Рейнира уже долгое время не видела Алисенту. Не только потому, что от одной мысли о встречи с ней у девушки сводило живот, но и потому, что Алисента избегала ее.
Что было весьма разумно. Рейнира полагала, что если бы ее объявили невестой Отто Хайтауэра, она бы тоже не хотела показываться Алисенте на глаза.
Нет, это было не совсем точным сравнением: Алисента редко сердилась, а Рейнира никогда не боялась кого-то разозлить. Если бы они поменялись местами, Рейнира не могла представить обстоятельств, при которых она бы скрывала от Алисенты происходящее, и к черту ее возможный гнев. Потому что Алисента должна была бы знать, правда? Как долго она присматривалась к ее отцу в обход самой Рейниры? И сколько в этом было ее собственного умысла?
Может, то, что Алисента не умела злиться, и стало проблемой. Если бы она пришла в ярость, устроила бы скандал, как знать, вдруг ничего и не случилось бы. Если бы она просто сказала, громко и твердо, что не хотела этого брака (потому что как она могла хотеть?), проблема была бы решена. Рейнира не могла понять, как можно столь безропотно пойти на поводу у откровенной инсинуации. Да еще способной навредить самой Рейнире, если то, что ей рассказала принцесса Рейнис, окажется правдой. Настоящая подруга ни за что бы так не поступила. Тем более такая особенная, какой Алисента была для Рейниры.
Была. Больше нет. Рейнира уцепилась за эту мысль, оцепенело сидя напротив зеркала в своих покоях. На том же самом месте, где Алисента одевала Рейниру перед объявлением ее наследницей престола каких-то полгода назад. Теперь ей казалось, что с тех пор прошла целая вечность — она скучала по легкости между ними. Она не знала, смогут ли они когда-то вернуться к той непринужденности. Мысли жалили Рейниру, словно тысяча листьев крапивы. Она была поражена ужасом, ей было больно. Но самое отвратительное — ее предали. Она сомневалась, кто совершил большее предательство: ее лучшая подруга или ее отец.
В тот вечер, когда король объявил о свадьбе, Рейнира отужинала в своих покоях и не покинула их до утра.
***
В течение следующей недели Рейнира постоянно скиталась по коридорам Красного замка. Она бродила упорно и беспрестанно, не останавливаясь, чтобы переговорить с кем-то, и даже не оборачиваясь, когда ее звали по имени. Она особенно избегала общения с отцом, притворяясь, что его вовсе не существовало.
Но она упрямо ходила, и ходила, и ходила по замку, зная, что рано или поздно наткнется на Алисенту. Она не сумеет прятаться вечно, а Рейнира не собиралась опускаться до того, чтобы звать девушку в свои покои, как когда-то свободно делала. Принцесса была пострадавшей стороной. Если Алисента захочет все исправить, она вполне может сама найти дорогу к дверям Рейниры.
Но она не захотела. Никто не искал Рейниру ни в тот первый вечер, ни в следующие два дня. Ни Алисента, ни отец, ни кто-либо еще. Рейнира никогда не чувствовала такого сурового одиночества и, не имея возможности выразить переживания, снова вышла в коридор. Алисенте удавалось скрываться еще несколько дней. Она, очевидно, именно пряталась, потому что Рейнира нашла ее дрожащей под лестницей в заброшенной части замка: Алисента явно надеялась, что неизвестный слепо пройдет мимо. Но Рейнира всегда находила ее. Это было сродни дару — раньше она могла вычислить лучшую подругу в любой толпе Королевской Гавани. Но сейчас Рейнира с ужасом предчувствовала, как дар обратится в проклятие.
Рейнира не заговорила. Она думала, что ей будет, что сказать при столкновении с Алисентой один на один, но она ошибалась. Обида и боль были настолько велики, что не существовало слов, способных их передать. Она только остановилась на лестничной площадке и взглянула на подругу потухшими глазами.
— Рейнира, — тихо позвала Алисента.
Ее голос звенел от тревоги, отчего в груди Рейниры зажегся гнев. Девушка не хотела, чтобы Алисента была встревоженной, незаметной, неуверенной. Ей было нужно, чтобы Алисента вышла из себя, чтобы она кричала и бушевала с той же свирепостью, которую Рейнира чувствовала всю прошлую неделю. Она не хотела видеть смирение.
— Я доверяла тебе, — Рейнира тихо выдавила слова, задушенные злостью.
— Но я не предавала тебя, — дрожащий, как тростинка на ветру, голос Алисенты противоречил ее же словам. — Я не знала, что он собирался объявить о…
— Да что ты? — огрызнулась Рейнира и шагнула к Алисенте, оттесняя ее еще дальше под лестницу, в непроглядную тьму. — Ты знала, что тебя вызвали на малый совет не просто так. Ты знала, что это как-то связано с королем. Ты соблазняла его все это время…
— Никого я не соблазняла, — запротестовала Алисента, отступая на шаг назад под напором Рейниры.
— Попытайся еще раз, — прошипела она.
Против воли у нее на глазах навернулись слезы. Она изо всех сил старалась не дать им сорваться с ресниц. Последнее, что ей было нужно, — унизительно расплакаться перед той, кого однажды она считала подругой. Больше, чем подругой. Девушкой, с которой, как она думала, они будут бороться против всего мира. Девушкой, с которой она хотела взмыть в небо на Сиракс и разделить всевозможные чудеса света. Девушкой, которую она уже не была уверена, что знала.
— Потому что ты не сможешь убедить меня в том, что мой отец без причины выбрал тебя из всех девушек при дворе. Были и более достойные претендентки, но он все равно выбрал тебя. Это говорит о некоторой близости, разве нет?
— Честно, все было не так. Я никогда не хотела…– Рейнира хмыкнула, но Алисента продолжила, — привлечь его. Я не грезила о том, чтобы стать твоей мачехой, Рейнира. Я лишь хотела утешить его после смерти твоей матери.
— Так же, как ты утешала меня? — бросила Рейнира так ядовито, что Алисента вздрогнула.
— Вы оба очень страдали, — тихо ответила Алисента. Она опустила глаза, избегая смотреть на Рейниру. Означало ли это то, что Алисента лгала или что просто не могла выдержать взгляд напротив, Рейнира не знала.
— И я стала думать о вашей семье как о своей собственной. Я не увидела в своем порыве ничего предосудительного.
— Что же, — мрачно рассмеялась Рейнира. — Если честно, я бы предпочла, чтобы ты считала нас семьей в меньшей степени.
— Король должен выбрать новую жену, — в ее голосе наконец проклюнулась нотка раздражения. Отлично. Рейнира хотела увидеть ее злой. — Неужели и впрямь так ужасно, что ей стану я?
— Неужели и впрямь так ужасно? — скептически передразнила Рейнира.
Она сделала еще шаг, и еще, пока Алисента, отходя, не уперлась спиной в стену, и их не стало отделять ничтожно малое расстояние. Бежать было некуда. Рейнира наклонила голову вперед: их дыхание смешалось, когда она понизила голос и зашептала Алисенте на ухо:
— Я хотела тебя, Алисента. Ты знала, что хотела всей душой. С чего ты взяла, что мне будет все равно на то, что ты проводишь время в спальне моего отца?
Когда Алисента наконец подняла взгляд на Рейниру, он оказался ледяным.
— Тебе никогда не приходилось беспокоиться о будущем, Рейнира. В отличие от меня. У того, что было между нами, не было будущего. Тебе известно это так же хорошо, как и мне. Я должна была найти собственную судьбу, ты так не думаешь? И ты ей стать уж точно не могла.
В это мгновение Рейнира осознала, что она ошибалась. Она наблюдала за Алисентой и ждала с предвкушением, когда та оживет от ярости, как сама Рейнира, и извергнет пламя, словно дракон. Но у Алисенты не было ничего общего с драконами, ее ярость не обжигала огнем. Она была сделана изо льда, и этот стальной взгляд заморозил бы любую женщину, кроме Рейниры.
Рейнира все еще стояла так близко, что при желании могла бы наклониться и украсть поцелуй. Она почти сумела почувствовать тень прикосновения губ Алисенты — воспоминание об увядших летних днях. Несмотря на злость, кипевшую между ними, Рейнира подумала, что Алисента, должно быть, чувствовала то же самое. Она качнулась вперед и мазнула губы Рейниры коротким поцелуем, прежде чем отстраниться.
Поцелуй был холодным. Рейнира и подумать не могла, что поцелуи бывают холодными. Теперь она испытала это на себе.
— Что ж, — проговорила Рейнира, ровным тоном обрывая их разговор. — Полагаю, больше нет никаких нас. Но помни, что все закончилось не из-за меня. Эта честь принадлежит тебе, матушка.
Алисента покачала головой и отвела взгляд: колкость ее явно не удивила. Они обе натянули доспехи и предстали друг перед другом, словно рыцари на поле брани. Рейнира подумала, что так все и останется до конца их дней.
Бросив прощальный взгляд, Рейнира развернулась и оставила Алисенту позади.