Вечеринка была в самом разгаре: колонки гремели музыкой, то и дело сменяющейся голосом ведущего, предлагавшего какие-то конкурсы, танцпол был полон разной нечисти, а в баре лилась рекой «Кровавая Мэри». Ведьмы, зомби, маньяки и демоны всех видов наслаждались общением, болтая меж собой и перекрикивая музыку. Это был долгожданный для всех отдых, и каждый старался насладиться им по максимуму.
Бэкхён тоже бы веселился, если бы не глупое недомогание, так не вовремя начавшееся ещё утром. Он, конечно, не умирал, но лишний взгляд на еду и алкоголь будил только приступ тошноты. Поэтому, довольствуясь бокалом клубничной фанты, Бён стоял поодаль от танцпола в одиночестве и просто наблюдал за чужим весельем. В конце концов, он уже успел поразвлекаться и пообщаться со всеми, кем мог, и теперь просто ждал момента, когда его уход не показался бы странным.
Дабы скоротать это время, Бэкхён решил найти того, кто всегда мог развлечь. Как раз Чанёля уже давно нигде не было видно. После непродолжительного поиска, во время которого Бён успел засветиться на паре чужих фотографий, обнаружился сам Чанёль, сидящий в компании Тэён и Чена за столом в самом дальнем углу зала. Все трое шумно разговаривали, а Пак и вовсе, перебравшись, в конце концов, к Тэён поближе, начал что-то ей доказывать с такой страстью, что даже не заметил подсевшего Бэкхёна.
— Привет, Дракула! Чего такой кислый? — улыбаясь, прокричал тому в самое ухо Чен.
— Думаю поехать в общежитие, — отпивая напиток из бокала, признался Бэкхён.
— Что, так и не прошло? Всё ещё плохо? — понимающе спросил Чонде, на что получил в ответ лишь утвердительный кивок. — Тогда действительно лучше езжай домой, я, если что, прикрою. Можешь ещё нашего Джокера с собой захватить, — хохотнул он в кулак.
— А что с ним? — непонимающе нахмурился Бэкхён, поглядывая на Пака, который как раз делал селфи с Тэён и пакетом кефира, что дал ему Чен.
— Боюсь, он уже устал веселиться. Он веселился в компании с тремя бокалами шампанского, потом компания пополнилась семью коктейлями, о происхождении которых я не имею ни малейшего понятия. Потом он чуть не увёл чужую бутылку виски, но я это предотвратил. Короче, Йода если не зелёный, то точно посинел, — потешался Чонде, тоже явно не отличающийся трезвостью. Глаза его блестели сильнее, чем обычно, и от каждого движения его шатало из стороны в сторону. Стало ясно, как он спасал чужую бутылку виски.
— Чанёль! — крикнул изо всех сил Бэкхён, желая лично убедиться в правдивости слов Чена. Однако крик его остался проигнорированным, так же, как и все последующие. Когда Чен уже загибался от смеха, глядя на все эти жалкие попытки дозваться, Дракула перелез через него и сел рядом с Чанёлем.
— Эй, Йода! А ну, посмотрел на меня! — скомандовал Бэкхён, толкнув его под руку, когда тот показывал собеседнице все свои фотографии, сделанные за вечер, подробно пересказывая историю появления каждой из них. Тэён снисходительно смеялась над Паком, а когда заметила Бэкхёна, приветственно помахала ему рукой и толкнула Чана, призывая посмотреть в противоположную сторону. Она явно была трезвее всех в этой троице. Чанёль её послушался и повернулся к Бэкхёну.
— Бэкки! — радостно воскликнул он. — С тобой мы ещё не фоткались! Нам нужно срочно сфотаться!
Пак вновь уставился в телефон, непослушными пальцами стараясь включить камеру.
— Да посмотри ты на меня! — раздражённо шикнул Бэкхён и силой развернул его лицо к себе.
На первый взгляд Чан не вызывал никаких подозрений: он был ровно таким же, что и всегда. Но расфокусированный взгляд и медленно растягивающиеся в улыбке губы сказали всё сами за себя. Чанёль был пьян настолько, насколько это в его случае возможно.
— Ты такой красивый вампир, Бэкхён-и. Давай сфотаемся? — повторил Чан свою просьбу, глядя тому в глаза.
— И чего мы так нажрались? — проигнорировав вопрос, строго спросил Бён.
— Всё нормально, Бэкхён-и. Не нажирался я. Я вполне адекватен.
Примечательно было то, что его словам хотелось верить. В этом заключалась его суперспособность: Чанёль умел даже в убитом состоянии разговаривать и писать так, что люди даже не догадывались, что тот под градусом. Но суперспособность работала только в том случае, если её владелец сидел и не двигался. Любой другой вариант развития событий с головой выдавал секрет. И без того несовершенная координация движений напрочь отключалась, стоило Паку хоть немного выпить.
— А то я не вижу, что у тебя руки телефон еле держат. Слушай, вставай и поехали домой. Ты уже на славу повеселился, — Бэкхён потянул Чана за собой, чтобы вылезти из-за стола и поехать в общежитие, но тот заупрямился.
— Я не поеду! Тут весело! — почти по-детски надулся ушастый.
— Ах, так! — начал раздражаться Бэкки. Он схватил шатающегося Джокера за грудки и изо всех сил начал тянуть его к себе.
— Бэкхён-и, я не хочу домой! Тут такие вкусные коктейли. Я не поеду. Нет! — завёл свою песню Чанёль, сдерживая сгребшие его руки, чтобы они не оттягивали костюм слишком сильно.
Силы у него хоть отбавляй, так что жалкие потуги сдвинуть его с места не увенчались успехом. Чан только резко дёрнул Бэкхёна на себя, обвивая его плечи рукой и выставляя перед собой другую руку с телефоном, намереваясь сделать очередную совместную фотографию.
— Башня, ты оборзел! — вышел из себя Бён. — Ты едешь со мной, и это не обсуждается. Я вызываю такси!
Бэкхён резво вскочил из-за стола и быстрым шагом пошёл в сторону туалета, чтобы сделать звонок в тишине и спокойствии. Такси было заказано, а это означало, что у Бэкхёна было минут двадцать на то, чтобы вытащить Пака на улицу.
Вернувшись к друзьям, он застал Чана выпивающим очередной бокал Кровавой Мэри. Бэкхён усмехнулся и покачал головой, глядя на наглую пьяную физиономию. Эта башня была неисправима. Упёртый, как баран. Чен, наблюдая за немой сценой, зашёлся новым приступом неконтролируемого смеха и завалился на бок, утыкаясь лицом в обивку дивана, чтобы отсмеяться и более или менее спокойно сказать:
— Честно, я не заметил, откуда он это взял!
— Бэкхён-и, ну зачем нам домой? Давай ещё побудем здесь? Хотя бы часик! Бэкки! — сквасил лицо Пак. — Ты даже не сфотался со мной! — это был уже упрёк.
— Хорошо, — устало вздохнул Бён, но стоило лицу Чана засиять новой безумной улыбкой, добавил: — Но только с условием, что сразу после этого мы уезжаем. Одна фотка — и домой.
Чанёль обиженно надулся, явно разочарованный таким условием; ценности у него были расставлены таким образом, что через недолгое время он пьяно качнулся и согласился на условия.
— Ладно. Но я хочу хорошую фотку. Не хмурься.
— Дракула не хмурится, он сам по себе такой угрожающий, — невольно улыбнулся Бэкхён.
Всё шло пока что хорошо. Пьянчуга получит свою прелесть и выйдет на улицу, чтобы сесть в такси и умчаться домой. Между тем Чанёль перебрался поближе к Бэкхёну и потянул его за плащ вниз, чтобы тот сел рядом на диван. Когда Чан в очередной раз выставил перед собой трясущуюся руку с телефоном, Бэк из всех сил постарался не засмеяться и не закатить глаза. Эта пьяная морда начала на камеру облизывать свой пистолет. Но ничего, на утро посмотрит у себя на весь тот кошмар, что наснимал за вечер, и одумается, больше капли в рот не возьмёт. Бэкхён на это, по крайней мере, искренне надеялся. Пак и так не всегда адекватно себя вёл, а в таком состоянии и подавно.
Едва Чанёль сделал фотографию, Бэкхён тут же снял свои вампирские клыки и плащ, чтобы те ему не мешались и остался в одной белой рубашке. Когда Джокер оказался доволен фотографией, он, спрятав телефон в карман, повернулся к Бэкхёну и уставился на него:
— Ну, веди меня.
Дальнейшие события Бэкхён предпочёл бы забыть, как страшный сон. Весь его план незаметно уйти с вечеринки разбился вдребезги. А всё благодаря ушастому великану, который помимо того, что пару раз чуть не снёс из-за своих заплетающихся ног соседние столы, ещё и старался попрощаться со всеми присутствующими, одаривая каждого рукопожатиями и низкими поклонами. Тогда со всех сторон начали сыпаться вопросы, куда же они собрались, а Бёну пришлось изображать разочарование и оправдываться тем, что он вынужден сопроводить Пака домой, чтобы тот ничего не натворил. Время поджимало: по подсчётам Бэкхёна такси их ожидало у входа уже около пяти минут, а это значило, что нужно поторапливаться. И когда уже до выхода оставалось каких-то пару метров, Чан увидел Сюмина, разговаривавшего неподалеку по телефону, и направился к нему.
— Прощай, хён, — Чанёль сжал его в крепких объятиях, а тот на секунду забыл, о чём и с кем разговаривал. — Это Лухан-хён? Привет, хён! — сверкая улыбкой, старался докричаться Чанёль в чужую трубку. — А мы с Бэкки уходим.
— Боже, что с ним? — всё так же держа телефон у уха, ошарашено спросил Сюмин, обращаясь к подошедшему Бэкхёну.
— Тесно пообщался с Кровавой Мэри, — хватая Пака за ухо, устало поделился тот. — Всё, Башня, мы идём на выход!
— Больно! — чертыхнулся Чанёль, впрочем, почти уже и не сопротивляясь. — Я иду, отпусти, Бэкхён-и!
Кое-как они выбрались на улицу, где действительно ждал автомобиль, готовый увезти их подальше от этого места. В самый последний момент Чан передумал и захотел вернуться в клуб, однако совсем ослабевшие ноги сыграли против него. Последние несколько метров Бэкхёну пришлось почти тащить этого великана на себе, тихо матерясь под нос и проклиная ту минуту, когда решил довезти синего Йоду до дома.
— Я забыл пистолет! Мне нужно вернуться! Я не хочу домой! Почему ты меня заставляешь ехать туда, куда я не хочу? — не затыкался Пак, упираясь руками в машину, не желая садиться внутрь.
В нём всё ещё бурлила энергия, которая требовала выхода. Он хотел продолжения вечеринки, безудержных танцев и песен. А как все удивятся его возвращению! Одна только мысль об этом заставляла упираться сильнее. Он должен был ещё блеснуть на вечере. Но Бэкхён знал его достаточно долго и умел с ним справляться. Поэтому после сильного тычка в живот Чан всё-таки оказался в машине, а Бэкхён сел рядом с ним на заднем сидении. Такси наконец-то тронулось.
— Ты такой вредный, Бэкхён-и, — бурчал без умолку Чанёль, уткнувшись тому лбом в плечо.
Бэкхёну же хотелось провалиться сквозь землю от стыда за Пака перед таксистом, ладонь то и дело тянулась к лицу. Этот разукрашенный алкаш самозабвенно обтирал свой лоб об его белоснежную рубашку, взятую напрокат, поэтому Бён мысленно уже прикинул, сколько денег стоит вытащить из кошелька Чана в качестве компенсации за испорченную вещь и настроение.
— Там было так весело, а ты заставил меня уйти. Такие вкусные напитки. Серьёзно, ты такой вредный! Чего ты всё время командуешь? Я хочу делать, что я хочу. Я же взрослый мужик, я могу выпить чего-нибудь с друзьями, отдохнуть. Но вместо этого я еду домой с тобой! — бубнил добрую часть пути Пак, а Бэкхён только закатывал глаза и терпел этот нескончаемый словесный поток, пока его ухо не обдало горячим дыханием.
— Ну чего ты такой бука, Бэкхён-и? Мой милый смурф, — Чан мазнул губами по мочке его уха и уткнулся куда-то в изгиб шеи. Теперь рубашка испорчена окончательно. Отстирывается ли красный грим, старший не имел ни малейшего представления.
— Пак, свали в тень, — дёрнул плечом Бэкхён, чтобы тот от него отстал, но у Чанёля были совсем другие планы.
В тот же момент Бён почувствовал, как длинные руки начали поглаживать его бока и лезть шаловливыми пальчиками, куда не следовало бы. Бэк перехватил обнаглевшие запястья и оттолкнул их обладателя от себя, но тот снова прилип к нему, неуклюже пытаясь поцеловать его в шею.
— Отвали немедленно, мы не одни! — обеспокоенно поглядывая на таксиста, прошептал Бэкхён.
— Ну и пусть! Мне нечего скрывать! — буркнул Чан, скользя по его лицу, стараясь поймать желанные губы своими. Бэкхён вертел головой, не давая себя целовать, и старался усмирить так внезапно возбудившегося Джокера.
— Если не прекратишь, будет больно, обещаю, — шипел Бён в самые губы, схватив Чанёля за волосы. Того угроза не убедила, и он, улыбаясь, снова попытался притянуть Бэкхёна за поцелуем. Остановил его, однако, звонкий удар ладонью в лоб.
— Ты меня бесишь, Пак-мудак! — для убедительности Бэк оттолкнул его от себя ещё и ногой так, что тот ударился плечом о дверь со своей стороны.
— Не приближайся ко мне, чудовище, — Бэкхён не кривил душой: Чанёль уже давно был мало чем похож на Джокера. Все краски на его лице смешались в серовато-бурое месиво и почти стёрлись, волосы торчали сосульками во все стороны, костюм был совершенно измят. Хотя и сам Бэкхён, благодаря некоторым, выглядел не лучше: подбородок был измазан чужим гримом, подводка размазалась, волосы также растрепались, а рубашка превратилась в сущий ужас с бурыми разводами, тянущимися от плеча до воротника.
Пинок Пака усмирил, и он с обиженным «злой смурф» вновь уставился в экран телефона. Вздохнув с облегчением, Бэк уселся поудобнее и прислонился лбом к прохладному стеклу окна, любуясь видом ночных улиц. Людей уже почти не было, город давно погрузился в сон. Тело начал обволакивать ночной покой, будто и не было той суматохи несколько минут назад и оглушающей музыки и шума ещё раньше. Совсем скоро они должны были подъехать к общежитию, добраться до кроватей и завалиться спать. Однако тишина настораживала. Бэкхён покосился на Чанёля, который всё так же тыкал пальцем в экран и криво улыбался.
— Ты чего там делаешь? — тихо спросил он, наклоняясь к Паку ближе, чтобы увидеть, что изображено на экране телефона. — Ты чего, в инстаграм что-то залил? — выхватив телефон, Бэк начал листать чужой профиль.
— Отдай, я ещё кефирчик Чена не выставил, — возмутился Чанёль.
— Ты идиот, Чан! — огрызнулся Бэкхён. — Надо же, даже подписал нормально, — протянул он. — Тебе вот чисто повезло. Но я конфискую это у тебя. Не хватало ещё, чтобы ты ещё чего выставил, пьянь.
— Эй, отдай! — Чанёль потянулся за своим сокровищем, но, когда затормозила машина, он завалился на Бэкхёна.
— Приехали. Вставай, чего разлёгся?! — Бэк уже открыл дверь, намереваясь вылезти из тесного автомобиля, но уткнувшийся лицом в его ноги Пак не давал ему этого сделать.
— У Бекончика такие классные ляжечки, — хихикнул он, за что был вытянут из машины за ухо.
Оставалось дело за малым: дотащить эту шатающуюся башню до кровати и наконец-то расслабиться. Однако от тепла в салоне автомобиля Чанёля развезло еще больше, из-за чего тот и стоять самостоятельно уже почти не мог. Последний выпитый коктейль дал о себе знать. Это прибавило Бэкхёну определённых проблем.
Привалив неспособного нормально стоять Чана к машине, он быстро расплатился за такси, и, перекинув длинную руку Пака себе через плечо, потащил его в сторону входа в здание. Чанёль сложившимся положением дел явно был доволен, помогать себя тащить не собирался, почти волоча свои ноги, и только вновь начал пытаться поцеловать любимого смурфа в нос или губы, крепко обнимая его за шею. Бэкхён такой активности был не рад и только материл того, обещая устроить ему утром «весёлую жизнь». Бэкки нравилось, когда Чан так ластился: мурлыкал на ухо всякие милые глупости и целовал в самые неожиданные моменты. Но это нравилось только тогда, когда Чанёль был трезвым, чистым и вкусно пахнущим, а не когда от него разило алкоголем, а лицо после каждого поцелуя оставалось липким.
Кое-как зайдя внутрь дома, они добрались до лифта. Чанёль воспользовался вынужденной остановкой и с ещё большим напором начал тискать Бэкхёна, почти прижав его к дверям лифта.
— Бэкхён-и, милый, ну поцелуй меня, — мурлыкал он, стараясь удерживать Бёна так, чтобы тот не смог зарядить ему кулаком в нос.
— Отвали, пьяная ты шпала, — процедил сквозь зубы тот как можно тише, — До чего ж достал. Надо было оставить тебя. Утром бы нашёлся под каким-нибудь столом. Всё меньше вреда бы было.
— Ты такой красивый, когда злишься, — мягко улыбаясь, поделился Пак, прекратив на время свои попытки поцеловать, чтобы заглянуть Бэкхёну в глаза.
Прибывший лифт предупреждающе звякнул, и двери за спиной Бэкхёна начали разъезжаться. Однако тот успел быстро сориентироваться и подхватить Чана раньше, чем начал вместе с ним заваливаться. Затащив Пака внутрь лифта, он нажал на кнопку с номером нужного этажа и устало выдохнул, привалившись к стене и прикрыв глаза. Но почти сразу же он почувствовал губы с привкусом краски. К счастью, большую часть грима Чанёль вытер об его рубашку, иначе это могло кончиться отравлением.
Чанёль целовал жадно, горячо — так, как он умел. Так, что мысли путались в морские узлы, становилось невыносимо жарко, а трепет в груди отзывался тяжестью внизу живота. Сопротивляться такому было невозможно, и Бэкхён только обхватил ладонями липкое от краски лицо Чана. Он лениво отвечал на поцелуй, кусая любимые губы и окончательно проваливаясь в темноту, где не было ничего, кроме ощущения больших рук на спине, сжимающих так, что вдохнуть почти не получалось, и тепла чужих губ. Когда в голове от переполняющих чувств уже начало шуметь, Бэкхён не без усилий оторвал от себя Чана и прошептал, удерживая его лицо в считанных миллиметрах от своего:
— Давай дойдём уже до дома, Чанни. Хватит вытворять невесть что. Нам повезёт, если нас ещё никто не видел и не заснял на камеру. Иначе нам с тобой крышка, и всё из-за твоей пьяной башки.
— Хорошо, — тихо ответил Чанёль, и, когда двери лифта открылись, даже пытался идти сам, кое-как перебирая своими длинными ногами.
Когда они зашли в общежитие, Бэкхён внутренне ликовал. Дотащить до кровати это пьяное тело после всего пережитого кажется проще простого. А если тот всё-таки будет сопротивляться, можно будет оставить его спать на полу в прихожей. Но, решив всё-таки идти до конца, Бён стянул с Чанёля обувь, разулся сам, и осторожно поволок Чана в его комнату до родной кроватки.
— Всё, укладывайся давай, — Бэкхён усадил Пака на его кровать и уже хотел идти умываться, чтобы и самому лечь спать, но долговязый снова начал противиться.
— Не хочу я спать! Не уходи, Бэкхён-и, — он потянул уже выбившегося из сил Бёна на себя и, укладываясь, уволок его с собой в кровать. И пусть кровать была не двуспальная, и теснота ощущалась довольно сильно, но им всё-таки удалось уместиться на ней вдвоём. Сил сопротивляться загребущим лапам у Бэкхёна почти не осталось, и он, почти не отпираясь, терпел все медвежьи нежности, которыми его одаривал Чанёль.
— Когда же ты уснёшь уже? — взмолился он, когда его шею вновь обожгли горячие губы. Он начал постепенно расслабляться, подставляясь под влажные поцелуи, и даже начал сам распаляться. Дразняще лизнув губу нависшего над ним Чана, он принялся расстёгивать его жилетку и рубашку, стараясь как можно скорее коснуться горячей кожи груди.
— Мой Бэкки, — мурлыкал Чанёль, как можно теснее прижимаясь к нему. — Такой красивый. Люблю тебя.
Очередной раз отвечая на чувственный поцелуй, Бэкхён почувствовал упирающееся ему в бедро доказательство любви Пака. Теперь намерения Чана были максимально ясны, и нельзя сказать, что Бэк был против. Такого у них ещё не было. Может, секс с пьяным Чанёлем, наоборот, окажется незабываемым приключением. По крайней мере, даже то, как он чувственно-лениво расцеловывал Бэкхёну шею, уже лишало рассудка.
— Кто-нибудь может вернуться раньше времени, — предпринял тот последнюю попытку вразумить Чана.
— Ну и пусть, — простодушно ответил Пак, и Бэкхён смог полностью себя отпустить.
Наслаждаясь жаркой близостью, он просунул руки под расстёгнутую рубашку, поглаживая и царапая спину Чанёля, пока тот расцеловывал его ключицы. Поцелуи медленно, но верно приближались к шее и скулам, отчего дыхание Бэкхёна становилось всё тяжелее. В какой-то момент стало так невыносимо хорошо, что он едва не застонал в голос. Почувствовав большие ладони на своих ягодицах, Бён сильнее откинул голову, позволяя целовать себя ещё больше. Но поцелуи становились всё медленней, и в какой-то момент доселе ненасытные губы остановились на бьющемся пульсе. Бэк терпеливо ждал продолжения, но Чанёль так и не двигался.
— Чанни, всё хорошо? — тихо спросил он, погладив его бок. — Эй? Чего остановился? — ответа не было. — Ты что, заснул?
Не дожидаясь ответа, Бэк аккуратно приподнял голову Чана, всматриваясь в его расслабленное лицо.
— Что ты за придурок, Пак-мудак?! — вскипел Бэкхён, выбираясь из-под спящего Чанёля. Он был намерен получить хотя бы полчаса удовольствия, но от того, как его обломал пьяный Чан, Бён просто сатанел. Уснуть в такой ответственный момент!
— Просыпайся, мудло ты лопоухое, мы ещё не закончили! Да мы даже не начали! — злился Бэкхён, пытаясь растрясти уснувшего, но тот никак не реагировал.
— Чтоб тебя, Пак! Я вытрясу из тебя душу за это. Ты у меня в ногах ползать будешь, придурок, — от обиды натуральным образом уже хотелось плакать, но Бён только пнул Чана посильнее, надеясь, что у того останется синяк, и всё так же лёжа рядом с ним, пытался успокоиться. В конце концов, долго злиться, глядя на умиротворённое лицо этого хэппи-вируса, было невозможно, и уже через какое-то время Бэкхён, слабо улыбаясь, осторожно поглаживал его по голове. Он сам виноват, что полюбил такого придурка. Напоследок Бэк обтёр его лицо от оставшейся краски подвернувшейся под руку футболкой Чана, которая висела в изголовье кровати. Чмокнув Чанёля в губы для лучшего сна, Бэкхён поднялся с кровати. Нужно было ещё умыться и опустошить паковский кошелёк, а после лечь спать. В конце концов, утром нужно будет ещё за всё отомстить.