Они были друг для друга всем. Каждый момент, проведённый рядом запечатывался в головах обоих навсегда, не намереваясь выходить куда-то наружу.
Подсев чуть ближе, Хёнджин робко придвинул свою руку к чужой, покрасневшей от прилившей по сосудам крови, и схватился мизинцем за палец парня, что сидел рядом и вдумчиво смотрел на постепенно уходящий закат. Тот, даже не отрывая взгляд, с присущей ему смелостью обхватил чужую ладонь и сжал её в своей, вызвав румянец на щеках Хвана. Повернув голову, шатен увидел, как Минхо старается скрыть свою улыбку, которая была вызвана своим же действием, но всё никак не получалось, поэтому он продолжил сидеть с небольшой ухмылкой и смотреть уже вниз, на проходящих внизу людишек, которые брели в разные стороны по своим причинам: кто-то шёл домой с работы, чтобы, наконец, встретиться с любимой семьёй; а кто-то, наоборот, только-только шёл на работу. Ну, а у кого-то было свидание.
Прямо как у них с Минхо. Правда казалось так, видимо, только одному Хёнджину.
– Тебе не кажется, что этот закат чем-то напоминает нас? – резкий вопрос сильно смутил Хёнджина, посему он сразу стал выглядеть растерянно, и уже даже собирался спросить, чем именно, однако его тут же опередили, – ну, как бы тебе объяснить. Он такой красивый и яркий, но мы не говорим об этом, а просто молча наблюдаем за ним; но вот он уходит, а мы так и не сказали друг другу о его красоте. Так и у нас: наши чувства друг другу настолько яркие, что буквально ослепляют нас, но мы не говорим об этом уже довольно долгое время. А вот сейчас... — Минхо разочаровано вздохнул и улыбнулся, подняв взгляд обратно на закат, — сейчас они угасают, но мы продолжаем молчать, даже не пытаясь обсудить это, хоть и хотим. Понимаешь, о чём я? Это так расстраивает, на самом деле, но ладно. Давай просто продолжим наслаждаться последними моментами заката и наших с тобою чувств, о которых мы так боимся разговаривать.
Слова так больно били по груди и рёбрам, дробя их на маленькие кусочки. Хёнджину не послышалось. Ему действительно признались в чувствах, о которых он желал услышать полгода, но боялся говорить. Однако слова об угасающих чувствах не были ложью – всё так и было. И именно эта правда огорчала и ранила в самое сердце больше всего на свете, причем сразу обоих парней – они не хотели, чтобы всё прекращалось, они желали удержать эти чувства до последнего, желали при каждой встречи чувствовать теплоту в груди и тянущее чувство внизу живота, и чтобы сердце разрывало не от боли, а от частых ударов, вызванные одним только видом возлюбленного. Они хотели ощущать тот самый комфорт рядом друг с другом, – не тот, что у друзей, а тот, что таится в обстановке у самой настоящей пары. Любящей пары.
Которой они не являлись, хотя могли. Но они упускали этот шанс всё больше.
Выпустив свою руку из чужой, Хёнджин придвинулся к замёрзшему от вечернего ветра телу и обнял его так сильно, как только мог. Уткнувшись носом в крепкую шею, Хван задумался: а для чего он это делает? От этого разве что-то изменится?
Ответ он знал, и очень прекрасно. От этих объятий, скреплённых в замок руках ничего уже не поменяется, только если они не возьмут друг друга в руки и не начнут работать над своими отношениями, чтобы всё по итогу было словно в сказке про принцессу и принца, которые жили в замке долго и счастливо, только в их случае будет два принца.
Как бы глупо и наивно ни звучало, оба парня желали, чтобы всё у них так и было. Они правда желали, чтобы их отношения шли в гору, даже если им что-то будет мешать. Они мечтали об этом изо дня в день, но по глупости ничего не делали. Лишь делали вид, что ничего больше дружеских чувств у них нет. Даже если один из них понимал, что это совсем не так.
– Я хочу всё изменить, Минхо. Хочу, чтобы наши чувства возродились. Мне будет трудно без тебя, – это были первые слова, прозвучавшие в стоявшей порядка пятнадцати минут тишине.
Схватив Хёнджина за подбородок, Ли увидел на глазах того слёзы, что практически не блестели из-за тёмно-синего неба, окутанного плотными облаками. Казалось, что в его глазах читается лишь одно отчаяние – так и было, – но в них также виднелась надежда на хорошее продолжение. И Минхо прекрасно понимал его.
Улыбнувшись, чем Ли вызвал растерянность в стеклянных глазах, он сразу же прильнул к солёным от слёз пухлым губам, немного, но с жуткой нежностью и трепетом сминая их собственными. На поцелуй ответили сразу же, но с некой неловкостью – со стороны Хвана это был первый поцелуй. В него они пытались вложить абсолютно все эмоции, что прочувствовали за те последние полгода: их поцелуи были то робкими, как у школьников, то горячими и столь возбуждающими, что Хёнджин мычал от удовольствия в чужие губы, то в какой-то мере агрессивными, ведь каждый из них истязал чужие губы укусами до крови.
Парни отпрянул друг от друга только когда им совсем не хватало воздуха. Посмотрев на совсем красное – это было видно даже без какого-либо света – лицо, Минхо улыбнулся и выглядел как маленький котёнок, которого только что наркомили его любимым лакомством. Хёнджина это позабавило, поэтому он усмехнулся, за что сразу же получил кулаком в плечо. Он хотел возразить, но не успел – его укутали в тёплых объятиях, заставив растаять в них же. Положив руки на широкую спину, Хван начал гладить её.
– Минхо, пообещай, что дальше мы не будем отступать и каждый раз, когда увидим закат, будем говорить друг другу о нашей любви.
– Хорошо, Джин-и, начиная с сегодняшнего вечера, мы так и будем делать.
Дальше парни сидели молча, но оба думали об одном и том же – теперь у них действительно всё наладится и они смогут стать счастливыми и влюблёнными вновь.