Акааши забивает последний мяч старшей школе Карасуно, подводя свою команду к выигрышу в летнем тренировочном матче. Фукородани в очередной раз оказываются в списке лидирующих, что не может не радовать ребят. Счет двадцать два-шестнадцать.
За спиной, Кейджи слышит радостный крик капитана — Бокуто Котаро, который повторяет свое излюбленное «Хэй, хэй, хэй» и бежит обнимать доигровщика — Коноху Акинори. Тот вырывается, пытаясь найти спасение у остальных ребят их команды, но те лишь издевательски смеются и уходят с поля прочь.
— Эй, Акааши, — оторвавшись от Акинори, кричит Бокуто, и двигается в сторону вице-капитана, — сегодня ты опять показал всем класс. — Котаро улыбается, обнажая свои белоснежные зубы, и кладет одну руку на плечи Кейджи, легко и, кажется, даже нежно, приобнимает.
— Бокуто-сан, прекрати и поторопись в душ, — устало проговорил Акааши, но в глубине души был рад, что рука капитана так приятно приобнимает его. Это тепло, от прикосновения Бокуто-сана, разливается по всему телу, вынуждая сердце биться сильнее.
Члены клуба, убежав первыми в раздевалку, чтобы скорее принять душ и смыть с себя пот, громко беседовали об игре с Карасуно, иногда посмеиваясь и выстраивая стратегии на будущее. Ребята переодевались и принимали душ практически на одном дыхании, вот так быстро они хотели оказаться за столом со свежеприготовленной едой. Сил нет, но мысль о еде на голодный желудок, вызывала у них желание поскорее разделаться со всем.
— Не ждите нас с вице-капитаном, — крикнул Бокуто из кабинки душевой. Акааши замер, пытаясь сообразить и ответить на свой же вопрос «Почему?», но потом до его усталой головы доходит.
— А мы хотели с вами обсудить следующую игру против Некома, — доносился из глубины раздевалки голос Ватару. — Вы ведь капитан и вице-капитан, как мы без вас должны решать это?
— Расскажите нам на тренировке, — ответил Акааши, взяв в руки чистую одежду и уходя в душ. В раздевалке уже никого не осталось, когда за Ватару закрылась дверь. Теперь они с Бокуто-саном одни, и это смущает Кейджи, когда он медленно подходит к кабинке Котаро.
— Котаро, — Акааши медленно ступает по кафельному полу и подходит Бокуто-сану, — ты удивительный. — Капитан поворачивается, краснеет, выдавая свое смущение, но не отступая, а приближаясь к Кейджи. Он аккуратно проводит пальцами по уже взмокшим волосам вице-капитана, опуская ладонь на щеку. Кончики пальцев касаются белоснежной кожи Акааши, вызывая у того по всему телу мурашки.
— Скорее, ты был великолепен, — и Бокуто целует Кейджи в губы, не ускоряясь, а наоборот, растягивая удовольствие углубляя поцелуй, сплетая их языки. Он покусывает нижнюю губу, оставляя пару кровоточащих ранок, после чего проводит по ним своим языком и вновь целует. Пальцы второй руки Котаро опускаются в волосы Акааши, слегка сжимая их и оттягивая голову назад. Капитан переходит к шее, оставляя за собой цепочку влажных поцелуев. Засосы — это табу, поэтому ничего, кроме легких укусов на шее, которые исчезнут за считанные секунды.
Акааши тяжело выдыхает, когда мягкие, влажные губы, касаются его соска. Это щекотно, но в тоже время чертовски приятно. Это не может быть не приятно, ведь поцелуи оставляет человек, которого он до сжимающихся легких, до боли в сердце, до приятного разливающегося тепла по всему телу, любит.
Капитан отрывается от Акааши, приподнимает голову вверх и смотрит на вице-капитана влюбленными глазами. По лицу стекает влага, щеки приобретаю слабый румянец, а уголки губ немного приподнимаются. Они стояли, смотря друг на друга влюбленными глазами, так долго, пока раздавшийся громкий звук в коридоре не вывел их из оцепенения.
— Нам надо мыться и собираться. Ребята ждут, — шепчет в ухо Акааши.
— Да, нам надо мыться и собираться, — повторяет Бокуто и целует Кейджи в шею.