Тепло очага пробиралось под меховые одежды и приятно согревало, несмотря на то, что за окном скулила раненой волчицей метель. Сквозь завывания ветра было отчётливо слышно, как в окна бьются острые льдинки снега, издавая непрекращающийся звон, будто кто-то рассыпал на пол горсть серебряных бусин. Порой из леса доносились беспокойные крики ворон. А временами любой ночной звук вдруг мерк на фоне пробирающего до дрожи величественного рокота: так накатывали на скалы морские воды, неся с собой глыбы льда и оставляя на берегу грозно скалящиеся торосы. Но потом стихия успокаивалась, уступая место уютному треску горящих поленьев и фитилей свеч.

Скрипнула и глухо стукнула входная дверь. Задрожал под чужими шагами деревянный пол. Айоллонве осторожно обернулась, чтобы взглянуть на припозднившегося гостя, и увидела высокого мужчину. Его борода стала белой от намёрзшего на ней снега, кожа посинела от холода. Негнущимися пальцами он откинул тёмный капюшон, отчего ворох снежинок упал на вытоптанный ковёр, и они тут же растаяли. Мужчина не заметил притаившуюся в углу Айоллонве и сразу пошёл к прилавку трактирщика. Дагур добродушно выставил перед странником большую кружку свежесваренного горячего компота из яблок и изюма, чтобы согрелся, и они обменялись короткими негромкими фразами. На мужчине была старая толстая стёганка с перекинутым через плечо широким кожаным ремнём, к которому крепились небольшие сумки и петельки для флаконов с микстурами; на поясе висели ножны с широким мечом и длинными боевыми кинжалами.

Трактирщик неожиданно указал на Айоллонве, и незнакомец повернулся в её сторону. Она вздрогнула под этим тяжёлым ледяным взглядом и увидела, что лицо мужчины разрисовано несмывающейся синей краской. Прежде этот обычай нордов казался ей нелепым, но теперь Айоллонве признала, насколько жутко это может выглядеть. Мужчина взял глиняную кружку и направился прямо к ней.

Там, куда указал трактирщик, сидела эльфийская девчонка и смотрела на него во все глаза. Вальдемар мысленно воззвал к Богам, дабы наделили его терпением: ему и без того было непросто находить общий язык с магами, а эльфов он вовсе на дух не переносил. Однако он не стоял перед выбором и, незаметно вздохнув, приблизился к ней. Девушка оказалась очень молода, он не дал бы ей и двадцати; она носила тёплое шерстяное платье, на скамье лежали новенькая шубка и аккуратные кожаные перчатки. Заметив, что он на них смотрит, эльфийка суетливо убрала верхнюю одежду и вежливо предложила ему сесть рядом. Вальдемар продолжил стоять, возвышаясь над ней несгибаемой горой льда.

— Ты из Коллегии?

Эльфийка опустила глаза золотисто-орехового цвета и кивнула. Вальдемар расстегнул сумку, откинул клапан и извлёк небольшой пожелтевший клочок бумаги. Он видел, как эльфийка, наблюдая за ним, заволновалась.

— Я ищу мага, который в этом разберётся.

Он положил записку на стол перед ней. Девчонка с живым интересом подвинула ближе догорающую свечу, склонилась над документом и провела над чернильными символами длинными пальцами, не касаясь их. Она хмурила лоб и поджимала губы, то и дело отбрасывала за спину мешающие золотые волосы, но они почти сразу вновь закрывали её лицо. Наконец она оторвалась от записей и подвинула их к Вальдемару.

— Это формула зачарования, — уверенно произнесла она.

— У вас в Коллегии есть кто-то, кто сможет наложить эти чары на какой-нибудь предмет?

— Я легко могла бы это сделать, будь формула завершённой.

Она смотрела на него так непринуждённо, говоря эти слова, что Вальдемар с трудом справился с гневом, пришедшим вместе с усталостью и разочарованием. Он проделал столь большой путь не для того, чтобы узнать, что это лишь часть заклинания. Однако он смог усмирить вспыхнувшую злость.

— Формулу можно доработать?

Эльфийская чародейка неуверенно пожала плечами.

— Не думаю. Совершенно не понятно, для чего нужны эти чары. Я вижу символы ночи и безмолвия, но они не складываются в единую картину. Надёжнее будет обратиться к тому магу, который разработал эту формулу.

— Он мёртв.

— В таком случае без конечных символов ничего не получится.

Вальдемар вновь обратился к Богам. Решение далось ему нелегко.

— Если я принесу сюда всё, что смогу найти, это поможет?

Эльфийка мягко улыбнулась, но не ответила.

— Принесёшь откуда?

— Оттуда, где жил этот маг.

— Должно быть, там много других формул и записей.

— В один мешок вряд ли влезет.

Снова улыбнулась.

— Так отведи меня туда, я сама найду недостающую часть.

— Нет, — сразу отказал Вальдемар. — Это далеко.

— Я располагаю временем, — заверила его эльфийка. — И дальние переходы даются мне с лёгкостью.

— Но не этот, — Вальдемар вновь вспылил и тут же укорил себя за это. — Если считаешь, что лучше бы туда отвести знающего мага, то найди мне его. Но девчонку я туда не потащу, извини. Это опасно.

— И ты извини, — спокойно ответила эльфийка, — но все чародеи Коллегии заняты собственными исследованиями и вряд ли согласятся тратить драгоценное время на формулу сомнительных чар.

Вальдемар воспользовался своим последним аргументом:

— Я заплачу триста пятьдесят золотых.

Названная сумма эльфийку ничуть не смутила, она продолжала смотреть на него спокойным добрым взглядом, давая понять, что ни деньги, ни угрозы не способны изменить ситуацию.

— Для мага научная ценность важнее денег. Я не знаю никого, кто мог бы бросить свои дела и согласиться на опасный далёкий путь искать эту твою формулу.

— Ладно. Тогда я принесу всё, что найду там.

— И заодно найди другого зачарователя, потому что разбираться в тонне бесполезных книг я не стану.

Вальдемар сложил листок, убрал его обратно в сумку и сдержанно поблагодарил эльфийку:

— В таком случае спасибо за разговор. Доброй ночи.

Но Айоллонве ещё долго не могла заснуть. Дагур поселил незнакомца в соседней комнате, и она слышала, как этого несчастного мужчину душат ночные кошмары. Кровать под ним боязливо скрипела, когда он ворочался; через тонкую стену доносилось его тяжёлое неровное дыхание, а один раз он издал короткий рычащий стон, и этот звук заставил Айоллонве на мгновение испуганно замереть. И лишь убедившись, что всё в порядке, она вернула руку и продолжила выводить пером пиктограммы, наделённые магической силой. Она их все запомнила, но общее значение от неё ускользало. Должна быть вторая часть, без неё эти чары теряли всякий смысл.

Айоллонве всё же удалось немного поспать, но перед рассветом дверь в соседнюю комнату отворилась, и это её разбудило. Понимая, что этот мужчина собирается уходить, она откинула одеяло, быстро оделась и тоже вышла в зал. Дагур готовил для гостя завтрак. Мужчина сидел за столом, подперев рукой подбородок, и разглядывал обрывок той записки. Под глазами незнакомца залегли тёмные круги, которые не могла скрыть даже синяя нордская краска.

Айоллонве осторожно села напротив него, и мужчина посмотрел на неё. У него был очень холодный острый взгляд.

— Знаешь, а мне бы не помешали триста пятьдесят золотых, — сказала она, и эти слова заставили норда криво усмехнуться.

— Придётся тебе заработать их где-то ещё.

— Возьми меня с собой, — продолжала настаивать Айоллонве, не обратив внимание на его слова. — Я не стану тебе обузой в дороге. Ты ведь меня совсем не знаешь.

— В этом и дело, — спокойно согласился мужчина.

— Однако, приведи я тебе другого мага, ты бы с ним пошёл?

— Смотря кого бы ты мне привела.

— Тот, кто тебе нужен, перед тобой. Я исходила весь северный Скайрим и не раз сталкивалась лицом к лицу с опасностью. Мне прекрасно знаком и жестокий северный климат, и не менее жестокие существа, населяющие эти земли. И я ещё жива.

Мужчина изучал её ледяным взглядом, но Айоллонве увидела, как в этой синеве промелькнула искорка интереса. Дагур принёс им обоим завтрак, и ели они в тишине. Когда тарелки опустели, мужчина наконец рассказал:

— Это в горах Друадах. В Пределе. Ты и впрямь готова проделать такой путь?

— На запад, замечательно! — притворно обрадовалась она. — Мне как альтмеру там будет намного безопаснее.

Он оторвался от тарелки и насмешливо посмотрел на неё.

— А меня ты не боишься?

— Но я ведь тебе нужна.

Мужчина долго раздумывал. Они успели выпить по стакану молока, Айоллонве снова взялась изучать таинственную формулу, а он всё молчал. И лишь когда за окном начало стремительно светлеть, он встал из-за стола и решил:

— Ладно. Собирайся.

Девчонке не потребовалось много времени, и Вальдемар подумал, что она уже с вечера всё приготовила, будто точно знала, что он сдастся и всё-таки возьмёт её с собой. Но даже когда они уже оба стояли во дворе, он сомневался. У него было слишком много причин сомневаться.

Утро выдалось мягким, благоприятным для путешествия. Ночная непогода сменилась ясным небом, мороз схватил выпавший снег, превратив его в твёрдую корку, свежим воздухом было легко и приятно дышать. Эльфийка рядом вдохнула полной грудью, но сразу же широко зевнула. Выводя из стойла навьюченного коня, Вальдемар с улыбкой спросил:

— Не выспалась?

Она бросила на него исподлобья косой недобрый взгляд, и он понял, что наверняка сам не дал ей нормально поспать. Пришлось виновато признать:

— Я тоже не спал полночи. Давай свою сумку.

Он забрал у неё поклажу и устроил рядом со своими вещами на спине коня. Чалый широко раздувал ноздри, выдыхая пар на морозе, шерсть блестела на солнце. Эльфийка провела ладонью по косматой гриве.

— Как его зовут?

Вальдемар не был уверен, стоит ли ей говорить. Опасался, что она посчитает кличку смешной или неподходящей. Скажет, что лошадей так не называют. Но, в конце концов, это был его жеребец.

— Эпатойвойнен.

Она сначала округлила глаза, потом всё же засмеялась, но рассеянно, и попросила повторить:

— Как, прости?

— Эпатойвойнен, — терпеливо произнёс Вальдемар. — На нашем языке это означает Отчаянный.

— Ого, — поражённо вымолвила она. — А твоё имя такое же труднопроизносимое?

Он посмотрел на неё через плечо, едва заметно улыбнулся и покачал головой.

— Нет, с моим всё проще. Вальдемар.

— Уф, мне повезло!

— Ну а ты?..

— Айоллонве.

— Айоллонве? И чем тебе имя моего коня не понравилось?

Она засмеялась так звонко и громко, что это оказалось заразительно, и Вальдемар тоже улыбнулся. Айоллонве… не забыть бы это имя через минуту. Впрочем, он был почти уверен, что кличку чалого она больше никогда в жизни не повторит. Может, его собственное имя казалось ей таким же непростым. Кто поймёт этих эльфов?

Под ласковым утренним солнцем, обдуваемые слабым приятным ветром, они шли на юг, оставляя за спинами скалистый берег ледяного Моря Призраков. Дорогу вдоль Винтерхолдового хребта ещё не потревожили следы чужих сапог и подковы лошадей, потому они шли по занесённым снегом камням и угадывали путь лишь по кустарникам, растущим на обочинах.

Айоллонве шагала позади и упрямо смотрела под ноги. Её грела мягкая шубка, голову укрывала меховая шапка, но золотая коса и длинные ресницы покрылись белым морозом. Вальдемар хотел что-то сказать, но передумал: не нашёл слов. Скоро дорога повернёт на запад, и недоброжелательный климат побережья начнёт отступать. Да и солнце постепенно поднималось всё выше и хоть немного грело. Поэтому он промолчал, раздавив зарождающееся на дне души сочувствие к эльфийке, не привыкшей к погоде Скайрима.

И что она тут делает? Её место в Алиноре, среди тёплых ветров и коралловых лесов, но никак не в снегах Винтерхолда. Таких, как она, Вальдемар узнавал сразу. Чужестранцы, прибывшие с юга. Как правило, они оказывались здесь не по своей воле. Какой альтмер в здравом уме отправится в Скайрим, только если он не талморец? Айоллонве совершенно точно не имела никакого отношения к Талмору. Но она была с Саммерсета. Это было видно по её манере говорить, её характеру, по настороженному взгляду и скованным от холода движениям, по поведению и отношению к нему. Эльфийка всем видом старалась показать, что не боится его и даже не видит причины бояться. Но Вальдемар знал, как многие норды относятся к эльфам, и, вероятно, Айоллонве тоже это знала. Почему тогда так настойчиво просилась с ним в дорогу? Искала предлог, чтобы хоть за кем-то увязаться и покинуть ненавистный Винтерхолд? Вероятнее всего.

Айоллонве обещала себе, что сумеет преодолеть любые трудности, но уже в самом начале, едва покинув Винтерхолд, успела несколько раз об этом пожалеть. Вальдемар шёл впереди, вёл коня в поводу и будто вовсе не обращал внимания на утренний мороз. Она же бросала все силы на то, чтобы не отставать, и время от времени колдовала морозный плащ, хоть немного спасающий от скайримского холода. Магия довольно быстро лишила её сил, и в дальнейшем согреваться пришлось более традиционными способами: сжимать руки в кулаки, тереть ладони и ноги, пока он не видит.

Ближе к полудню солнце уже взошло над горами, а они обогнули мрачный хребет. За всё это время Вальдемар ни разу не остановился и не заговорил с ней. От этого Айоллонве чувствовала себя беспокойно. Понимала, что сама навязалась идти с ним, так что теперь нечего жаловаться.

Однако, пока она была занята недружелюбными мыслями о нём и созерцанием камней на дороге, он вдруг обернулся и спросил:

— Устала?

Ей даже показалось, что она услышала в его голосе заботу. Айоллонве подняла взгляд, не ответила, и Вальдемар легко продолжил:

— За теми деревьями есть хорошее местечко. — Айоллонве посмотрела туда, куда он показывал. — Я всегда там останавливаюсь. Давай передохнём немного.

И Вальдемар первым свернул с большой дороги, идя знакомой тропой на лесную поляну. Чалый с непроизносимым именем верно шёл чуть позади и лишь иногда фыркал, чем-то недовольный. Айоллонве почти не чувствовала ног, не то от холода, не то от усталости.

Первым делом Вальдемар стреножил чалого, потом принялся разбирать дорожную сумку. Айоллонве, не зная, что ей делать, уселась на поваленном дереве рядом с чёрным пятном старого кострища, и наблюдала за спутником. Сразу становилось ясно, что он много времени проводит в странствиях.

Закончив возиться, он снял с пояса кожаный бурдюк, выпил воды и передал его Айоллонве. Эльфийка удивлённо посмотрела на протянутую руку.

— Пей, — настойчиво посоветовал Вальдемар, развеивая её нерешительность. — Если ты исходила весь северный Скайрим, то должна знать: пить в дороге нужно много.

Она взяла воду и допила всё до капли, только теперь почувствовав жажду. Норд оставил её одну, отстегнул от сумки топор и ушёл в лес. Она слышала, как он рубит толстые сухие ветки.

Когда он вернулся, Айоллонве громко спросила:

— Ты мне не веришь?

Он был занят работой, потому не сразу ответил, но она видела, что он думал над ответом. Наконец, сложив готовые поленья в центре предназначенного для костра места, он поднял льдистый взгляд и признался:

— Не знаю, Айоллонве. Может, и верю. Но сомневаюсь, что ты проделала такой путь одна. В таком случае что же стало с твоим спутником?

Искренность, с которой он говорил, тронула. Айоллонве тоже решила быть честной и, зажёгши сухие ветки огненным заклинанием, ответила:

— Постоянного спутника не было. Я шла от Солитьюда до Винтерхолда и иногда прибивалась к другим странникам, но это случалось не так часто, как хотелось бы.

Вальдемар зачерпнул снега котелком и поставил на огонь.

— Значит, приплыла в Скайрим на корабле? — Айолонве кивнула, и Вальдемар вдруг спросил: — А для чего тебе нужен я?

Айоллонве растерянно улыбнулась и шутливо напомнила:

— Это я нужна тебе.

— Да брось притворяться. — Он говорил спокойно, с пониманием и совершенно беззлобно. Айоллонве никак не могла связать этот добрый голос с внешностью жестокого нелюдимого бродяги. — Скажи как есть.

— Мне нечего тебе сказать. Ты искал мага, я нашлась. Всё остальное — лишь твои домыслы.

Мужчина кивнул и не стал настаивать. Они пообедали картофельным супом с мясом, отдохнули, запаслись водой. Всё это время, чтобы сгладить неловкость, Вальдемар рассказывал ей обо всём подряд, в основном, об окрестностях и том, что у него с ними связано. Айоллонве благодарила его за попытки скрасить их привал улыбками. Если бы Вальдемар молчал, она тоже не решилась бы заговорить. Так и сидели бы в тишине, словно за что-то обозлённые друг на друга.

Глядя на Вальдемара, Айоллонве вспоминала своих прошлых спутников. Это всегда были какие-то небольшие группы, к которым она примыкала, и внутри них до неё, эльфийки, никому не было дела. Она просто плелась за ними, потому что так безопаснее и потому что они знали дорогу, но они всегда общались между собой и лишь изредка обращались к ней. Потому одиночка Вальдемар, уделяющий ей столько внимания, мгновенно расположил к себе, оказавшись совсем не таким, за какого Айоллонве приняла его сначала.

Но когда он решил продолжать путь, то удивил ещё больше. На этот раз он не стал погружать сумку на спину чалого, а взвалил себе на плечи, вывел коня на тропу и кивнул:

— Садись.

Айоллонве оторопела. Вальдемар решил подбодрить:

— Давай, я помогу тебе. Не бойся.

— Не нужно, Вальдемар, — упавшим голосом отозвалась она. — Я в состоянии продолжать путь сама. Пешком.

— Я бы хотел добраться до следующей своей стоянки до заката. До неё идти ещё часов шесть, а ты уже едва на ногах стоишь.

Она покачала головой и настояла на своём:

— Я пройду столько, сколько нужно.

Вальдемар, вдруг прикрыл глаза, медленно вдохнул и выдохнул:

— Боги…

Теперь Айоллонве поняла, что всё это время он просто терпел её. Несмотря на то, что у него прекрасно получалось контролировать себя, у его сдержанности имелись границы. В этот момент Айоллонве его испугалась.

Она была готова к чему угодно. Но Вальдемар и в этот раз усмирил гнев, если и вправду гневался, и объяснил:

— Я ведь нанял тебя для поиска заклинания, да? Вот когда мы прибудем на место, ты сможешь командовать мной как захочешь. А пока что, в дороге, я постараюсь обеспечить тебе безопасность и комфорт, чтобы мы достигли цели без неприятностей. — Его доводы звучали убедительно. С чего Айоллонве вообще решила, что должна чем-то жертвовать, чтобы помочь этому человеку? Он правильно сказал: он нанял её, ему нужны её услуги. Так что пусть соизволит доставить её к обители того мага, не создавая для неё хлопот. Вальдемар тоже думал именно так, поэтому попросил: — Ну же, не упрямься.

Айоллонве вздёрнула подбородок и решительно подошла к чалому. Вальдемар вдруг обхватил её за талию, и даже сквозь толстые меха одежды она почувствовала, как заботливо он старается касаться её. При этом он держал её крепко и словно пушинку поднял в воздух.

Сколь бы она ни старалась казаться самоуверенной и сильной, она всё равно испуганно ахнула, когда Вальдемар оторвал её от земли и усадил на коня. Он попросил её держаться за гриву, а сам взял поводья и начал спускаться обратно к дороге.

Вальдемару уже много лет не приходилось путешествовать с кем-то кроме Эпатойвойнена, и он не мог знать, как другим даётся достижение поставленных им целей. Вечно чувствуя усталость, он оставался вынослив, поэтому заставлял себя помнить, что обычные люди не так сильны, как он. Особенно если это юная эльфийская чародейка, ещё и не здешняя.

Понять, что она испытывает на самом деле, он не мог, ведь она вечно кичилась и пыталась равняться на него, не желая признавать свою слабость и не понимая, что сравнивать себя с ним ни в коем случае нельзя. Поэтому он мог только догадываться, сколько у неё оставалось сил. Доводить её до потери сознания он точно не хотел.

Вальдемар подумал, подыскал слова, чтобы объяснить ей это, и заговорил:

— Глянь на меня, Айоллонве: я в неплохой форме для своего возраста, а? И я привык мотаться по всему Скайриму, так что порой не знаю меры. Поэтому предупреждай меня, если я увлекусь и забуду сделать привал. Не пытайся казаться такой же, как я, хвастаться мне тут нечем. Договорились?

Эльфийка не стала отвечать. Наверное, опять не сумела примириться с собственной гордостью, хотя Вальдемар так осторожно искал к ней подход. Видят Боги, однажды ему это надоест.

Чувствуя, как где-то в глубине начинает закипать злость, Вальдемар попытался держать себя в руках, усмирил дыхание и сумел успокоиться. За последний год он хорошо научился контролировать себя и выработал непомерное терпение.

Так что он смог тем же спокойным, даже весёлым голосом повторить:

— Договорились?

Он посмотрел на неё, требуя ответа, и чуть не рассмеялся, увидев, что Айоллонве заснула и медленно начала клониться вниз. Вальдемар остановил Эпатойвойнена, осторожно уложил эльфийку на тёплую лошадиную шею, чтобы не свалилась под копыта. Дальнейший путь пришлось идти осторожнее, ведя чалого за уздцы и иногда придерживая девчонку, опасаясь за неё. Злиться тут было не на что. Пусть спит, пока может. Неизвестно, что им принесёт эта ночь.

Когда Вальдемар добрался до своей очередной стоянки в укрытой горами сосновой роще, уже смеркалось. Айоллонве всё ещё спала, и он занялся лагерем, благо, наступающие сумерки были мягкими за счёт лежащего вокруг снега. Да и сам Вальдемар хорошо видел в темноте.

Он собрал навес, под которым разложил свою лежанку, приготовил дрова для костра и только потом позвал эльфийку:

— Эй, чародейка! Твой талант был бы сейчас очень кстати.

Айоллонве тяжело выбиралась из пелены сна. Она утомлённо промычала что-то, заворочалась и легко могла бы упасть с коня, но Вальдемар был рядом. Он поймал её, вытащил из седла и поставил на землю. Только оказавшись в его объятиях, Айоллонве с ужасом распахнула глаза, обретая понимание произошедшего.

— Как, выспалась? — шутливо спросил он её. — В прошлый раз ты ловко разожгла костёр, и я подумал, может, опять займёшься этим?

Айоллонве с выражением глубочайшего ужаса на лице подошла к сложенным на разгребённом снегу веткам, выставила над ними ладонь, и мёрзлое дерево неохотно разгорелось от жара её магии. Вальдемар как раз успел достать из сумки посуду и всё подготовить.

Айоллонве сидела у костра, кутаясь в полушубок, и будто только теперь начала просыпаться. Она подняла на него янтарный взгляд и с совершенно обезоруживающим смущением спросила:

— Я что же, всю дорогу проспала?

— Угу, — подтвердил занятый Вальдемар.

Айоллонве какое-то время молчала, а потом сокрушённо воскликнула:

— Я сейчас от стыда сквозь землю провалюсь!

Вальдемару нравилось, что она, поначалу так пытавшаяся казаться во всём идеальной высшей эльфийкой, наконец сбросила эту маску. Он ценил открытость.

— Почему же? — ответил он, стараясь сделать голос мягким и беззаботным. — Нечего здесь стыдиться. Дорога-то длинная.

— Я обещала не быть тебе обузой, — вспомнила девушка. — А сама…

— Зато теперь я вижу, что ты меня не боишься. В прошлый раз ты мне так и не ответила.

Она не вполне его поняла и нахмурилась.

— Не боюсь. Но с чего такой вывод?

— Животные спят, только когда чувствуют себя в безопасности. А люди — такие же животные. Ты бы никогда не заснула, если бы не доверяла мне.

Айоллонве улыбнулась его выводам и, уже в шутку, опять начала гнуть своё:

— А что ты мне сделаешь? Я ведь тебе нужна.

Вальдемар понял, что она лишь безобидно над ним смеётся, и улыбнулся. Айоллонве ожидала, что с ним будет непросто: вчера в таверну пришёл нелюдимый северный дикарь с густой бородищей и разрисованным лицом, он произвёл на неё впечатление неотёсанного бродяги, чьё сердце давно зачерствело. Но он оказался понимающим и добрым, с ним было легко говорить, и Айоллонве замечала, что на душе у неё становится теплее, когда он улыбается.

А ведь ему пришлось всю дорогу следить, чтобы она не вывалилась из седла.

Айоллонве взглянула на него с благодарностью. В огненных сполохах лицо Вальдемара казалось пугающим. Худые заросшие щёки, высокие острые скулы и массивная челюсть наделяли его резкими злыми чертами. Ледяные глаза под густыми бровями всегда смотрели будто в самую душу.

Заметив её взгляд, Вальдемар постепенно перестал улыбаться.

И всё-таки он оказался не прав. Иногда, особенно в такие моменты, он пугал Айоллонве.

После ужина он кивнул на раскинутый за спиной шатёр и сказал:

— Понимаю, что ты выспалась, но лучше иди ложись. Завтра я подниму тебя ещё до рассвета. Нам предстоит долгий путь на запад, я хочу добраться до таверны недалеко от озера Йоргим. Иначе придётся снова ночевать под открытым небом, а в тех местах всегда такие ветра, что за ночь можно и насмерть замёрзнуть.

Айоллонве понимала, что Вальдемар не шутит, и от этих серьёзных слов выражение его лица будто приобрело ещё более грозный вид. Стало не по себе.

— Ладно, — не решилась спорить она. — Пойдём.

Но Вальдемар неожиданно настоял:

— Ты иди. Я тут посижу.

— Что, всю ночь? — Она хотела, чтобы этот вопрос снова получился насмешливым и немного разрядил обстановку, но теперь Вальдемар не придал значения её жалкой попытке дружелюбия.

Его голос продолжал звучать морозно, а лицо оставалось таким же каменным.

— Да. Я всё равно не сплю толком.

Уже поднявшись с земли, чтобы идти к шатру, Айоллонве замерла и посмотрела на мужчину, который не отрывал тяжёлого задумчивого взгляда от костра. Выходит, ночью в Винтерхолде это не было лишь неприятной случайностью. Его действительно мучила бессонница и, похоже, довольно давно.

— Почему? — осторожно спросила Айоллонве.

Он нахмурился.

— Не бери в голову. Иди.

Но она не пошевелилась.

— И сколько это уже продолжается?

Вальдемар оторвался от созерцания пламени, взглянул на эльфийку снизу. Он был старше неё, однако Айоллонве научилась разбираться в возрасте людей и могла понять, что Вальдемару не было и сорока: может, около тридцати пяти. Но печать усталости на его лице делала его практически стариком.

— Год с небольшим, — тихо признался мужчина. Айоллонве стало ещё страшнее.

Она сумела проглотить этот страх и начала о чём-то догадываться. С кем она отправилась в дорогу? Кем был этот мужчина с глубокими морозными глазами, в которых скопилась тяжёлая тоска? Что у него случилось год с небольшим назад?

Пока она молчала, размышляя, Вальдемар спохватился и, снова повеселев, добавил:

— Иногда накатывает сильнее, иногда отпускает, так что меня это особо не беспокоит. И ты не бери в голову. Иди спать.

Она кивнула, подошла к чалому, чтобы вытащить старое тонкое одеяло из сумки, но, когда откинула полог маленького шатра, увидела, что Вальдемар уже постелил на земле плотную лежанку, которая выглядела намного теплее и надёжнее, чем то, к чему она привыкла. Сам навес представлял собой грубую тканевую юбку, натянутую вокруг ствола тонкой ели и держащуюся на подпорках. Ветки дерева были обрублены снизу, и смола под корой давно застыла каплями янтаря. Это говорило о том, что Вальдемар и правда не впервые останавливается в этом месте на ночлег и знает, на что рассчитывать.

Места здесь вполне хватило бы на двоих. Шатёр спасал от северного ветра и снега, не выпускал тепло, даже шершавый ствол ели, казалось, согревал.

Айоллонве вышла к нему и уточнила:

— Ты же вроде не собираешься спать?

— Это я тебе постелил, ложись. У меня тёплый спальник.

Вальдемар на неё не обернулся, и тогда, подойдя к нему со спины, Айоллонве укрыла его своим одеялом. Он удивлённо взглянул на неё, усмехнулся и признательно кивнул.

— Спасибо.