Два года назад.

Свет в комнатушку проникал плохо, и здесь правила серая полутьма, слегка прошитая светлыми нитями падающих из маленького окошка под потолком лучей.

Но это не мешало — Веель и так знал её как свои пять пальцев.

Найти повешенную на стул рубаху, проверить, не спит ли кто-то ещё на соседних кроватях или это он один заспался — для этого достаточно лишь прислушаться, пытаясь уловить чужое дыхание, — пригладить непослушные чёрные волосы ладонью — всё это заняло минут пять максимум.

Веель, цепляясь за перила, спустился вниз, в общую комнату. Здесь уже было светлее, и картинка перед глазами начала медленно оживать.

Деревянные доски, скрипевшие под ногами. Распахнутая дверца, ведущая на улицу — и ветер чувствует, и уличные звуки — птицы, голоса, лай собаки, и солнечный свет, проникавший через неё, заставивший чуть поморщиться, резанув по глазам.

Быстрые, шумные шаги сзади.

— Лентяй! — возмущённо-звонко выпалила Фруд.

Веель резко крутанулся на месте, поворачиваясь на голос.

— Я просто спал, — фыркнул он, разглядывая ярко выделяющиеся золотистые косы Фруд.

Таких светлых волос он больше не видел ни у кого — да и не особо-то, говорят, это типичный для их краёв цвет, но по ним девочку было легко найти и опознать.

— Тебе надо чего или просто занудничаешь? — поинтересовался он, не желая терять время.

Сегодня он надеялся сбежать, но с Фруд это сейчас не удастся, уйма дел, к которым она найдёт, как его припрячь, так что лучше узнать, чего ей надо, а то ведь и не отстанет.

Она в ответ чуть насупилась, но быстро взяла себя в руки и, гордо вскинув голову, заявила:

— Я вообще-то хотела тебе кое-что показать!

— А я не хочу смотреть, может, — привычно огрызнулся он.

Но Фруд и не собиралась упрашивать — просто развернулась и направилась прочь. Тут-то Веель и сообразил, что, видимо, не всё так просто.

В несколько быстрых шагов он догнал её и схватил за руку.

— Ну что за? Я соврал, мне интересно, — поспешно заверил он.

В случае умничанья и заботы, да и с любым скучным делом, Фруд так просто не отставала. Раз уж так, значит, возможно, у неё действительно что-то интересное.

Девочка вырвала руку и потёрла запястье, но вздохнула и вновь протянула её ему — теперь уже ладонью.

— Идиот, — констатировала она, но необидно. — Пошли. Только тихо.

По мнению Вееля с его чутким, хорошо развитым слухом — вышло как-то не очень тихо.

Лестница, ведущая вниз, безобразно скрипела, да и он невольно споткнулся. Но, по рамкам шумного приюта, это было тихо, да. Галдящие голоса с улицы отсюда стали казаться тише.

Внизу оказалось совсем темно, но Фруд быстро подожгла свечи, и их свет немного улучшил ситуацию. Теперь можно было хотя бы различить какие-то смутные очертания предметов. Честно говоря, темноту Веель не любил, пусть и ориентировался в ней лучше многих.

— Ну что? — протянул он, бегло ощупывая гладкую поверхность стола. Ага, дерево… Пятна от чернил, бумаги.

— Сейчас, — голос Фруд прозвучал слева, там же мелькнул и силуэт девочки.

Зашуршали бумаги, Фруд поспешно, как будто бы нервно перебирала листки.

— Я просто помогала госпоже Марте… Она сама не успевает управляться, — объясняла попутно девочка, держась рядом со светом. — Их попросили что-то подготовить, я не очень поняла. Это сейчас не так важно. Секунду…

Веель постукивал пальцами по столу, чуть разгоняя для себя темноту, осторожно разжигая огонь свечей чуть сильнее и ярче. Огня он боялся. Боялся, но управлял, и тот слушался. За этим контролем страх можно было и скрыть.

— Ага, — удовлетворённо кивнула она. — Вот.

Подманив его жестом, положила два листка на стол. Водя пальцем по строкам, прочла:

— Веель, бла-бла… Отец — Мефис Зеул. Фруд, мать… отец — Мефис Зеул.

— Что? — моргнул медленно Веель, осознавая.

— Ты же понимаешь, что все всех знали… А мы были маленькими, мы — нет. И, более того, тебя нет в… — Фруд подбирала слово, — в настоящих списках никакого Вееля тут не живёт.

В голове была каша. Такая же мутная и противная, как здесь подают на завтрак. Он знал, что Фруд незаконнорождённая дочь какого-то аристократа. Все это действительно знали, хоть и не говорили, поскольку о таком говорить не принято. Но он не представлял, что того же, что и он.

— Зачем?

— Потому что Зеул — придворная знать, — раздражённо огрызнулась Фруд. — А я — всего лишь крестьянка и бастард.

Каша начинала принимать форму тарелки.

Веель громко ругнулся.

— То есть ты моя сестра, — мальчишка резко крутанулся на месте и пошёл чуть в сторону. Дошёл до стены. Развернулся обратно. — То есть он успел не только подохнуть, но и наплодиться, — язвительно.

Нет, Веель знал про отца и мать. Происхождение в стране, где недавно свергли чересчур жестокую монархию, играло, к сожалению, важную роль. Кроме того, ему на момент потери родителей было четыре года, и воспоминания у него остались, хоть и очень разрозненные и смутные. Более того, в приюте за это его неоднократно поддразнивали, временами — очень даже жестоко. Зеулы были из тех, кто до последнего держался за поддержку королевской власти. Вот и поплатились.

Старшие — жизнью, Веель — зрением. Большей его долей.

Фруд хорошая. Да, она младше на два года, да ещё и девчонка, но… единственная, ставшая родным человеком. И в их дуэте она всё же стала старшей и ведущей, вынужден был признать он.

Родным, как выяснилось, в самом прямом смысле.

— Будет шанс — избавься от этого, — решительно заявил он. Может, даже он сам этим займётся.

Настало время непонимания для Фруд.

— Почему?..

— Чтобы никто не знал, — буркнул. — Это и так вряд ли точная информация, кто там мог проверить…

Заботливые соседи или собственные слуги их семьи. А может, и сама мать Фруд, если она жива. Демон знает. Может, и хорошо, что они были детьми, потому что вся ситуация явно очень нехорошая.

— Пошли отсюда, — выпалил Веель. — Положи на место и пошли.

Та даже послушалась, но на выходе из комнаты подала ему руку, возвращаясь в привычную роль.

Кажется, это знание немногое для них изменит.