go vegan eat pussy

Арсений с Аней знают друг друга с первого курса универа.

Учатся оба на разных специальностях, и шанс того, что они пересекутся, был весьма низкий, но это всё же произошло. И Арсений поклясться может — это было то самое «с первого взгляда», которое так романтизируют в книгах и сопливых мелодрамах по Домашнему (Попов посматривает иногда, когда заняться нечем). Он, если быть до конца честным, думал, что так только в этих самых книгах и фильмах и бывает, что в жестокой реальности нет места зародышу таким ещё робким и трогательным чувствам к человеку, которого он видит впервые в жизни, но нет — оказывается ещё как есть.

Арсений впервые увидел её в середине учебного года на сцене актового зала их высшего учебного заведения — любовь всей его жизни (как выяснится впоследствии) занималась КВНом. Потрясающе — не сарказм, Попов серьёзно в восторге!

У девушки была невероятно подвижная мимика — брови взлетали высоко, норовя затеряться в густых русых дредах, что отдельными прядями спадали на лицо, — громкий фальцетный смех, от которого дурацкая улыбка на лице Арсения появлялась сама собой, не спрашивая разрешения у своего хозяина и выставляя напоказ его поплывшее ебало; подвижные зелёные глаза, которые, кажется, ни на секунду не замирали на месте; большие, слегка оттопыренные и до одури милые уши, которые показывались только тогда, когда девушка в перерывах своих ролей руками собирала дреды в хвост, чтобы все волосы находились за спиной; привлекательные губы — нижняя более пухлая, чем верхняя, и в этом есть своё очарование; изящные руки с кучей браслетов на запястьях, что характерно звенели при каждом её движении, и грудой тяжёлых массивных колец на пальцах.

Арсений сражён ею наповал: следит за её перемещениями по сцене с открытым ртом и блеском в глазах, игнорируя эдовские тычки в рёбра и подколы, которые он пропускает мимо ушей; смеётся, кажется, громче всех в зале над её шутками и хлопает так активно, что ладони почти буквально горят и чувствуется покалывание на всей их области, но останавливаться Попов не планирует.

Когда девушка в ходе номера, ничуть не смущаясь, стягивает прямо на сцене — перед кучей студентов, многочисленными преподавателями и так далее по списку — свои джинсы, демонстрируя плавные изгибы голеней и пухловатых бёдер, Арсений понимает, что вот оно: то самое, что он искал всю жизнь. Точнее будет сказать, Та Самая.

Попов — не идиот (не верьте Эду), он не прыгает в омут влюблённости с головой, потому что, какой бы привлекательной и харизматичной эта особа ни была, Арс же её совершенно не знает. А узнать очень хочется! И только после этого он определится: было это секундным помутнением рассудка или же это зарождение чего-то большого, трепетного, искреннего и настоящего, что упускать нельзя уж точно.

Задумавшись, Арсений выпадает из реальности настолько, что пропускает, как это мероприятие подходит к концу и все начинают потихоньку расходиться. Уже стоящий Эд ощутимо пинает его по голени, чтоб тот также поднялся и не мешал ему пройти, и парень послушно встаёт, выпуская Выграновского и следуя за ним.

Впереди маячит макушка со светлыми пышными и длинными дредами — что странно, потому что все выступающие всё ещё должны быть за сценой, но в любом случае сейчас самую малость не до этого, — и Арсений ровно секунду тратит на обдумывание, чтобы в следующую промямлить Эду невнятное «я щас» и начать пробираться через толпу, выходящую из актового зала, куда-то вперёд, где виден светлый затылок причины его сегодняшнего водопада из слюней.

Он догоняет её и по нелепой случайности задевает свою ногу другой. Ясно, Арсений хочет подкатить к девушке, а его лицо — к полу, потому что именно это ему и грозит, если он срочно не выровняется. Но на помощь ему приходят неожиданно сильные руки понравившейся ему дамы, которые крепко хватают его за плечи и возвращают в вертикальное положение.

Пару секунд они молча смотрят друг другу в глаза, но в конце концов девушка, фыркая, улыбается — не ему, а самой себе — и продолжает свой путь к гардеробу.

Арсений хлопает глазами и втягивает наконец носом воздух — невольно задержал дыхание, когда только начал падать — пахнет духами девушки, что мгновение назад была перед ним. Блять, она опять ушла! Попов чертыхается себе под нос и, пыхтя, снова устремляется за ней, на этот раз следя за расположением своих ног, потому что снова позориться не хочется. Вдруг она подумает, что парень безнадёжен, а этого точно никак нельзя допустить!

— Привет, — Арсений всё же догоняет её и плавно берёт девушку под локоть. Та переводит на него быстрый взгляд, прищурившись и приподняв смешливо бровь, и забирает у Попова свою руку.

— Не трогай, — негромко говорит она совсем без претензии — предупреждает пока что беззлобно — и снова устремляет взгляд вперёд. Арсений тушуется немного, потому что ему действительно следовало спросить, прежде чем так нагло нарушать личное пространство девушки, но, видя её приподнятые уголки губ, решается продолжить:

— Ты Аня, верно? — вспоминает названное ведущим имя девушки. — Я Арсений, кажется, твой новый фанат. У вас там есть фанклуб в честь тебя, куда можно было бы записаться? — блять, что он несёт… У Ани, видимо, проскальзывает точно такая же мысль, поскольку та снова поворачивается к нему и смеряет его непонятливым взглядом всё с такой же приподнятой бровью. — Прости, я не знаю, что со мной, в присутствии тебя сложно соображать.

— Мне уйти? — хмыкает Аня и улыбается уголками губ.

— Нет! — Арсений реагирует мгновенно и, наверное, слишком громко, а девушка хихикает себе под нос. Попов краснеет и делает глубокий вздох, прежде чем продолжить, но уже тише и спокойнее: — Нет. Я просто… просто с тобой познакомиться хотел. Я подумал, мы можем в кино сходить, например, на…

— Какая банальщина, — Шастун закатывает глаза и вздыхает так, будто ей не свидание предлагают, а говно на палочке с подписью «лучшее эскимо в вашей жизни». — Послушай, Арсений — или как там тебя — я здесь не для того, чтобы найти себе красивого мужика и выскочить за него замуж.

— Ты назвала меня красивым?

— Это всё, что ты запомнил из моих слов? — в голосе холод, а во взгляде безразличие. О чём она и говорит: мужчины слышат только то, что хотят слышать, а ведь смысл её слов в том, что она настроена учиться, а не пойти по привычному шаблону большинства русских женщин поколения её матери, где они в вуз шли для того, чтобы встретить там своего будущего мужа, сыграть с ним свадьбу и родить детей, толком для себя и не пожив.

— Нет, просто…

— Сдрысни, Арсений, — кидает ему девушка через плечо и ведёт головой в сторону так, чтобы длинные, аж до поясницы, дреды оказались у неё за спиной. Аня ускоряется, обгоняя идущих впереди неё людей, и Попову хватает ума не идти за ней.

Он замирает и смотрит ей вслед растерянно: вообще не ожидал, что его могут отшить. Обычно девушки ведутся на его смазливую мордашку (или, вспоминая слова великого классика Юджина Фитцерберта, моську): не прям к ногам падают, конечно, но хотя бы не посылают так грубо и явно. Поток студентов огибает стоящего истуканом парня, задевая его плечами или же сумками, и Арсений на это вообще не реагирует.

Внезапно ему на плечо приземляется рука, а самого Попова притягивают к себе и ржут в ухо хриплым смехом, который тот за полгода выучил так, что узнает из тысячи, — Эд.

— Ну чё, герой-любовник? Или лучше звать тебя лохом? — гогочет он и тащит Арсения к раздевалке. В это время к выходу из универа направляется Аня, и Арс провожает её взглядом побитой собаки, а та, будто чувствуя его на себе, поворачивает голову, сразу же находя Попова. Она усмехается, закатывает глаза и снова отворачивается.

— Сам ты лох, а я неплох, — бормочет Арсений обиженно и хватает свою куртку, просовывая руки в рукава и застёгивая молнию, пока Выграновский делает то же самое.

— Ты серьёзно запал на Шастун? — спрашивает он и улыбается издевательски широко, нажёвывая мятную жвачку и смеясь снова. — Дядь, не хочу тебя расстраивать, но её, возможно, вообще парни не интересуют.

— В плане? — Арсений так и замирает, держа на весу ботинок. — Она лесбиянка? — а вот это было бы обидно. Попов не из тех долбоёбов, которые свято верят, что ради него поменяют ориентацию. Да её вообще, блять, поменять невозможно, это врождённое!

— Я не знаю точно насчёт её ориентации, но то, что она встречалась в начале года с Иркой Кузнецовой из нашей группы, я знаю точно.

Парни замолкают, выходя из универа, каждый думает о своём. Только когда они подходят к автобусной остановке, Арсений подаёт голос:

— И всё же я попробую.

А дальше, как говорится, мужик сказал, мужик сделал: он попробовал, потому что его девиз по жизни буквально «не попробуешь — не попробуешь». Тупорылый. Всё как он любит.

Арсений два года пыхтел, старался заполучить внимание девушки, пока та изящно его отшивала — иногда, правда, совсем редко, она отвечала на его неумелые подкаты флиртом, но на свидания не соглашалась никогда. И Попов часто задавался вопросом: а надо ли ему это вообще? Зачем он продолжает долбиться в закрытую дверь, хозяйка которой ключик ему давать не намерена? Ответ прост: Арсений наивный влюблённый дурак, свято верящий в то, что однажды неприступная стена в виде Ани даст слабину под его (не)навязчивым напором подкатов и официально согласится стать дамой его сердца.

Попов думал, что влюбиться сильнее в Шастун невозможно, и оказался чертовски неправ. Он почти буквально лишился дара речи, когда в один прекрасный день в середине третьего курса, в начале февраля, увидел Аню на её излюбленном подоконнике, где та часто зависает в перерывах, попивая банановый сок. Аню, которая расплела свои дреды и отстригла волосы по ключицы. В который раз девушка, ощущая на себе взгляд, смотрит на Попова внезапно долго — обычно та закатывает глаза с лёгкой улыбкой и снова утыкается в телефон, — и единственное, что Арсению хочется сделать, это лечь на пол прямо в коридоре и умереть нахуй, потому что это невыносимо.

У девушки, оказывается, вьющиеся волосы, что красивыми волнами спадают на лицо, и Ане приходится заправлять за уши непослушные пряди. Как же Арсений рад, что теперь он будет видеть их, уши, чаще!

Пиздец, эта девушка — самый красивый человек на этой планете, и вы не сможете с ним поспорить. Одна её улыбка — и вы сражены наповал.

Попов словно в бреду преодолевает несколько метров, отдаляющих его от шастуновского подоконника, чтобы сказать ей уже привычное «ты так прекрасна» и услышать в ответ столь любимое им «я знаю, но всё равно спасибо», за которым следует подмигивание и полуулыбка.

Боже, что же эта женщина творит с его чувствительным сердечком, ёб твою мать, а.

Шастун бы и дальше продолжала отказываться от его предложений сходить на свидание, если бы один ряд фантастических совпадений не расставил всё по своим местам — а в том, что так и должно было быть, Арсений не сомневался ни секунды, потому что очевидно, что их союз был предусмотрен на небесах. Прямо там, откуда это ангельское создание упало на землю, не оставив парню и шанса не влюбиться.

В пятницу на обеденном перерыве Арсений решает выбраться в близлежащий парк. Он выходит из здания университета и замирает на несколько секунд, чтобы вдохнуть запах тёплого весеннего воздуха — на дворе начало мая, и скоро начнётся сессия, отчего у Попова уже заранее напрягается очко, но это ничего: справлялся же как-то предыдущие два года и тут справится, главное, что совсем скоро лето, а там уже и заслуженный отдых после экзаменационной нервотрёпки.

Мурлыкая себе под нос песню, играющую в правом наушнике, и самую малость пританцовывая, Арсений входит на территорию парка, что находится буквально в двух минутах ходьбы от университета, и сразу же направляется к ларьку на входе, чтобы купить себе шоколадный батончик. Настроение потрясающее, планы — посидеть тихо-мирно на скамеечке, залипая в телефон.

Он направляется к стройным рядам скамеек по бокам аллеи, как вдруг замечает на одной из них Шастун, сидящую боком на лавочке, согнув одну ногу в колене и покусывая кончик карандаша, хотя пару минут назад Арсений видел её на излюбленном подоконнике.

Как это возможно, он уже не думает — слишком часто за последние два года сталкивался с тем, что девушка может находится хоть в другом конце Москвы, даже если совсем недавно он видел её в здании вуза. Кажется, будто у неё есть свой личный телепорт.

Есть ещё одна странность в ней: Аня не красится — никак и никогда, даже тональником, и Арсений почему-то очень умиляется этому и, конечно, восхищается её естественной красотой. Так вот, к чему это он. Иногда в здании университета Попов видел её, вглядывался в столь любимые черты лица и не обнаруживал некоторые её особенности: очаровательную родинку на самом кончике её носа, которой ему каждый раз хочется коснуться губами, несколько родимых пятнышек на шее, что часто виднелись из-за широкого ворота мешковатых худи, и тонкого шрама на правой брови. А ещё прямой нос — обычно он чуть скошен вправо, что не делает её хуже совсем. И если родинки ещё можно замазать тональником, то как быть с носом? А потом, в этот же день, девушка появлялась в его поле зрения, и родинки, шрам и нос уже находились на своих законных местах.

Со временем Арсений перестал пытаться разгадать эти её приколы.

Аня занята своим делом: её брови сосредоточенно нахмурены, а взгляд устремлён в открытый блокнот, лежащий прямо перед ней — наверняка придумывает номер для своей команды для выступления на скором концерте. Она наклоняется, быстро что-то записывая на листочек, а потом утыкается лбом в колено, сидит так недолго, после чего откидывает голову назад, надувая щёки и выдыхая шумно, жмурится очаровательно.

И когда глаза открывает, натыкается, конечно, на замершего в тени деревьев Арсения.

Она щурится и мигом поднимается со скамейки, с угрожающим видом начиная идти на него. Попов самую малость обсирается и начинает пятиться назад, поднимая руки на уровне груди в примирительном жесте:

— Ань, я вообще не к тебе шёл, честно, я тебя даже не выслеживал! — бормочет он напугано, видя, с какой скоростью приближается к нему Шастун. Её короткие волнистые волосы красиво подпрыгивают на каждом шаге, но смотрит она серьёзно, исподлобья, что заставляет Арсения внутренне обмирать. Если это последнее, что он увидит перед своей кончиной, то тут даже умереть не жалко.

Попов чувствует, как прижимается спиной к шершавой коре широкого дерева, — убегать больше некуда — и аккурат в это время подошедшая Аня припирает парня к нему, ставя правую руку возле его головы. Арсений чуть приседает вниз, невольно втягивая голову в плечи, и смотрит взглядом побитой собаки на девушку снизу вверх — Шастун и без того высокая, почти одного роста с Арсением, но за счёт того, что он пригнулся, кажется, будто между ними разница в росте сантиметров семь. Причём явно не в его пользу.

— Арсений, — произносит она медленно, растягивая букву «р» и с интересом наклоняя голову в сторону, будто хищница, смотрит на него, как на запуганного и загнанного в угол зверька, а Попову хочется заскулить от смешанных эмоций. Ему стрёмно, хоть он и знает, что вряд ли девушка набросится на него с кулаками, и самую малость любопытно: чего же от него хотят. — Расслабься, чё ты так напрягся, — Аня несильно хлопает его свободной рукой по плечу и улыбается, довольная собой. Она стоит слишком близко, и Арсению дышать трудно, потому что он фактически делит с ней один воздух на двоих — очень романтично, конечно, но он немного не так себе это представлял. — У меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

Девушка с интересом скользит глазами по арсеньевскому лицу, задерживая взгляд на лбу, после чего всё той же левой рукой поправляет выбившуюся из чёлки прядку, снова опускает ладонь вниз и возвращает их контакт глаза в глаза. Ещё ладонь в ладонь бы, и было бы замечательно, думается Арсению.

— Какое? — только и может выдавить из себя он шёпотом. Боже, он же мужик, что он трясётся, как осиновый лист, перед девушкой! Хотя тут такая девушка, что хочешь не хочешь, а колени дрожать будут.

— Мы с пацанами решили замутить новую программу отдельно от КВНа, и нам нужен четвёртый человек в команду, — Шастун смотрит на него доверчиво и под конец предложения прикусывает губу. — Пойдёшь?

Арсений хмурится и хлопает ресницами непонятливо, вызывая улыбку на лице девушки. Какая же она красивая всё-таки.

— А что для этого нужно? — зеркалит наклон головы в сторону.

— Умение импровизировать.

— Не думаю, что я вам подойду, — Арсений поджимает губы и смотрит на девушку виновато.

— Вся жизнь — сплошная импровизация. К тому же, мы тебя научим и у нас будет много времени для тренировок, — Аня пожимает плечами так, будто это сущий пустяк — для неё, наверное, так и есть. — Да ладно тебе, соглашайся, — с мягким напором говорит она и заглядывает ему в глаза по-доброму. — Ты ж припизднутый — у тебя свой мир в голове — должно прокатить.

Арсений фыркает и улыбается, хитро прищуриваясь. Ему же не показалось, да? Это была попытка флирта?

— Это какой же? — кажется, у него скоро треснет лицо от широкой улыбки. Аня неуловимо тушуется, но всё равно отвечает:

— Ну… Как минимум одна прекрасная планета, где всё непонятно, — она в который раз жмёт плечами и отводит глаза в сторону, смотря куда-то за дерево, а Арсений пялится в уголок её левого глаза влюблённым взглядом с дурацкой улыбкой на губах, и он бы обязательно растёкся в неприглядную лужу, да агрегатное состояние не позволяет.

— Интересно, как ты это поняла, если мы толком не общались, — сучится, потому что может себе позволить. Не, ну а что? Она его динамила два с половиной года, а тут внезапно предлагает ему вступить в их команду, что значит, что они будут примерно дохуя времени проводить вместе, так в чём же, спрашивается, подвох? Неужели она наконец решилась ответить на его чувства взаимностью или, что менее радостно, видит в нём исключительно выгодное дополнение к их команде?

— По тебе заметно, — стреляет в него взглядом и приподнимает бровь. — Заодно выгуляешь свои актёрские нюансы, — она убирает руку от его лица и отходит назад на пару шагов, теперь уже позволяя Арсению двигаться, а тому хочется вернуть всё обратно и снова ощущать на себе сексуальное давление её взгляда.

Блять, а про актёрство она откуда знает? Да, до Попова только сейчас дошёл смысл Аниных слов. Он хочет было задать вопрос, но девушка его опережает:

— Завтра в три у меня дома, — идёт спиной назад и улыбается уголками губ. — Адрес я тебе вечером кину, — поворачивается к нему задом и пружинистой походкой идёт к своей скамейке с оставленным там блокнотом. — И это не свидание, Попов! — оборачивается через плечо и шутливо грозит ему указательным пальцем.

Откуда она знает его фамилию? Как она с ним свяжется? И когда будет настоящее свидание? — все его вопросы.

×××

В субботу, почти ровно в три часа дня (пришёл чуть-чуть раньше, потому что боялся опоздать), как и было оговорено, Арсений стоит возле двери девушки и смотрит на секундомер, чтобы нажать на кругляшок дверного звонка, как только стукнет три.

Сердце волнительно бьётся в груди, норовя пробить рёбра и вылететь навстречу своей любви, с которой его разделяет одна только входная дверь, ладони потеют, и нижняя губа уже красная оттого, насколько долго Арсений её покусывает.

Девушка говорила о ещё каких-то двух парнях в их команде, с которыми ему предстояло познакомиться, и очень высока вероятность того, что те тоже будут в этой квартире. Иначе какой смысл в тренировке, если они будут вдвоём, да? Арсению бы хотелось, чтобы они были наедине, но он научился за эти два с половиной года не давать себе ложных надежд.

Блять, он до сих пор в неё влюблён, о каком умении не самообманываться он говорит! Так, ладно… Сейчас не об этом. Арсений глубоко вздыхает — не хватало ему ещё загнаться.

На часах четырнадцать пятьдесят девять и пятьдесят четыре секунды, когда Попов, сглатывая, поднимает голову на пузатые цифры Аниной квартиры — семьсот восьмая — и заносит руку над звонком. Считает мысленно до пяти и нажимает.

В принципе, не так уж и страшно.

Дверь ему открывают через полминуты; на пороге стоит Аня, выглядя озадаченной. Без родинки.

— Бля, сори, я чуток не рассчитала, что ты такой пунктуальный, — она улыбается виновато и прижимается к двери спиной, чтобы Арсений вошёл в квартиру. Закрывает за ним и делает пару оборотов замка, после чего, придерживая парня за плечи, обходит его и поворачивается лицом к нему. — Я суп варю, мне чуть-чуть осталось, а ты проходи, осматривайся и чувствуй себя как дома, как говорится, — хмыкает и смотрит на него по-доброму, перекатываясь с пяток на носки и переплетя пальцы рук на уровне таза.

На ней объёмные серые спортивки и оверсайзная футболка с надписью пивозавр — Арсений прямо сейчас влюбляется в неё ещё сильнее, — а на голове косичка — волосы короткие, поэтому некоторые пряди выбиваются из причёски, но ей так идёт эта небрежность, что Попов подвисает с поплывшим выражением лица, не сразу замечая, как девушка фыркает, закатывая глаза в своей излюбленной манере, и, советуя ему подтереть слюни, удаляется на кухню.

Когда-нибудь он перестанет перед ней позориться, и Вселенная, нахуй, схлопнется.

— В спальню не входить, а то жопу откушу! — слышится вдогонку, и Попов отмирает окончательно.

Идёт сначала в ванную, чтобы помыть руки, а потом действительно обходит всю квартиру, осматриваясь. Она небольшая, но просторная, основные цвета — зелёный и белый. И запах такой… Арсений никак не может его охарактеризовать ничем иным, кроме как «уют».

Комфортно. Ане невероятно сильно подходит.

Кстати, об Ане. Арсений семенит на кухню и замирает на пороге, смотря, как девушка вываливает зажарку в кастрюлю.

— А почему в спальню нельзя? Там моя фотка, обклеенная сердечками? — Попов опирается боком на ближайшую ко входу столешницу и улыбается широко: настроение самое то для дурацкого флирта.

— Ну почти, — Арсений не видит ответной улыбки Шастун, потому что та стоит к нему спиной. — У меня там мишень, я в неё дротики кидаю. За попадание в глаз приз — мильён, — под конец фразы она всё же поворачивается лицом к Арсу и смотрит заинтересованно, приподняв правую бровь. Без шрама.

— Какая банальщина, — фыркает Попов, припоминая её фразу, произнесённую в их самый первый разговор. — Но я бы всё же предпочёл в жопу раз.

Отвернувшаяся к кастрюле Аня вдруг с любопытством смотрит на него. Видно, что этого его ответа она точно не ожидала.

— Не знала, что у нас тут собрание бисексуалов, — щурится и склоняет голову в сторону: согласится или начнёт отнекиваться, мол, я пошутил и я вообще не «таво этава»? Но девушка расслабляется, когда Арсений переливисто смеётся и кивает несколько раз, как болванчик.

Прикольный этот Арсений всё-таки.

Девушка отлучается на несколько секунд в комнату, откуда возвращается уже с распущенными волосами, с родинкой на носу и шрамиком на брови. Она проходит мимо него — к кастрюле — и выключает огонь под ней. Арсений не может промолчать:

— Открой мне тайну своей родинки: почему она то исчезает, то появляется? — и ресничками хлопает. Хлоп-хлоп. Надеется, что Аня не скажет ему «пшёл вон», хотя по напрягшимся плечам девушки становится понятно, что такая реакция вполне возможна. Она замирает, наверняка судорожно продумывая ответ, но через секунду поворачивается к нему лицом и скрещивает руки на груди; смотрит пристально.

— Не понимаю, о чём ты, — она плавно мотает головой и ведёт плечом.

— И поэтому встала в закрытую позу? — хмыкает и улыбается. Аня сразу же расцепляет руки и ставит ладони на столешницу позади себя, на которую и облокачивается. — Нет, ну правда…

Девушка стреляет в него взглядом, которым убить можно, и Арсений понимает, что ему действительно лучше помолчать, чтобы Шастун не погнала его ссаными тряпками из квартиры — ну не хочет она рассказывать, ну и ладно, чё он докапывается, в самом деле.

Арсений под её строгим взглядом послушно затыкается и теперь молча смотрит ей в глаза. Аня, вздыхая, отталкивается от столешницы и проходит мимо него к выходу.

— Пойдём в зал, — кивает в проход, и Арс следует за ней.

— А парни когда придут? — до Попова почему-то только сейчас доходит, что в квартире они одни, что странно. В голову против его воли закрадываются логичные, на его взгляд, подозрения: всё это слишком смахивает на то, что Аня хочет побыть с ним вдвоём в комфортной для неё обстановке.

Да быть не может, он что, ей реально нравится?

— Мы с ними договорились, что я объясню тебе основы импровизации, а потом уже мы все вместе тренить будем, — Шастун мнётся, что решительно на её обычное состояние не похоже, и отвечает будто бы нехотя, а глаза бегают по ковру в комнате. Арсений видит это всё, но решает никак не комментировать, чтобы не смущать Аню ещё больше.

Улыбается лишь влюблённо так сильно, что губы вместе с лицом грозятся разойтись по швам, и встаёт напротив девушки, принимая военную стойку и слегка задирая свой кнопочный нос вверх.

— Учите, Анна Андреевна.

Шастун фыркает и щёлкает пальцем по его кнопке.

— Учитесь, Арсений Сергеевич.

По истечении трёх часов беспрерывного напряга мозгов Аня зовёт его есть суп, потому что «чё я зря готовила, что ли?», и Арсений может лишь согласно кивнуть, потому что действительно проголодался.

Шастун была права насчёт парня, и ей было приятно в этом убедиться. Тот в их самую первую попытку разыграть импровизационную сценку вёл себя вполне уверенно и естественно: ему даже удалось несколько раз заставить девушку выпасть из роли своей внезапностью и совершенно восхитительным взглядом на всё в этом мире.

Потрясающий в своей ебанутости человек.

Когда они поедают суп, Аня ставит Попова перед фактом, что тот завтра также приходит к ней в квартиру для продолжения тренировки. Арсений не видит смысла отказываться и вообще как-либо сопротивляться в принципе, потому что, во-первых, он загорелся этой идеей, а во-вторых… Ну кто будет против провести несколько часов в компании человека, который тебе нравится до подкашивающихся коленок?

×××

Воскресенье.

Арсений прижимается к девушке со спины и берёт её правую руку в свою, плавно водя ею из стороны в сторону, а другой приобнимает за талию, и Аня на автомате кладёт ладонь сверху. Сглатывает волнительно, когда рядом с ухом раздаётся спокойный арсеньевский голос:

— Представь, что скальпель — это лепесток розы.

Без третьего человека тяжело, особенно в этой импровизации, поэтому приходится самостоятельно издеваться над партнёром. Партнёром по импровизации, естественно, а вы о чём подумали?

— Меняй, — шепчет Шастун, завороженно следя за своим тонким с кучей браслетов, что скатились вниз по предплечью, запястьем, объятым тёплой арсеньевской ладонью и ведомым ею же.

— Представь, что скальпель — это продолжение моей руки, — послушно меняет формулировку Арсений и будто бы дыхание задерживает. Ане, если честно, тоже дышать трудно: прерывистые вдохи — её максимум.

— Меняй, — с озорством. Улыбка трогает её губы, и девушка слегка поворачивает голову к парню, чтобы видеть того боковым зрением. Замечает его ответную улыбку и сама светит ещё ярче.

— Представь, что скальпель — это вовсе и не скальпель.

Аня прыскает, жмурясь очаровательно и показывая маленькие квадратные с острыми клыками, словно у котиков, зубы, но старается сосредоточиться на игре — нельзя выпадать из роли, это не профессионально. И какая разница, что она практикуется в жанре импровизации всего лишь месяц.

Девушка трясёт головой, выкидывая ненужные ей сейчас мысли из головы, и продолжает.

— Так себе философская мысль, конечно, — отвечает она, и теперь хихикает уже Арсений, а Аня чувствует, как трясётся его грудная клетка. Попов выдыхает ей в затылок, и по спине девушки бегут мурашки.

Чтобы отвлечься, она тянется правой рукой, мягко забирая её из хватки Арсения, вперёд, где по сюжету их импровизации лежит оперируемый, и делает надрез по воздуху, орудуя скальпелем, который вовсе и не скальпель.

— Та-ак…

— А давай вот так надрез сделаем, — вклинивается Попов и показывает ей, как нужно.

— Та-ак, — снова тянет Аня, повторяя за ним.

— Смотри, он как человек-икс теперь.

Девушку выносит.

Она сыпется и даже не пытается вернуться обратно в роль; смеётся своим фальцетным смехом и разворачивается, чтобы уткнуться лбом в арсеньевское плечо. Тот смеётся вместе с ней переливисто, и Аня поднимает голову, смотря на него долгим взглядом.

Мажет зелёными глазами по лучикам морщинок в уголках прищуренных голубых глаз, по широкой улыбке, по небольшому сколу на правом переднем зубе, что почему-то кажется ей очаровательным, по родинкам на щеках и шее, по скачущему вверх-вниз из-за смеха кадыку и отпускает себя.

Ей надоело держать это всё в себе, вариться в своих липких мыслях, что покоя не дают ни днём ни ночью. Чёрт с ним, хоть раз стоит испытать метод Попова — тот самый, который «не попробуешь — не попробуешь» (девушка уже успела его заценить) — в действии. Под её взглядом смех Арса становится всё тише, а сам он успокаивается и теперь с лёгкой улыбкой смотрит на неё.

Аня набирает в грудь побольше воздуха:

— Арс, — уже привычно растянутая буква «р», — пойдём на свидание?

Вытянувшееся от удивления ахуя лицо Попова описывать не стоит — тот чуть не уссался от радости. Допытывался до девушки, точно ли её не подменили, спрашивал, что же повлияло на это её предложение, но Шастун лишь агрессивно выставила его за порог, сказав, что на все его вопросы, коих дохуя, ответит завтра.

— Ты будешь в восторге! — успевает произнести Арс, прежде чем перед его лицом хлопает дверь семьсот восьмой квартиры.

Время на часах уже перевалило за восемь вечера, засиделись они, однако — Попов пришёл к Ане в этот раз в час дня. Подумать только, семь часов для него пролетели так быстро и без напряга, и у Арсения ещё остались силы светить белозубой улыбкой и любить мир, что бывало с ним крайне редко. Даже после двухчасовых прогулок по городу с Эдом ему хотелось завалиться в берлогу на ближайшие сто лет и не контактировать ни с кем, хоть на самих встречах с другом парень искрился от переполняющей его энергии, а сейчас же всё совсем по-другому.

Попов выбирает вместо привычного автобуса пройтись до дома пешком.

На дворе — май, на небе — лилово-красный закат, у него за спиной — крылья влюблённости, а в груди прочно засело счастье.

×××

В понедельник Арсений просыпается в потрясающем расположении духа, несмотря на то что ему к первой паре — вот она, животворящая сила любви в действии.

Всё утро он что дома, что в универе ходит и, в точности как Кузко, напевает: «У нас свид-свид-свид-свидание», всё ещё пребывая в ахуе от этого факта.

К вечеру у него всё так же из всех щелей бьёт энергия и хлещет энтузиазм, а ещё к этому набору подключается небольшая тревожность. Сердце бьётся, ладошки потеют — всё по тому же сценарию, слегка мешающему жить.

Арсений отодвигает все тревоги на задний план и идёт выбирать сегодняшний сногсшибательный наряд — планирует свести Аню с ума своими коленями в прорезях дырявых джинс. Надевает сверху футболку с надписью «pen is art» и хватает со стула двухцветное худи, чтобы, если девушке станет прохладно, отдать вещь Шастун. Да, Арс живёт в мелодрамах с Домашнего, и что вы ему сделаете, он в другом городе.

Встретиться оговорено в шесть часов у фонтана в том самом парке, что возле универа. Попов выходит из дома за полчаса до назначенного времени — специально с запасом для того, чтобы зайти в магазин с целью купить банановый сок для девушки: та его обожает, о чём она, конечно же, не говорила Арсению ни разу.

Но он, кстати, очень наблюдательный. Особенно, когда дело касается объекта его нежных чувств.

Арс делает уже круг десятый вокруг небольшого фонтана, держа упаковку сока на уровне пупка и смотря себе под ноги, когда перед ним словно из ниоткуда появляются знакомые кроссовки и он видит длинные стройные ноги в обтягивающих чёрных джинсах и полу просторной однотонной тёмно-зелёной, будто бы выцветшей, футболки.

Взгляд скользит дальше, и Попов замечает зажатый в руках девушки небольшой букет, состоящий из белых и голубых цветов. Через секунду этот букет оказывается слишком близко к его лицу, а Аня, держа его вытянутой рукой, краснеет слегка и бегает глазами с красивых миниатюрных бутонов на арсеньевское лицо и обратно.

— Ты же не ущемишься щас, да? — она хмурится слегка, привычно склоняя голову в сторону, и Арсению хочется разгладить образовавшуюся меж её бровей складку. Попов отстраняет от лица букет и снова рассматривает цветы, после чего перенимает их из рук девушки.

— Нет. Я ошеломлён, конечно, потому что никто раньше не дарил мне такое, но я точно не ущемлён, — улыбается смущённо, прижимаясь носом к бутонам. — Мне нравятся цветы. И ты. Тоже. Нравишься. Сильно очень, — бормочет он неловко, зачем-то разделяя фразу на несколько отдельных предложений. Вспоминает о банановом соке в своих руках и спешит всунуть его Шастун.

Девушка смотрит на него лучистым взглядом так, что не улыбнуться в ответ просто невозможно, а после цепляет его за локоть, как парень сделал в их первую встречу, и ведёт куда-то вглубь парка.

— Тебе идут цветы, — девушка поворачивает к нему голову, когда они проходят несколько метров.

— Спасибо, — Арсений, чуть согнувшись, бодает лбом Анино плечо. — И за букет, и за комплимент.

Шастун похожа на пугливого зверька (на самом деле, опасную хищницу, но не в этой ситуации), и Арс находит это сравнение забавным. Девушка присматривается — принюхивается — к нему, смотрит изучающим взглядом, сканирует его реакцию, просчитывает ходы возможного взаимодействия, как в том меме с ангельской сущностью и человеком, который задаётся вопросом: а как это, собственно, ебать.

Беседа завязывается сама собой, и студенты сами не замечают, как доходят до конца аллеи, упираясь в тупик в виде небольшого пруда. Лавочка находится там же, но гуляющие принимают решение усесться на траве — арсеньевское худи всё же пригодилось. Не так, как он думал, конечно, но и так тоже вполне неплохо.

Аня подтягивает колени к себе и расслабленно обнимает их руками; смотрит перед собой, моргая изредка, а Арсений залипает на том, как играют на её лице тени деревьев и солнечные лучи, что пробиваются сквозь зелёную листву и от которых девушка забавно морщится. Жёлтые блики теряются в густых волнах русых волос, окрашивая их в медно-золотые цвета. Шастун опускается виском на своё колено, смотрит теперь на Арсения, и её губы, будто бы против воли хозяйки, расплываются в мягкой улыбке.

— Что высматриваешь? — закусывает губу своими котячьими зубками и приподнимает брови. Попову так сильно нравится её мимика, просто жуть.

Арсений сначала хочет ответить что-то такое прям ванильно-романтичное, чтобы всё вокруг было в розовых соплях, но не может выдавить из себя буквально ни слова. У него при взгляде на Аню, прямо как в песне Фантома, пустота в голове, и неоновой бегущей строкой лишь одна зацикленная фраза: «я тебя люблю». Но признаваться в таком ещё слишком рано, да и что бы он там ни говорил, настоящей девушку он почти не знает.

— Ничего, — Попов улыбается ей в ответ, зеркаля ещё и закусанную губу. — Ты обещала ответить на все мои вопросы.

Аня вздыхает тяжко и поджимает губы:

— Вот чё ты начинаешь, нормально же общались, — бурчит она, вызывая у Попова хихиканье. — Ну, допустим, обещала.

— Почему ты так внезапно решила дать мне шанс? — вопрос, мучавший его так долго, вырывается наружу первым, и Арсению даже дышать легче становится. — Два с половиной года прошло, обалдеть, — негромко бормочет парень, приподнимая брови и неверяще качая головой.

Кажется, будто Попов только вчера увидел её на сцене в актовом зале, будто только вчера он осознал, что его внезапно вспыхнувшие чувства — это не однодневная симпатия, а нечто большое и значимое, будто только вчера мечтал о том, чтобы получить заветное «да» на его предложение (не руки и сердца, конечно, но Арсений железнобетонно уверен, что у них и такое будет) сходить на свидание, а сейчас он сидит на расстоянии вытянутой руки — на самом деле ближе, но это совсем неважно — от девушки его мечты, которая сама позвала его (не под венец, конечно, но опять же: всё будет!) на романтическую встречу. И, кажется, мечты реально сбываются.

Девушка улыбается криво и нервно смеётся:

— Там ситуация такая интересная…

— Расскажешь?

— Конечно, — Аня кивает и незаметно двигается ближе к Арсению на пару сантиметров. — Считай, что эти два года я принимала свои чувства к тебе.

Попов хмурится совсем немного, и Шастун обещает, что сейчас всё пояснит.

— В конце седьмого класса я внезапно даже для самой себя влюбилась в девушку, и вот тогда-то и начался путь моего принятия себя как бисексуалки, который, как оказалось, длится до сих пор, — Аня снова переводит взгляд вперёд, смотря на то, как блестит от света солнца водная гладь. — В классе девятом-десятом я разочаровалась в мужчинах как в потенциальных партнёрах, хотела считаться лесбиянкой и продолжать спокойно шипперить мужиков, но мозгом понимала, что я могу влюбиться в — прости, господи — парня, — она вздыхает так театрально глубоко и печально, что улыбка сама собой появляется на лице. Ей не хватает ещё приложить тыльную сторону ладони ко лбу. — Влюбилась вот на свою голову.

Шастун произносит это наигранно недовольно, но когда она поворачивается к нему, Арс видит её тёплый взгляд и поплывшую, прекрасно ему самому знакомую улыбку, то сомнений не остаётся — сейчас девушка точно не мучается от этих чувств.

— Сейчас всё норм?

— Сейчас всё норм, — повторяет за ним Аня и кивает. — А тогда было не очень. Я присматривалась к тебе, и когда поняла, что ты бисексуал, я себя отпустила.

— А как это… — Арсений открывает рот, и девушка его сразу же перебивает:

— Ну-у, я как-то своей подруге сказала, что, если так уж случится, что у меня будет парень и он откажется от моих пальцев в его жопе, то у меня этого парня не будет. А тут ты шутишь про в жопу раз, и я понимаю: вот оно, — она улыбается, а Арсений ржёт, утыкаясь лбом девушке в плечо.

Они замолкают на несколько долгих секунд, пока Шастун смотрит потерянным взглядом в пространство перед собой, а потом хмыкает и улыбается уже с оттенком грусти.

— Помнишь Иру Кузнецову? Она училась в твоей группе год, а потом отчислилась.

— Помню, — поворачивает голову к Шастун, но та этого словно не замечает. — Мне Эд, друг мой, говорил, что вы встречались на том же первом курсе.

Девушка почему-то при упоминании Эда растягивает губы в широкой улыбке и смеётся тихо себе под нос, мотая головой и утыкаясь в конечном итоге лбом в своё колено.

— Выграно-овский, — тянет она, откидывая голову назад и всё ещё давя широкую лыбу. — Интересный кадр этот Эдик, — стреляет в Арса глазами кокетливо и смеётся ещё сильнее, показывая мелкие зубы и очаровательно морща нос.

— Соглашусь, но что с Ирой-то?

— С Ирой… — снова грустная ухмылка. — Я думала, у нас с ней навсегда, но не получилось, не фартануло, и мы в декабре разошлись, но до этого… Бля, помнишь, я сказала, что я шипперила — и до сих пор это делаю, кстати, но уже не в случае с тобой — мужиков?

Арсений щурится, но кивает, а Аня снова смеётся.

— В общем, мы с Ирой шипперили тебя с Эдом те полгода, что мы были вместе, — Шастун прикрывает рот руками и смотрит на парня в ожидании его реакции. Добивает: — Я даже фанфики писала.

Арсений прыскает тоже — подумать только: он и Выграновский! Вот это парочка была бы, конечно.

— Нет, ну правда! — девушка переводит на него лучистый взгляд. — Вы так пиздато вместе выглядели! Скажи честно, вы ебались? — и смотрит на него глазами-звёздочками и ресничками хлопает, приподняв брови.

— Мне жаль тебя расстраивать, но нет, — отсмеявшись, отвечает Арс и пожимает плечами. — Я девственник, вообще… Так уж получилось, что в восемнадцать я влюбился в тебя и хотел, чтобы мой первый раз произошёл с человеком, который мне нравится, но тут возникла накладочка… — Попов поджимает губы, неловко улыбаясь.

Стыдновато признаваться в этом, ведь бытует мнение, что быть девственником в двадцать один — позор, от которого можно отмыться, только срочно переспав с кем-нибудь. Но Арсений у нас не такой, он хочет всё по красоте с любимым человеком. Да и вообще, все стереотипы, которые касаются личной жизни других людей, полный бред, ибо это никого постороннего волновать не должно.

— О-оу, это очень мило, Арс, — растрогавшись, тянет девушка, прикладывая обе руки к сердцу и изгибая брови. — Но я, к сожалению, уже два года как не девственница… — она втягивает голову в плечи и смотрит на него исподлобья с виноватой улыбкой. — Мы трахались с Кузнецовой…

— А, — только и может сказать Попов. Он не обижается ни в коем разе, потому что он с самого начала не был уверен в том, что девушка всю жизнь ждала лишь его одного, потому что это, честно, бред. Тем более, что с Ирой она встречалась до его появления в её жизни.

— Ну ничего, лишим мы тебя ещё девственности, не переживай, — Аня придвигается наконец вплотную и обнимает его одной рукой, притягивая к себе так, чтобы Арсений удобно устроил голову на её плече. Парень улыбается, и его сердце бьётся с удвоенной силой, когда он изворачивается и обнимает девушку двумя руками за талию, тыкаясь кнопочным носом в тёплую шею Шастун — ему разрешают, и он млеет оттого, как мягко девушка поглаживает его плечо.

— А как же то, что я пиздато с Эдом выгляжу? — подтрунивает её Попов и бодает лбом шею.

— Со мной в тыщу раз лучше, — Арсений этого не видит, но прекрасно знает, что девушка сейчас морщит нос и улыбается.

А ещё Арсений знает наверняка, что Шастун права.

И на первом свидании всё, конечно же, не заканчивается. Наоборот — начинается новая глава в жизни обоих под названием «отношения».

Проходит год; оба заканчивают университет, наконец-то съезжаются (примерно тогда и происходит их первое занятие любовью — не поздно, а своевременно, потому что ни Аня, ни Арсений не хотели торопить события, желали узнать сначала внутренний мир друг друга, а потом уже вот это вот всё).

Совместное разделение одной территории складывается удивительно чудесно. Кажется, будто они всю жизнь вместе прожили, а сейчас просто снова воссоединились после долгой разлуки, хотя по факту прошёл лишь год с того момента, как они съехались.

Аня обожает таскать арсеньевские футболки как дома, так и за пределами их (семейного) гнёздышка, а Арсений — шастуновские худи, которые настолько огромные, что висят даже на нём — но какие же они уютные! Ещё и пахнут самым дорогим ему человеком, ну клёво же!

Первый год жизни в одной квартире (да и потом тоже, но максимально редко) без ссор не обходилось, но со временем оба научились спокойно, без всяких психов обсуждать то, что беспокоит; где-то увидели практику десятисекундных объятий во время конфликта, что помогут успокоиться и не реагировать на ситуацию так агрессивно. Обычно они, прямо не разрывая объятий, всё и обговаривают. Злость на партнёра до разговора, возможно, и была, но желание сохранить их отношения была в триллионы раз сильнее.

За этот год Арсений узнаёт, что девушка тактильная до невозможности: она любит обнимать Попова со спины что в вертикальном положении, что в горизонтальном, когда оба засыпают под одним одеялом, и всё время норовит усадить его к себе на колени или припереть к стене, смотря таким взглядом, что колени подкашиваются. И для Арсения это всё так непривычно, так в новинку, потому что в том обществе, в котором он рос, у него невольно формировался образ девушки как беззащитного существа, для которого ты должен быть поддержкой и опорой, а тут он видит совсем другое. Он тысячу раз говорил и ещё столько же скажет, что ему до безумия нравится то, как девушка раз за разом заставляет его переосмысливать те или иные вещи, влюбляя в себя ещё сильнее.

Жесть, Арсений ухватил себе лучшую девушку на свете. Встречается с богиней буквально.

Сам Попов не отстаёт — льнёт к Шастун доверчиво, наслаждаясь чувством защищённости, которое дарит девушка своими объятиями, и сам прижимает ближе к сердцу свою любовь, нашёптывая ей на ухо всякие глупости перед сном. Любит её очень сильно.

А ещё — где-то на фоне — Арсений замечал некоторые странности в их квартире. Например, они могут с Аней уйти гулять, а когда вернутся, на плите будет стоять кастрюля только что приготовленного супа, хотя мужчина точно знает, что до этого её там и в помине не было, а Шастун будет уверять его, что он просто не заметил, как она приготовила. Про включённый и выключенный свет, наверное, и говорить не стоит.

Тем не менее, Попов никогда не поднимал эту тему, принимая все странности за данность, пока один раз он не вернулся с работы домой и не обнаружил на кухне Аню. Без родинки на носу.

Впервые за уже полтора года, что они живут вместе, и почти три — что встречаются.

Он подходит к Ане со спины и ставит руки на стол по бокам её бёдер, заключая девушку в импровизированный плен и смотря на неё, прищурившись. Шастун же широко улыбается и становится на носочки, чтобы сесть на стол задницей, ёрзает, устраиваясь удобнее. Притягивает к себе своего мужчину для поцелуя и обнимает, руками обвивая шею, а ногами — талию.

Арсений стоически не поддаётся на ласки, хотя сердце всё так же влюблённо пускается в пляс, отбивая в груди чечётку, и отчаянно требует, чтобы он прижал Аню к себе и не отпускал никогда. Его максимум сейчас — ответить на поцелуй, но не позволяя девушке углубить его. Та тыкается языком в сомкнутые губы и, отстраняясь, фыркает:

— Ну чего ты? Я скучала, — она улыбается снова и мягко чешет его затылок, прекрасно зная, как сильно Арс это любит.

Тот смотрит на неё с ласковой улыбкой и поднимает руку, чтобы указательным пальцем провести от места меж бровей и до кончика носа, где должно быть столь любимое им родимое пятнышко.

— Где? — он бупает пипку, где обычно находится коричневая крошка.

Аня тупит пару секунд, а потом её глаза невольно расширяются, а губы шепчут слово, в котором слишком легко угадывается протяжное «бля». Она растягивает губы в кривой улыбке и выдыхает, утыкаясь лбом Арсу в плечо.

— Ладно, я расскажу, — бормочет она, отрываясь от него. — Дай встану.

Арсений послушно отходит в сторону, давая девушке подняться и наблюдает за тем, как та встаёт перед ним.

А следом, судя по шагам, из спальни приходит другая Аня и встаёт позади своей копии. Попов в ахуе переводит взгляд с одной девушки на другую, и так по кругу, пока не замечает, что у той, которая пришла позже, есть и родинка, и шрам.

— Короче, я умею раздваиваться, — широко улыбаясь от его реакции, резюмирует Аня, а следом перед ним остаётся только одна — оригинальная. — Это два моих тела, и я осознаю всё, что с ними происходит одновременно. Когда я себя клонирую, я управляю собой, ощущаю всё и слышу. Я так часто делаю, когда убираться или готовить лень, так хоть одна из нас поспит, а выспятся обе — схема отпад, — Шастун вытягивает вперёд два больших пальца и хихикает с того, как Арсений переваривает информацию. — Рассказывай кому хочешь, всё равно никто не поверит.

— Пиздец, — выдыхает Попов и улыбается безумно, зарываясь пальцами в волосы. Начинает нахаживать круги по их небольшой кухне, а Аня с неизменной улыбкой за ним наблюдает. — Ты удивительная! Вау, это просто… Охуеть, — он останавливается и смотрит на девушку с детским восторгом в глазах. — Ты типа мутантка, как в людях-икс?

— Э-э, не думаю… — с сомнением аккуратно тянет Шастун, прищуривая один глаз и изгибая брови. — Я даже не знаю, как это работает. Просто могу, и всё, — улыбается и пожимает плечами.

— Жесть.

— Мда, треш, — цитирует мем и сыпется сама же с себя, да и от всей ситуации в целом. Арсений так любит это её настроение.

— Подожди, а ты… — Попов от внезапной догадки — подозрения? — аж рот открывает и смотрит на Аню, снова усевшуюся на стол и мирно болтающую ногами, глазами по два рубля. — Ты когда-нибудь делала куни сама себе?

Девушка фыркает и стреляет в него глазами кокетливо.

— Конечно! За кого ты меня вообще принимаешь? — звучит с праведным возмущением. — Только я не знаю, считается ли это за обычную дрочку, потому что так-то я девственности сама с собой лишилась.

— Пизде-ец, — тянет Арсений, закрывая внезапно покрасневшее лицо руками. — Я, наверное, скончаюсь, как только это увижу, но я очень хочу на это посмотреть, — бормочет он смущённо, прикрывая глаза и растирает горящие щёки ладонями.

Попов чувствует руки на своей талии, хотя Аня всё ещё сидит на столе, а после к нему прижимается девичье тело, и до него доходит — клон. Девушка сзади ставит ему свой подбородок на плечо, а руки располагает на животе; одной забирается под полу футболки, к рёбрам, а другой скользит к джинсам, цепляя пальцами ремень.

— Ну пойдём… — томным голосом шепчет она, а оригинальная Аня всё же подходит к нему спереди и, цепляя за ворот футболки, ведёт его за собой, — покажу.

×××

К четвёртой годовщине их отношений оба взяли себе отпуск на своих работах и укатили на моря — откладывали деньги на эту поездку сильно заранее.

Первую половину недели оба восстанавливают физический контакт: с момента, как Аня нашла себе работу, время на интимную близость значительно сократилось. Девушка, хоть и отправляла на работу клона, всё равно уставала — это же надо ещё и им управлять, и домашние дела одновременно делать — так же, как и Арсений.

Такая взрослая жизнь Попову не нравится. Почему здесь нельзя сказать волшебное «меняй!», как в той импровизации, что они разыгрывали на концерте несколько лет назад, чтобы всё изменилось вотпрямщас? И Арсений почему-то не задумывается, что всё изменить ему по силам, он просто не знает как.

А, ну и, конечно, влюблённые в море купаются, потягивают холодный мохито из трубочки в барах на свежем воздухе и участвуют в дурацких конкурсах у бассейна по утрам, где один раз они даже выигрывают себе звания «Мистер и Мисс отель», с чего смеются долго, подкалывая друг друга.

По скромному арсеньевскому мнению, Шастун достойна как минимум целой Вселенной, а не золотой медальки, но и так тоже неплохо, потому что девушка светит своей котячьей улыбкой ярче солнца, рассматривая выигранную мемную награду, и Попов не может не улыбаться ей в ответ.

Они возвращаются с моря, и девушка сразу же идёт в душ, чтобы смыть с себя морскую соль, а Арсений бредёт к спальне, где валится на кровать лицом вниз после того, как заменил плавательные шорты на обычные джинсовые. Проверяет задний правый карман и выдыхает облегчённо — оно на месте. Мужчина лежит бревном, погружаясь в дрёму, до самого прихода девушки.

Она приходит в комнату с небрежным пучком на голове, обёрнутая лишь в одно полотенце, которое почти сразу же развязывает и вешает сушиться на открытую дверцу шкафа. Оттуда же она достаёт трусы, надевая их.

Арс нежным взглядом оглаживает фигуру девушки с ног до головы, скользя глазами по трогательным крыльям лопаток и спине с выступающими при наклоне позвонками, по изгибу талии и двум милым впадинкам на пояснице, по округлым ягодицам и стройным ногам. Аня поворачивается к нему передом, и теперь Арсению открывается шикарный вид на её очаровательный животик (Попов потратил немало времени, чтобы убедить Шастун в том, что его наличие не делает её хуже совсем — только лучше, только прекраснее) и аккуратную грудь с проколотыми сосками, что напрягаются от прохлады комнаты — после душа-то, — и девушка зябко ведёт плечами, натягивая чистую арсовскую футболку, которую накануне она достала из того же шкафа.

И в этом его взгляде ни капли пошлости — только искреннее восхищение и ошеломляюще сильная любовь к его потрясающей девушке.

Та тем временем хватает в руки крем и бросает тюбик на кровать, куда следом забирается сама. Садится на колени и мягко зарывается пальцами в арсеньевскую чёлку.

— Помажешь меня? — спрашивает тихо и склоняет голову в сторону, смотря в любимые голубые глаза, что моргают сонно-заторможено.

— Конечно, — Арсений тут же приподнимает на руках, принимая сидячее положение и подползая ближе к девушке. Берёт в руки тюбик и выдавливает небольшое количество крема на пальцы.

Так мило, что девушка пришла за помощью именно к нему, хотя могла прекрасно справиться в одиночку, поэтому Попов постарается не проебаться и быть максимально аккуратным.

Зачёсывает выбившиеся из пучка пряди и размазывает аккуратными движениями крем по области сгоревшей на солнце пару дней назад кожи лба. Переходит на место меж бровями, а после на пазухи, где кожа больше всего шелушится и облезает, не сдерживается и целует прикрывшую глаза девушку в кончик носа.

Аня шипит, когда Арсений проходится по особо чувствительному месту, и тот сразу же шепчет десятки «прости» и дует на больной участок кожи, приговаривая: «У кошечки заболи, у собачки заболи, а у моей девочки не боли». Попову, конечно, жалко животных, но больше всего на свете он хочет, чтобы Аня не испытывала боли ни физической, ни душевной.

— Какой ты милый, Арсений, — бормочет Шастун, благодарно тыкаясь слепым котёнком в его губы своими, а после укладывается на спину, утягивая своего мужчину за собой. Тот укладывается на её грудную клетку, а девушка целует его в лоб и зарывается рукой в его смольные волосы, прижимая того к себе ближе.

Они лежат так некоторое время, перекидываясь ленивым фразами; Арсений, забравшись рукой под футболку девушки, выводит на её животе круги и сердечки, а Шастун перебирает его прядки и приятно почёсывает короткими ногтями затылок, прекрасно зная, как сильно её мужчину это плавит — тот млеет и расплывается во влюблённую, закомфорченную лужу. Ещё бы не хватало начать пускать слюни.

— Арс, — зовёт его Аня через несколько долгих минут уютной тишины. Попов сразу же приподнимается, опираясь на локоть и теперь уже нависая над девушкой. Выцеловывает её линию челюсти, плавно переходя к уголку губ.

— Ау?

— Я всё жду, когда ты задашь мне этот вопрос… — Аня улыбается широко, будто бы весело, и мягко зачёсывает пушистую арсеньевскую чёлку обеими руками назад.

Арсений улыбается тоже, вытаскивает свою руку из-под футболки девушки и тянется в задний карман своих джинсовых шорт, что-то оттуда доставая. Смотрит ей в глаза с теплотой и видит такой же взгляд в ответ.

Они замирают так на некоторое время, а после произносят одновременно:

— Ты выйдешь за меня?

— Не хочешь анал?

Как говорится, кто в вашем отп.

Арсений держит над шастуновской грудью тонкое серебряное кольцо — без всяких камушков, потому что по части девушки больше крупные массивные перстни, а Аня на него непонимающе пялится. Примерно таким же взглядом Попов смотрит на саму девушку.

— В смысле «анал»? — спрашивает он охуевше. Нет, он понимает значение этого слова и даже контекст, но бля. Не этого он ожидал, когда собрался делать предложение.

— В смысле «замуж», — пародирует его Аня и прыскает. — Нет. Рано ещё, — говорит она так мягко и целует его в веко, сжимая щёки обеими руками, что Арсению передаётся её игривое настроение и отказ для него не звучит сердцеразбивательно. Возможно, если бы на месте девушки был кто-то другой, он бы знатно расстроился, но на то она и Шастун, чтобы быть собой. Девушка накрывает его руку своей, пряча кольцо в кулак и прижимая его к арсовской груди; тот кивает мягко и вновь прячет предмет в карман. — А анал… — улыбается шире и закусывает губу. — Ну знаешь… мои пальцы и, возможно, даже язык в твоей жопе, — тыкает пальцем в арсеньевскую кнопку.

Тот во второй раз выпадает в осадок. Пиздец, его девушка самая потрясающая.

— Так ты не шутила?! — Арсовы брови взлетают, кажется, к самой чёлке, а сам он приоткрывает рот, и его лицо в этот момент можно использовать иллюстрацией в учебниках изучения мимики с подписью «удивление, шок».

Аня смеётся своим самым лучшим на свете фальцетным смехом, задирая голову назад и несильно похлопывая мужчину по плечу. Арсений загипнотизировано смотрит на ещё больше открывшуюся шею.

— То есть ты… — она возвращается в прежнее положение, всё ещё смеясь. — Ты всё это время думал, что я так прикалываюсь? — приподнимает бровь, широко улыбаясь и смотря на Арса светящимися глазами.

— Да? — с вопросительной интонацией и всё ещё неверящим голосом. — Блять, ты реально? Вот прям серьёзно?

— Абсолютли, — заверяет его Шастун, перемещая ладони на его скулы. — Можем хоть прям щас, если хочешь.

— Пиздец как хочу, — Арсений улыбается нерешительно и кивает на всякий случай, подтверждая свои слова. — Я тебя очень люблю, Шаст, спасибо, — клюёт её в губы быстро и рывком встаёт с кровати, чтобы пойти в душ, о чём и предупреждает девушку.

— Пока что не за что, — добрая ухмылка. — И я тебя люблю, милый!

Окрылённый Попов мчит в душевую со скоростью света.

В комнату он возвращается через пять минут взъерошенный, словно воробей после драки за кусочек хлеба, и с полотенцем, обёрнутым вокруг бёдер. От его тела приятно пахнет гелем для душа, а по груди от ключиц всё ещё скатываются капельки воды — так спешил, что не до конца вытерся.

Арсений, придерживая ткань на талии, забирается на кровать и садится у стоп Ани. Смотрит на неё и подмечает отсутствие родинки на носу, а следом чувствует руки на своей талии, что настойчиво желают снять с него ненужное полотенце, и тёплые губы, которые слюняво целуют его в шею.

Попов послушно приподнимается, и махровая ткань отправляется в недолгий полёт на пол. Аня, забираясь на кровать, встаёт на колени позади него, располагая руки на арсовских плечах, а тот задирает голову, упираясь темечком ей в живот и видя её мягкую улыбку.

— Ты же не растягивал себя? — с привычным наклоном головы.

— Соблазн был, но я хотел, чтобы это всё же сделала ты, — он закусывает губу и смотрит на девушку, невинно хлопая пышными ресницами, пока Анины родные руки ерошат ему чёлку, а губы говорят, что он её хороший мальчик.

Почти сразу же поднявшийся шастуновский клон настойчиво касается его подбородка и заставляет посмотреть на себя, после чего прижимается к его губам, целуя с напором, и Арсений поддаётся: его руки перестают висеть безвольными сосисками, и он тянет сначала назад резинку на волосах Шастун, развязывая пучок, а после путается пальцами в русых волосах и массирует кожу головы, не переставая играться с её языком. Аня сзади целует его шею и, протиснув руки меж телами мужчины и клона, с нажимом трёт арсеньевские соски, выбивая из того мычание и прогиб в пояснице.

Шастун отстраняется, а Аня шепчет Попову на ухо:

— Встанешь в коленно-локтевую? — вопрос, конечно, риторический. Арсений поднимается на колени и чуть шагает вперёд, чтобы у девушки сзади было достаточно места. — Раздвинь ножки, пародируй Ван Дамма, — хихикает себе под нос, и Попов вместе с ней.

Он чувствует себя немного скованно, но Аня, говорящая ему, какой он прекрасный и красивый, действует на него словно успокоительное, и вскоре Арсений себя отпускает: прогибается в пояснице ещё сильнее, раздвигает колени шире и виляет задницей, намекая девушке сделать уже хоть что-нибудь, отчего налитый кровью член покачивается — от головки до простыни уже тянется тонкая нить предэякулята. Попов возбуждён с момента, как залез в душ, но сейчас, когда он стоит в такой открытой позе, а воображение то и дело подсовывает ему непристойные картинки, его прямо-таки переёбывает желанием. Хотелось бы, чтобы его ебало кое-что другое, поэтому Арс подаёт голос:

— Шаст, пожалуйста, — оборачивается, чтобы встретиться глазами с девушкой, что сидит с издевательской улыбкой, и изгибает просяще брови.

— Какие мы нетерпеливые, — она улыбается широко — не хватает только рожек на лбу, а так была бы вылитая дьяволица — и тянется к прикроватной тумбочке, где хватает смазку и возвращается обратно, усаживаясь меж ног Арсения. Касается левой ягодицы, оттягивая её в сторону, и смотрит, как пульсирует его дырка. Мужчина прерывисто и смущённо выдыхает.

Арсений ещё раз оглядывается вокруг и обнаруживает, что клона нет — ну вот, пососались и бросили, — но когда ему Аня выдавливает смазку прямо на колечко мышц, мысли из головы улетучиваются сразу же. Он вздрагивает и шипит от холода, а девушка успокаивающее гладит его мизинчиком руки, которой держит ягодицу.

— Ш-ш, не зажимайся, детка, — просит она, собирая смазку, скользящую к мошонке, и надавливает подушечкой среднего пальца на вход, погружаясь внутрь на одну фалангу. — Нормально?

— Ань, я уже пихал в себя пальцы, неужели ты думаешь… — начинает привычно душнить Арсений, и девушка в отместку кусает его за правую ягодицу, скользя пальцем внутрь до костяшки. Попов мычит в сомкнутые губы и подаётся задницей назад, пока Шастун зализывает укус. — Давай второй.

Девушка послушно добавляет второй палец и ёрзает на месте — возбуждается только от вида того, как её пальцы растягивают арсеньевскую дырку.

— Если хочешь, я могу…

— Да, — перебивает её Попов и, поворачивая голову к ней, облизывается, давая понять, что прекрасно понял, что она имела в виду.

Шастун зарывается рукой в Арсовы волосы и тянет того посмотреть вверх. Встречается с ним взглядом и наклоняется к нему, целомудренно целуя в лоб, пока Арсений одной рукой ныряет под полу её футболки и тянет вниз трусы.

Девушка подключает свои руки и вскоре уже без нижнего белья ложится перед Поповым. Она разводит согнутые в коленях ноги в стороны, а Арс притягивает Шастун ближе к своему лицу, цепляясь руками за внешнюю сторону её бёдер, так и оставляя ладони лежать там.

Он постанывает от ощущения трахающих его — наконец-то не своих собственных! — пальцев и наклоняется к вагине девушки, проходясь языком по внутренним половым губам и переходя на клитор, что напрягся от возбуждения. Шастун самостоятельно опускает свою ладонь вниз, раздвигая средним и указательным пальцем большие половые губы и подстраиваясь под движения языка Арсения. Дышит громко и часто, подворачивая таз и напрягая мышцы ног, пока Попов мнёт её бёдра и слегка посасывает клитор.

Аня сзади несильно впивается в его ягодицу пальцами: она чувствует всё, что Арсений делает с клоном. Тот выучил её тело и её саму за эти года так, что может довести до оргазма за три минуты, но сейчас ему хочется растянуть удовольствие. И своё (обожает делать девушке приятно), и Ани, поскольку той намного больше нравится именно куннилингус, нежели секс с проникновением.

Девушки в унисон постанывают, и оригинальная также ёрзает на кровати, стараясь подстроиться под движения фантомного языка, двигает пальцами внутри него резче и сильнее, иногда попадая по простате, отчего Попов несдержанно охает и вздрагивает. Это не поддаётся контролю и какой-нибудь закономерности, так что каждый такой раз для него становится приятной (охуеть какой) неожиданностью.

— А-арс… — тянет Шастун, запуская пальцы в его волосы и прижимая того сильнее к своей промежности, когда тот, посасывая клитор, двигает головой.

Аня, что-то для себя решая, вытаскивает пальцы из его дырки, сразу же компенсируя их отсутствие горячим языком. Вылизывает мужчину прямо поверх безвкусной смазки, отчего тот, отстраняясь от вагины Шастун, стонет несдержанно, открывая рот идеальной «о», и подаётся назад, тыкаясь задницей в лицо Ане.

Та раздвигает его ягодицы уже обеими руками и засовывает внутрь него язык на максимальную длину, лаская изнутри плотные стенки. Арсений оставляет на шастуновских бёдрах следы-полумесяцы от ногтей и дышит прерывисто, двигая тазом и насаживаясь на язык сильнее, пока Шастун мягко перебирает его пряди и любуется выражением лица мужчины.

У того трогательно зажмурены глаза, слегка покрасневшие щёки, изогнутые от наслаждения брови и выступивший на висках пот. Как же тот прекрасен в своём удовольствии…

Шея Ани затекает; девушка, безмолвно извиняясь, целует его в ягодицу и снова скользит внутрь пальцами, перед этим выдавив ещё смазки.

— Больше, — скулит, насаживаясь на пальцы, и снова возвращается к заждавшейся его Шастун, проходясь языком по малым половым губам и вбирая их в рот, наклонив для этого голову в сторону.

— Как скажешь, мой хороший, — погружает третий и безошибочно находит простату, давя на неё.

И пока Арсений громко скулит, она с интересом косится на стоящий в углу комнаты полуразобранный чемодан, в котором привезла с собой вибратор, что, впрочем, не особо планировала здесь использовать, но тут грех проигнорировать его существование.

— Арсюша, мой любимый мальчик… скажи, пожалуйста, — Аня перестаёт двигать пальцами, замирая внутри до упора, а Шастун мягко оттягивает его от себя за волосы. Говорит с перерывами из-за сбитого дыхания, — как ты смотришь на, — вдох и вытирание тыльной стороной ладони пота на лбу, — мой вибратор в твоей жопе?

— А так можно было? — удивлённо.

— Для тебя хоть луну с неба, любимый, — целует в след укуса на правой ягодице и встаёт с кровати, идя к чемодану на дрожащих ногах.

Достаёт из специальной сумки вибратор и топает обратно к кровати, где Арсений ласкает губами внутреннюю часть бедра Шастун и водит по ней своим кнопочным носом — и девушка, конечно же, чувствует на себе все эти нежные касания. Клон, руководимая Аней, зарывается в Арсеньевы волосы и массирующими движениями чешет кожу головы, расплываясь в неконтролируемой улыбке так же, как и оригинальная.

Аня замирает на несколько долгих секунд, смотря на эту картину, и думает, как же они всё-таки с Арсением друг другу подходят. Выглядят почти буквально как два кусочка пазла с краями-загогулинами, так правильно и так красиво, что слов нет, только сердце отбивает в груди «люблю».

— Готов? — интересуется девушка, вновь плюхаясь позади него и смазывая лубрикантом продолговатый предмет. Вибрацию включать не будет — пока что, разумеется.

— Да, капитанша, — улыбается и ставит колени в более удобное положение, выгибает на секунду поясницу в другую сторону — затекла. Член во время ожидания — удивительно, но факт — не опал даже на самую малость. Кончить хочется очень, но Арсений готов послушно ждать, сколько потребуется.

Аня решает не продолжать этот разгон с «я не слышу» и «так точно, капитан», а потому просто давит на вход, и игрушка плавно скользит внутрь. Девушка вставляет её до ограничителя и даёт Попову время привыкнуть. Тот дышит часто, крепко держась подушечками пальцев за шастуновские бёдра и упираясь лбом туда же. Аня медленно тянет вибратор на себя, а после — вперёд, намеренно задевая простату, выбивая из Арсения негромкий полустон.

— Блять, почему мы раньше так не делали… — сокрушается мужчина и подаётся назад, норовя насадиться сильнее.

— Лижи, кисунь, — усмехается Шастун и снова за волосы притягивает лицо Арса к своей промежности.

И теперь тот берётся за дело всерьёз, и Аня, понимая его настрой, тянет игрушку на себя и активирует вибрацию, сразу же погружая её внутрь. Прижимает кончик вибратора к простате, и Арса аж подбрасывает: он дёргает плечами и громко стонет, выпуская шастовский клитор изо рта, а бёдрами подаётся вперёд, будто бы трахает воздух.

Аня продолжает двигать игрушкой и тихонько постанывать, царапая короткими ногтями оттянутую арсеньевскую ягодицу, пока Попов умело ласкает её языком.

Девушка кончает первая, выстанывая дорогое сердцу «Арсарсарс» и зажимая его лицо меж своих бёдер, и следом переключает на игрушке режим, вновь прижимая её к простате и с наслаждением вслушиваясь в несдержанные громкие стоны своего благоверного. Тот кончает без рук с громким «Шаст» на губах — не повезло их соседям по номеру, однако — и падает лицом в одеяло, где перед ним ещё какие-то секунды назад был клон, перекатываясь на бок, чтобы не вляпаться в собственную сперму на простыни.

Аня неторопливо выключает вибратор и обтирает его салфетками, взятыми со всё той же прикроватной тумбочки — потом помоет нормально, сейчас слишком лень, и ничего делать не хочется. Падает рядом с Арсом на спину и поворачивает голову к нему, улыбаясь.

— Спасибо, ты исполнила мою голубую мечту, — шепчет Попов, доверительно заглядывая ей в глаза и улыбаясь так, что лицо скоро треснет.

— Ты пиздец, Арсений, — Аня возмущается и пихает его рукой в плечо. — О чём ещё, что касается постели, ты мне не рассказываешь?

Арсений сначала растерянно хлопает глазами, а потом понятливо тянет первую букву алфавита.

— Ну-у…

— Выкладывай, — строгий взгляд, но мягкая улыбка.

— Может быть, порка? — неуверенно и с вопросительной интонацией.

— Попробуем, — решительный кивок. — Ещё?

— Вот появилось желание фистинга…

Аня хихикает и на это тоже кивает одобрительно, наконец придвигаясь к своему мужчине в объятия. В позу большой и маленькой ложки они обязательно лягут перед сном, поэтому сейчас девушка продолжает лежать на спине, а Арсений обнимает её поперёк живота и прижимается носом к виску.

Они так лежат пару минут, обсуждая свои кинки и всё, что им непременно нужно попробовать в постели, а потом Шастун внезапно вспоминает об арсовской попытке предложения.

— А насчёт замужества… — заглядывает в глаза. — Предложи ещё года так через четыре, и я отвечу согласием. Если мы не расстанемся раньше, конечно, — пожимает плечами нарочито беспечно, а взгляд будто бы сразу же тускнеет.

Арсений фыркает.

— Я притворюсь, что последнего не слышал, потому что свято верю, что мы навсегда, — начинает тот с умным видом, и Аня расплывается во влюблённой улыбке — приятно слышать, что не она одна лелеет в сердце мечты о прожитой рука об руку целой жизни, — поэтому просто спрошу: почему именно через четыре года?

— Ну, восьмёрка… Знак бесконечности, — в носу что-то предательски щиплет и девушка жмурит глаза, успокаивая раскудахтавшееся сердце. — Если до такой цифры просуществуем, тогда точно судьба.

— Действительно, — соглашается Арсений серьёзно, а следом сыпется вместе с Аней.

Наклоняется к её губам и прижимается в мягком поцелуе без единого намёка на какое-то углубление.

Это не про страсть — это про чувства.

Про любовь, доверие, преданность и осознанное желание и готовность прожить остаток своих дней с самым близким тебе человеком.

— А вообще, — Аня отрывается от его губ, улыбаясь, и жмётся носом в тёплую шею своего мужчины, — Арсений Шастун неплохо звучит, согласись.

— А чего это твою?

— Поповых Анн много, а вот Арсениев Шастунов… — с умным видом говорит она, растягивая последнюю гласную. — Звучит необычно, а ты же любишь такое. Тебе идёт моя фамилия, и она тебе нравится, просто признай.

— А кто ж спорит, — мужчина обнимает её крепче и целует возлюбленную в лоб.

×××

Самая красивая Аня — по утрам; с растрёпанными волосами, с мешками под глазами от недосыпа, с заторможенной реакцией на всё, а следовательно и не такой подвижной, как обычно, мимикой, со следами подушки на щеке и с милым прищуром из-за слишком яркого света — но сегодня она прекрасна по-особенному.

Белое свадебное платье до колена великолепно сочетается с её яркой — по-настоящему счастливой — улыбкой, адресованной ему, Арсению, подумать только. Спустя столько лет она всё ещё смотрит на него так, будто ничего важнее в жизни не существует.

Держит в руках букет, который почти как тот самый, что она подарила Арсению на их первом свидании, и светит так ярко, что ослепнуть можно, и пока что ещё Попов с радостью поддерживает с ней зрительный контакт.

Почти всю речь, что зачитывает регистратор брака с забавной фамилией Воля, они пропускают мимо ушей, хихикая о чём-то между собой, отчего свидетели в лице Выграновского и Кузнецовой смотрят на них с лицом лица, но никак не комментируют — эти двое явно на своей волне, общаются телепатически по своей миндальной связи, не замечая никого вокруг, будто в мире только они одни.

— Арсений, согласен ли ты взять в жёны Анну?

— Да, — практически без промедления.

И Шастун была бы не Шастун, если бы одними губами не прошептала ему в ответ «пизда». Арсений прыскает снова и отчаянно старается вернуть непринуждённое выражение лица, но становится только хуже. Он закрывает глаза и дышит глубоко, подавляя просящуюся на губы улыбку, но слышит тихий смех Ани и ещё больше расклеивается.

— Анна, согласна ли ты взять в мужья Арсения? — спрашивает регистратор, смотря на девушку взглядом со смешинками в его глубине.

— Я согласна, — отвечает специально такой формулировкой, чтобы её уже, получается, муж не смог вернуть ей подколку, и морщит нос.

— Властью, данной мне вами, я объявляю вас мужем и женой! — восклицает Воля, а Арсений с Аней изо всех сил пытаются сдержать трескающиеся лица. — Теперь, Арсений, вы по праву можете носить фамилию Шастун. В знак объединения прошу скрепить ваш союз поцелуем.

Девушка будто только этого и ждала: делает широкий шаг вперёд, приподнимается на носочки, хоть в этом и нет особой нужды, обнимает Арсения за плечи, привычно зарываясь одной рукой в его волосы и прижимается к его губам в долгом поцелуе. Оба улыбаются в поцелуй, а небольшое количество гостей рукоплещет.

Восьмёрка значит бесконечность.

Бесконечность, которую они готовы разделить друг с другом.