— В гробу я видел такое веселье! — со стоном изрёк Цзян Чэн, в энный раз складываясь пополам.
Для юных господ из Юньмэна вечер после обнаружения Бездонного Омута в Цайи выдался нескучным. Пока члены клана Лань оставались у озера Билин и решали, что делать с приключившейся на их землях бедой, Вэй Ин и Цзян Чэн, пользуясь положением приглашённых учеников, вернулись в посёлок, а там, недолго думая, прилично — точнее, совершенно неприлично — набрались. На Вэй Ине в силу врождённой стойкости к действию алкоголя опьянение сказалось несильно, но Цзян Чэна не на шутку подкосило.
Поглядывая на то, как мучительно шиди расстаётся с содержимым желудка, Вэй Ин не раз и не два покачал головой, безуспешно гадая, в какой момент попойка бесповоротно вышла из-под контроля. Он был рад оторваться за все недели вынужденного подчинения суровым правилам консервативного ордена и, едва представился случай, взялся угощаться полюбившейся ему «Улыбкой Императора». Только для того чтобы ему захмелеть, требовалось три, а то и все четыре, сосуда вина, а чтобы свалить с ног Цзян Чэна — хватило и нескольких чарок.
Беспомощно повиснув на низеньком заборчике, Цзян Чэн, уверовавший, что до рассвета испустит дух, проклинал на чём свет стоит замысел Вэй Ина.
— Помедленнее надо было пить, помедленнее! — запоздало наставлял тот, видя корень проблемы в порывистости шиди. — Кто ж тебе виноват, что ты дорвался до вина как до воды?!
— Не учи рыбу плавать, а собаку — лаять! — ополаскивая лицо из бочки у дальней стены постоялого двора, ворчал Цзян Чэн. — Сам же меня подначивал! Говорил, слегка промочим горло и подсядем к хорошеньким девушкам! И подливал мне, подливал!
Вэй Ин кусал губы, чтобы не расхохотаться. Он ляпнул про девушек не всерьёз, просто к слову пришлось, и даже удивился, когда шиди поддержал инициативу. Если вдуматься, Цзян Чэн вообще не проявлял особой заинтересованности представительницами прекрасного пола, считая их капризными, шумными и непостоянными, а тут ему словно припекло — он хотел непременно с кем-то познакомиться! И небожители бы с ним! У Вэй Ина — прирождённого повесы и девичьего угодника — с обольщением красавиц сложностей никогда не возникало, только именно этим вечером его мысли занимали отнюдь не очаровательные прелестницы.
— Тебе-то хоть бы хны, опьянения ни в одном глазу, — упрекал Цзян Чэн. — А мне теперь какие, к чёрту, знакомства?!
— И что я должен был делать, отнять у тебя вино? — защищался Вэй Ин. — На трезвую голову из тебя в присутствии красоток слова не вытянешь, а какой девице охота сидеть в тишине и таращиться на твою кислую рожу?!
— Конечно, им больше по вкусу кто-то, кто никогда не затыкается! Ты, например!
— Представь себе, да!
Едва не покатываясь со смеху, Вэй Ин эффектным движением откинул со лба непослушную чёлку.
— Будешь вменять мне, что я умею подобрать подход к сердцу любой чаровницы?!
Цзян Чэн еле удержался, чтобы не послать Вэй Ина в образных выражениях в пешее эротическое путешествие к этим самым чаровницам.
— Балбесина — вот ты кто! — сердился Цзян Чэн, отмахиваясь от рук шисюна, когда тот попытался придержать его волосы. — И идеи твои — прямая дорога к неприятностям!
— Ты назюзюкался в дрова, а балбесина — я?! — огрызался Вэй Ин. — Ну и пожалуйста!
Фыркнув, он отступил на пару шагов, подцепил с забора ёмкость с вином, прихваченную с постоялого двора, и от души отхлебнул.
— Вино, между прочим, отличное! Давно такого не пробовал! Жаль, что у тебя слабый желудок!
— У меня не желудок слабый, а мозги! — гнусавил Цзян Чэн. — Знал же, что попойка с тобой сулит проблемы, но какого-то призрака позволил втравить себя в этот бедлам!
— От осторожности до паранойи — один шаг.
— И как у тебя язык поворачивается меня поучать?!
— Ежа мне в подмышку, я что ли силой в тебя вино вливал?!
— Какая теперь, к гую, разница? Не стой над душой! Голова от твоей болтовни пухнет! Дай проблеваться в тишине! — пьяно бранился Цзян Чэн.
На глаза наворачивались слёзы, когда он кидал взгляд на Вэй Ина, влившего в себя вина раз в десять больше, но по-прежнему сохраняющего обманчиво трезвый вид.
— Погляди-ка! — вдруг оживился Вэй Ин, устремив взор на десяток фигур в белом, тем временем явившихся к постоялому двору. — Остальная часть нашей компании пожаловала! Эх, повеселюсь я сегодня! Давно руки чешутся преподать кое-кому урок хорошего тона по-юньмэнски!
Цзян Чэн воздел очи к тёмно-индиговому небосводу.
— Это не руки у тебя чешутся, а другое место, по которому тебе надают, как пить дать!
— Да кто ж ему позволит?! — думая о чём-то своём, запальчиво обронил Вэй Ин. — Сегодня всё будет исключительно по-моему!
— Ему? Ты о ком? — не излучая заинтересованности в узнавании ответа на свой вопрос, машинально гаркнул Цзян Чэн. — Чтоб я ещё раз так сглупил, чтоб ещё раз повёлся на твои «в такой-то день не выпить просто грех!», «завтра снова в Облачные Глубины, надо напиться впрок, а то потом опять ни капли: до следующей вылазки за «Улыбкой Императора», будь она трижды неладна!
— Ты там ещё долго бухтеть и подпирать забор намерен? — в нетерпении бросил Вэй Ин.
— А ты куда-то опаздываешь?
— Не то чтобы опаздываю, просто спешу пожелать доброго вечера одному высокомерному господину, — водворяя на исконное место съехавший набок хвост, обёрнутый алой лентой, и оправляя чёрно-пурпурное ханьфу, доложил выпятивший грудь озорник, мгновенно преобразившийся в образцового щёголя.
— О небожители и иже с ними, ниспошлите мне сил! — закатил глаза Цзян Чэн. — Ты про мрачного гусака в траурных одеждах?
По взбудораженному виду Вэй Ина он без труда догадался, что тот намерен снова задирать Лань Ванцзи, и скривился так, словно в него насильно влили кувшин прокисшего молока.
— Ради него прихорашиваешься?
— Ага, — без стеснения подтвердил Вэй Ин. — Господин Великолепный пожаловал на постоялый двор! И я должен перехватить его до того момента, как он поднимется к себе в комнату!
— На хрена тебе его перехватывать? Уймись, дурила! Мало тебе в Облачных Глубинах от него перепадает, решил и тут выпросить?
— Именно потому, что мне в Облачных Глубинах от него перепадает, здесь — на воле-просторе, где он мне не указ, — отыграюсь сполна!
— Не затевай возню почём зря! Сдался тебе этот непрошибаемый пенёк с глазами как у кошки!
Вэй Ин цокнул языком.
— Что не говори, а смазливый уродился пенёк!
— Смазливый? — брезгливо поморщил нос Цзян Чэн. — С дуба рухнул? Думай, что мелешь!
— Что зазорного в том, чтобы признать очевидное? Лань Чжань красавец, каких поискать, не станешь же ты со мной по этому поводу спорить?
— Больно надо мне с тобой спорить! И без того только и разговоров — Лань Чжань то, Лань Чжань сё, Лань Чжань пятое-десятое! Достал этим, сил нет!
Вэй Ин удивлённо вскинул брови.
— Неужто я и вправду о нём столько говорю?
— Не умолкаешь просто! Не знай я тебя, решил бы, ты питаешь к нему неподобающие намерения!
— А неподобающие — это какие?
— Не начинай! Всё ты прекрасно понял! После приезда в Облачные Глубины младший господин Лань не идёт у тебя из головы. Впрочем, вы оба хороши. Один подначивает, другой — клюёт, а дальше — держите меня семеро. Может, поначалу это и было забавно, но спустя столько недель отдаёт нелепицей. И снова тебе охота выставиться дурнем!
— Сегодня дурнем выставлюсь не я!
— Свежо предание, да верится с трудом.
Отметив странное выражение лица Вэй Ина, Цзян Чэн сделал вывод, что неприятности и в самом деле на подходе.
— Не вздумай опять затевать ссору! — насупился он. — С тебя станется! Баловство одно на уме! Прекращай позориться и меня позорить! Вы с Лань Ванцзи — как коса на камень. Мало тебя пороли ферулами с его подачи и вместе с ним? Когда уже детство в филее отыграет? С чего ты взял, что вне резиденции своего ордена младший Лань вдруг размякнет и твою придурь спустя рукава примет? А вот! Утрись!
Подкрепляя слова делом, Цзян Чэн свернул крепкий кукиш и ткнул Вэй Ину под нос.
— Сцепитесь — отхватишь больше, чем прежде!
— Не каркай мне! — пренебрежительно отмахнулся от его фиги Вэй Ин. — Ты вообще на чьей стороне, господин хороший, позволь узнать?
— На стороне здравого смысла!
— Говорит парень, согнувшийся в три погибели над собственной блевотиной! — поддел Вэй Ин, показав брату язык.
Цзян Чэн хотел было погнаться за ним и пихнуть, но пошатнулся и снова обнялся с треклятым забором.
— И перед кем я распинаюсь в попытке вразумить? Идиота кусок! Может, оно и к лучшему, что Лань Ванцзи уму-разуму поучит, — больше, чем Второго Нефрита клана Лань, молодой господин Ордена Юньмэн Цзян не терпел только своё нынешнее состояние. — Отомстит за меня!
— Ладно, мститель, подбери вывалянное в грязи самолюбие и почапали, — подгонял Вэй Ин. — Не хочу упустить добычу!
— Докука! — с обидой промямлил Цзян Чэн и опять согнулся, чувствуя, как небо с землёй норовят поменяться местами. — Дай помереть спокойно!
— Помирать тебе рано! — фыркнул Вэй Ин, смерив шиди задумчивым взглядом проникновенных серых глаз.
— Тогда в комнату и на боковую.
— Прекращай бухтеть как бабка старая! Какая боковая? Солнце едва село, ты же не Лань Чжань, в конце концов, чтобы чуть сумерки в койку прыгать!
— Мне и правда не мешало бы прилечь! — сетовал бледный как мел Цзян Чэн.
— Дудки! — не внял просьбе Вэй Ин. — Отоспишься по возвращении в нашу припудренную добродетелью тюрьму!
Цзян Чэн снова ухватился за живот и согнулся.
— Да что ж за напасть?!
— На вот — горло промочи! Скоро попустит! — заверил Вэй Ин и всучил ему ёмкость, да только, едва пригубив, Цзян Чэн поперхнулся.
— Ты больной?! Опять вино мне суёшь?!
— Ах, ёлки-палки! — Вэй Ин и сам оторопел. — Ошибочка, прости…
Его рассеянность объяснялась тем, что всё его внимание было приковано к Лань Чжаню, который в этот миг скрылся за дверью постоялого двора.
— Надо топать обратно, иначе шанс будет упущен! — спешил Вэй Ин, перекидывая руку пытающегося отбиться шиди через своё плечо. — Мы ведь толком не поужинали даже!
— Теперь ты, значит, откушать надумал хунаньской кухни?! Стыда у тебя нет! — пыхтел Цзян Чэн. — Скажи уж как есть, что рвёшься к Лань Ванцзи! Конечно! Валяй! Беги к нему, как ты всегда делаешь! И что ты в нём нашёл? Он тебя гонит, а ты к нему липнешь, словно мёдом помазано!
— Ну что сказать? Нравятся мне неприступные мужчины! — манерным голосом пошутил Вэй Ин, упрямо волоча брата на постоялый двор.
Спустя минуту они ввалились в помещение, где пахло крепкими спиртными напитками, аппетитной едой и совсем отдалённо дымом.
— Младший зануда клана Лань по курсу! — расцвёл вероломной ухмылкой Вэй Ин и весь подобрался. — Попался голубчик!
— Не дури, нарвёшься ведь! — пророческим тоном, хоть и заплетающимся языком, вещал Цзян Чэн. — У Лань Ванцзи настроение наверняка сейчас паршивее некуда. Орден Цишань Вэнь сбагрил на земли его клана Бездонный Омут. Это тебе не кабан чихнул, а ты собираешься ему на мозги капать! Совсем страх потерял!
Вэй Ин на это лишь иронично хмыкнул.
— Было бы из-за чего рвать на себе волосы! Это же Орден Гусу Лань — лучшие заклинатели, будь спокоен, выкрутятся! Сам посмотри.
Он уставился на абсолютно лишённое проявления эмоций лицо Лань Ванцзи.
— Не похож суровый подмастерье Лань Цижэня на того, кому требуется утешение, а если всё же требуется — займусь! Поглядим, что выйдет!
— Закусай тебя гуй! — в сердцах прохныкал Цзян Чэн, с трудом переставляя ослабевшие ноги. — Что ты удумал? Новый план извести себя и меня заодно?
Он окончательно расстроился, с большим усилием приподнял веки и попытался сфокусировать мутнеющий взгляд на фигурах в белом.
— Пятой точкой чую — влетит нам! Ой влетит!
— Надоел ты уже со своим «чую»! — отсёк Вэй Ин, стойко сражаясь с приступами смеха. — Никакой от тебя поддержки!
Тем временем братья Лань в окружении адептов клана что-то приглушённо обсуждали с хозяином заведения — по всей видимости, грядущую ночёвку, потому что вскоре все, кроме Нефритов, отправились этажом выше.
— Слушай сюда, — встряхнул Цзян Чэна Вэй Ин. — Чтобы мне завязать разговор с Лань Чжанем, тебе придётся отвлечь его брата. Справишься?
— Кого отвлечь?.. Цзэу-цзюня?!
— А что, тебе известны другие братья Лань Чжаня?
— И как прикажешь его отвлекать? — переполошился под гнётом назревающей ответственности Цзян Чэн. — Я лыка почти не вяжу!
— Не наговаривай на себя, всё ты вяжешь. Мне вон как бойко отвечаешь! В общем, займи старшего, пока я поболтаю с младшим!
Глаза Цзян Чэна с испугу полезли из орбит.
— Чем я, мать твою, могу занять Лань Сичэня?!
— Почём мне знать? Расскажи историю. Пожалуйся на жизнь. Да что угодно! Выручи в кои-то веки!
— В кои-то веки?! — с праведным негодованием зашипел Цзян Чэн. — Да я существую затем, чтобы твой шкодливый зад от неприятностей отмазывать!
— Заметь, ты сам это сказал! — одобрительно подхватил Вэй Ин. — А слово не воробей, так что твой выход!
— Гад ты, Усянь! — не на шутку осерчал Цзян Чэн. — Погоди, оклемаюсь, я тебе устрою, если Лань Ванцзи раньше не устроит!
Он был бы и рад вколотить толику здравого смысла в отбившегося от рук шисюна, только собственные ноги с трудом его несли, а руки только и того, что болтались как плети.
— Тихо! Не на рынке! — шикнул Вэй Ин. — Люди оборачиваются.
На них и вправду косились постояльцы, сидящие за столиками и угощающиеся кто едой, кто напитками. Впрочем, как было не оглянуться на столь колоритную парочку ярких, бедовых подростков: подрастающее поколение заклинателей — хороши собой и явно из влиятельного клана, правда один в стельку пьяный, другой тоже навеселе и вертит дружком как тряпичной куклой.
— Может, и неплохо, что ты вдрабадан, — поразмыслив, рассудил Вэй Ин. — Чем не причина вам с Цзэу-цзюнем душевно пообщаться? Он благороднейший из людей и не откажется тебя до комнаты довести и почивать уложить!
— Это ты меня доведёшь, причём до могилы! — ковыляя рядом с ним, пригорюнился Цзян Чэн, краснея от одной мысли, что Лань Сичэнь — этот славный, непогрешимый муж — узрит его в таком позорном и беспомощном состоянии.
— Давай не пасуй! Всё получится! Пошёл, пошёл!
Не успел Цзян Чэн и рта открыть, как был отправлен вперёд игривым тычком колена пониже поясницы. Шаткой походкой от бедра он по инерции протопал с десяток шагов, прежде чем влетел в спину Первого Нефрита клана Лань, чуть не снеся того с ног. К счастью, молодой мужчина умудрился в мгновение ока и со своим телом совладать, и Цзян Чэна от поцелуя с полом уберечь. Очутившись в его объятиях, Цзян Чэн до того разволновался, что успел всего за пару секунд оттоптать Цзэу-цзюню все ноги, а едва справился с собой, пустился рассыпаться в поддатых извинениях. Лань Сичэнь заботливо поймал его под локти и начал предлагать перебравшему соратнику свои услуги в качестве проводника до комнаты, тому даже усилий прилагать не понадобилось.
Вэй Ин довольно ухмыльнулся и мысленно похвалил Цзян Чэна. Лань Чжань к тому времени чинно и благородно восседал за дальним столиком в гордом и таком привлекательном для Вэй Ина одиночестве. Судя по всему, он и Лань Сичэнь собирались поужинать в общем зале.
Сузив искрящиеся предвкушением глаза, Вэй Ин, как ушлая лисица, заприметившая заскучавшую жирную утку, скользящим шагом подался в сторону оной.
— Смотрю, ты сам по себе! Не мог пройти мимо, дай, думаю, составлю компанию, — сходу зарядил он опасливо вскинувшему на него взор Второму Нефриту, который, чудилось, лишь усилием воли спокойно усидел на месте.
— Почему мой брат потащил твоего наверх, тогда как ты здесь, вместо того чтобы самому им заниматься? — напрягся Лань Чжань.
Наслаждаясь его замешательством, Вэй Ин без приглашения уселся напротив.
— Я решил не перебегать Лань Сичэню дорожку, — без обиняков заявил он. — Цзэу-цзюнь был настроен позаботиться о Цзян Чэне. Тот съел что-то не то или выпил… Не суть. Знаешь, как говорят, хочешь что-то сделать хорошо — сделай это сам. Твой брат — честь ему и хвала — решил поступить именно так в отношении Цзян Чэна, а кто я такой, чтобы ломать его планы?
— Не неси вздор! — оборвал его лепет Лань Чжань.
Вэй Ина позабавило, как нахмурены его брови и напряжено лицо — будто он взрослый и серьёзный, а его окружают дети, которые к тому же то и дело шкодят и не слушаются.
— Ты специально сбагрил Ваньиня, — янтарные глаза похолодели до температуры льдинок. — Мало тебе было общения на озере?
— Да какое там у нас было общение? — возразил Вэй Ин, попивая на глазах у Лань Чжаня вино прямо из сосуда. — Я, значит, героически спасаю Су Шэ — почти уже выловил и вызволил бедолагу из топи. Тут являешься ты, хапнул меня за химо и потащил над водой как мешок с рисом, а ведь я вполне справлялся!
— Видел я, как ты справлялся. Ещё бы мгновение и поминай как звали, — бесцветно парировал Лань Ванцзи.
В глазах Вэй Ина вспыхнули искры любопытства.
— Тебе-то что, Лань Чжань? Ты меня на дух не переносишь! Собственными руками вздёрнуть готов. Вздохнул бы спокойно с моей кончиной, разве нет?
— Вздор!
— Ты другие слова знаешь?
— Знаю. Убожество!
— О да! Как же без этого? Соблюдение традиций — прежде всего! — Вэй Ин своего запала не терял. — Но если без шуток, устал я порядком от твоих оскорблений! Никакого почтения!
Лань Чжань стиснул зубы, студёный взгляд хлестнул как плеть.
— Беру пример с тебя!
— Ты глянь-ка! Научился огрызаться? — хохотнул Вэй Ин и снова глотнул вина.
Лань Чжань всё больше раздражался.
— С чего ты взял, что мне надо этому учиться? — низко процедил он.
Вэй Ину становилось не по себе от исходившей от него угрозы, но это лишь подстёгивало.
— Ну допустим, ты умеешь, — совершил очередной выпад он, ни капельки не расстроившись на фоне выказанного ему пренебрежения.
Лань Чжань так часто проявлял готовность защищаться, что это спустя некоторое время даже стало забавлять.
— Но разве на Стене Послушания нет правила, порицающего чересчур сильные эмоции?
Нефрит с отчаянием проследил за кончиком его огладившего губы языка и внезапно смешался.
— Вэй Ин, — пряча что-то в глубине глаз, выдавил он. — Просто ступай, куда шёл!
— Я к тебе и шёл, честно. Хочешь верь, хочешь нет — вижу тебя, и ноги сами к тебе несут. И так всё время, представляешь?
— Вздор!
— Что ты заладил — вздор да вздор! Сколько можно?
— По-хорошему тебя прошу, оставь меня.
— Не сегодня, Лань Чжань, не сегодня! Мне тут намекнули, что у тебя может быть душевная травма из-за пережитого на озере. Каким я буду другом, если оставлю тебя справляться с потрясением в одиночку?
— Мы не друзья.
— А вот это обидно. Давно пора этот пунктик наших отношений пересмотреть.
Каменное выражение лица Лань Чжаня сменилось обречённой миной человека, тяжёлый день которого медленно перетекает в крайне скверный вечер.
— Вэй Ин, — не глядя на носителя имени, произнёс он так, словно его начинало мутить: — Не трать время впустую, скажи прямо, чего хочешь.
— Всего-то малость — не артачься, прекрати кукситься и поболтай со мной! Мы же не в ланьши на уроке твоего дяди и вообще не в Облачных Глубинах, почему бы нам не притвориться приятелями?
От этих слов бесстрастность на прекрасном челе младшего сына главы клана Лань треснула, но взгляд по-прежнему оставался жёстким и неприязненным.
— Смотри, как здорово болтаем, — не унимался Вэй Ин. — Кто, взглянув на нас, скажет, что мы не близкие люди?
При виде того, как соблазнительно он прикусил нижнюю губу, Лань Чжань с силой впился пальцами в стол.
— Прекрати!
— Что прекратить? — невинно хлопал ресницами Вэй Ин. — У тебя и правда нервишки шалят, многоуважаемый господин Лань! К чему так бурно реагировать на предложение дружбы? Я же не в кусты тебя зову, непотребством заняться, а в приятели!
С лица Лань Чжаня схлынули все краски. Полминуты он как рыба, очутившаяся на суше, открывал и закрывал рот да пучил глаза. Дружелюбием его реакция на услышанное и не пахла, скорее уж это был фонтан возмущения.
— Ха-ха-ха! — прорвало Вэй Ина, пришедшего от этой заминки в восторг. — Так и подмывает спросить, чем продиктовано твоё замешательство — гневом или заинтересованностью?
Лань Чжань наконец подчинил себе буйство эмоций и вернул на лицо маску бесстрастности.
— Ты пьян, — с нотками металла в голосе произнёс он.
— Ерунда!
Вэй Ин готов был нести лютые бредни и дальше и ничуть не смутился того, что ему указали на нетрезвость.
— Сознание у меня ясное, прямо как твои янтарные глаза!
Перегнувшись через стол, затейник, самодовольно сияя, уставился на Лань Чжаня нос к носу.
— И раз уж у нас дружеские посиделки, окажи любезность, выпей со мной!
Нефрит шарахнулся от него как от факела, сунутого в лицо. Тëмные зрачки практически затопили хрустальную радужку глаз. Тело напряглось как струна.
— Выпить? Ты часом головой не ударялся?
— Нет, вроде не было такого, а что, у меня волосы разметались?
— Никто в клане Лань не употребляет спиртное!
— Так уж и никто?
В Вэй Ина как дьявол вселился. Сменив положение, он тесно придвинулся к оторопевшему собеседнику.
— Ты как маленький, Лань Чжань! Большинство ваших пьёт будь здоров, просто не трубят об этом налево и направо.
Вэй Ин соврал, но подозревал, что его впопыхах брошенные слова не так уж далеки от правды.
— Это как с постельными утехами, понимаешь? — уверенно заявил он. — По факту все это делают, просто на публику не выносят, обсуждают только в кругу своих. Но откуда тебе знать, у тебя же нет друзей, следовательно, никто с тобой ничем не делится.
Выражение лица Лань Чжаня из надменного сделалось ошеломлённым. Казалось, ему физически тяжело переварить услышанное.
— Ты… ты тоже это делаешь? — изумлённо выдавил он.
Вэй Ин не разобрался, к чему именно относится вопрос, но дабы не померк образ всесторонне преуспевшего молодого мужчины, многозначительно возвёл глаза к потолку.
— Разумеется, Лань Чжань, я тоже делаю и тебе рекомендую…
— Замолчи! — низким голосом пресёк его фразу Лань Чжань, будто не мог или не желал дальше слушать.
— Ты чего так разъярился? Не нравится неудобная правда? А кто её тебе скажет, если не я? Все остальные, будем честны, боятся тебя как огня.
— Но только не ты, — испустил шумный вздох Лань Чжань.
— Верно! Только не я! — самонадеянно подтвердил Вэй Ин. — И впредь не жди!
— Слишком близко! Отсядь! — занервничал Лань Чжань, когда бедро собеседника плотно соприкоснулось с его собственным.
— Не хочу, — упрямо мотнул головой Вэй Ин и придвинулся ещё теснее. — Ты так приятно пахнешь, что за аромат, не пойму, голова от него кругом!
Последняя фраза слетела с губ непроизвольно и смысл её дошёл до весельчака запоздало.
Это я зря сказал! Странно как-то прозвучало…
Не выходя из амплуа наглеца, коему неведом стыд, он продолжил самодовольно ухмыляться, хотя сердце, сорвавшись, отчаянно заколотилось, спина покрылась предательскими капельками пота, а возбуждение пронзило тело словно разрядом молнии.
Лань Чжань после слов Вэй Ина о том, что за его спиной люди ведут совершенно иной образ жизни, нежели ему представляется, смотрел с каким-то едва заметным надломом и укором. За столом повисло молчание. Причём ни один, ни второй не спешили отвести глаза. Шум и наполнение зала отступили куда-то далеко. Вся суета и движение стали размытыми и незначимыми. Грудь Лань Чжаня яростно вздымалась.
— Твоё бахвальство яйца выеденного не стоит, — на белках его глаз проявились едва заметные красные прожилки. — Едва дойдёт до дела, пустишься наутёк.
— Это я-то?
— Ты-то.
— Охо-хо! Лань Чжань…
Выпад Нефрита прошил Вэй Ина насквозь, раззадорив и заронив в нём потребность зайти в провокациях ещё дальше.
— Ты сам на себя не похож сегодня, — многозначительно вскинул брови он, вновь легонько прикусывая нижнюю губу. — Остряк в тебе проклюнулся или что?
— Не идиотничай! — не теряя самообладания, отбил Лань Чжань. — Настроения нет выносить твои подковырки!
Вэй Ина пробрала внутренняя дрожь. Он сам себе не мог объяснить, что с ним и отчего, — знал только, что его донельзя тянет к Лань Чжаню, и дело тут вовсе не в желании поразвлечься, издеваясь над не по возрасту серьёзным и неприступным сверстником, как мнилось ему изначально.
— Расскажи-ка поподробнее о настроении, — чем больше беспокоили Вэй Ина собственные чувства, тем больше ему хотелось заставить Лань Чжаня обнажить свои. — О Бездонном Омуте не будем. С ним и так всё ясно — дело дрянь! Но заклинателям прославленного клана Лань не впервой решать сложные задачки! Я почти уверен, что настроение тебе подпортило что-то ещё!
По лицу Лань Чжаня пробежала едва заметная тень. Взгляд намертво впился в Вэй Ина. Челюсти сжались, словно ему было сложно сдерживать себя.
— Колись! — настаивал Вэй Ин, гадая, почему ему так хочется эмоций этого непроходимого упрямца, зануды и гордеца. — Днём на рынке бросилось в глаза, как за тобой кучно увивались бойкие девицы — одна другой краше. Неужели подружку себе завёл и она теперь нервишки треплет?
— Зачем мне для этого подружка? Для трёпки нервов у меня есть ты, — сердито припечатал Лань Чжань и нахмурился, обдумывая сомнительную игру своих же слов.
Вэй Ин приосанился, будто оглаженный комплиментом. Поведение Нефрита этим вечером казалось всё более странным. Вэй Ин посмотрел чуть более притязательно.
— Поосторожнее! Я ведь могу неправильно истолковать твои высказывания и надумать себе всякое!
Лань Чжань избегал его взгляда.
— А что тут надумывать? Ты треплешь нервы лучше, чем любая из девиц. Со дня нашего знакомства покоя не знаю!
— Так ты радоваться должен!
Буря внутри Вэй Ина не утихала. Перепалка вынуждала испытывать необъяснимое томление и трепет. Он ощущал в себе растущую потребность чего-то, чему не находил названия.
— Чему я должен, по-твоему, радоваться? — с досадой уточнил Лань Чжань.
Он тоже чувствовал, что беседа устремляется куда-то не туда, но подстёгнутый поддразниванием, уже втянулся в словесную баталию.
— Моего внимания жаждут многие, но удостоился именно ты, цени! — не скупился на фанфаронские фразочки Вэй Ин.
— Трезветь тебе надо. Чепуху опять несёшь.
— А то трезвым я тебя не донимал!
— Мгм, — последовало задумчивое согласие.
Обычно Лань Чжаня было не пронять, но сегодня Вэй Ину казалось, что лёд между ними тронулся. Лань Чжань не спешил пустить в ход заклятие немоты, наподдать или погнать взашей несолоно хлебавши ко всем демонам, а это само по себе являлось небывальщиной. Разговорчивым или терпеливым Второго Нефрита Ордена Лань назвать было нельзя. Он источал холод, действовал непреклонно и жёстко, вызывая даже у людей старше себя невольный порыв придерживаться субординации, что уж говорить о сверстниках.
Никак в лесу что-то сдохло! — хихикал про себя Вэй Ин. — Такой долгой и живой беседы у меня с Лань Чжанем со дня первой встречи не случалось!
Однако вскоре он начал подмечать, что Нефрит снова замыкается в своей ледяной броне, теряя к словесной свалке интерес, тогда как самого Вэй Ина так и захлёстывало желание продолжить разводить балаган.
— Жарко здесь, младший господин Лань. Может, нам стоит покинуть душное помещение и пройти на свежий воздух? Ночь сегодня прекрасна и свежа, грех этим не воспользоваться!
Вэй Ин указал в сторону выхода на обособленный балкон, примыкающий к деревянному помосту с видом на внутренний дворик постоялого двора. Место было отделено от основной комнаты плотным ажурным пологом и оказалось никем не занято по очевидной причине: «свежая и прекрасная» ночь в подаче красноречивого балабола на деле пробирала зябким холодком, в силу чего никто из присутствующих не стремился продувать кости на сквозняке, но Вэй Ину вино ударяло не только в пригожую голову. Молодое тело обуял жар.
— Хочешь, я попрошу накрыть нам там? — допытывался он у Нефрита. — Мне-то прекрасно известно, как ты ценишь уединённость, а в главном зале сегодня яблоку негде упасть и любопытные все так некстати! Сверлят нас глазами, словно заняться больше нечем!
Лань Чжань устремил на него испытывающий взор. Представлялось, он сыт по горло их беседой и одновременно колеблется, склоняясь отозваться на предложение. По всей видимости, ему и самому уже бросилось в глаза, с каким неприкрытым интересом на них с Вэй Ином заглядываются присутствующие в поле зрения люди. По рядам мужчин туда-сюда носился тихий гомон. Несомненно, многие, взирая на статного юношу необычайной красоты в светлых одеждах с нашивками облаков и с лобной лентой, понимали, на кого именно смотрят, и задавались вопросом, почему младший сын Цинхэн-цзюня позволяет нахальному парню рядом с собой вести себя с ним так разнузданно. Становилось просто стыдно оставаться на всеобщем обозрении при том, что вертлявость и шумливость Вэй Ина ограничению не поддавались.
— Чего замер, как перед казнью? Испугался злых языков? — иронично подначивал Вэй Ин, как ловкий кукловод дёргая за верёвочки. — Тогда так и быть, ступай в свою комнату, предайся уединению, почитай мантры…
Не успел он договорить, как пальцы Лань Чжаня на его локте сжались так крепко, что причинили боль.
— Довольно!
Подхватив Вэй Ина под руку, он буквально сам поставил его на ноги, чем дал понять, что готов перебраться в более укромный уголок. Любезно настропалив работника принести ещё вина и побольше подушек, Вэй Ин услужливо отодвинул тяжёлые занавеси и пропустил Лань Чжаня вперёд себя на балкон.
— Прошу! Выпей со мной! — клянчил он, пока Нефрит усаживался в подобающую позу.
— Нет.
— Всего один тост.
Когда работник постоялого двора полностью закончил с накрытием для них с Лань Чжанем стола на новом месте и удалился, Вэй Ин поплотнее запахнул шторы.
— Пригуби хоть!
— Я не пью.
Лань Чжань предусмотрительно возвёл между главным залом и их временным пристанищем чары, подавляющие звук, дабы никто из соседствующих с ними постояльцев не смог услышать текущий диалог.
— А я что, пью? — взвился Вэй Ин, изображая неподдельное изумление. — Так, балуюсь слегка!
— Не уговаривай! — держал осаду Лань Чжань. — Никогда этого не делал и начинать не собираюсь!
Обложившись подушками, Вэй Ин прилёг на них и закинул ногу на ногу.
— Так ты в этом деле, можно сказать — девственник? Тогда всё понятно. Боишься просто. Делать что-то впервые всегда страшно.
Его разглагольствования ударили чётко в цель. Глаза Лань Чжаня налились гневом.
— Возьми свои слова обратно! Ничего я не боюсь! — взметнулся доказывать он.
— Не смущайся, я всё понимаю. Не созрел ты ещё для взрослых развлечений.
Лань Чжань сердился, но провокатор делал вид, что не замечает.
— Не волнуйся, мне всё ясно. Страх перед неизвестностью — естественное чувство, никто тебя не судит. Продолжай оставаться мальчишкой, но для меня это время прошло, — хвастливо добавил Вэй Ин. — Я давно мужчина!
Брови Лань Чжаня сошлись к переносице. Он снова оказался на ногах, вцепившись побелевшими пальцами в рукоять Бичэня.
— Сгинь, будь добр, и никогда не попадайся мне больше на глаза!
— Стой, стой, стой! Не будь таким обидчивым. Не надо воспринимать каждое моё слово всерьёз.
— Напрасно я вообще слушаю твои бессовестные речи.
— Ничего не напрасно! А если сейчас убежишь от меня как кролик в свои покои, только и того, что докажешь, что молоко на губах не обсохло!
— Вэй Ин!
— Сам посуди, чуть что, впадаешь в ярость и за меч хватаешься! Разве так ведут себя взрослые, зрелые мужчины? Нечего подобного! Ты в меня ещё талисманом запусти! Парализующим! Упаду к твоим ногам, сможешь делать всё, что в голову взбредёт!
Возможно, ему показалось, но при этих словах Лань Чжаня прострелило ознобом, и он будто в изнеможении прикрыл веки.
— Вижу, идея пришлась тебе по душе! — подколол Вэй Ин. — Если надумаешь, я всегда к твоим услугам, но для надёжности рекомендую ещё и связать! Вот этим, например.
Он подловил момент и, ухватив кончик лобной ленты Лань Чжаня, резко дёрнул на себя, в одно движение распуская её полностью.
— Бесстыдник! — процедил Лань Чжань и с поразительной скоростью наложил заклятие полной непроницаемости на всю стену, чтобы скрыть не только звуки завязавшейся между ними перебранки, но и любые её визуальные проявления. — Отдай немедленно!
Он принялся гоняться по узкой площадке за наглецом, размахивающим трофеем над своей головой как знаменем победы.
— Твоя лента у меня, Лань Чжань! Ха-ха-ха!
— Верни сейчас же!
— А то что? Что ты мне сделаешь, младший господин Лань? Поставишь на колени, отбывать наказание? Подвергнешь избиению ферулами? Усадишь переписывать трактаты о надлежащем поведении ещё на месяц?
Вэй Ин был в восторге от того, как ловко умыкнул «драгоценную» ленту, хотя и не представлял, почему Лань Чжань так помешан на том, чтобы к ней не прикасались. Ощущение пусть временного, но превосходства затопили головокружительной волной. Вэй Ин вознамерился закрепить это чувство, перемахнув через перила во двор — хотелось заставить Лань Чжаня приложить максимум усилий по отнятию своего имущества, пусть даже придётся в итоге скрестить с ним меч.
Вэй Ин давно жаждал повторения их яростной ночной стычки на стене резиденции Ордена Гусу Лань. Тогда Лань Чжань подловил его с «Улыбкой Императора» и попытался привлечь к ответственности, которую они по итогу разделили на двоих. Их отпотчевали ферулами, а затем они едва не повторили схватку, но уже в ледяных водах Холодных Источников, когда Вэй Ин грозился утащить одежду Лань Чжаня, дабы вынудить того пробираться голышом до дома.
С тех пор Нефрит оставался настороже, отражал подначивания Вэй Ина непоколебимостью, а на выпрашивание им поединков отвечал неизменным отказом. Вот и ныне далеко зрящая задумка трещала по швам, ведь едва Вэй Ин взлетел на поручни и собирался спорхнуть вниз, как был перехвачен за талию и втянут обратно на площадку террасы.
— Куда собрался? Верни, что взял!
Лань Чжань сгрёб его в охапку, заломил руку и прильнул к его спине. Вэй Ин очутился впечатанным лицом и грудью в отполированное дерево одной из двух широких колонн, поддерживающих крышу.
— Ну всё! Всё! Поймал меня! Не переусердствуй! — прохныкал он, в душе продолжая радоваться, что снова довёл Лань Чжаня.
Все в Облачных Глубинах знали, что Нефрит не выносит чужих прикосновений и сам ненавидит прикасаться к кому-то без крайней надобности, а тут от него последовало столько всего разом, что Вэй Ин против воли усомнился, что эти слухи в действительности правдивы.
— Совсем шуток не понимаешь? — ощущая на себе его изящные пальцы, то скользящие, то сжимающие до боли, нервно бросил он. — К чему сразу прибегать к рукоприкладству?!
Не давая ему пошевелиться, Лань Чжань резко вырвал из его кулака свою ленту.
— А-а-ай! — Вэй Ин почти обиделся. — Нежнее, а то синяки оставишь, что я друзьям скажу?!
Крепкое длинное тело Лань Чжаня вжалось в его спину ещё теснее. Хладнокровие Нефрита в эти мгновения испарилось без следа, сменившись пугающе накалившейся злостью.
— Скажешь, сам напросился и получил по заслугам!
Свежее как ветерок дыхание коснулось волос, уха, скул Вэй Ина, запуская вихрь необычных ощущений во всём теле. От тесного соприкосновения с Лань Чжанем в весьма вызывающей позе кровь вскипела и, хлынув вниз, опалила самое неожиданное место. Такого подвоха от собственной природы Вэй Ин никак не ожидал. Он инстинктивно попытался оттолкнуть Лань Чжаня, но тот воспринял данное намерение с недовольством.
— Не ёрзай!
— Не нравится, есть выход — отвали!
Слова могли показаться чрезвычайно грубыми, если бы не были произнесены в присущей возмутителю всеобщего спокойствия игривой манере. Непроизвольные, но весьма провокационные движения Вэй Ина подействовали на Лань Чжаня как выплеснутый на грудь ушат кипятка.
— Вэй Ин! — ставшим ломким голосом выдал он, весь дрожа. — Стой смирно!
— Смирно сносить подобное обращение я не привык! Ох, Лань Чжань, как же я обожаю доводить тебя до белого каления!
— Ах ты!
— Точно — ах я! Такой вот пропащий, порочный человек!
Лань Чжань занёс кулак, но вместо удара хлопнул раскрытой ладонью по стене прямо напротив лица Вэй Ина.
— Проучить бы тебя! Да рука не поднимается!
— А чего так? Дай себе волю — свяжи меня, обездвижь, разделяй и властвуй! Покажи, каков ты на самом деле!
— Да что с тобой сегодня?
Лань Чжань отпрянул и дёрганными движениями повязал ленту, но как-то не так, а потому расстроенно сорвал и начал перевязывать по новой.
— Что приключилось? Пальцы вдруг не слушаются? Может, помочь тебе? — насмешливо вопрошал Вэй Ин, заходя то справа, то слева.
Нервная система Нефрита явно не выдерживала такого натиска провокаций. Он с глухим стоном поджал губы и начал массировать виски, словно их внезапно одолела боль.
— Ты… развратник и циркач! — вырвалось у него в сердцах.
— За что ты так взъелся на человека, который к тебе со всей душой?
— Справедливее сказать — ты всю душу мне вымотал!
— Это я тебе душу вымотал? Ничего не спутал? Не ты ли со своим многочтимым дядюшкой меня со свету вознамерился сжить?!
— Не придумывай! Лань Цижэнь пытается сделать из тебя достойного человека, проявил бы уважение!
— Проявлю, как только он оставит меня в покое!
— Хотел и дальше творить, что в голову взбредёт, зачем приехал учиться в Орден Гусу Лань?
— Поверь, я это не выбирал. Век бы не видеть вашу Стену Послушания, дурацкую похлёбку из кореньев и прочие прелести жизни в заточении нелепых правил!
— Раз так немила тебе эта участь, почему остаёшься? Возвращайся в Пристань Лотоса и живи, как жил!
— Почему остаюсь? — иронично сузил блеснувшие сталью глаза Вэй Ин. — Может, из-за тебя! Уж больно полюбились мне наши свары и стычки!
Но Лань Чжань и не думал ему подыгрывать.
— Я бы предпочёл, чтобы их и вовсе не было.
— Не будет, если прекратишь держать меня за пустое место! Я дружить хочу!
Лань Чжань, будто преодолевая боль, отрицательно покачал головой.
— Нет!
Вэй Ину совсем не понравилось услышанное.
— До чего же ты самовлюблённый! Считаешь, не ровня я тебе? Не гожусь такому благонравному господину, как ты, в приятели?
— Дело не в этом.
— Не отпирайся, знаю, именно так ты и думаешь!
Лань Чжань низко процедил:
— Ничего ты не знаешь!
— Так не поленись — просвети!
— Вэй Ин, заклинаю, оставь это! Не стоит ворошить то, чего ты всё равно не примешь!
— Нет уж, давай поворошим. Когда ещё мы так пооткровенничаем?
— Откровения между нами уж точно до добра не доведут!
Вэй Ин вразвалочку подался обратно на подушки, уселся, подхватил сосуд с вином и сделал несколько больших глотков. Дурман спиртного вытеснял страхи, сглаживал ограничения, добавлял нахальности. На щеках выступил румянец, губы раскраснелись как спелые вишни.
— Ладно-ладно, не сердись. Говорить, что тебя гложет, или не говорить — дело твоё, но за себя я всё-таки скажу.
Вэй Ин откинулся на спину, заведя руки за голову, и вдруг, сам от себя не ожидая, ляпнул:
— Ты нравишься мне!
Лань Чжань вздрогнул, часто заморгал и стал неуклюжим. Затаив дыхание, он воззрился на Вэй Ина расширенными от удивления глазами-цитринами и молчал. Вэй Ин повернулся набок и, изобразив на лице зловещую усмешку, преувеличенно спокойно добавил:
— Неточно выразился. Не просто нравишься. Я тобой, как говорит Цзян Чэн, слепо одержим.
Не в меру развязный взгляд Вэй Ина гулял по полным губам Лань Чжаня, точёным скулам, красивой шее, отчасти приоткрытым ключицам. В голове трезвонили колокола. В паху ощутимо тянуло.
Стоп! Так не должно быть! Я же вовсе не про ту одержимость сейчас толкую!
Если ранее проявляющиеся импульсы возбуждения Вэй Ин списывал на случайность, то теперь уже не мог себя обманывать. Стояк на Лань Чжаня испугал не на шутку. Вэй Ин тряхнул гривой волос, как мерин, которого внезапно больно стегнули по заднице. К счастью, широкие полы ханьфу и куча мала подушек скрывали его в прямом смысле растущий конфуз — пока скрывали!
Тем временем Лань Чжань, как заворожённый, шагнул ближе и сел, не сводя с Вэй Ина подёрнутых странной дымкой глаз — сел намного ближе, чем предпочитал держаться обычно. Что-то в одночасье переменилось между ними, только Вэй Ин опять не улавливал, что именно. Он ещё какое-то время взирал на Лань Чжаня, пытаясь угадать, чего тот ждёт и почему вообще так одухотворённо пялится на него.
Никак проникся моим признанием и жаждет ещё послушать… Так это запросто!
— Ты невероятный человек, Лань Чжань — добронравный, благовоспитанный, сдержанный. Мне таким никогда не стать, — льстиво продолжил Вэй Ин. — Не представляешь, сколько радости мне доставило бы, если бы ты хоть раз снизошёл до меня и поощрил своего преданного почитателя распитием напитка дружбы!
Лань Чжань, словно заподозрив неладное, нахмурился.
— Напрасно ты разбрасываешься такими словами, — с горечью произнёс он. — Мужчина должен знать цену своим высказываниям, а твои гроша ломаного не стоят.
— А это уже тянет на настоящее оскорбление! — прищурил глаза Вэй Ин.
На этот раз укор Лань Чжаня действительно задел его. Особый подъём в теле понемногу ослабевал.
— Как нехорошо, младший господин Лань! Напомни-ка мне, нет ли на Стене Послушания правил о высокомерии?
— Хочешь сказать, я неправ? Твои слова — пустозвонство, блеф и сотрясание воздуха. Как воздушные змеи — с виду впечатляющие и красивые, а на деле бамбуковая игрушка.
— Хорошего же ты обо мне мнения!
— Я о тебе ровно такого мнения, какое ты о себе создал.
Рациональная часть рассудка рекомендовала Вэй Ину заткнуться и проваливать, пока ситуация худо-бедно держалась в рамках вне конфликта, чудом не разгоревшегося несколькими минутами ранее, но дурная и взбалмошная его часть уговаривала остаться и довести задуманное до конца, а задумал он — ни больше ни меньше — склонить богоподобную драгоценность Ордена Гусу Лань на попойку.
Вэй Ин приписал бы себе неоспоримую победу над Лань Чжанем, увенчайся его уговоры выпить удачей. Думать над тем, что, прежде чем заварить кашу, надо прикинуть, как будешь её родимую расхлёбывать, не хотелось. Вэй Ин мечтал устроить Лань Чжаню эмоциональные качели — довести до исступления, задурить мозги, свергнуть безупречного ученика Лань Цижэня с незримого пьедестала, чтобы доказать, что он ничем его не лучше. Так что пока Лань Чжань взвешивал на честность его фразы о питаемом расположении, Вэй Ин уставился на ещё нетронутые ёмкости со спиртным, прикидывая, как же всё-таки провернуть шалость, ведь вечер не будет длиться вечно и вскоре шанс как птичка упорхнёт из рук.
— Не надумал «потерять невинность» — в смысле попробовать вино? — подобравшись поближе к Лань Чжаню, снова лисьим взором заглянул в ему глаза Вэй Ин.
Речь его стала более мягкой и даже сопереживательной.
— Не в упрёк тебе, но посмотри на своих ровесников. Никто не ведёт такую полузатворническую, аскетическую жизнь как ты!
Опять подсунув Лань Чжаню под нос его неискушённость, Вэй Ин наконец заметил, как бастион дал крен и пошатнулся — юноша перед ним вроде бы засомневался и с интересом покосился на вино.
— Мы не в Облачных Глубинах. Правила со Стены Послушания здесь не действуют. Ничего плохого от глотка вина не случится.
Лань Чжань поднял на него глаза и долго не отводил встревоженный взгляд.
— Бестолково распивать с тобой спиртное я не стану, но согласен на уговор. Выпью с тобой, но потом ты уходишь.
Вэй Ина выдвинутое условие почему-то огорчило.
Надо же, Лань Чжань, как тебе, оказывается, нестерпимо хочется от меня избавиться! Готов даже свои принципы нарушить, лишь бы я убрался подальше! И что я тебе такого сделал, что ты так отчаянно меня невзлюбил?
Он безотчётно хмыкнул.
Хотя какая разница? Похоже, развлечение удалось. Я уломал чопорного и непогрешимого Второго Нефрита Ордена Лань сделать по-моему! Будет чем прихвастнуть перед приятелями!
— Уговор меня тоже устроит! По рукам! — выпалил Вэй Ин, расторопно всучил Лань Чжаню пиалу с вином и салютовал собственной. — До дна!
Лань Чжань с некоторой долей обречённости поднял свой сосуд.
— Мы договорились? — уточнил он, недоверчиво поглядывая на Вэй Ина.
— Точно-точно! — рассыпался в заверениях тот.
— Обещаешь?
— Конечно!
— Не обманешь?
— Как можно?! Замётано железно!
— Без выкрутасов и уловок?
— Ага! Пьём, и я сразу лесом-полем куда подальше…
— Не куда подальше, а в свою комнату — спать! — назидательно подчеркнул Лань Чжань.
— Да-да! Так и сделаю!
Вэй Ин опустошил содержимое своей пиалы и требовательно воззрился на него.
— Хватит греть вино в руках и принюхиваться! Пей уже!
Лань Чжань со скорбным лицом выдохнул и одним махом опрокинул в себя напиток.
Случилось!
Вэй Ин готов был пуститься в пляс.
Вот Цзян Чэн удивится, когда я расскажу ему, какую штуку провернул с Лань Чжанем!
— Ай, молодца! — хлопнув в ладоши, похвалил он. — А теперь надо закрепить результат! Давай ещё по одной!
Собираясь в обход обещанию наполнить пиалы по новой, Вэй Ин подхватил сосуд с вином, но, так и не донеся напиток до повторного разлива, замер под глухой звук падения тела перед собой. Лань Чжаня словно сразил невидимый удар, причём сразил метко — без надежды на случайное спасение.
— И как это понимать? — Вэй Ин не сводил глаз с «собутыльника», смутно ожидая, что тот подскочит и они вместе посмеются над шуткой.
Но! Во-первых, это Лань Чжань! Во-вторых, это Лань Чжань! Какие, к драконьей бабушке, шутки?! В-третьих, это Лань Чжань! И он, мать его, похоже, и впрямь отрубился!
На такое продолжение «попойки» Вэй Ин не рассчитывал и завис в замешательстве. Его и без того выразительные глаза при виде нескладно распластавшегося у его колен Второго Нефрита клана Лань округлились аж до рези.
Что ж за день такой сегодня? Сначала Цзян Чэна ушатало, теперь Лань Чжаня, и ещё так мощно!
От неожиданности Вэй Ин оторопел и заволновался.
— Ну и ну, какие нынче фляжники хилые пошли!
Он осторожно тронул плечо Лань Чжаня, перевернул его на спину и бесцеремонно похлестал по бледным щекам.
— Эй! Господин Лань! Подъём! Всё, хватит уже меня разыгрывать! Поднимайся! Ну серьёзно! Довольно придуриваться! Думаешь, я поверю, что тебя отрубило с одного глотка?!
Ничего не происходило. Веки Лань Чжаня оставались плотно закрытыми. Вэй Ина пробрало странной дрожью — смесью азарта и шального волнения.
— Дрянство!
Такого явления ему наблюдать ещё не доводилось. Он внимательно прислушался. Дыхание Лань Чжаня было ровным и спокойным — парень мирно спал или, как минимум, крепко дремал.
— Кто бы мог подумать?! — озадаченно пробормотал Вэй Ин и безнаказанно ущипнул его за подбородок, затем за щёку, помедлил секунду и ущипнул за вторую: — Нечисть и смертельные яды этого героя не берут, но глоток вина вышибает мгновенно! И смех и грех!
Взгляд остановился на завлекательно приоткрытых губах Второго Нефрита. Вэй Ин непроизвольно вздрогнул, испытав странную скрученность в животе. Дыхание почему-то сбилось. Сердце сорвалось и понеслось вскачь. Рассудок заволокло туманом. Единственной ясной мыслью бился вопрос, каковы на вкус эти губы? В паху тяжелело. Не в силах подавить внезапное желание, не дав себе струхнуть и передумать, Вэй Ин ошалело впился в податливый рот Лань Чжаня, скользнул в тёплую мягкость языком и потерял себя в искрящемся потоке нахлынувших ощущений.
Это недостойно. Это неправильно. Это, чёрт подери, так неправильно!..
В конце концов, их мог кто-нибудь увидеть. У подобной смелости цена высока! Но Вэй Ина это не остановило даже притом, что поцелуй оказался первым, а потому по-особенному трепетным и волнующим. Не стало преградой и то, что целовал он не кого-нибудь, а Лань Чжаня — такого же парня, как он сам, который к тому же всячески выказывал ему неприязнь и держался свысока, — целовал безудержно, безрассудно, оголтело, будто спятил — будто всеми фибрами души жаждал его, но не позволял себе принять эту мысль и списывал все приставания к нему на что угодно, только не на настоящую причину.
Средоточие полыхнувшей страсти до боли напряглось. Осознание неправильности происходящего вытесняла пряная горечь вина и что-то ещё более неотвратимое и жаркое, приятной пульсацией лихорадящее тело. Крепко охватив голову Лань Чжаня и вплетя пальцы в его волосы, Вэй Ин погрузился в мистическую негу, как если бы случайно обнаружил источник вечной жизни — чашу с нектаром бессмертия, сокровищницу богов! Целуя Лань Чжаня, он попрощался с рассудком и грезил, чтобы благословенный миг не заканчивался никогда.
Из приступа внезапного безумия вырвал тихий стон и ответное движение чужого языка и губ. Вэй Ина тряхнуло паникой. С трудом сфокусировав взор, он чуть не лишился чувств. Из-под длинных угольно-чёрных ресниц на него пристально взирали светло-янтарные глаза, полные потрясения и недоумения.