I never listen, but I see you with my eyes closed

Воздух исчез из легких Рейниры, когда ее провозгласили принцессой Драконьего камня и наследницей Железного трона. Воздух, казалось, покинул весь тронный зал. Она смотрела на выстроившихся перед ней лордов, встречалась с их непроницаемыми взглядами, наблюдала, как они один за другим преклоняли перед ней колени, выказывая уважение, и чувствовала себя совершенно опустошенной. Рейнира знала долгие годы, что для них она не более чем сосуд для укрепления династии Таргариенов, что ее утроба была ценнее ее разума и уж точно важнее сердца. И вдруг все переменилось.

Теперь она сама была династией Таргариенов. Рейнира Таргариен, а не ее сыновья или внуки, станет воплощением наследия их рода. Она была будущим дома Драконов.

Она думала, что церемония будет ощущаться более величественной, даже божественной. Вместо этого она обратила внимание только на тяжесть плаща, который накинули ей на плечи, и боль в мочках, которые оттягивали серьги, вдетые Алисентой. Рейнире хотелось почесать нос, но взгляды лордов были прикованы к ней, а она не хотела опозориться всего через несколько минут после того, как ее объявили наследницей престола.

Она взглядом отыскала в толпе лицо Алисенты, самое милое и родное из всех. Но в ее глазах плескалась настороженность, будто она лучше Рейниры знала, к чему это все приведет. Обычно при взгляде на подругу Рейнире становилось спокойнее. Сегодня же стало только хуже.

Спустя несколько часов Рейнира неподвижно стояла в своих покоях, у нее болели плечи, мочки ушей и ноги, но она не предпринимала попыток снять церемониальные одежды. Она снова подошла к зеркалу, встречаясь взглядом со своим отражением как несколько часов назад, когда руки Алисенты скользили по ней, помогая одеться. Рейнира старалась ощутить себя гордой и величественной в статусе наследницы престола, но в действительности чувствовала себя не более чем ребенком в нарядных одеждах.

Когда тишина покоев стала невыносимой, она подобрала юбки, бросилась к массивным дверям покоев и распахнула их. Сир Гаррольд Вестерлинг не выглядел удивленным тем, что дверь открылась, или тем, что принцесса до сих пор не сменила наряд. Рейнира подумала, что после стольких лет службы удивить сира Гаррольда было нелегко.

— Пошлите за Алисентой.

Он пристально вгляделся в нее: взгляд был теплым, но в нем крылось сомнение.

— Вы считаете это разумным?

Считала ли она это разумным? От титула наследницы веяло каким-то священным трепетом, и осмысление этого чувства требовало уединения и тишины, часов мрачного созерцания. Возможно, ей бы не помешало поразмышлять в одиночестве — голова все еще шла кругом от пророчества, которое папа преподнес ей, словно кошка, оставившая в подарок дохлую мышь. Но внезапно все вокруг стало громким, шумным и не подвластным ей, так что разумность — последнее, что волновало Рейниру. Люди и поступки были важнее, и она получит то, что хочет.

— Пошлите за ней, — твердо повторила она.

Сир Гаррольд кивнул.

— Как пожелаете, ваше высочество.

Он кивнул снова, на этот раз стражнику по другую сторону двери, и тот немедленно отправился на поиски Алисенты.

— Спасибо, — поблагодарила Рейнира и тут же захлопнула дверь, не давая сиру Гаррольду ответить.

***

Она сидела на кресле у своей кровати, когда вошла Алисента. Рейнира давно уже оставила попытки стать кем-то другим после объявления ее нового титула; она просто раздумывала о том, что сказал ей папа. Она так и не смогла прийти ни к какому выводу, и тишина только усугубляла метания ее разума. Она обрадовалась, услышав, как дверь открылась, увидев силуэт Алисенты в свете свечей.

— Ты посылала за мной, — Алисента подошла и встала напротив Рейниры.

Рейнира подняла взгляд, и ее губы сложились в легкую усмешку.

— Да.

Волосы Алисенты были собраны по бокам, а выпущенные из прически локоны изящно обрамляли лицо. Ее бледно-голубое платье лежало безупречно, без единой складки. Рейнира подумала, что смяла свой золотой плащ, так долго сидя на нем, но не смогла заставить себя подняться и снять его. Может, его вес приносил ей уверенность. Может, он доказывал реальность произошедшего. Алисента вздохнула: тревожный звук, который, как знала Рейнира, означал, что у нее много всего на душе, но она не знала, как выразить переживания словами.

— Я боялась, что мы не сможем увидеться, — решилась заговорить она спустя мгновение.

— Не сможем? — неверяще переспросила Рейнира. — Я наследница Железного трона, я могу делать, что захочу.

Алисента кинула на нее проницательный взгляд, понимая, что Рейнира примеряла новую роль, но не верила в нее.

— Я надеялась, что ты придешь. И ты пришла, — вздохнула Рейнира.

— И все же, почему я здесь, Рейнира? — последовал тихий вопрос.

— Потому что ты любишь меня, — подразнила Рейнира. — И потому что я не могу самостоятельно справиться со шнуровкой.

— У тебя тысяча служанок, которые прибегут на первый же твой зов, — Алисента слегка покачала головой.

— Да, но… — Рейнира поднялась и взяла Алисенту за руки, потерев большим пальцем тыльную сторону ее ладони, как она надеялась, успокаивающим жестом. — Ты так прекрасно справилась с тем, чтобы одеть меня. Будет справедливо, если именно ты и разденешь.

Алисента не оценила заигрывание.

— Так не может больше продолжаться, — сухо ответила она.

— Почему нет? — спросила Рейнира, чувствуя первый толчок паники в груди. — То, что я теперь наследница, не значит, что мы должны закончить…

— Значит, — сдавленно произнесла Алисента. Ее глаза блеснули серебром, а губы были плотно сжаты, и Рейнира поняла, что та на грани слез. — Если у наследника есть любовница, это одно. Но у наследницы? Рано или поздно случится скандал. Если кто-то узнает, наши репутации будут подорваны.

— Тогда мы сделаем все, чтобы никто не узнал, — слабо запротестовала Рейнира.

Она была упряма, но не глупа. Хранить секреты в Красном замке едва ли представлялось возможным, здесь даже у стен были уши. Алисента была права: кому-нибудь да станет известно.

— Твой стражник уже знает.

— Сир Гаррольд никогда меня не предаст. Не волнуйся о нем.

— И все же, — зашипела она, — это, как минимум, один человек, обладающий информацией, которая может уничтожить нас обеих. У тебя есть роскошь не переживать об этом, потому что, скорее всего, твоя репутация переживет огласку. Моя — нет. В отличие от тебя, я не стану королевой, никто не будет добиваться моей руки так настойчиво, как твоей.

— Тебя заботит замужество? — фыркнула Рейнира.

— Конечно заботит! — воскликнула Алисента, но слова прозвучали отстраненно. Рейнира не могла распознать эмоции, кроющиеся в ее голосе. — Мы почти вошли в нужный возраст. Мой отец хочет найти мне хорошую партию.

— Твоему отцу следует оставить тебя в покое.

Рейнира обхватила лицо подруги ладонями и повернула к себе так, чтобы их взгляды пересеклись. Алисенте явно было больно, и Рейнира ненавидела свое бессилие — она не знала, как помочь.

— Мы все еще довольно молоды, — продолжила Рейнира. — Пока мы можем не волноваться о всей этой истории с замужеством.

— И когда же, по-твоему, нам начинать волноваться?

Рейнира задумалась на мгновение, рассеянно накручивая на палец прядь волос Алисенты.

— Утром. Утром мы станем женщинами, разумными и взрослыми, готовыми пожертвовать собой ради семьи и все такое. А сегодня давай еще немного побудем детьми.

— Мой отец узнает о том, что я ушла из своих покоев.

— Твой отец узнает, что ты посещала меня, — поправила Рейнира, не сдержав ухмылку. — Он же ни в чем не откажет кронпринцессе, не правда ли?

— Полагаю, что нет, — на лице Алисенты расцвела несмелая улыбка. — Все же, боюсь, оставаться у тебя на ночь неразумно.

— Да к черту разумность, — решительно отрезала Рейнира. — Плевать мне на рассудительность. Мне важна ты. И если у нас осталось так мало времени, я намерена воспользоваться им.

— Сейчас? — спросила Алисента.

— Сейчас. Как только ты избавишь меня от всех этих слоев одежды.

Алисента осторожно коснулась массивного золотого колье на шее Рейниры и задержалась кончиками пальцев на центре изображения драконов Таргариенов, выгравированного на украшении.

— Мне кажется, что я не имею права трогать такие вещи, — произнесла Алисента.

— Эта вещь — моя, и я разрешаю тебе ее трогать. Ты можешь касаться всего, что принадлежит мне.

Этих слов хватило, чтобы Алисента впилась губами в рот Рейниры, чтобы жажда и неистовость вырвались на свободу из-под туго затянутого корсета. Рейнира улыбнулась в поцелуй, зарылась пальцами в волосы Алисенты и притянула ее еще ближе.

Они снимали одежду и украшения не очень аккуратно, за исключением золотого колье с символами домов Вестероса, которое Алисента сосредоточенно расстегнула и бережно положила на прикроватный столик. Затем она вернулась к Рейнире, провела рукой по ее волосам и сняла головной убор, освобождая серебристые пряди из сложного плетения. Когда Рейнира наконец сбросила плащ, а Алисента помогла ей расшнуровать платье, они обе уже задыхались от желания, блуждали по нежной коже ладонями, искали теплыми губами друг друга. Они двигались искусно, как в танце, за изучением которого провели много времени. Прикосновения Алисенты были для Рейниры правильными и родными, и она почти сгорала от возбуждения. Ее лучшая подруга. Подруга, которая окончательно избавила ее от платья и проложила дорожку поцелуев по животу и ниже так самозабвенно, словно от этого зависела ее жизнь.

Когда они обе, обнаженные, вспотевшие и уставшие, лежали на кровати при свете свечей, Рейнира почти забыла, о чем говорила ранее вечером. Как они могли допустить, чтобы то прекрасное, что было между ними, закончилось?

— Что? — спросила Алисента, до сих пор не отдышавшись.

Она лежала на боку, и Рейнира перевернулась, отражая ее позу. Рейнира протянула руку и заправила выбившийся локон Алисенте за ухо. Большая часть ее волос уже была распущена, и Рейнира лишь воспользовалась поводом коснуться подруги.

— Пообещай мне, — мягко попросила она. — Пообещай мне, что мы не позволим ничему в этом мире встать между нами. Раз мы не можем больше проводить вместе ночи, то наша дружба должна быть крепче, чем когда-либо. Я не хочу терять тебя, Алисента.

Алисента, не двигаясь, долго смотрела на Рейниру — карие глаза наполнила теплота, но больше в них ничего нельзя было прочесть. Без слов она приблизилась к Рейнире и втянула ее в глубокий неспешный поцелуй, от которого по всему телу пробежали искры. Когда они оторвались друг от друга, Алисента снова легла напротив подруги.

— Я всегда буду любить тебя, — произнесла Алисента. — Ничто не в силах это изменить.

Это было не совсем обещанием, но Рейнира решила не давить. Она не хотела знать, что означали мрачные нотки в голосе девушки. Она хотела положить голову на грудь Алисенты и не думать о том, что с наступлением утра их отношения не будут прежними.

Так она и сделала. Рейнира прижалась к Алисенте, и вместе они ждали рассвета.