжело далась им та ночь, когда их девочку вернули в Черновод бездыханной. Она чувствовала, что это далеко не конец, что Василиса не может быть мертвой, но, глядя на бледное лицо, закрытые, казалось бы, навечно глаза, посиневшие губы, надежда постепенно рассеивалась. Целый час фея пыталась сосредоточиться и начать просматривать ветви вероятностей будущего. Чтобы убедиться в том, что смерть ее дочери нереальна. Но ничего не получалось — и тогда в комнату, где лежала Василиса и сидела Лисса, вошел Нортон.

Это было их первое за тринадцать лет объятие. Отчаянное, наполненное горечью и слезами, но самое что ни на есть искреннее.

Лисса успокоилась только после усыпляющего эфера, который Нортон наложил на нее через несколько минут, чтобы ее мучение закончилось хотя бы на несколько часов. Но что происходило потом, она не знала. Однако представляла, какого было ему, сидеть одному в сознании в комнате, в которой находилось мертвое тело его дочери и она, хоть и сонная, но также неподвижная.

Когда она проснулась, она все также была в его объятиях.

После возвращения Василисы к жизни, между ними возникла неловкость. Лисса не могла поднять на него взгляд без смущения, а Нортон, как бы ни пытался скрыть эмоции за маской равнодушия, начал невольно улыбаться ей.

А после у них состоялся разговор возле того дома, в котором они успели прожить несколько счастливых месяцев… И не только разговор. Возможно, на их неожиданную близость повлияло недавно произошедшее, или их отчаянное объятие, или дом, всколыхнувший воспоминания, а может все вместе. Но, даже несмотря на то, что оба признавали, что это плохая идея, с тех пор они были вместе.

Чуть позже Лисса, конечно, одумалась и выдвинула Нортону ряд условий, которые могут стать причиной их разрыва, но тут он ее удивил и разрешил все возможные проблемы. Тогда у нее не осталось сомнений, что Нортон действительно искренне хочет быть с ней.

Они встречались в их доме. Он был небольшой и немного ветхий, но уютный и наполненный приятными воспоминаниями, поэтому они приходили именно туда. Иногда ныряли в личные уголки, наслаждались природой и обществом друг друга, а затем возвращались в реальный мир и расходились по своим владениям.

В один из таких дней Лисса рассказала ему о еще одной дочери — Селене, поняв, что теперь она может доверять ему. Нортон был потрясен — еще есть такая вероятность, в которой может родиться еще одна их общая дочь. Знакомство с Селеной произошло в тот же день.

Немногим позже Нортон сделал ей предложение. Слишком неожиданное, даже для него самого, не то что для нее. Без всяких официальностей и без кольца, но душевным признанием в любви и желании быть вместе — навсегда, до самого конца. Когда бы он не наступил.

Они устроили обед для всех Огневых, решили там объявить о помолвке. Однако затем произошел неприятный инцидент… После слов Елены о том, что она беременна, к Лиссе вновь вернулись все ее подозрения. Доверие, так тщательно выстраиваемое на протяжении несколько месяцев, рассыпалось в прах. Их крепкая до этого связь рухнула в одночасье.

И, возможно, они бы смогли восстановить отношения быстрее, при условии, что Мортинова солгала, а они до этого не проживали нечто подобное больше десятка лет назад. Но реальность оставалась реальностью — жестокой.

После того дня все пошло по наклонной.

Лисса не знала, верить ли словам Нортона о лжи Елены, а Нортон узнал о том, что Лисса все это время знала о тайне Василисы и столько времени ни словом не обмолвилась об этом.

Остроты добавляла и Нерейва, не скупившаяся при каждой их встрече произносить какую-нибудь ироничную фразочку.

И все же, спустя некоторое время Нортон уговорил ее встретиться. Лисса согласилась только потому, что хотела окончательно прояснить их отношения.

Через несколько дней после первой экспедиции Лисса ждала его возле дома, на улице. Прошло несколько минут, прежде чем в воздухе появилась дымка, и Нортон вышел из нее.

— Здравствуй, Лисса, — сдержанно поприветствовал он ее.

Фея кивнула, ничего не сказав.

— Я хочу сразу заверить тебя, что Елена солгала. Нет никакого ребенка, и переживать не о чем. Прошу, возвращайся в Черновод.

— Нет, Нортон, — Лисса покачала головой, присаживаясь на скамью. — Я в любом случае не вернусь. Сейчас, когда Эфлара находится на грани войны с Астрагором, феям нужна королева. У нас нет времени… На что-то лишнее.

— Лисса, — мужчина присел возле нее и заглянул в синие глаза. — Ты нужна мне.

Он отвел взгляд на горизонт.

— Как ты правильно подметила, скоро может начаться война. Даже не так, она совершенно точно начнется, когда — лишь вопрос времени. Поэтому нам необходимо держаться вместе, друг возле друга. Это и было нашей ошибкой в прошлый раз, когда Астрагор решил рассорить нас. И ему это удалось. Кто знает, может Елена действует по той же схеме? Неужели мы так просто сдадимся?

— В твоих словах есть смыл, — признала Лисса, поднимая на него взгляд. — Мы… Можем, конечно, попробовать. Но ты действительно думаешь, что у нас получится? — она с сомнением качнула головой. — Василиса рассказала мне про другую параллель, про твою параллель, в которую она тебя отправила в прошлый раз. Я не хочу отбирать у тебя счастливую жизнь в окружении настоящей семьи.

Нортон нахмурился и опустил взгляд.

— Но кроме того есть вероятность, что мы с тобой в будущем создадим семью. Селена? Она еще может родиться.

— Нет. Норт и Дейла слабеют, находясь вдали от родной параллели. Они в любом случае должны вернуться к себе.

— Мы найдем способ решить эту проблему, Лисса, — Нортон взял ее за руки. — Я могу обратиться за помощью к Хардиусу, наверняка он знает ответ на эту проблему. Мы сможем остаться здесь все вместе.

Лисса не моргая смотрела на их руки. А затем тихо добавила.

— Проблема не только в этом. В той параллели у тебя должна будет родиться еще одна дочь от Ниры…

Фигура мужчины неподвижно замерла.

— Николь. Она помогала Василисе выжить в прошлый раз, очень долгое время. И Василиса выбрала спасти ее, дать ей возможность родиться. Я… Я не могу так просто забрать жизнь девочки ради своего удовольствия. И ты тоже не сможешь так поступить.

Они погрузились в долгое молчание.

В конце концов Нортон отстранился.

— Я понимаю. И ты права, мы не можем так поступить.

Лисса закусила губу и посмотрела на мужчину.

— Но мы можем быть вместе до тех пор, пока находимся здесь, в этой параллели. До тех пор, пока Василиса не сделает выбор в Рубиновой комнате… До тех пор, пока…

Глаза феи печально закрылись.

— Нам не суждено быть вместе навсегда, но мы можем насладиться этими последними месяцами, до обновления Времени, — она слабо улыбнулась и переплела его пальцы со своими, совсем как когда они делали в детстве.

— Согласен, — мягко улыбнулся ей Нортон, сжимая пальцы. — Но знай, — его глаза прошлись по ее белоснежному платью, часовому браслету на руке, острым ключицам, длинным рыжим волосам, нежным губам и темным синим глазам. — Я всегда буду влюблен в тебя, Лисса. Даже если мы никогда не встретимся после обновления Времени.

Фея грустно улыбнулась и легко коснулась его губ.

— Я тоже буду влюблена в тебя, до самого конца, — она вновь сжала его ладонь.

Нортон поднялся со скамьи и потянул ее за собой.

— Куда мы идем?

— К морю, — кратко ответил он, начиная спускаться по скале.

Лисса вызвала крылья и аккуратно спустилась, придерживая Нортона за руку, чтобы в случае чего тот не упал на острые камни. Через несколько минут они уже стояли на песчаном берегу, скидывая обувь и заходя в воду.

— Помнишь, как мы в детстве сбежали с Чернолюта, чтобы искупаться в озере? Жара стояла безумная.

— Но потом нам сильно досталось от матушки, — невольно улыбнулась она, вспоминая один из вечеров июля. — Мы потом целую неделю убирались в библиотеке и столовой.

— Это того стоило, — пожал Нортон плечами и расслабленно усмехнулся, глядя вдаль.

— Я помню, в каждый вечер нашего наказания на моем подоконнике появлялся букет чудесных белоснежных жасминов. И их всегда оставляли анонимно. Мы с Селеной потом гадали, кто этот тайный поклонник, — теплое воспоминание отозвалось глухой болью. Через каких-то лет семь Селена погибла, отдав жизнь ради спасения сына.

— Ну, возможно, тебе просто стоило заглянуть в одну из моих старых заставок, — потер шею Нортон, улыбнувшись. — И ты смогла бы найти в ней источник бесконечных букетов.

Лисса улыбнулась, взяла его за руки и прижалась ближе к нему, положив голову на правое плечо.

— Как жаль, что мы потратили целых тринадцать лет впустую, — произнесла она, вновь став грустной.

— Зато теперь мы начали ценить оставшееся время, — серьезно ответил Нортон, обхватывая ее за плечи.

Они вздохнули, любуясь заходящим за горизонт солнцем.

***

Черная Королева сидела в своем кабинете в Чернолюте, перебирая почту — за последние несколько недель ее накопилось довольно много. После произошедшего с Василисой в Расколотом Замке, все взрослые приложили немало сил для расследования. Хоть они и не узнали, что в итоге произошло, почему Василиса упала в раскол (она не верила, что девочка могла просто поскользнуться), самым главным было то, что черноключница выжила и идет на поправку.

Пока все было спокойно. Через несколько дней будут Темпогонки, Чарования, и лишь через несколько недель после этого второй поход. Переживать было не о чем — кроме того, что Астрагор наверняка что-то замышлял.

Взяв в руки очередное письмо, Нерейва собиралась отложить его в стопку «ненужного» — рубинового цвета конверт, небрежно-каллиграфический почерк, явно не из разряда важных. Но потом она заметила печать и замерла.

На печати стоял герб Огневых. А почерк, если приглядеться, был тем самым, которого она никогда не забудет.

Чувствуя ускорившееся сердцебиение, Нерейва моментально разломала печать и дрожащими руками высунула письмо. На пастельного цвета бумаге чернилами было выведено всего пара строчек.

«Вскоре буду,Б.Г.»Нерейва судорожно выдохнула, уставившись на письмо.

Это плохой знак. Очень-очень плохой.

— Матушка! — тут дверь в ее кабинет распахнулась без всякого предупреждения.

— Что я говорила насчет стучать в дверь? — раздраженно подняла она голову и вдруг ощутила дежавю.

— Ты больше не будешь вмешиваться в наши с Лиссой отношения, — подошел к столу Нортон. — Никаких больше высказываний! Мы и так решили, что будем вместе только до обновления Времени, так что, пожалуйста, просто игнорируй нас… Это что?

Глаза мужчины пробежались по сломанной печати и письму. В следующее мгновение бумага оказалась в его руках.

— Нортон! — возмутилась Нерейва.

— Весточка от отца, а? — Нортон задумчиво перевернул письмо, пытаясь найти что-нибудь еще, кроме двух строчек.

Нерейва вздохнула и опустила голову.

— Боюсь, он уже на Эфларе. Не знаю, каким образом он попал сюда, но… Написано пером, не ручкой и не карандашом. Да и его слова говорят сами за себя.

Мужчина задумчиво откинул письмо на стол и сел в кресло.

— Скажи, почему ты его так боишься? — он поднял взгляд на мать. — Ты никогда о нем не рассказывала. Ну, кроме того факта, что он страшный преступник, бросивший нас еще до моего рождения.

Черная Королева молчала.

— Он безумец, — все же произнесла она подавлено. — И я была бы счастлива, если бы он сдох еще сорок лет назад. Но, по всей видимости, спустя столько лет он решил заявить о себе и навредить нам еще больше.

— Навредить как? Подорвать твою идеальную репутацию Королевы лютов? Или что-то серьезнее?

Нерейва выдохнула, и в этом выдохе смешалась ярость со страхом.

— Хватит задавать вопросов, — она поднялась и, повернувшись к окну, сцепила ладони. — Я не отвечу. Надеюсь, ты его никогда не увидишь. Как и я.

Закатив глаза, Нортон покинул кабинет.

Глаза Нерейвы с тревогой проводили его.

***

Рубиновый Шпиль был, как всегда, великолепен. Острые шпили башен все еще поблескивали в лучах солнца несмотря на то, что закат почти закончился. Во дворе замка почти никого не осталось: все ученики и учителя, проживающие в женском общежитии, уже разбрелись по своим комнатам или библиотекам. Оставались лишь пара работников, занимающихся тонкорогами СветлоЧаса. Коридоры тоже потихоньку опустели.

Дождавшись, пока на ее пути не останется людей, свидетелей ее появления, Лисса переместилась поближе к кабинету директора. Решительно выдохнув, фея постучалась в дверь и, дождавшись вежливого «Войдите», потянулась за ручку.

Елена Мортинова явно не ожидала увидеть у себя в кабинете своего главного врага.

— Что ты тут делаешь? — испуганно встав с места, спросила директриса, во все глаза глядя на нее.

Лисса закрыла дверь и мгновенно наложила на кабинет защищающие от подслушивания эферы.

От ее движений часовой стрелой Елена попятилась назад, пока не уперлась спиной в стену. В правой ее ладони уже появилась собственная стрела.

— Спокойно, Елена, — холодно произнесла фея, поворачиваясь к ней. — Я пришла лишь поговорить. Не устраивать драки.

— О чем ты хочешь поговорить? — немного успокоившись, женщина опустила руку с стрелой, но лишь сжала ее сильнее.

— О Нортоне, — Лисса прошла вглубь кабинета и присела на стул напротив директорского места.

— И что ты предлагаешь делать? — издевательски усмехнулась Елена, садясь напротив. — Составим график, кто когда будет с ним встречаться? О, или, быть может, ты решила оставить Нортона в покое? Наконец осознав, что у него уже есть семья!

— Я — часть его семьи, — холодно перебила ее Лисса. — В отличие от тебя. Мы с Нортом выросли вместе, если ты забыла. И я не верю, что ты не солгала.

Елена наградила ее насмешливым взглядом и положила ладонь на низ живота.

— Но это правда. Хочешь верь, хочешь нет.

Линия челюсти феи раздраженно дернулась.

— Почему бы нам тогда не позвать семейного медиума Огневых? Он неплохо помог мне с Василисой, когда она еще не родилась. Наверняка сможет помочь и тебе, — она спокойно оглядела соперницу, вмиг ставшей злой.

— Я сама решу, нужно мне идти к медиуму или нет, — с яростью прошептала Елена и поднялась, указывая на дверь. — А теперь уходи. И даже не думай еще раз приходить сюда!

Лисса поднялась и уверенно посмотрела на нее. В ее синих ледяных глазах сверкнула насмешка.

— Не смей вмешиваться в личную жизнь Нортона. Иначе я доведу начатое дело до конца, клянусь, — фея кивнула на шрам Елены.

Больше не глядя на нее, Лисса развернулась и вышла из кабинета, оставив дверь открытой. Елена проводила ее злым взглядом и выдохнула.