– Смейся, смейся, – сказал «вампир». – Веселись. Тебе, конечно, трудно представить, каково это – висеть на резинках, ощущая дыхание осинового кола у самого сердца. Из-за одной несчастной скукоженной котлеты. Чего ты заходишься, интересно?– Колья не дышат, – заикаясь от смеха, прошептал Кузнечик.

Мариам Петросян — Дом в котором.

А дальше было лето. Теплое и солнечное, несмотря на обычно хмурый Форкс.

Честно признаться, Гарри не любил это время года. Когда-то лето означало для него три месяца отчуждения от волшебного мира, который он считал домом, и жизнь вдали от магии переносил тяжело.

Этим же летом он почти счастлив.

Прошлая жизнь словно отходит на второй план, оставив Гарри свободные плечи и широкую шалую улыбку. Вампир оказался неожиданно прекрасным компаньоном, наблюдение за которым приносило Гарри чисто эстетическое удовольствие.

Например, неизгладимое впечатление на Эдварда произвел первый полет на метле, и сколько бы нервов это ни стоило самому Гарри, он ни за что бы не отказался увидеть выражение, которое приняло лицо этого ископаемого, когда их ноги оторвались от земли.

А уж о финте Вронского и говорить нечего.

Итогом полета стал довольный Гарри, страшно ругающийся Эдвард и одна сломанная сосна, которую благополучно слетевший с метлы вампир прошиб своим каменным лбом.

Кроме того, казалось бы, Каллен его драккл пойми насколько старше, имеет огромный опыт и даже как-то там улавливает мысли. То есть по всем законам мироздания должен бы быть спокойным, непрошибаемо мудрым вампиром. Но стоит Гарри начать заваливать его фразочками в стиле Луны или шарадами в лучших традициях Дамблдора, тот всякий раз заводится как мальчишка.

Поэтому сейчас, когда вампир снова появился на его пороге, Гарри без раздумий произнес первый же выпавший в голову факт.

— Ты знал, что у гоблинов особи женского пола каждый год находят себе нового мужа?

— И тебе привет, Гарри. У меня все хорошо, спасибо, что спросил. Как дела у тебя я вижу, так что сразу к делу. Сегодня вечером ты знакомишься с моей семьей.

Если бы Гарри сейчас что-то пил, то без сомнения бы подавился. Желательно насмерть. Потому что... Ну, потому что, несмотря на частое и плотное общение с Эдвардом, Гарри так и не решился встретиться с семьей, в которой жил почти неделю в облике не слишком безобидной птички.

Да, он боялся.

Боялся, что ему кинут в лицо обвинение в обмане, который в общем-то случился не по его вине, ведь это Эд принес его в дом, но…

Всегда есть это пресловутое «но». В его случае, Гарри просто надеялся, что время встречаться со своими страхами наступит не скоро.

Видя его немое замешательство, здорово смахивающее на прорезавшийся ужас, Эдвард все же сжалился и сменил тон на менее едкий.

Видимо и сам волновался не меньше.

— Гарри, завтра у меня день рождения, и я был бы счастлив видеть тебя своим гостем.

— День рождения? — как-то беспомощно переспросил Гарри и, сглотнув, все же взял себя в руки. — Не знал, что вы отмечаете этот праздник.

— Обычно не отмечаем, — подчеркнул Эдвард. — Но другого предлога, чтобы заманить тебя домой, кажется, не существует в природе.

— Вампиров тоже, вроде как, в природе не то чтобы много, — вяло съехидничал Гарри, обдумывая положение. И неожиданно наткнулся на повисший в пространстве вопрос. — Эд, скажи... а лет-то тебе сколько?