Олег не подозревал, что выбирать квартиру — это такой геморрой. Еще бы: прошлый раз всем занималась Лена.
Раньше бы он плюнул и остановился на первом попавшемся варианте. Но теперь надеялся, что однажды (и не единожды) к нему приедет Тамарка. И Марину порадовать хотел. Нет, Брагин понимал, что Нарочинская любит его и «бомжом», но знал, что она ценит комфорт и красоту.
Марина дергалась. Видела, что Олег чем-то занят и это вызывает в нем море энтузиазма, но не понимала, в чем дело. А сам Брагин отшучивался, говоря, что она узнает, когда придет время.
Радовало, что Олег был занят не только для нее.
— У тебя точно все в порядке? — Нарочинская в очередной раз поймала мужчину в коридоре. — Может, помощь нужна?
— Все хорошо, прекрасная маркиза, — пропел он и сногсшибательно улыбнулся, от чего сердце Марины сделало кувырок. — Ничего не надо, я сам.
Это «я сам» неприятно покоробило. Нарочинская знала, что Брагин не хотел ее обидеть, но стало неприятно.
— Как знаешь, — нехотя отступила она. — Если что, говори, — и отступила уже физически, освободив дорогу.
И Олег понял, что переборщил:
— Марин.
— Что?
Нарочинская явно закрылась, поэтому Брагин пошел самым верным, на его взгляд, путем: схватил ее одной рукой за шею, притянул к себе и горячо поцеловал. Другой рукой сжал ягодицу.
Марина замерла, вздрогнула, чувствуя, как по спине потекла лава, и не смогла не ответить. И от ее нежных ладошек и рук, собственнически гладящих его по затылку, Олега бросило в жар. Мужчина чудом остановился и, оторвавшись, уперся лбом Нарочинской в лоб:
— Так обо мне и думай, поняла? — хрипло прошептал. — Ты узнаешь обо всем первой, Марин.
***
Брагин увидел и понял: вот оно. Место, которое он искал.
Эта студия была немного меньше его старой и находилась далековато от работы. Но преимущества перевешивали.
Во-первых, отсюда было полчаса пешком до Нарочинской. Во-вторых, квартира была угловой, поэтому обладала окнами на разные стороны. Окна, кстати, были непривычно большими, а виды из них — на удивление хорошими: на лесопарк и облагороженный двор. В-третьих, стиль студии чем-то напоминал дом Эммы и Алексея, значит, Тамарке тут понравится. В-четвертых, здесь уже имелись необходимые мебель и техника.
Рядом разместились приличный торговый центр и остановки общественного транспорта.
Больше Олег не думал.
***
— Брагин, куда ты меня ведешь? — удивилась Нарочинская. В этом районе она еще ни разу не была, кажется, хотя он находился недалеко от ее квартиры. И, вероятно, зря не была — тут оказался лесной массив. Гулять хорошо, наверное.
— В лес, — усмехнулся мужчина. — Заведу, к дереву привяжу и брошу.
— Как страшно, — хмыкнула Марина. Допытываться было лень: они вышли из ресторана, где вкусно поели. И погода была хорошей. Как и положено в июне.
— Только в обморок не упади, — попросил мужчина, подходя к дому — теперь уже его дому.
Нарочинская якобы расстроилась:
— Как раз собиралась. Думала, искусственное дыхание сделаешь.
— Так, ты мне тут не это, — шутливо возмутился Олег, прижимая ее к себе еще крепче. — А то не дойдем.
Они поднялись на четвертый этаж и остановились у двери с номером 29.
— Ты переехал, что ли? — начала догадываться Марина.
Первым в глаза бросились окна — не панорамные, конечно, но достаточно большие. А затем женщина увидела полочку, на которой стояли две фотографии в общей рамочке: Олег с Тамарой и Олег с ней, Мариной. Они сидели на лавке в Склифе, Брагин травил шуточки, а она слушала, пытаясь удержаться от смеха. Кажется, это их Нинка сфотографировала.
Рядом с фото разместился игрушечный осьминог, вывернутый на грустную сторону.
Олег перехватил Маринин взгляд:
— В августе снова к Томке полечу. Если хочешь, давай вместе.
Он вел себя так, словно они уже все решили и обо всем договорились, но Нарочинская не спешила реагировать. Она огляделась и, оставшись довольной, все же спросила:
— А ты почему квартиру сменил?
— А тебе че, не нравится? — привычно ушел от ответа Брагин.
— Нравится. Просто на тебя это не похоже. Да и до работы не близко.
Олег улыбнулся, обнял женщину за плечи и подвел к окну с видом на лесопарк:
— У этой квартиры есть одно большое преимущество.
— Вижу, — согласилась Нарочинская.
— Я не о том, — Брагин сделал мхатовскую паузу, дождался, когда на него посмотрят, и сообщил. — Это моя квартира, Марин.
Она засмеялась:
— Ты шутишь? — и быстро осеклась. — Олег, откуда?
— Лена деньги вернула.
— Ты ее покусал, что ли? — Нарочинская неверяще сощурилась.
— Единственная женщина, которую я хочу укусить, это ты. А Лену я просто замотивировал.
Марина не понимала, и Олег рассказал ей все. Он и не собирался скрывать, просто боялся сглазить. Ну и сюрприз хотел сделать, потому и молчал.
Нарочинская задала двадцать уточняющих вопросов и покачала головой:
— О-бал-деть. — Она видела, что Брагин изменился. Но чтобы настолько… Хотя суть осталась прежней. Той, за которую Марина его и полюбила. Значит, она его не выдумала, Олег таким и был, когда они познакомились. И стал лучшей версией себя.
А Брагину резко стало неуютно. Вдруг Марина не оценит?
— Удивил? — хрипловато уточнил.
— Удивил, — она кивнула и потребовала. — Слушай, ущипни меня, а?
— Зачем? — офигел мужчина.
Нарочинская как-то по-детски улыбнулась и пожала плечами:
— Да я поверить не могу, — внимательные глаза Олега пронзали ее с ног до головы, и, чтобы скрыть внезапно проявившееся волнение, Марина повторила. — Щипай давай.
Он покачал головой из стороны в сторону:
— Не могу, — и тоже совершенно по-детски объяснил. — Тебе же больно будет.
И Нарочинская поняла, что это все.
Она попала, она пропала, она потеряла дорогу назад. И находить не хотела. Даже если бы захотела — не нашла.
— Тогда целуй.
Он будто впервые за долгое время вздохнул. До последнего не верил.
— Только если ты тоже будешь целовать, — а в черных-черных глазах — вопрос.
— Я подумаю, — и в расширившихся зрачках — ответ. Самый важный.
Кто к кому первый прикоснулся — уже не поняли.
Закрутило в отяжелевшем дыхании, завертело в требовательном возбуждении, утопило в ощущениях жадных губ и обжигающих рук.
Это было похоже на опьянение. Только никто не пил.
***
В себя пришли уже ночью. Дорвались, что называется.
Такое уже было, когда Брагин к ней только переехал. Хотя нет. Сейчас намного лучше: оба знали, что любят. И оба не просто хотели верить, а действительно верили.
С трудом доползли до душа, приняли его, а затем вернулись в комнату и рухнули на кровать.
Голова казалась пустой и легкой, а на сердце, впервые за очень долгое время, было спокойно. В каждой клеточке тела разлилась такая нега, что хотелось стонать от счастья — на большее Нарочинская способна не была.
Брагина наоборот переполняла энергия: хотелось говорить глупости, подскочить, подхватить Нарочинскую на руки и закружить. Хотелось закричать на весь мир, поделиться своим счастьем. И, одновременно с тем, хотелось спрятать Марину и спрятаться самому. Чтобы никто ничего не видел, не знал и не испортил.
Хотя Олег понимал, что испортить может только он сам.
Они лежали в обнимку и не хотели друг друга отпускать. Марина положила голову Брагину на грудь и слушала, как гулко бьется его сердце, а он безостановочно гладил ее по спине и целовал светлые волосы.
— Завтра на работу, а спать неохота, — протянул мужчина и спохватился. — Ты хочешь?
— Неа, — тоже протянула она, целуя его в шею. — Есть хочу.
— Ща устроим, — пообещал Олег. Вовлек Нарочинскую в очередной длительный поцелуй, нехотя отпустил и пошлепал на кухню. — Пельмени есть. Может, че-нить закажем? — задумчиво поскреб подбородок.
Марина фыркнула и села:
— Странно, что лимона нет.
— Че это нет, — в той же интонации возразил Брагин, — вон, на полочке лежит.
Рассмеялись одновременно, после чего Нарочинская заверила, что ждать доставку просто не в состоянии.
Ели, разумеется, прямо на кровати. Потом Олег кинул посуду в раковину и вернулся, снова захватив Марину в объятия. Она уткнулась носом ему в плечо.
— Слушай, — помолчав, начал Брагин, — мы, по сути, вернулись в ту точку, в которой познакомились три года назад.
— И что? — Нарочинская об этом не задумывалась и плохо понимала, к чему ведет Олег.
Он слегка отстранился, чтобы видеть ее глаза, и предложил:
— Давай начнем все заново? — и уточнил, увидев взлетающие брови. — Не, замуж я тебя готов хоть сейчас позвать, но кажется, ты не пойдешь.
— Не пойду, — согласилась Марина. — Что значит «заново»? Все забыть?
Брагин покачал головой:
— Не надо ничего не забывать. Я хочу пройти весь путь с самого начала. С тобой. Только без ошибок.
Нарочинская отодвинулась. Этот мужчина не перестает ее удивлять.
— Как ты это себе представляешь?
Поняв, что отказа не последует, Олег выдохнул:
— Пока смутно, — честно признался. — Но я буду стараться. И тебя слушать.
Брагин не просто удивляет — он поражает и сражает наповал. Никогда ранее этот мужчина не был таким откровенным и смелым в подобных вещах.
Господи, неужели у них действительно все получится?
Марина молчала долго. Потом поинтересовалась:
— А ребенок? Ты еще хочешь ребенка?
— От тебя — хоть десятерых. Но пока все равно нельзя, так что у нас есть время.
Нарочинская, в отличие от Олега, не хотела много детей. Она в принципе долго не хотела детей вовсе и не жалела, что не родила. А пару лет назад захотела именно одного ребенка.
Покровская недавно осмотрела ее и сказала, что пробовать беременеть можно уже в июле. Но Марина понимала, что сначала нужно построить нормальные отношения, а это дело небыстрое. Значит, и ребенка надо планировать позже.
И все вроде бы гладко складывается, и Олег готов ждать. Только есть одно большое «но».
— Брагин, я давно не девочка.
— А кто, мальчик? — на автомате пошутил он. — Чет я не заметил.
— Мне тридцать девять скоро.
— Я помню. Песочек не сыпется? — брякнул по привычке и испугался, что Марина обидится.
Естественно, она не обиделась:
— Я серьезно. Миома еще эта. Велика вероятность, что я просто не смогу забеременеть. Или выносить. Или с ребенком будет что-то не то.
Олег посерьезнел:
— Это тебе Покровская сказала?
— Нет, но это же очевидно.
— Марин, — Брагин взял ее за руки и по очереди поцеловал ладошки, — не пугай себя раньше времени. Если Саша сказала, что все может быть, значит, может, — мужчина был уверен в своих словах. — Мы подготовимся: сдадим анализы, вылечим, если что-то надо, будем вести здоровый образ жизни.
Такое ответственное отношение с его стороны лилось бальзамом на сердце. Но Нарочинская переживала.
— Беременность все равно может быть тяжелой.
— Тогда я сделаю все, чтобы ее облегчить.
Удивительно это было слышать. Раньше Брагин решал проблемы по мере поступления или просто плыл по течению.
— А если не выйдет ничего? Ты же хотел детей.
Олег не задумывался:
— Я хочу быть с тобой, — твердо сказал он. И звучало это очень весомо. — И ребенка я хочу только от тебя. Нет — значит, нет, — Марина снова замолкла, и Брагин через пару минут спросил. — Ну так что? Попробуем?
Нарочинская, наконец, окончательно выдохнула и просияла:
— А… с чего начнем?
— Оставайся, — Олег словно ждал этого вопроса. — Утром вместе встанем, поедем на работу, — поцеловал женщину в нос.
— Хоть выспимся наконец-то? — почему-то шепотом продолжила она.
— Да.