Непроглядная белая мгла растворяла в себе все, что касалось её. Она, словно щупальцами, обволакивала, утягивая за собой и скрывая ото всех, кто проходил мимо. И только изумительно яркие светло-голубые глаза были заметны среди сгущающегося тумана.
Широкими шагами, в белоснежном костюме под стать своим волосам, мужчина шагал вперед, пробиваясь сквозь дымку и держа шёлковую повязку в руках. Божественные существа множество раз просили его не снимать с глаз ленту молочного цвета, поскольку его глаза производили поразительно безумствующий эффект на каждого, кто хоть на миг успевал в них заглянуть.
— Что привело тебя сюда? — где-то в глубине прогремел басистый голос одного из Богов, что устремили на него несколько заинтересованных взглядов. Сатору остановился, склоняя голову, словно в извинениях, и опуская руку с крепко сжатой повязкой.
— Я хотел бы узнать насчет судьбы, — голос мужчины несмотря на то, что он произнес фразу полушепотом, громким эхом раскатился по пустому пространству.
— Судьбы? — удивленно поинтересовалась женщина. — Но что бы ты хотел узнать, Годжо? Разве тебя это когда-то волновало? — мужчина продолжал неподвижно стоять, еще крепче стискивая повязку. — Что ж, если тебе и правда интересно, мы можем рассказать о судьбе, — прочищая чуть пересохшее горло, Богиня мудрости начала свой рассказ. — Когда-то давно Бог судьбы решил создать для каждого человека свою пару, чтобы упростить себе работу. Он спускался в мир людей в облике адвоката, решая вопросы расторжения брака, благодаря чему тщательно анализировал поведение и характер людей, прежде чем кому-нибудь подобрать пару. Затем Бог судьбы ради подтверждения своей теории клеймил двух человек одним лишь им известным знаком, который могли видеть только они одни. Так, например, один из пары приобретал метку в виде полумесяца на внутренней стороне бедра. Отсюда следовало, что и второй имел ту же самую метку, только на противоположной стороне. Для того чтобы люди могли сойтись, они встречались или пересекались в тех местах, где было подвластно увидеть отметину. Ответственность с Бога судьбы таким образом спала лёгким грузом, и он мог заниматься более важными вещами.
— Только ведь люди могли получить эту метку? — Годжо несколько минут не решался задать этот вопрос, поскольку боялся услышать на него ответ. Выступающий кадык прошелся верх-вниз, когда тот тяжело сглотнул.
— Конечно. Ни ангелы, ни тем более демоны, не могут получить метку. Мы не можем образовывать пары! — один из Богов так сильно возмутился заданным вопросом, что если бы он стоял перед Сатору, то тот точно бы увидел багряное от злости лицо.
— Но разве Бог судьбы не рассказывал нам, что то, что он создал, вышло из-под контроля?
— Вышло из-под контроля? Что Вы имеете ввиду? — Сатору резко вскинул голову, устремляя взгляд на Богиню мудрости в белом одеянии.
— Несколько тысяч лет назад один из наставников ангелов получил метку в виде цветка, больше напоминавшую хризантему, — услышав эту фразу, Сатору от удивления распахнул глаза, а его ноги подкосились при одном упоминании любимого цветка. — Бог судьбы долго раздумывал, как такое могло произойти, пока не столкнулся с тем, что вторая метка скрывалась на теле демона. Это еще больше поразило небеса. Насколько ты знаешь, ангелы в принципе не могут сосуществовать с демонами. Максимум, что мы можем — прийти с ними к единому согласию.
— Что в итоге с ними стало? — не унимался Годжо. Его волнение с каждой фразой нарастало всё больше, окутывая каждую часть тела.
— Оба погибли. Потому что соулмейты должны находиться подле друг друга, после того как они нашли свою пару.
Как только прозвучал ответ и горькие слова донеслись до ушей мужчины, Сатору разжал пальцы, и шёлковая лента беззвучно опустилась вниз, закручиваясь будто змея. Он был не в силах развернуться, чтобы вернуться оттуда, откуда пришёл, и простоял так до тех пор, пока над ним вновь не раздался голос божественного существа:
— Раз уж ты здесь, то у нас будет к тебе просьба.
— Какая? — мужчина содрогнулся. Он вдохнул, а затем медленно выдохнул, стараясь унять дрожь и сильно бьющееся сердце, которое, кажется, намеревалось вот-вот выпрыгнуть из груди.
— Тебе предстоит разобраться с владыкой нижнего мира. Судя по всему, он опять намеревается сокрушить всю свою мощь на мир людей.
— Гето Сугуру? — чувство безнадежности положения мёртвой хваткой сдавило горло, поэтому Годжо с трудом удалось озвучить это имя.
— Именно. Насколько нам стало известно, Гето покинул свои владения и направился в мир людей для того, чтобы забрать жизни высокопоставленных людей, тем самым нарушив баланс.
— Я понял, — Годжо поднял повязку, продолжая стоять на том же месте, что и прежде. Некоторые божественные существа переглянулись между собой, охваченные любопытством. — Перед тем, как приступить к делу, я бы хотел задать последний вопрос. Что будет, если кто-то один из пары убьет свою судьбу?
— Этот человек прочувствует бесконечные страдания, которые будут морально убивать его снова и снова, пока тот сам не исчезнет с лица Земли. Грубо говоря, мучительная жгучая боль навечно станет его верным спутником, тогда как метка, подобно ожогу, будет испепелять то место, где она расположена.
* * *
Белые, как снег, хризантемы медленно покачивались на ветру, шелестя переливающимися от солнечного света зелеными листьями. Грациозные, аристократические пальцы дотрагивались до пышных бутонов, пробегаясь по ним с толикой нежности и ласки. Годжо завороженно смотрел на бескрайнее цветочное поле, что расстилалось перед ним, словно скатерть. Иногда приподнимая голову вверх, возведя глаза к небесам, он думал о Сугуру и о своей наставнице, которую принимал настолько близко, что порой называл матерью.
Легко срывая один бутон, Сатору находил в нём отголосок своего прошлого, когда наставница преподносила ему каждое лето высокий букет хризантем. Её улыбка напоминала нечто ослепительно яркое, очаровывающее, сводящее с ума любого, кто успевал уловить ее. Улыбка матери очень сильно напоминала ему улыбку Сугуру.
Первая встреча с Гето произошла ещё очень давно, когда божественные существа собрались для обсуждения земных дел, где вставал вопрос о нарушении баланса. Сугуру был сослан на совет как приближенный к главенствующему лицу в подземном мире. На первый взгляд он показался Сатору не более, чем обычным демоном, любящим развлекаться и вносить в мир людей разрушения и ненависть.
Однако стоило их встречам участиться, только уже вдвоём, где они прогуливались в мире между небом и адом в облике взрослых молодых людей, Сатору постепенно стал проникаться Гето. Годжо интересовался его взглядами на мир и на сложившиеся в нём ситуации, вслушиваясь в речи мужчины и отмечая про себя, что протяженный низкий голос Сугуру поистине завораживает, проникая и заполняя его душу, словно наркотик.
Но каким бы сладостным не было времяпровождение для Годжо, демоны есть демоны, и Сугуру не был исключением, продолжая создавать переполох, навлекая на себя всю агрессию небес. Помимо этого, божественные существа начали с подозрением относиться к Сатору, заметив, как тот водится с существом из нижнего мира. По этой причине после бесед с недовольными Богами Годжо прекратил встречи с Гето. Но в последнюю их встречу ангел обнаружил под ключицей демона белую метку в виде хризантемы, а в дьявольски темных глазах промелькнула зловещая искра ненависти.
— Сатору, — раздался за спиной протяженный низкий голос. — Тебя послали разобраться со мной, я прав?
Годжо повернул голову, продолжая стоять спиной к мужчине.
— Ты прав, — он смял в руке цветок, который мгновенно растворился между пальцами, чем напомнил быстро таящую на тёплой ладони снежинку. Ангел прикрыл глаза и, тяжело вздохнув, повернулся лицом к Сугуру.
Мужчина стоял на расстоянии нескольких метров от него, саркастически улыбаясь. Прямые поблёскивающие волосы цвета воронова крыла спадали на плечи, обрамляя мертвенно-бледное лицо. Жилистые руки покоились в карманах чёрных брюк, тогда как белая рубашка, немного помятая в некоторых местах, сливалась со светлым фоном цветов.
— И что же ты планируешь делать? Преподать мне урок? Убить? — Гето смотрел на него свысока с пристальным, испытующим и презирающим взглядом. Он до сих пор не забыл их последнюю встречу, помня в мелких деталях, как праведный ангел отказался от нечестивого демона под предлогом гнева Богов.
— Хочу постараться переубедить тебя, чтобы ты не трогал тех людей. Ты же понимаешь, что нарушаешь баланс в мире, — монотонно произнёс Годжо, изо всех сил сдерживая прорывающийся поток чувств.
Вместо ответа Сугуру удостоил Сатору резким и мощным ударом в грудь, вымещая накопившиеся злость и обиду. Годжо отлетел на несколько метров, проехавшись по земле, омрачая и втаптывая цветы в темно-коричневую почву.
Гето рывком оттолкнулся от земли, опускаясь рядом с Годжо, который продолжал лежать не шевелясь. В его голове мелькали разнообразные мысли от «сдаться, и пускай он делает, что заблагорассудиться» до «вступить в поединок».
— Кто ты такой, чтобы я тебя слушал, Сатору? Ты всего лишь один из многочисленных ангелов, прислуживающих божественным существам, что мнят себя самыми благоразумными и снисходительными, — из его рта вырвалась ярость, накопленная в течение длительного времени. — И единственное, что в тебе действительно цепляет и выделяет из всех них, это твои глаза. Глаза, подобные кристаллам, рубящим и калечащим всех, кто находится к тебе достаточно близко, — руки Гето сжались на шее ангела. Сугуру вдавливал его в землю, продолжая всматриваться в сияющие светло-голубые глаза, напоминающие ему чистые льдины в лазурных родниках и обрамлённые густыми светлыми ресницами.
— Тебя цепляют мои глаза? — прерывисто просипел Годжо, цепляясь одной рукой за запястье Сугуру. Гето ошеломлённо уставился на него, ослабляя хватку, а затем и вовсе отступил, приподнимаясь на ноги.
— Не ищи меня и не мешай мне! — выпалил демон, направляясь обратно.
Годжо, откашливаясь и потирая шею, поднялся на ноги, смотря в удаляющую ровную спину. Если он сейчас отпустит демона, то разгневает Богов, а заодно и навсегда потеряет Сугуру.
Поэтому он так же, как ранее сделал с ним Гето, быстрым рывком ударил в спину, впечатывая мужчину глубоко в землю. Пальцы сжались на затылке, не давая демону поднять голову. Но поскольку их силы были равны, Гето, оттолкнувшись двумя руками, скинул с себя ангела, откидывая того назад.
Сатору вновь приземлился на спину, когда подловил себя на мысли, что хоть его тело и сопротивляется, но сам он вкладывает в движения далеко не всю свою силу.
Гето поднялся, вытирая сочившуюся кровь из носа, и с громким рыком подлетел к Годжо. Он вновь ухватил его за шею, сжимая и приподнимая над землей. Массивная челюсть сжалась, и Сатору увидел с каким усилием Сугуру держался, чтобы не прикончить ангела здесь и сейчас.
— Убьёшь меня? — процедил Годжо, выдавливая улыбку. Из уголка рта стекала алой нитью кровь. Сугуру еще крепче сжал шею, а затем отбросил ангела, словно тряпичную куклу, в сторону.
— Или пойдешь убивать? Но что тебе это даст? Ты еще больше рассердишь…— но Сатору не успел договорить, как мертвые руки, прорываясь из-под земли, схватили его за ноги. — Привёл сюда своих подчиненных? Как же это низко, Сугуру, — закончив выплевывать язвительные слова, Годжо выпутался из прогнивших рук, поднявшись в воздух. — Ты злишься, что я оставил тебя, но почему?
— Почему? Ты спрашиваешь почему? — фальшивая улыбка медленно перешла в неестественный, громкий, сумасшедший смех, и Годжо невольно задумался над тем, чтобы спуститься и прижать к себе Сугуру. — Ты единственный кто увидел во мне частицу чего-то нового, скрытого от глаз других. Единственный, кто разделил со мной часть моего мировоззрения и после всего случившегося вновь оставил в одиночестве!
Демон поднялся над землей, оказываясь напротив Сатору, сжимая пальцы в кулак, от чего и без того бледная кожа, казалось, побледнела еще больше. Нахмуренные брови, сведенные к переносице, образовали складочки на лбу, а глаза горели яростным огнём. Годжо не успел собраться с мыслями после того, что вывалил на него Гето, как мощный удар ногой по лицу отбросил его в сторону. Сугуру не стал церемониться и быстрыми движениями направился за ангелом, подхватив его, поднялся вверх, после чего в очередной раз опрокинул Годжо в сторону.
— Ты даже не сопротивляешься? Почему? — взревел демон. В его ладони появились языки жгучего пламени.
— Я заслужил, — прошептал Сатору, не делая никаких движений, чтобы защитить себя. Гето, потрясенный такой фразой, на мгновение застыл. Пламя в его ладони все еще горело, только уже не так интенсивно. — Я бросил тебя, Сугуру. Так давай же, запусти в меня огонь. — Гето растерялся, но затем мгновенно запустил несколько горящих огней в ангела, после чего вытащил из-за спины своё оружие.
В огненном кругу Годжо различил сжатый в руках клинок, блеснувший на солнечном свете, и понял, что нож предназначен только для убийства божественных существ. Металл, из которого было выковано лезвие, мог оборвать жизнь как самих ангелов, так и Богов, создавших их.
Опустившись напротив Сатору, Гето выставил клинок перед собой и направил конец на сидевшего на коленях Годжо, который улыбался так искренне, что это еще больше доводило Сугуру до безумия.
Вскинув руку над головой, демон сомневался, не решаясь исполнить задуманное. Однако, в какой-то момент Сугуру вспомнил сколько боли ему пришлось пережить после ухода ангела, который с бесстрастным лицом развернулся спиной в их последнюю встречу. И Гето, собрав всю решимость в мышцах руки, воткнул в горло Сатору клинок, продолжая смотреть в излюбленные глаза напротив.
— Прости меня, Сугуру, — на последнем издыхании произнёс Сатору. Безжизненное тело ангела упало на землю. Демон все еще стоял, не в силах поверить в произошедшее.
Огненные языки пламени, плясавшие вокруг, резко потухли. Белоснежные хризантемы волной окрашивались в темно-красный цвет, тогда как ветер теребил чёрные волосы демона, что неотрывно смотрел на лежащее перед собой тело.
Под ключицей Гето почувствовал пронизывающую боль, отдававшуюся в лопатку, из-за чего он осел на колени, прижимая ладонь к горящему месту. Впопыхах расстегивая пуговицы рубашки, Гето под подушечками пальцев почувствовал выпирающие линии на своей кожей. Проводя по ним, в его голове вырисовывался рисунок хризантемы. Цветов, которые Сатору любил больше всего на свете.
Дрожащие руки демона подхватили мёртвое тело ангела, укладывая на свои колени. В голове Гето вертелось несколько мыслей, но только одна, словно в страшном сне, отзывалась в его голове раз за разом: «Не может быть».
Одним быстрым движением он разорвал рубашку Годжо у воротника, оголяя ключицы, и заметил чёрную метку в виде той же хризантемы. Тем временем мучительная жгучая боль, будто сотни раскалённых игл, впивались в кожу, давая о себе знать всё сильнее.
— Сатору, — прошептал Сугуру, вынимая из горла нож и закрывая одной рукой рану. — Сатору, ты знал, но молчал? Сатору, ты…— но Гето больше не находил слов, продолжая зажимать все еще кровоточащую рану.
Оглядываясь по сторонам, Гето заметил, как белоснежное поле превратилось в кроваво-красное, отчего его глаза расширились еще больше, а по щекам впервые за сотню лет стекали горячие слёзы, капая на бледное лицо ангела.
— Сатору, — Гето потряс мужчину, будто тот мог пробудиться от вечного сна, хотя понимал, что окончательно и бесповоротно убил того, кого полюбил. Того, кто принял его таким какой он есть. Того, кто предназначен был ему судьбой.
Душераздирающий крик боли и ярости раздался по всему полю. Демон снова подхватил остывающее тело, прижимая к себе, и склоняясь над ним. Бледные, дрожащие губы демона оставляли влажные поцелуи на каждой части лица: на лбу, щеке, кончике носа, и на холодных, потерявших блеск, губах. Поле, что превратилось в красное пятно, охватило бушующим огнём, сжигая дотла каждый цветок и любую живность на земле.
Его сердце обливалось кровью, сжималось до боли, посылая по всему телу поток невыносимой скорби.
Приподнимаясь на ноги, все так же держа в руках свою судьбу, Сугуру отправился в ад, забрав Годжо с собой. Однако, по возращении, не в силах справиться с пульсирующей меткой, Гето положил тело Сатору на алтарь, опустился перед ним на колени, вписываясь пальцами в собственную грудь, разрывая мягкую плоть, раздрабливая крепкие кости, и с громким рёвом, Гето вырвал из своего тела кровоточащее сердце, испепеляя его огнём.
— Мой Сатору, мой дорогой Годжо, увидимся во мгле вечной ночи.