Дина разбудил запах кофе. Брата в постели не было, и ощущалось это непривычно и неуютно.

Он взглянул на часы, обнаружив, что стрелки перевалили уже за полдень.

Его взгляд зацепился за что-то ещё. Дин нахмурился и снова посмотрел на часы. Что не так, кроме того, что он проспал полдня? Впрочем, это не так уж и много, учитывая, что уснули они в шестом часу утра…

И тут до него дошло.

2 мая.

День рождения Сэма.

Чёрт.

За эти три недели он совсем потерялся в датах. А ведь хотел именно этот день рождения — первый с тех пор, как они разобрались в себе и друг в друге — сделать особенным. Сэм на его день рождения организовал ему участие в ралли за рулём самого настоящего болида, а что мог сделать Дин? Устроить турне по библиотекам?

— Проснись и пой, солнце! — в голосе брата чувствовалась улыбка. — Как твои нижние чакры?

— Всё ещё раскрыты, твоими «молитвами».

Сэм фыркнул.

— Сесть можешь?

— Попробую.

Дин попробовал. Ничего, жить можно. Всё-таки два часа безудержного траха плюс полчаса с пробкой — это не марафон, который они устроили на Пасху.

Сэм сидел за крошечным столиком с раскрытым ноутбуком и бумажным стаканом с кофе. Второй стакан дожидался Дина. Два бумажных пакета на кухне тоже ждали своей очереди.

Н-да. Эх ты, Спящая Красавица. Это тебе сегодня нужно было разбудить брата запахом кофе и завтраком в постель.

Ну ладно, у Дина была ещё пара идей и помимо библиотечного турне.

Но сначала кофе.

— Куда сегодня?

— Ночью — в аэропорт. Хочу ещё раз пройти по терминалу — вдруг чего не заметили — и пробраться в туннели. Последний рейс будет полвторого ночи, после этого до самого утра там только охрана. Надо придумать, как мимо неё пройти и на камерах не засветиться.

Дин сжал зубы, чтобы ничего не сказать. Не сегодня. Но, видимо, всё, что он подумал об этой идее, и так отразилось у него на лице, потому что Сэм опять состроил bitch face.

— Дин!

— Что? Я молчу.

Дин и в самом деле молчал изо всех сил.

Сэм подозрительно покосился на него и на всякий случай поставил точку:

— Значит, решили. А вот что до вечера делать… Я всё утро искал ещё какие-нибудь наводки, но больше ничего не нашёл. Опрос свидетелей и визит в полицию ничего не дадут. Не то дело.

— Так, Сэм, я поеду с тобой в аэропорт, но до этого ты поедешь со мной.

— Куда?

— Увидишь.

— Дин!

— Сэм, либо bitch face, либо щенячий взгляд. Оба сразу тебе не идут.

Ну вот, теперь он тренирует взгляд убийцы.

И Дин соврал. Сэму идёт всё.

Ладно, пора вводить в бой тяжёлую артиллерию.

— Сэмми, ты мне веришь?

— В чём подвох?

— Ты должен был сказать «Конечно, Дин».

— Конечно, Дин. В чём подвох?

— В том, что тебе сейчас придётся напиться.

— О как. А тебе?

— А я за рулём.

— И когда тебе это мешало?

— Когда у меня на соседнем сидении нетрезвый младший брат.

— Как это отличается от того, что я там буду трезвый или меня не будет вообще?

— Когда тебя там нет, что-то может случиться только со мной, ты будешь в безопасности. А когда ты трезв, ты меня пьяного за руль не пустишь.

— Дин образец логического мышления Винчестер.

— Какой уж есть. Ну так как насчёт напиться?

— Это точно надо?

— Точно. Иначе ты откажешься со мной ехать.

— Дин, ты понимаешь, что ты себя сейчас всё глубже закапываешь?

— Прекрасно понимаю. Поэтому вопрос прежний: ты мне веришь?

Сэм вздохнул и положил ладонь на руку брата.

— Конечно, Дин.

Старший Винчестер хлопнул младшего по плечу свободной рукой.

— Умница.

Отлично. Чтобы всё прошло как надо и брат не заупрямился, Сэм ему нужен весёлый, расслабленный и полупьяный.

У Дина и своей дури хватает, а вот заставить бросить вожжи её помороженное высочество принцессу Саманту — это нужно постараться. Шутка ли — он даже в колледже пил только пиво и не курил ничего крепче петрушки. Или что он там курил… Дин в такой траве не разбирается.

Трава, в которой он разбирался, мирно ждала своего часа в его сумке вместе с бутылкой скотча.

Как ни странно, напоить и даже накурить мелкого удалось довольно легко. Особенно, под любимые фильмы. К концу пятого эпизода «Звёздных войн» (они оба признавали только классическую трилогию, так что, понятное дело, начали с четвёртого эпизода), Сэм валялся головой на коленях у Дина и пародировал астматическое дыхание Дарта Вейдера, то и дело срываясь на хохот.

Классическое «Нет, я твой отец!» и последовавший за этим вопль Люка они оба прохрипели (и провопили) вместе с актёрами, так что Дин решил, что брат как раз в нужной кондиции.

«Block21 Fitness», где их уже ждали, находился всего в миле от мотеля, можно было и пешком дойти, но Дин сомневался, что сможет направить вырвавшегося на свободу Винчестера-младшего в нужную сторону — этот лось в таком состоянии его стряхнёт и не заметит. Поэтому до длинного одноэтажного здания на Линкольн-Стрит они доехали на машине, а там, у стеклянных дверей, их встретил инструктор.

В качестве развлечения на день рождения «Block21 Fitness» предлагал групповые уроки танцев различного направления.

Дин, когда записывался на урок, выбрал рок-н-ролл, единственное (кроме медляка), что он более-менее умел танцевать.

И он еле удержал брата, который развернулся и хотел выйти прямо сквозь стеклянные двери, как только услышал, зачем они туда приехали.

К счастью, Дэвид — инструктор — за годы работы уже насмотрелся на всевозможные реакции и помог Дину поймать убегающего клиента, а скотч с коноплёй — всё-таки убойное сочетание, так что Сэма банально взяли на «слабо».

Поначалу его попытки повторять движения за инструктором и вести Дина в танце выглядели так, что старший Винчестер всерьёз задумался прекратить это избиение младенцев и забрать отсюда младшего.

А потом всё как-то сложилось.

Тренированное тело в конце концов подхватило ритм.

Разгладилась суровая складка между бровей.

Поджатые губы вновь пропустили мегаваттную улыбку, заставив Дина споткнуться.

Плечи и спина расслабились и перестали производить впечатление дёргающегося на ниточках Пиноккио.

И даже путавшиеся поначалу верхние и нижние конечности вдруг двинулись куда надо.

А уж когда Дина на бешеной скорости отправили по полу скользнуть между длиннющих ног, подхватили с другой стороны и перекрутили в воздухе, прижав затем к себе и закончив танец крепким поцелуем в губы, у него так перехватило дыхание, что отдышаться получилось только спустя минуту.

Стоящий в сторонке Дэвид с улыбкой смотрел на них, изобразив несколько бесшумных хлопков.

— С Днём рождения, Сэмми, — всё ещё слегка задыхаясь, выговорил Дин, глядя в сияющие глаза брата.

Вместо ответа тот ещё раз приник к его губам, и если бы инструктор дипломатично не прокашлялся, возможно, это они бы показали тут пару мастер-классов. Дури бы хватило. И своей, и выкуренной.

А потом Сэм, растёкшись на пассажирском месте импалы, во весь голос, отчаянно фальшивя, подпевал Робби Уильямсу, пока Дин выезжал из Денвера в сторону Колорадо-Спрингс, мечтая о берушах.

К счастью, на все 70 миль поездки Сэма не хватило, и половину пути он просто блаженно пялился в окошко. Дин только надеялся, что он там не пересчитывает розовых слонов на радужных пастбищах.

Когда импала затормозила возле парка, рядом с биллбордом с его названием, тёплое весеннее солнце уже собиралось на покой и червонным золотом растекалось по огромным заснеженным вершинам Скалистых гор на западе.

— Где это мы?

Сэм выглядел спокойным, расслабленным и совершенно трезвым. А ещё — неприлично счастливым.

— Колорадо-Спрингс. Пойдём, прогуляемся по парку. Подышишь свежим воздухом перед охотой на рептилоидов.

— Тебе в Денвере парков не хватило?

— Этот — особенный. Ты идёшь или так и будешь медузу изображать?

Брат наконец вышел и огляделся. Их окружали сплошь белые одноэтажные домики и широкие зелёные лужайки. Прямо перед бампером импалы находился вход в парк.

Сэм оглянулся на брата и заметил биллборд за его спиной.

Нахмурился, подошёл ближе.

Старший Винчестер затаил дыхание.

— Дин, а ты не помнишь, как звали тех чуваков, которые играли нас в какой-то из параллельных реальностей?

— Джаред и Дженсен, — чётко ответил Дин.

Сэм потрясённо смотрел на биллборд, на котором английским по чёрному было выведено название «Jared Jensen Park».

— Что это? — изумлённо спросил младший Винчестер. — Это вообще как?

— Понятия не имею, — отозвался старший, — но мы можем представить, что он построен специально для нас. Ну — для тех двоих нас. Считай, что это ещё один мой подарок на день рождения.

Сэм удивлённо посмотрел на Дина.

— Ты кто такой, и куда ты дел моего брата?

Старший Винчестер усмехнулся и потянул его внутрь.

— Пойдём.

Сразу за входом дорожка раздваивалась.

— Куда пойдём? — спросил Сэм.

— Ща. Куда камень полетит.

Дин подобрал с края дорожки весьма кстати валявшийся там тяжёлый голыш, встал спиной к парку и сильно подкинул камень вверх и назад.

Он успел заметить, как округляются глаза брата, и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как с диким карканьем на землю плюхается подбитая ворона.

Или ворон.

Сэм их разберёт.

— Это что, та самая? — спросил Дин спустя минуту гробового молчания.

— Сомневаюсь. На этот раз это всё-таки ворона. Дин, ты ничего не забыл мне рассказать? Например, что тебя больше нельзя подпускать близко к птицам?

Дин немного подумал, но отрицательно покачал головой.

Ворону, брезгливо подняв за ногу, он выбросил в ближайшую мусорницу. В этом парке она больше не будет разорять птичьи гнёзда и уничтожать выводки птенцов. Уж это-то он помнил из школьных уроков биологии.

Безвременно упокоенная ворона определённо свалилась ближе к правой дорожке, туда они и пошли. Дин обнял брата за талию и притянул поближе. Он никогда не делал это там, где их могли увидеть, пусть даже незнакомые люди. Шлёпнуть по заднице — легко. Гулять в обнимку — никогда.

Сэм удивлённо повернул голову, но возражать не стал, обнял его за плечи в ответ, а всего через несколько шагов остановился.

Перед ними была длинная, низкая, стоящая углом гранитная плита, и на обоих «лучах» угла было выбито: «Джаред Дженсен. В мужестве есть надежда».

Они снова сидели на лавочке, и Сэм лежал головой на коленях брата. Дин, которому больше не было необходимости вовремя подливать скотч, скручивать «козьи ножки» и следить, чтобы мелкий не подпалил сам себя, наконец-то добрался до его волос. Перебирать их, пропуская мягкие локоны между пальцами, массируя кожу, было удовольствием, которое Дин открыл для себя лишь недавно, и он считал отчаянно несправедливым то, что ему так редко удавалось это сделать.

Прямо перед ними горело вечерним пожаром небо, и белые заснеженные вершины на его фоне казались вырезанными из чёрной бумаги силуэтами.

Сэм, понятное дело, любовался закатом, время от времени жмурясь, как кот, и чуть ли не мурлыкая, отзываясь на прикосновения Диновых пальцев к коже.

— Потрясающий вид, — сказал он.

— Потрясающий, — согласился Дин, не отрывая взгляд от брата.

— Ты ведь даже не смотришь.

— Смотрю. Только не на закат.

Сэм фыркнул.

— А знаешь… Если честно, я даже не думал, что ты вспомнишь про мой день рождения, поэтому организовал себе подарок за тебя. Так что ты мне сегодня уже три охуенных подарка сделал.

— В смысле?

— Пробка. Я уже давно купил её для тебя, но думал, что ты покрутишь пальцем у виска, поэтому ждал дня рождения, чтобы попросить это в качестве подарка. А ты почему-то не стал возражать, так что…

Дин помолчал, собираясь с мыслями. Ему всё-таки нужно объяснить Сэму то, что он и сам для себя смог сформулировать вот только сегодня, после этой безумной поездки.

— Сэм… Я бы не смог отказаться. При всём желании.

Сэм встревоженно вскинул голову, собираясь что-то сказать, и Дин выставил вперёд ладонь.

— Нет, подожди. Я не имею в виду, что не хотел этого или что сделал это против своей воли. Я хотел. Ещё как хотел. Но не там, и тем более, не за рулём. И если бы ты меня попросил, я бы отказался, потому что это было опасно. Сэмми, я могу отказать тебе, когда ты просишь, несмотря на все твои улыбки, щенячьи глаза, губки бантиком и бровки домиком. Да, и bitch face тоже, не надо поджимать губы. Я могу отказать, если считаю, что это может быть опасно для тебя или для окружающих. Потому что если ты просишь, ты оставляешь и себе и мне вариант отхода. Это как будто ты просишь совета, нужно это делать или нет, и я могу этот совет дать, соглашаясь с тобой или отказывая. Но когда ты приказываешь… я подчиняюсь. Без вариантов, без рассуждений. Потому что знаю, что когда ты приказываешь, ты уверен. Уверен в нас обоих. Точно знаешь, чего именно ждать от нас обоих, и с чем мы оба можем справиться. И это чувствуется. Я тебе верю. Верю, что ты знаешь меня лучше, чем я сам. И если ты что-то приказываешь, значит, это то, с чем я справлюсь. С чем мы справимся. И это настолько сильнее меня, что я просто физически не могу не подчиниться. Как-то так.

Дин у меня всегда всё очешуенно Винчестер второй раз в жизни выворачивал себя наизнанку, и у него даже мысли не мелькнуло добавить к этой исповеди какую-нибудь глупость вроде «Только не смейся». Это же Сэм. Он всё поймёт правильно.

То, что Дин чувствовал, когда брат «щёлкал кнутом», совершенно не походило на то, как он слушался отца. Он признавал право отца приказывать, он практически не сомневался, что Джон Винчестер знает лучше, а потому, даже если не согласен с приказом, его всё же следует выполнять. Но всё равно это всегда было в его воле — делать или не делать, слушаться или не слушаться. С Сэмом варианта «не делать» не было. И отпустить себя, перестать всё время быть настороже, полностью на кого-то положиться и быть уверенным, что этот кто-то сделает всё правильно за них обоих — кажется, это и был тот покой, которого так не хватало измотанной, измученной Диновой душе.

Мелкий притянул его к себе за ворот и мягко поцеловал, просто прижался губами к губам, обозначая поцелуй.

— Дин. Спасибо, — шепнул он, прислонившись лбом ко лбу старшего.

Дин моргнул.

Да, моргнул, а не закрыл глаза, растворившись в моменте.

Да, на целых три секунды.

Может, у него веки устали. Имеет полное право моргнуть.

— Ты мне тут только слезу не пусти. Давай, вставай, развалился. Темно уже, а нам ещё в аэропорт ехать.

Дин хлопнул брата по обтянутому джинсами заду и свалил его со своих коленей.

Сэм расхохотался, поднимаясь с земли перед лавочкой.

***

Аэропорт уже привычно шумел, звенел телефонами пассажиров, переговаривался по громкой связи объявлениями диспетчеров, пах кофе из автоматов, дезинфицирующим средством и почему-то грязными носками.

А ещё самолётами.

Он определённо пах самолётами.

А вот серой не пах.

И лампами не мигал.

И температурный режим поддерживал на всей своей территории.

Сэм снова чуть ли не обнюхал буквально всё, и к тому времени, как аэропорт опустел, было похоже, что ещё немного, и он всё-таки сдастся, так что Дин мучительно размышлял — сказать ему или нет. Не будь это его день рождения, старший Винчестер промолчал бы, и они вскоре поехали бы спать. Но уж слишком расстроенным выглядел младший…

И когда они в очередной раз проходили мимо горгульи в чемодане, Дин тронул его за плечо.

— Чувак, мне не нравится, как она на меня смотрит. Что-то с ней не то.

Сэм подошёл поближе и внимательно уставился на горгулью.

Спустя минуту Дин не выдержал:

— Слушай, хватит с ней в гляделки играть. Мне, наверное, просто показалось.

— Дин, у неё зрачки в разные стороны смотрят. Может, конечно, это скульптор со своего обдолбанного изображения лепил… Иди сюда, помоги.

«Помоги», как выяснилось, означало «Встань на четвереньки, а я на тебя залезу всем своим трёхтонным весом, потопчусь по позвоночнику и печени и постараюсь дотянуться до её косого горгульчества».

Как выяснилось, глаза «косого горгульчества» действительно были не цельнолитыми и свободно двигались в глазницах.

Сэм опёрся локтями на чемодан и нажал одновременно на оба глазных яблока.

— Твою мать! — единодушно вырвалось у обоих, когда в ответ на это часть стены просто взяла и уехала в сторону, открывая за собой небольшую тёмную комнату без окон.

Винчестеры переглянулись и плечом к плечу шагнули внутрь.