клоттед мягко тянет аффогато за ошейник – мазутный обруч окольцовывает плотной кружевной тканью нежную шею.
аффогато – это цепной пес, которого держат на коротком поводке, но до того изящный, будто бы это не его настойчивыми движениями ведут вперед.
ошейник – пусть и не кожаный, пусть без шипов и не впивающийся до крови в мягкий покров бисквита, но все ещё ошейник – сковывает. держит в узде. ограничивает свободу.
и аффогато ползет – ползет на коленях, не отрывая серебрянкой отлитых глаз от лица клоттеда, потому что необходимость смотреть кажется жизненно важной – до смерти важно видеть греховную вседозволенность и неприкрытое восхищение; видеть то, как демон упивается собственной властью, гонимый извращённым искушением.
ему льстит, что один из самых влиятельных людей хлебоземья – сам консул кремовой республики сходит с ума от одного брошенного вскользь взгляда, от одной лукавой улыбки и томного обращения молодой господин. и аффогато собирается пользоваться этим – он будет держать золотую жилку в собственных зубах и, словно вампир, упиваться этой безнаказанностью.
ошейник на аффогато; он здесь – щенок на привязи, но аффогато склоняется над клоттедом, позволяя собственным прядям темного шоколада спадать на бледное лицо, рагоряченное желанием, и смотрит – смотрит, как изомальтовые ресницы клоттеда трепещут, не выдерживая долгого взгляда серебристой луны; смотрит, как язык уже десятый – сотый – раз за вечер судорожно проводит по тонким вишнёвым губам и смотрит, как чужие руки плавными нежными движениями обвиваются вокруг его талии.
и да, ошейник на аффогато, но на поводке – сам клоттед, и аффогато не может сдержать ехидного смешка, когда мягкая кожа оказывается под его губами.
он – не более чем птица в золотой клетке:
ему позволено решать все в своем мире: аффогато имеет право выбирать, что он будет есть на завтрак, обед и ужин.
одно только слово – и любое изысканное блюдо оказывается на столе.
один недовольный вздох – и на столе окажется пусто.
одно аккуратно пожалуйста – и пять кубиков рафинированного сахара – в его руках.
аффогато может листать бесконечные каталоги, пестрящие одеждой последнего сезона сабле, роскошной мебелью на заказ от мадл джуса и украшениями, созданными с использованием старейших жемчужин нижнего города.
куда укажет заостренный ноготок аффогато – то через пару часов будет стоять на пороге имения клоттеда крима.
аффогато позволено все – он может переставлять книжки в библиотеке по цветам, в алфавитном порядке, согласно авторству или году издания.
аффогато может перевешивать бесконечные картины с места на место: портрет элдар кастарда – ближе к подвалу, клоттеда – в его кабинет, на кухне пусть будет пейзаж площади фонтана, в прихожей – великолепный замок пьюр ваниллы, а маленькую совместную фотографию в простой металлической рамке – они с клоттедом соприкасаются щеками, мягко улыбаясь в кадр, – аффогато поставит на рабочий стол клоттеда, возле такой же крохотной и незаметной фотографии печально улыбающейся лайт крим.
аффогато может перетаскивать ковры с комнаты в комнату; ему позволено менять местами искусственные цветы в вазах, собирая новые гармоничные гербарии, или вносить свои поправки в недельное меню.
аффогато можно все – и ничего одновременно, потому что мир не ограничивается дворцом клоттед крима, но для аффогато – да.
поэтому, когда клоттед тянет за ошейник на себя, – аффогато послушно задыхается, не смея сделать глоток свободы, и ползет вперед.
поэтому, когда скованный аффогато нависает над клоттедом, тот не смеет вырываться из сжимающих его горло изящных рук – потому что он сам в оковах цепной дворняги.