«Ты такой никчёмный. Ты – самый никчёмный человек в моей жизни. Зачем ты живёшь? Что тебя держит в этом мире? Убейся, сука.»

Именно эти мысли преследовали парня с белокурыми волосами изо дня в день последний год, пока тот только и делал, что лежал в кровати, не вставая. Ему хотелось испробовать всё на этом белом свете: нарисовать самую большую картину из всех, что у него были, посмотреть много-много дорам, прочесть десятки, а то и сотни книг, научиться готовить, найти себе хорошую работу и не сидеть на шее у собственной матери в двадцать два года. А ему было лень. Он хотел, но продолжал лежать в кровати, залипая то в потолок, то в экран телефона, пролистывая в сотый раз ленту твиттера. Ненависть за это к самому себе била через край, хотелось биться головой о стену, чтобы в черепе появилась трещина и парень умер от внутреннего кровоизлияния. Но даже на это не находились силы, поэтому Хван так и продолжал лежать без дела.

Получив уже сотое сообщение от своего лучшего друга, который был с Хёнджином самого детства, парень всё-таки зашёл в диалог с тем спустя три дня и внимательно прочёл каждое сообщение, и так же тщательно ответил на них, ведь любовь, которая, на удивление, зародилась в этом ленивом сердце ещё два года назад, никуда не хотела уходить и возрастала всё больше, благодаря чему белокурый парень всё ещё живёт.

— Привет, Хёнджин. Удивлен, что ты ответил мне не через неделю, но всё же рад. Как чувствуешь себя? — в трубке прозвучал сладкий голос, что проходился по каждому нерву и сосуду Хвана, вызывая тёплые чувства и желание жить.

— Привет, Минхо. Прости, сил вообще ни на что нет, но всё же постарался ответить. Не знаю, вроде получше, ты как? — Хван решил не говорить, что лучше стало как раз-таки из-за голоса, что он слышал на другой стороне трубки, он чертовски скучал по нему.

— Правда? Я рад, что тебе становится лучше. У меня сегодня наконец выходной, не хочешь встретиться? Можем у меня посидеть, я куплю тебе всякие вкусности, — от предложения встретиться тепло начало изливаться ещё больше, чем в самом начале разговора, но смятение не покидало душу. Сил нет.

— Прости... Я не знаю, думаю, мне будет слишком тяжело. Лень, сам понимаешь, — вместе с нехваткой сил появилось и тяжкое чувство стыда, что пожирало изнутри.

— М-м, а если я заеду за тобой? Пожалуйста, мы столько не виделись с тобой, я соскучился и хочу повеселиться.

— Хорошо... Спасибо тебе, — не подумав ляпнул Хван, из-за чего вмиг пожалел и даже намеревался сбросить, но не успел из-за последовавшего за словами вопроса.

— Э? За что? Я же ничего не сделал.

— Делаешь, Минхо. Как минимум, ты не всё ещё не бросил меня, хотя я ленивая тварь, которая игнорит тебя днями и неделями и не гуляет с тобой месяцами. Несмотря на это, ты всё ещё со мной, и я правда благодарен, — было стыдно, но это чистейшая правда, которую следовало знать парню на той стороне провода.

— Эй, ты чего? Ты мой лучший друг, как я могу бросить тебя? Всё, я уже собираюсь и прямо сейчас еду за тобой, а ещё ты останешься у меня на ночёвку – будем веселиться. До встречи.

— Да, до встр...

Не успел и договорить, как трубку уже повесили. Томно вздохнув и собрав весь оставшийся жизненный дух, Хёнджин соскрёб себя с кровати и пошёл собираться на встречу. На самом деле, он тоже очень соскучился по ли, но ему было отчасти стыдно признавать это, ведь никак не показывал, что это действительно так. Он в целом не показывал всю свою любовь (как дружескую, так и будто по отношению к партнёру, но о второй другу точно не следовало знать), из-за чего стыд пожирал внутренности и мозг ещё сильнее, чем от игнорирования сообщений и звонков. Но белокурый парень обещал как себе, Так и минхо, что постарается исправиться, но ему нужно время.

На удивление, на сборку ушло от силы минут пятнадцать, посему гордость к самому себе никак не могла не появиться. Хван надел всё самое красивое, что только было в его шкафу с мятой и потёртой от старости и частого ношения одеждой: светло-голубые джинсы и большая белая футболка, что купили ему около года назад. Для Хёнджина это казалось совсем небольшим возрастом для каких-то тряпок, что накидывают просто чтобы не ходить перед людьми голым, ибо вся его одежда была куплена примерно во втором году старшей школы, а это было очень давно.

Прихватив с собой небольшую сумку, в которую положили духи, которыми пользовались раз в месяц, бумажник, перцовый баллончик для самообороны, телефон и черничные сигареты с зажигалкой, Хван наконец вышел в коридор, чтобы обуться и спуститься на улицу, где его уже ждал Ли в машине. Сумку кинули рядом с дверью, а сам Хёнджин сел на тумбочку и стал обувать потёртые кроссовки, и тут из кухни вышла мать. По лицу было видно, что она была не очень рада.

— Ну и куда мы собрались? — в руках женщины до побеления костяшек было сжато кухонное полотенце, которым, видимо, до этого вытирали только вымытую посуду.

— С Минхо гулять. Завтра вернусь, он на ночёвку меня позвал, — слова вылетели как можно тише из-за страха, что сейчас на него в очередной раз накричат из-за его бесполезности. В принципе, всё так и случилось.

— Ах, вот как значит, да? Как матери с банальным мытьём посуды и выносом мусора мы помочь не можем, а как к дружку своему "лучшему" бежать, так мы на всё готовы. Вонючий педик, не таким я тебя растила, будь твой отец жив, он бы тебя убил. Лучше бы работу нашёл, а не хернёй занимался, — каждое слово било по всему телу сложно нож, они причиняли жгучую боль в груди, но и вымораживали до такой степени, что в ответ хотелось просто плюнуть в лицо и уйти из дома навсегда.

Каждый раз, когда мать делала замечания из-за лени и кричала, Хёнджину становилось очень грустно и он начинал тихонечко плакать у себя в комнате в подушку, а после звонил Минхо и так же тихо разговаривал с ним, чтобы его не услышали. О любви к этому парню женщина узнала совершенно случайно, около года назад, когда старший в очередной раз ушёл из дома поздно вечером, а Хван провожал его с такой тёплой и опьянённой улыбкой и с такой же уходил к себе обратно в комнату. Также у парня была привычка писать все свои мысли и эмоции за прошедший день (особенно он обожал описывать свои чувства к лучшему другу и что хотел бы сделать с тем, если бы они были в отношениях) в небольшую тетрадь, которую он после прятал далеко-далеко, чтобы её не нашли. В этот вечер Хёнджин сделал так же: написал о том, как классно они провели вместе время, ни о чем не парясь, о том, как он любит Минхо и как хочет поцеловать того в эти чуть пухловатые губы, которые каждый раз намазаны вкусно пахнущей гигиенчикой. Только вот тетрадь он забыл убрать со стола и сразу же уснул, стоило ему лечь в кровать. Через какое-то время мать зашла в комнату, взяла ту чёртову тетрадь, которую наутро Хван обнаружил порванной, и прочла абсолютно всё, начиная с первой странички. В тот день парню хотелось убиться больше обычного, а отношения с матерью стали только хуже – они были наполнены скрытой ненавистью друг к другу. Только мать ничего не скрывала, а Хёнджин держался до последнего, пока его не назвали "вонючим педиком".

— Знаешь, что? Ты меня так заебала со своей вечной мозгоёбкой! Отец сдох, вот и трахать тебя больше некому, поэтому решила мне мозги выжрать до последнего нерва?! Спасибо тебе большое, мамочка, но вонючий педик и сам с этим прекрасно справляется и уже очень долгое время хочет сдохнуть, поэтому нихера не помогает тебе по дому! Поэтому пошла ты на хер, видеть тебя больше не хочу, — в этот момент Хван не сдерживал себя и кричал что есть мочи, пока женщина стояла с шоком на лице, а в глазах начали собираться слёзы. Сказав последнюю фразу, сумку взяли в руку и вышли из квартиры, чтобы спуститься к любимому человеку, оставив мать одну посреди коридора в истерике от понимания того, насколько отвратительно вела себя всё это время по отношению к единственному сыну, которого итак может потерять с минуты на минуту.

С каждой пропущенной ступенькой сердце начинало биться всё сильнее от предвкушения встречи со старшим. Оба так ждали этого момента. Особенно Хван, которого переполняла любовь к единственному другу.

Наконец выйдя из сырого подъезда, парень начал оглядываться в поисках такой родной машины цвета смолы, и нашёл он её неподалёку от въезда во двор. Хозяин автомобиля упёрся о неё и докуривал уже вторую сигарету с терпким табаком, к которому всё никак не мог привыкнуть белокурый, ведь сам курил тонкие лёгкие сигареты, запах которых практически не ощущался, а дым не оседал на лёгких.

Осветив счастливой улыбкой Минхо, Хван подошёл к нему и обнял что есть мочи, чтобы передать все чувства, что скопились у него за те два месяца, что они не виделись. Ли был тоже рад этой встречи, даже настолько, что обнял младшего так сильно, что за этим пошло мычание, которое так и говорило о том, что только что пришедшему парню было "слегка" больно.

— Прости-прости, мы так давно не виделись, я слишком соскучился, — парня сразу же отпустили и Ли почесал затылок от неловкости, что стояла теперь между ними.

— Всё в порядке, я тоже по тебе очень соскучился, — выдохнул Хёнджин, доставая сигареты и прикуривая, — очень...

— Ну-ну, подожди, садись в машину и поехали, уже в дороге покуришь, — выхватив из длинных изящных пальцев тонкую сигарету, сказал Ли и начал подталкивать Хвана к машине, чтобы тот сел.

В салоне играла приятная ушам музыка, слева сидел парень, о котором белокурый мечтал каждый день в течение двух лет, а красивое, но совсем исхудавшее и побледневшее личико обдувал тёплый приятный ветер, что шёл из-под приоткрытого окна. В этот момент даже начинало казаться, что жизнь не такая уж и плохая вещь, на самом-то деле, и у Хвана есть ещё все шансы начать всё по-новому: найти хорошую работу, продолжить давно заброшенные увлечения и начать совсем новые, съехать от матери и обрести счастье вместе с Ли Минхо, в симпатии которого Хван был немножечко, но уверен. Почему? Хёнджин просто видел это в чужом поведении и излишнем внимании. Каждый раз, когда они встречались, старший постоянно обнимал, тёрся носом о тонкую, приятно пахнущую цветочно-вишнёвым парфюмом шею младшего, даже в шутку пытался поцеловать, но Хвану было настолько неловко, что он уворачивался как только мог. Ещё и частый флирт был настолько правдивым, что Хёнджин поверил в него. И в себя тоже, что решил этим вечером сознаться во всём своему лучшему другу и даже попробовать его поцеловать.

Наконец доехав до чужого дома, парни вышли из машины и спокойно, уже молча, пошли в квартиру. Оказывается, до того, как поехать за Хваном, Минхо решил приготовить для них ужин и даже купил бутылку вина, чтобы приукрасить этот вечер. Увидев это всё, белокурый парень стал ещё увереннее в себе, особенно когда заметил алкоголь на кухонном столе.

"Благодаря этому я стану ещё смелее и точно смогу воплотить всё в реальность. Хён, не верится, что сегодня мы можем начать встречаться, я так рад..." — пронеслась в голове Хвана мысль. Она была самой хорошей за последние пять месяцев, и это так приятно удивило, что внизу живота появилось тянущее чувство, так и доказывающее, что сегодняшний вечер кончится прекрасно для них обоих.

— Хэй, Джини, ты чего встал как вкопанный? Садись за стол, кушать будем, а потом смотреть фильм, который я недавно нашёл. Короче, насколько я понял, он... — дальше мозг просто отказывался воспринимать что-либо помимо вкуснейшего мяса и красивого парня напротив.

Делая вид, что всё внимательно слушает, Хёнджин то и делал, что нагло рассматривал чужое лицо и действия друга. Эти изящные движения, когда минхо насаживал на вилку кусок мяса и клал его в рот, после немного проводя влажным языком по таким же влажным от бальзама губам. Это настолько красиво выглядело, что Хван случайно начал фантазировать, как будет целовать эти губы, проводя по ним языком, а после проникая им в чужой рот, жадно впиваясь в него и сжимая длинными пальцами чужие бёдра. От таких мыслей возбуждение пришло словно незваный гость, поэтому в штанах стало больно тесно и некомфортно из-за впивающейся во вставший орган молния.

Даже после ужина и выпитого алкоголя возбуждение всё никак не проходило, отчего было неловко и страшно, что ли это увидит, благо футболка была длинная и закрывала то, чего никто видеть не должен. Положив всю грязную посуду в посудомоечную посуду, парни направились в спальню, где был ноутбук с тем самым фильмом, о котором Ли говорил десять минут, но Хван всё прослушал из-за мыслей о том, кто сейчас его вёл в комнату. В спальне было ни светло, ни темно благодаря гирлянде, что висела над большой двухспальной кроватью. Атмосфера стояла абсолютно такая же, что и в этих пошлых фантазиях Хвана, которые его преследовали весь ужин и которые были виновниками его состояния на данный момент. Удобно расположившись на постели, парни плотно прижались друг к другу и поставили ноутбук на ногу каждого, чтобы было удобнее смотреть. Наконец нужное видео нашлось и парни начали просмотр. Как оказалось, это была романтическая история о двух лучших друзьях, где парень был влюблён со школы в свою подругу и скрывал это до последнего, но, как оказалось, это было взаимно, и очень давно, поэтому в итоге они начали встречаться и отношения их были наполнены только любовью, пониманием и комфортом. Всё это оказалось настолько ироничным, ведь у Хёнджина была абсолютно такая же ситуация, вот только с Минхо они ещё не встречались. А ещё Хвану казалось ироничным тот факт, что Минхо никогда не смотрел романтику и в целом ненавидел её. Именно поэтому уверенность в себе стала только больше.

В фильме показывалась сцена, где пара сидела на первом своём свидании. Они сходили на ужин, а после пошли к небольшому пруду в парке. Как оказалось, там не было ни души, поэтому возлюбленные могли быть немного свободнее и прижались друг к другу плотнее, чтобы согреться. Приближался момент поцелуя и Хван начал морально готовиться к тому же – к поцелую с человеком, которого любит всей душой и боится потерять. Хван медленно повернул голову в сторону Ли, словно со страхом, что спугнёт его и тот уйдёт навсегда и начал рассматривать каждый уголок его лица, набираясь смелости произнести лишь одно слово.

— Минхо... — сердце ушло в пятки, когда младшему посмотрели в глаза этим тёплым котячьим взглядом, что преследовал его всегда, стоило только встретиться с лучшим другом.

— М, что-то случилось? фильм не нравится? — с искренним интересом спрашивает Минхо.

Поддавшись вперёд, Хван накрывает своими мягкими губами чужие и начинает сминать их так нежно, как только может.

Только этот момент продлился секунды две максимум, потому что того сразу отпихнули, и так грубо, что ноутбук упал с ног парней, а Хёнджин на пол с кровати. Сердце разбилось на маленькие осколки, которые врезались в лёгкие и трахею, не давая нормально дышать, а желание жить вышло из парня вместе со слезами, что шли ручьём из глаз. Взглянув в сторону старшего, Хёнджин на лице того увидел только ярость и отвращение по отношению к уже бывшему другу.

— Какого хуя ты творишь?.. Ты что, пидорас? Мерзость нахуй, — процедил сквозь зубы Минхо, встав с кровати, — ты. Ты – мерзость, сука.

Ли делал медленные, но длинные шаги, а Хван в это время отползал всё дальше, пока не упёрся спиной в стену. Страх и предательство. Это всё, что чувствовал белокурый на данный момент. А после он чувствовал грубую хватку на футболке и кулаки на своём лице, которые разбивали не только бровь и нос в кровь, но и сердце на ещё более мелкие осколки, которые можно будет только выкинуть на помойку вместе с опустошённым телом. Все полчаса, что избивали по лицу и телу руками и ногами, младший провёл в прострации, где-то далеко в подсознании, даже не чувствуя физической боли – только лишь моральную – и думая о том, что его бросил единственный близкий человек, которого он действительно любил и дорожил им. Наверное, стоило и дальше игнорировать того и продолжать лежать, прожигая взглядом дыру в потолке?

После сорокаминутного издевательства, Хёнджина выгнали из квартиры, перед этим сказав "надеюсь, тебя выебет в жопу какой-нибудь плешивый дед и ты сдохнешь от спида, педик ебучий. Больше не возвращайся в мою жизнь. Никогда". Честно говоря, на эти слова было уже совсем всё равно, из парня выбили всю душу и не только, поэтому он просто молча ушёл, прихрамывая от боли в правой ноге, по которой ему прошлись железной палкой, украденной где-то на заброшенной свалке в средней школе. Вместе с младшим. Бродя по переулкам, Хёнджин пинал попадавшиеся под ноги камушки и думал о том, как всё же никчёмна его жизнь, и, возможно, мать с Минхо были правы, когда сказали, что жить ему не стоит от слова совсем.

— Меня теперь ничего не держит в этом мире. У меня нет ни собственного жилья, ни работы, ни каких-либо ценностей, мне двадцать два года, а я сижу на шее у матери. Так зачем мне жить? — с этими словами парень свернул обратно и пошёл в сторону моста у набережной.

Дорога заняла совсем немного, через пятнадцать минут быстрого шага Хван уже стоял посреди моста и смотрел в речную воду цветом угля из-за сумерек, её лишь освещал яркий свет луны, которую можно было так хорошо рассмотреть сейчас, ведь на небе не было ни единого облака. Самое то для того, чтобы стать счастливым и обрести покой спустя двадцать два года своей жизни.

Написав длинное сообщение своей матери, парень перелез через довольно высокое ограждение. Хёнджин стоял на самом краю и глядел куда-то вдаль, наслаждаясь последними секундами херовой жизни, которую он всегда ненавидел, но сейчас особенно.

Посмотрев вниз, в воду, Хван начал переминаться с ноги на ногу, из-за чего казалось, что он начал сомневаться в правильности своих действий. Только вот всё было немного иначе – он просто готовился к тому, что изменит всё для него (но ничего для остальных).

— Что ж, эта жизнь была максимально хуёвой. Только благодаря тебе, Ли Минхо, она была немного, но яркой. Однако и ты решил меня кинуть, поэтому я больше не вижу смысла находиться тут. Я люблю тебя, прощай, — эти слова были адресованы другому человеку, только вот он не услышит их никогда.

По этой причине из тёмных глаз пошли слёзы, но вскоре они смешались с пресной водой, в которую прыгнул такой никчёмный, но славный парень, которого, на самом деле, тоже любили, но боялись сказать об этом, поэтому показалось лучшим избить, а после выгнать, разорвав какие-либо контакты. Только вот Хёнджин об этом больше не узнает никогда.