чонгук не верил в любовь. никогда. даже в детстве, когда ему рассказывали сказки на ночь, и в конце, герои «жили долго и счастливо» он не верил. не может быть всё настолько идеально. гук даже в парки стал редко ходить, из-за вечно сюсюкающихся парочек. у него, уже как на автомате выработался рвотный рефлекс на них. единственное, ему было так приятно смотреть на своих родителей, что где-то, в глубине души, живёт маленькая надежда. чонгук бы хотел такие же тёплые и доверительные отношения, как у мамы с папой. их любовь не угасла, даже спустя почти двадцати лет брака.

гук тяжело вздыхает, отрывая взгляд от окна, в которое смотрел несколько минут, и вновь утыкается в книгу. в последнее время, он стал очень много читать, что поразило не только самого чонгука, но и родителей, что с беспокойством спрашивали, всё ли у него хорошо. но на самом деле, чонгук просто хотел отвлечься от всей происходящей суматохи вокруг.

— эй, чонгук~а, — слышится знакомый голос, почти у самого уха. гук вздрагивает от неожиданности, с глазами по пять копеек глядя на чимина. — эй, ты чего? — переведя взгляд на книгу, пак понимающе закивал. — снова читаешь слащавые любовные истории? — на это чонгук смог лишь кивнуть. — гук~а, я, конечно, всё понимаю, но может всё-таки стоит задуматься?

— чимин, я тебе уже раз сто говорил, что нет, — вздыхает гук, кладя закладку между страниц, и захлопывая книгу. — мне не интересны отношения. я не верю во всю эту любовь-морковь и прочую хуйню.

— но, гу-гу, детка, — положив ладонь на плечо друга, произнёс чимин. гук вздохнул, и в следующую секунду развернулся к паку, обнимая его. на глаза непроизвольно начинают подкатывать слёзы, и после неудачных попыток их сдержать, чонгук разрыдался. чимин бережно поглаживает его по спине, покачиваясь.

— что случилось? — и гук узнаёт этот голос. сокджин собственной персоны. он уже какой раз намекал на то, что чонгук симпатичен ему. но не принуждал гука встречаться. он лишь показывал знаки внимания и делал маленькие подарочки.

— а тебе-то, какое дело? — совсем недружелюбно спросил чимин, ещё ближе прижимая к себе чона. да, он дорожил своим другом, и в обиду никогда не даст.

— понимаю, что мне должно быть до лампочки, но я правда переживаю, — начал оправдываться джин.

— это долгая история, — вздохнул пак, проведя ладонью по пушистой копне волос. — я не собираюсь выкладывать все карты, если чонгук захочет, то сам тебе всё расскажет.

— я могу рассказать.

и правда рассказал. от начала и до конца. сокджин всё это время сидел и внимательно слушал, не перебивая. в какой-то момент, ему хотелось взять дрожащие ладони чонгука в свои, но по своей воле он этого делать не собирается. сердце отбивает бешеный ритм, и вот-вот готово выпрыгнуть из груди.

— ну что, твоя любовь ко мне стала меньше? — неожиданно спрашивает чон. он давно обо всем догадался, но признаваться в этом не хотел.

— нет. с каждым днём, она становится всё больше и больше. я не из тех недо- пикаперов. у меня ни разу не было желание зажать тебя у стены или, извини за выражение, оттрахать. нет. как только я увидел тебя, то понял, что втрескался, при чём бесповоротно. осознание того, что никого в жизни я больше не полюблю так сильно, как тебя, пришло моментально.

у чонгука сердце бьётся сильнее, чем обычно. он ушам своим поверить не может. завороженно на джина смотрит, и слова сказать не может.

— т-ты же не шутишь?

— никак нет. я абсолютно серьёзен сейчас.

и стоит-ли говорить, что в следующую секунду, гук, хоть и неуверенно, с красными щеками, обнимает сокджина, шепча ему «я тоже тебя люблю»