Всё бы ничего, если бы Наруто не стоял, как полный идиот, в одиночестве. План выпутать информацию из Зетцу завершился полным провалом, когда этот странный тип просто исчез в земле. Возвращаться в Коноху было нельзя, ведь, черт его побери, Какаши-сенсей просто взял и пропал! При чём, было бы куда уместно, если бы сенсей сбежал, но нет... пропал в пространстве!

В голову паренька приходили самые ужасные мысли, что тот человек мог что-то сделать с Какаши-сенсеем! А если он уже мертв? Нет... невозможно, его сенсей не мог так просто умереть! Собравшись с мыслями, Узумаки только хотел двинуться с места, как уловил за своей спиной своеобразный свист. Быстро повернувшись, Узумаки с облегчением выдохнул, когда увидел своего сенсея.

— Какаши-сенсей! Что с вами случилось!? — блондин двинулся с места к мужчине.

Хатаке напрягся, смотря на свои руки. Сердце отбивало непонятный ему ритм, а щёки пылали. Но теперь не от стыда, как тогда, когда его перевернули, а от теплого чувства на сердце. Тоби стал для него очень интересным человеком, а сдёрнуть маску он сможет и в другой раз. Сперва... надо понять, что нравится такому человеку? От чего он будет счастлив и примет его чувства? Когда взгляд поднялся на Узумаки, в голове невольно скользнула ужасающая мысль. Джинчуурики… Нет, так дело не пойдёт.

— Наруто?

— Да что с вами!? — парень схватил сенсея за локоть, без тени доброты глядя в чужое лицо. — С вами что-то сделали!? Кто был тот человек!?

— Тоби, — прищурился сенсей, а после отдёрнул свою руку и направился вглубь леса.

Пять секунд Узумаки стоял, как вкопанный, пытаясь осмыслить слова мужчины. Когда до него дошёл весь смысл этого абсурда, то развернулся на Какаши-сенсея и заголосил:

— Хотите сказать, что вы вот в этого типа влюбились!? Какаши-сенсей, он ведь член Акацуки! Что с вами, чёрт возьми, происходит!?

— Со мной? — мужчина повернул голову на Узумаки, смотря на него через плечо. — Ничего особенного, Наруто. Мы с ним почти что вместе! — с радостными нотками в голосе добавил он.

Кто бы что ни говорил, но теперь Узумаки понял, что такая влюблённость его сенсея ни к чему хорошему не приведёт. Конечно, Наруто и сам был влюблён в Сакуру-чан, но он не вёл себя так странно, как делает это Какаши-сенсей! Оставалось доложить эту информацию Хокаге, чтобы предпринять какие-нибудь меры. Наверняка Какаши-сенсей так и не рассказал, что этот «любимый» был членом Акацуки, а потому от такой вот связи можно было ожидать уйму проблем.

***

Возвращались они в деревню на удивление молча, Наруто поглядывал на мужчину, надеясь, что он не сбежит как взбалмошная девица, к своему возлюбленному. К счастью, Хатаке выглядел задумчивым и, кажется, в его голове были другие мысли, нежели побег.

В тот момент, когда Тоби слегка поддался словам Хатаке, он взволновался. Значило ли это, что Какаши удалось немного пошатнуть чужое сердце своими словами? Определённо! С этими мыслями он чувствовал себя хорошо, расслабленно и даже предполагал, что Тоби сам захочет с ним встретиться. Ну а что? Если бы не хотел иметь с ним отношений, то, наверняка, попытался бы расправиться с Какаши более изощрённым способом, чем простой бросок куная.

Ворота деревни встретили их красочным граффити с изображением Тоби. Хатаке задержал взгляд и по-детски покраснел, будто увидел нечто смущающее. Наруто только удручённо вздохнул, опустил голову и с закатом солнца вошёл в деревню, направляясь прямиком в резиденцию Хокаге.

— Какаши-сенсей! — внезапно послышался девичий мягкий голосок, и мужчина обернулся, встретив Ино. — Как вам цветы? Вашему избраннику они понравились? — поинтересовалась Яманака, довольно улыбаясь.

— О, Ино. Не то слово, он был в восторге! — прикрыв глаза и улыбнувшись, ответил Хатаке.

— Ага, прям-таки принял их, в себя, буквально, — со сложенными руками на груди буркнул Наруто. — Какаши-сенсей, давайте уже пойдём!

Само собой, Ино не поняла, о чём там говорил Наруто, поэтому, не обращая внимания на товарища, снова улыбнулась сенсею:

— Заходите к нам в следующий раз, подберём что-то такое же привлекательное! — а после махнула рукой, попрощалась и покинула их компанию.

Пребывая в хорошем настроении, мужчина привычно затащил руки в карманы штанов и пошёл дальше, начиная насвистывать уже знакомую для Наруто мелодию.

— Стоило вам попасть под действие какой-то техники, так вы сразу романтиком стали, —  не унимался Узумаки. — Может вам, вон, со стариком-извращенцем в одну лодку сесть?

Эти слова были сказаны совершенно не всерьёз, но для Какаши это была очень гениальная мысль! Кто, как ни Джирайя-сама знал обо всех секретах, как влюбить в себя кого-то. Ну, если не влюбить с первого раза, так начать ухаживать!

— Наруто, ты прав, — остановился Хатаке. — С этим мне может помочь лишь Джирайя-сама...

— Стойте, что?.. — и не успел Узумаки как-либо среагировать, Хатаке пропал из его поля зрения, направляясь на поиски того, с кем готов сесть в одну лодку. Ну, в его случае – за один стол, в каком-нибудь борделе...

Останавливать сенсея Наруто не стал, да и с его навыками, поймать такого неугомонного – будет очень сложно, а у него есть дела и поважнее.

***

Рассказ бабуле Цунаде совсем не приглянулся. Точнее, она была в бешенстве, считая, что Акацуки используют Хатаке Какаши, чтобы заиметь себе джинчуурики. Хлопнув по столу (неизвестно, как та его ещё не сломала), женщина заголосила:

— Чёртовы Акацуки! Решили пойти на крайние меры!? Наруто! Где сейчас Хатаке Какаши!?

Обычно такое настроение Хокаге не предвещало ничего хорошего. Злая бабуля Цунаде – горе для Наруто. Неловко потирая затылок, блондин, чуть понизив голос, ответил:

— Пошёл искать старика-извращенца. Для... ну, этого... для совета в делах любовных.

Только услышав это, Цунаде стала мрачнее тучи. Она упала на кресло, прикрыла глаза и глубоко вздохнула:

— Чёрт, Джирайя, наверняка, даст дурной совет. А он ещё не знает, что здесь были связаны Акацуки.

— Я найду Какаши-сенсея, можешь не волноваться! — вдруг заявил Узумаки, однако Цунаде поспешила его остановить.

— Нет, Наруто. Надо не найти его, а заключить под стражу. Мало ли… что ему взбредет в голову в таком вот состоянии.

— Хочешь сказать, что он действительно может меня похитить для Тоби? — в голосе скользнуло неверие. Узумаки и думать о таком не хотел, потому всё же был склонен к тому, что Акацуки тут не были виноваты, иначе схватили бы Наруто ещё тогда, когда они встретились.

— Я не знаю, но будь осторожен. С Джирайей я сама поговорю, отправлю за ним людей.

***

Очевидно, что нашёлся Джирайя не в борделе, а в закусочной, в которую уверенно прошествовал Хатаке, сразу же занимая место напротив мужчины.

— О, Какаши, как прошло твоё... эм... свидание, да? — сначала было говорить неловко, но вот на губах Джирайи скользнула этакая извращённая улыбочка, которую сенсей и вовсе не оценил.

— Да, прошло прекрасно, — мужчина поставил локоть на стол и подпёр подбородок ладонью. — Хотел вас попросить кое о чём! Мне нужны советы, как завоевать сердце Тоби!

В голове писателя скользнула мысль, что свидание не увенчалось успехом. В деревне уже ходили слухи о Какаши, который в обнимку с цветами покидал деревню, и Джирайя жалел лишь об одном, что не дал свои напутствия этому бездарному в романтическом деле сенсею. Как бы сказал он сейчас – настал и его черёд помогать двум сердцам забиться в унисон!

По окончанию своих наставлений, довольный всем Джирайя покинул заведение, оставив Какаши разбираться со всем арсеналом в своей голове. Это было... чересчур много. Слишком много информации, однако, не было ни одного задания, которое бы не выполнил Хатаке!

Один из членов Анбу был отослан, чтобы найти Джирайю и доставить его к Хокаге. И только тогда, когда Цунаде рассказала всю ситуацию своему старому другу, мужчина понял, какую ошибку совершил. Нет, в его советах было очень много полезного, он рассказал всё то, что планировал написать в своей следующей книге, решив взять ситуацию с Какаши за пример. Ну а что, был бы молодой сенсей героем его книги, здорово же! Однако с таким раскладом Джирайя лишь укоротил ему жизнь. Кто же, блять, мог посоветовать влюблённому идиоту забраться в дом своего любимого и устроить ему романтический ужин!? Тем более, куда Какаши будет забираться? В логово, мать его, Акацуки!?

Той же ночью Хатаке Какаши был объявлен в розыск, а его квартира пустовала. Было ясно – он просто сбежал. Сбежал, прихватив с собой книжечку Джирайи. Как говорится – ну а вдруг поможет?

Куда отправился Какаши – никто не знал. И даже сам Хатаке понятия не имел, куда бежать и где опять искать этого Тоби. Он действительно изображал из себя сбегающую из замка принцессу, чтобы встретиться с любимым человеком. Ну, пока у него была цель, его это не особо-то и волновало. Спустя долгий бег, он остановился и использовал технику призыва. К счастью, он был собачником, который мог использовать все имеющие способности своих Нинкенов, только вот не знал точно, сработает это или нет.

— Какаши, в чём дело? — Уруши поднял мордочку на мужчину.

— Мне нужно найти кое-кого, запах этого человека должен был остаться на мне, сможешь?

— Ага, понял.

Как бы то ни было, найти Тоби оказалось чересчур сложно. Да, запах-то остался, но порой Уруши казалось, что этот запах двигался в разных местах. Ну, не проблема, остальные Нинкены подхватили поиски, узнав, кого именно они ищут. Большего не спрашивали – их дело всего-то найти.

Какаши передвигался, осматривая местность на границы между страной Огня и деревней скрытого Водопада. Как бы там ни было, но один из запахов привёл его именно сюда. Луна стояла на этот раз так же высоко, как и в первый раз встречи Какаши и Тоби. Это навевало теплые воспоминания, хотя и сам Хатаке вдруг задумывался о своих чувствах. Все говорили, что он был под действием техники, но он точно не мог попасть в такую ловушку. Они тогда встретились случайно, но эта встреча кое-что показала мужчине. Раскрыла глаза на правду. Он мог быть влюблён до опьянения.

Входить в чужую деревню он не собирался, ведь так или иначе, он здесь был чужаком, а иметь проблемы он не хотел. Отправлять туда Нинкенов то же самое, что и намекнуть на слежку. Остаётся что? Просто ждать, пока его заметят?

На счастье мужчины его и заметили.

— Ойа! Какая удача, я отправил за тобой своего человека, но не думал, что ты и сам захочешь так быстро встретиться! — в чужом голосе слышались нотки веселья и небрежности. Это совершенно отличалось от того, что слышал Какаши в другом измерении.

— Тоби! — Хатаке развернулся на голос. Казалось, его сердце вот-вот готово было выпрыгнуть из груди в тот момент, как он увидел сидевшего на булыжнике Тоби. Значит, он всё же шёл по верному пути, а это было главным. Ещё раз он убедился, что та нить между ними привела их друг к другу. Нет-нет! Тут не был заговор или чей-то план, а самое настоящее притяжение их любви! Этим мыслям мужчина только улыбнулся, сделав шаг вперёд.

— Собственной персоны, — небрежно вскинув руками, Обито вскочил с булыжника и опустился на землю, напротив Хатаке.

Нинкен напрягся, чуть зарычав, но Какаши поблагодарил его и отозвал призыв. Теперь же здесь остались двое мужчин, в голову которых приходили совершенно противоположные мысли. Седовласый мужчина вот думал, как бы сейчас использовать своё обаяние на своей любви, а вот Обито нашёл решение проблемы. Точнее, он понял, что случилось с Хатаке и на это у него ушло меньше времени, чем он предполагал. Помогать этому засранцу у него будто бы вошло в привычку, и если отбросить все его будущие планы на второй план, оставив проблему с Какаши впереди, то Тоби вполне мог немного прикинуться добряком.

— Значит, ты думал обо мне? — совершенно невинно поинтересовался Какаши.

«Ага, думал... Идиот, ведь не оставляешь мне выбора!» — мысленно процедил Обито, а вслух сказал другое:

— Думал, раз у меня такой фанат, может быть, прогуляемся под луной? — хохотнул Обито, расставив руки в стороны. — Ну, Какаши, ты ведь такой знаменитый! Копирующий ниндзя Конохи! Шаринган Какаши! Вот у меня тоже есть шаринган! Надо же, может быть, и впрямь судьба!

С каждой фразой сердце Хатаке отбивало громкие удары, отзываясь у него в самом горле. Его разум уже был далеко отсюда, а влюблённость, которую он на данный момент чувствовал, заполнила его мозг так, что глаза вот-вот примут неестественную форму сердечек!

«Влюблённый идиот...»

Обито вздохнул, решив, что только своей фразой отправил Какаши в нокаут. Подойдя ближе, Учиха взял мужчину за руку и повёл в сторону, поясняя:

— Уйдём в другое место.

Чужое касание обжигало, Какаши опустил взгляд на руку Тоби, который вёл его не пойми куда и сглотнул ком в горле, интересуясь:

— Разве мы не под луной хотели прогуляться?

— М, будет тебе и луна и свечи, и даже разговор по душам. Потерпи.

Когда оба достигли места, Какаши оценивающе оглядел архитектурное здание. Точнее сказать – храм. Сверху храма был стеклянный купол, очевидно открывая вид на красоту этого места. По обеим сторонам от входа стояли статуи, как если бы изображали Будду. Но эти статуи собирали печати, смотря прямиком на подошедших мужчин. Крыло храма оказалось просторным, с красивыми колоннами, на которых были вычерчены знаки деревень. На массивной входной двери красовался знак клана Учиха, что было весьма странно, учитывая, что сам храм не принадлежал Конохе. По виду здание было уже старым и могло обвалиться, задавив двоих камнями. Обито не особо переживал за себя, ведь его так просто не ударить, а на Какаши ему, по меньшей мере, было плевать. Главной задачей всё ещё оставалось – избавить Хатаке Какаши от действий зеркала души. И пусть теперь Обито кое-что для себя узнал, однако в предыдущем состоянии Какаши ему симпатизировал куда сильнее.

— И что мы тут забыли? — поинтересовался Хатаке, толкнув дверь в храм.

— Луной любоваться будем! — Обито подтолкнул Хатаке со спины в помещение и залетел в него следом.

Внутри было достаточно света, благодаря некоторым обвалам. Им оставалось всего-то подняться на второй этаж храма, где был тот самый купол, а дальше уже дело за Учиха Обито.

— Давай-давай, за мной! — радостно проронил Тоби, обхватив Хатаке за шею и ведя наверх.

Знал бы Тоби, как было невыносимо уже терпеть эти прикосновения, ведь каждый раз, когда Учиха приближался, Хатаке забывал, как дышать. Он то сглатывал слюни, то теребил свои пальцы, но всегда подчиняясь Тоби.

— Тоби, почему ты не дал мне снять твою маску? — мужчина повернул голову на Обито, встретив его один глаз в отверстие маски. Во взгляде скользнула неуверенность, и Обито моргнул, чтобы не спалиться перед Какаши.

— Такое совершенство не для всех! — пожал плечами Обито и отпихнул от себя бывшего товарища. — Ну, давай быстрей!

Неоднозначно глядя на Тоби, Какаши хотел было ещё что-то спросить, но не нашёл нужных слов. По крайней мере, Обито не нуждался в том, чтобы с ним говорили откровенно.

Второй этаж и впрямь внушал какие-то трепетные ощущения. Купол над ними накрывал их полностью, а по периметру были расставлены плиты с надписями. Пол был покрыт пылью и песком, но даже сквозь весь мусор Какаши смог увидеть нарисованный и закрашенный внутри белый круг. Место было похоже на место проведение ритуала или что-то вроде того, и Какаши со скептицизмом отнёсся к этому храму.

— Что здесь за секта? — нахмурился мужчина, оглядывая колонны, на которых держался прозрачный купол.

— Храм сокрытия правды, — спокойно ответил Обито. — В прошлом в это место приходили совершенно разные люди, желая что-то скрыть от своих родных, любимых или от народа. Говорят, в это время луна может скрыть в сердце человека всю правду, которую он не в состоянии скрывать в одиночку, — Тоби наступил на белый нарисованный шарик, вскинув голову на купол. Луна была частично закрыта облаками, поэтому им придётся ждать. Для того чтобы помочь Какаши, нужна полная открытая луна, а без этого Обито грозился сделать ещё хуже.

— И зачем ты привёл меня сюда?

С ответом Обито медлил. Не особо хотелось говорить правду, учитывая, что Какаши, определённо, сбежит, если узнает, что Тоби хочет уничтожить в нём все его чувства. Всё дело было в луне... В первый раз, когда они встретились, была точно такая же полная луна. Какаши и Обито не посчастливилось оказаться в радиусе воздействия этой аномалии. Если говорить простым языком, то Какаши и Обито тогда крест-накрест столкнулись друг с другом при полной луне, на которой отразился свет от храма сокрытия правды. Купол над храмом был не простым куполом, а построен специально для того, чтобы нарисованная луна на полах храма вбирала в себя лунный свет и отражала его верх. Какаши был обладателем шарингана и в тот момент, когда он активировал свой шаринган, он смотрел на Обито, за спиной которого была луна, на которой отражался рисунок из храма сокрытия правды. Так как шаринган был олицетворением того, что обладатель таких глаз прекрасно знал, что такое любовь, рисунок, отражающийся на луне, подействовал на восприятие обладателя шарингана, открывая и удваивая в его сердце любовь и истинные чувства. Это был обратный эффект вне храма, за пределами купола, но в его пределах, как и сказал Обито ранее, луна способна скрыть любую правду в сердце. А для этого нужен обладатель шарингана. Вот поэтому на входе храма был знак клана Учиха. Понять это было чертовски сложно, но Тоби был весьма сообразительнее и мог догадаться до этого в кратчайшие сроки. Не повезло ему лишь в том, что тогда он оказался рядом с Хатаке Какаши. Ну а если посмотреть на ситуацию с другой стороны, то Какаши ещё повезло, что это был Обито, иначе бы помочь ему уже никто не смог…

— Ну, я же сказал, — хлопнул в ладоши Тоби, — будем смотреть на луну! Как облака разойдутся, увидишь нечто красивое!

Подвоха Хатаке не заметил, а потому с согласием кивнул, спускаясь на полы и скрещивая ноги в позу лотоса.

— Сядешь? — поинтересовался Какаши, вскинув взгляд на Обито.

Сидеть вот так с человеком, с которым в прошлом был в одной команде, было немного неловко. Но не стал возражать, опустился рядом с Какаши и посмотрел на купол, внимательно всматриваясь в луну. Нельзя было сказать, что времяпровождение с Какаши было то, о чём Обито так давно мечтал, но только сейчас и в эту секунду Хатаке не обращал внимания на то, что на нём был плащ Акацуки и Тоби представлял собой человека, который хотел заполучить джинчуурики девятихвостого. Любовь была слепа. Она ослепляла и не несла ничего хорошего.

Обито был влюблён, он любил... всегда любил, даже тогда, когда думал, что умирает. Память о любви не давала ему упасть в полнейшую тьму и потушить тот последний огонёк в сердце, который поддерживал в нём жизнь. А потом и любовь умерла. Рин умерла от рук человека, которого она так любила. Да, Учиха знал правду, ведь Рин сама сделала такой выбор, но он по-прежнему считал, что любовь ослепляет. Обито был ослеплён этой любовью, даже не видя того, что на самом деле чувствовали к нему другие. Что чувствовал к нему Какаши. Рин была для него всей жизнью, но Какаши не смог сдержать своё слово. И это стало точкой невозврата.

Теперь эти воспоминания не приносили ему большей боли, чем болело сердце Обито сейчас, ведь впереди было другое будущее, другой мир и больше не будет бессмысленных смертей и разбитых сердец. Всё будет хорошо...

Молчание затянулось, поэтому Тоби вдруг спросил:

— У тебя есть семья?

Да, вопрос был совершенно идиотским, ведь Учиха знал, что стало с его семьёй, но поинтересоваться для отвода подозрений он должен был. Какаши этот вопрос не потревожил, даже наоборот, ему стало приятно, что кто-то интересовался, и от этого по телу внезапно растеклось тёплое чувство.

— Раньше у меня была семья, — ответил Хатаке, заострив взгляд на стене. Он был задумчивым и спокойным, но сердце его внезапно болезненно кольнуло. Воспоминания прошлого задели его и перед глазами встал образ своего бывшего товарища, человека, которого он не хотел терять больше всего на свете. Сейчас ему хотелось чего-то утишающего, чего-то романтического. — Но все умерли. Я стараюсь построить семью заново, с новыми людьми и защитить их так, как не смог защитить старую семью. Ну что, пожалеешь меня? — с улыбкой закончил мужчина, повернув радостный взгляд на Обито.

Учиха обречённо вздохнул и покачал головой:

— Не строй из себя пса, который только и хочет, чтобы его погладили.

— А, да, я же собачник! — вдруг посмеялся Какаши. — Так что не удивительно!

— Идиот ты! — отмахнулся Обито, и в этом жесте и слове было что-то привычное, будто так и должно быть, словно все маски вдруг исчезли и они просто сидят, общаясь друг с другом, не притворяясь перед друг другом.

— М-м... возможно, — кивнул Хатаке, вдруг чуть приблизившись к рядом сидящему Тоби. Он чуть коснулся чужого плеча, заставив Обито вмиг среагировать! Хатаке и не успел что-либо сказать, как сразу же прошёл сквозь Тоби и плюхнулся на землю, болезненно шикнув. — Ты что вдруг таким серьёзным стал?

Крутанувшись на мужчину, Обито подпёр рукой подбородок и упёрся локтем в свою ногу.

— А ты что, думал, что и на втором свидании я дам себя лапать?

— Да я лечь хотел на твоё плечо, — прищурился Хатаке, поднимаясь с пола и сев в привычную позу лотоса.

— С чего это вдруг? — склонил голову Тоби. Он сидел напротив Какаши, смотря в его лицо.

— Я же говорил, что ты мне нравишься. Опять тупой вопрос.

— А ты мне? Не думал, что я вообще парнями не интересуюсь? — задал весьма логичный вопрос Учиха, чем и заставил Какаши растеряться и покраснеть.

Хатаке опустил взгляд вниз, что-то себе под нос пробормотав. Обито вскинул брови, будто не веря своим ушам.

— А ну, повтори-ка! — повеселел Обито, потянувшись рукой к подбородку мужчины.

Действие Тоби было весьма неожиданным, но Какаши поднял взгляд на него, пытаясь рассмотреть его глаз под маской. Хатаке поднял свою руку, неуверенно касаясь чужого запястья. Обхватив его, он повторил:

— Я всё равно лучше любой девушки.

В это время облака рассеялись, а нарисованный круг под ними начинал вбирать в себя свет полной и открытой луны. Обито чувствовал, как отчаянно Какаши держал его за запястье, и каким растерянным он выглядел сейчас. В чужом взгляде скользнул блеск света от луны и тогда Тоби понял, что пора прощаться с этими чувствами.

— Хорошо, допустим... ты действительно прав, — согласился Обито, задержав свой взгляд на чужой маске, там, где должны быть губы. — Но посмотрев на меня без маски и узнав во мне чудовище, что ты будешь делать?

— Ты разве можешь быть чудовищем? — шепотом спросил Какаши.

— Да, ещё как могу, — невольно улыбнулся Тоби, приложив свою вторую руку к своей маске. — Так или иначе, но через минуту ты всё забудешь. А я не могу упустить шанс, встретиться с тобой с глазу на глаз.

Непонятно было, это мир вокруг них остановился или во всём виноват сам храм... Помещение заполнилось ослепительно-белоснежным сиянием, которое исходило из рисунка на полу. Свет копился, пока не поднялся до самого купола, лучом пробив его в само небо, прямо к луне. Обито опустил голову, чтобы скрыть лицо от бывшего друга, снял маску и вздохнул, не убирая своих пальцев от чужого подбородка. Он скользнул пальцами по подбородку, губам и стянул синюю маску вниз, поддаваясь вперёд и касаясь чужих губ своими.

На какое-то мгновение Какаши опешил, вдруг признав в Тоби давно умершего друга. Касание к губам заставило его остолбенеть, позволяя себя целовать. Поцелуй не был глубоким, скорее, это было всего одно касание, вот только, как только Обито хотел отстраниться, Хатаке обхватил чужое лицо, даже не обратив внимание на то, что одна половина лица была изуродована, и притянул для повторного поцелуя, взяв инициативу в свои руки.

Обито не пожалел ни на секунду, ведь, как бы ему не было тяжело признаваться, такого поцелуя он хотел. Да, он любил Рин, любил её улыбку, голос, смех, любил тогда, когда она смотрела не на него, а на Какаши, но Учиха тогда так и не понял, что в Хатаке Какаши он тоже влюбился, когда эта игра в «соперников» больше не имела смысла. Когда он умирал, то возложил на друга такую огромную ношу, а когда увидел смерть Рин – не мог позволить умереть и Какаши. Не мог потерять еще одного дорогого для сердца человека. И спустя годы он видел через его шаринган всё то, через что проходил его друг. Видел, как он страдал и винил себя, видел, как смотрел на их совместную фотографию и пальцами проводил по ней, едва касаясь с дрожью лица Обито. Не Рин, а именно Обито, а потом плакал, сожалея о том, что не сдержал своё слово. Ему было важно сдержать обещание, данное Обито, по одной причине – он любил его. Какаши наказывал себя, служа в Анбу. Он убивал, искал в убийствах боль, искал что-то, что бы заставило его забыть о потери дорогих людей. Он лишь надеялся, что на одной из миссий его убьют и только тогда он сможет присоединиться к Рин и Обито. Однажды он так устал, что стоял у раковины с лезвием в руке. Он хотел умереть, хотел быть с ними, а после вспомнил своего отца… Ошибки он больше не хотел совершать, поэтому сдался, живя с нестерпимой болью на сердце.

Осознание того, что Обито тогда не вернулся в деревню, превратив жизнь Какаши в постоянные сожаления, больно резануло по сердцу Учихи. Он бы мог... мог тогда привести в чувства Какаши, когда умерла Рин, и сказать, что он не один... Не один будет скорбеть, но так и не смог прийти в себя и разделить свою боль с человеком, убившим в нём всю доброту.

Кажется, они думали об одном и том же, ведь поцелуй вдруг стал мокрым от слёз. Хатаке не мог отнять свои руки от чужого лица, не мог остановить поцелуй, не мог перестать держать Обито рядом с собой, не мог отпустить. Он больше не хотел отпускать этого человека, пусть даже если это будет всего-то его воображение или образ, пришедший к нему с самих небес.

— Обито... — шепот потянулся в учиховские губы и тогда Обито вздрогнул, отмечая про себя, что давно не слышал, как его называют по имени.

— Да, это я, — горячо выдохнул Обито, вскоре отстраняясь от чужих губ только на пару сантиметров, чтобы заглянуть в чужое лицо. Он пытался запомнить Какаши без маски, запомнить его красоту и его вот такую вот любовь. Пусть и безумную, но сейчас Хатаке его любил, а не ненавидел.

— Ты жив... — словно не веря своим глазам, Какаши постарался рассмотреть чужое лицо, и прекрасно смог узнать этого человека. От какого-то наваждения и болезненных воспоминаний, Хатаке не смог остановить влагу в глазах. Обито тоже придался минутному порыву и стянул с себя маску холодности и отчуждённости.

— Ну, как-нибудь ещё увидимся, — натянуто улыбнулся Учиха. Его единственный глаз вдруг изменился, приобретая форму шарингана. В глазу Какаши, как раз вовремя отразилась полная луна, и этим мгновением Обито решил воспользоваться, активируя гендзюцу. Это должно было помочь Какаши избавиться от действий зеркала души, и когда Хатаке понял, что что-то было не так, то хотел было помешать Обито, но техника была применена, а разум начинал проясняться. Точнее сказать, мужчина начинал проваливаться в забытье, запечатлев своим глазом полный печали взгляд Учиха Обито.

— Пора тебя отнести в место, где тебя точно должны найти, — Учиха потёр глаз, шмыгнув носом. В целом, этот случай знатно так всколыхнул его сердце и воспоминания. Даже несмотря на то, что свет вокруг всё ещё слепил глаза, мужчина мог полностью рассмотреть лицо Какаши без маски. Смог запомнить его таким, каким он был в последнее время: открытым, влюблённым и даже... смешным.