Что же ты видишь, о всемогущий Бог Прошутто? Что ты слышишь? Долетают ли до ушей твоих мольбы о милости великой, о хентае, что погорячее, да поразвратней, о прошутто, чья божественная солёность так приятно разливается во рту? Конечно, долетают. Они так однотипны, эти мольбы. Могеко ведь ни в чём больше не нуждаются. Уж кому, как не тебе знать?
Ты видишь их однотипные мордочки каждый день, и у них одно выражение на всех. Безграничное обожание и любовь растекаются по их жёлтой шерсти подобно мёду.
Раньше ты любила его. Сейчас же он окружает тебя повсюду и ты начинаешь ненавидеть любое сахарное вещество золотистого цвета. А мёд в особенности. Ты ненавидишь мёд не так, как это позволено обычным смертным. Ты просто игнорируешь его. Точно так же и не замечаешь ты ни обожания, ни любви, ни преданности, что так и льётся с морд могекосов. Ты даже не замечаешь их болезненной желтизны.
Но ты продолжаешь всматриваться, всматриваться в неё, стараясь найти в этой огромной бесформенной толпе хотя бы небольшое пятнышко зелёного. И не находишь. Не находишь. Не находишь. И не найдёшь никогда. Дефектные могекосы устраняются необычайно быстро, ты даже не успеваешь узнать о них. Если же они остаются в живых, то никогда никому не показываются на глаза. А особенно тебе.
Но он не был дефектным. Не был. Не был. Не был. Но он мёртв. Возможно, по твоей вине. Ты стараешься не думать об этом: слишком много тяжёлых грехов ты взяла на себя, но смерть Нега — самый тяжкий из них. Быть может, именно поэтому ты его, в отличие от всех прочих, не игнорируешь. Потому что у него нет оправдания. Потому что Нега не такой, как другие могекосы.
Потому что зелёный мёд теперь кажется тебе гораздо вкуснее обычного.
Жаль только, что тебе больше никогда его не вкусить.