Хайне чувствовал Наото повсюду, даже когда затыкал нос и зажмуривался. Он чувствовал её настолько остро, что, казалось, её запах проникал сквозь поры в коже и растекался по венам сладким вязким ядом. Это раздражало до протяжного внутреннего воя, от которого драло горло, но Хайне всё равно терпел. Её присутствие, её запах — её всё. Терпел и верил, что когда-нибудь это наваждение прекратится.
Увидев неподалёку Бадоу, Хайне махнул рукой и крикнул «Эй!», но тот даже не дёрнулся. Это показалось Хайне чертовски невежливым, поэтому он в несколько прыжков догнал это рыжее недоразумение и, схватив его за воротник джинсовки, зарычал, потому что Бадоу и не подумал обратить на него внимание. Болтаясь в его руках, он загибал пальцы и беззвучно бормотал что-то. Лишь когда Хайне основательно встряхнул его, он опомнился и глянул на него уже проясняющимся взглядом.
— Опа, а ты тут как оказался? — с совершенно детской искренностью поинтересовался Бадоу, затем понял, наконец, что его держат за шиворот и возмутился: — Эй! Ты чего клешни распустил? А ну пусти, собака страшная!
Хайне тут же разжал пальцы, из-за чего Бадоу, не рассчитав, плюхнулся прямо на пятую точку. Возмущённо уставившись на друга, он вскочил, деловито отряхнул джинсы, затем скрестил руки на груди и демонстративно замолчал, ожидая, когда Хайне заговорит. Однако тот молчал так долго, что Бадоу не выдержал.
— Эм… — неуверенно протянул он, приподняв бровь.
Хайне с зеркальной точностью повторил его жест.
— Что?
— Ты-ы-ы… — Бадоу ещё выше задрал бровь, намекая на продолжение этой фразы.
— Ну да, я, — послушно согласился Хайне.
— Короче, для чего я тебе понадобился? — сдался Бадоу, поняв, видимо, что это бесполезно. — Я, между прочим, занят.
— Чем же? — совершенно без интереса спросил Хайне, лениво почёсывая перевязанную бинтами шею.
— Весна, все дела, — пробормотал Бадоу. — А вообще, не твоё собачье дело! Говори, что надо!
Хайне хотел уже огрызнуться на «собачье дело», но тут в нос ударил уже приевшийся запах Наото, и все мысли пропали, сменившись почти животным желанием отыскать надоедливую женщину и вцепиться ей в глотку. Запрокинув голову, Хайне протяжно застонал. Его вымотала эта нервотрёпка.
— Ты чего? — испугался Бадоу.
— Опять неподалёку шляется эта… Наото, — рыкнул в ответ Хайне. — Шла бы вонять в другое место, а то здесь уже деться некуда — всё ею пропахло.
Бадоу сначала нахмурился, старательно вникая в смысл слов, а затем его брови взлетели едва ли не до макушки. Хрюкнув, он весело посмотрел на Хайне, а когда тот снова скривился от резко усилившегося запаха, и вовсе похабно заржал.
— Так ты из-за Наото в последнее время такой нервный?
— Что ты имеешь в виду? — моментально напрягся Хайне, поняв, что едва ли было верным решением так запросто говорить о своей слабости в присутствии этой рыжей швабры.
— На тебе же лица нет. Ходишь, как пыльным мешком пришибленный, шкерясь по тёмным углам. — Бадоу прищурился и ткнул его пальцем в плечо. — Что, хотелка проснулась?
— Сдурел?! — оскалился Хайне. — Меня такие вещи не интересуют!
— Серьёзно? Так весна же! — Бадоу развёл руками и демонстративно повернулся к нему спиной, театрально повысив тон. — Загадочное время года. Весной просыпаются инстинкты, которые дремлют всё остальное время. — Он отошёл на пару шагов и вновь посмотрел на Хайне. — Поддайся её зову, и результат тебя не разочарует.
— Ты что городишь, дурака кусок? — пробурчал Хайне.
Бадоу сжал кулак и постучал им по раскрытой ладони, так многозначительно дёрнув бровью, что Хайне вообще перехотелось продолжать разговор.
— Сделай это! Трахни её!
— Коры поел?! — мгновенно ощетинился Хайне.
— Так ведь тебе хочется же, — вкрадчиво произнёс Бадоу. — Тебя возбуждает её запах…
— Нахуй пошёл.
— …возбуждает её присутствие…
— Я сказал, нахуй пошёл!
— …тебе мерещится она повсюду…
— Большими шагами!
— Так что мешает просто взять и утолить голод?
Хайне прижал ладонь к лицу, пытаясь понять логику этого индивида.
— Дай-ка подумать, — картинно призадумался он. — Наверное, то, что я её терпеть не могу, как и она меня.
— Да это же первый признак недоебита! — подняв два пальца вверх, воскликнул Бадоу.
Терпение Хайне треснуло.
— Я сейчас тебя трахну, придурок! — зарычал он, нащупав пистолеты.
Не дожидаясь возмездия, Бадоу рванул к выходу, оглашая помещение похабным гоготом.
— Чур я сверху!
Вылетев на улицу, он натолкнулся на задумчивую Наото, которая как раз тянулась к дверной ручке. Глянув в её округлившиеся от изумления глаза, Бадоу хотел уже всё объяснить, но не успел, затылком почувствовав приближение рычащего возмездия. Моментально оценив обстановку, он сжал ладонями узкие плечи Наото и моментально спрятался за её спиной.
— Давай, милашка, он весь горит! — прошептал он и, когда дверь с треском распахнулась, от души толкнул Наото вперёд, точно в распахнутые объятия взбешённого Хайне.
Развернувшись, чтобы не видеть предстоящей катастрофы, он рванул вперёд на такой скорости, что едва сумел расслышать грозное обещание Хайне, что если он, не дай свет, попадётся в его руки, единственный оставшийся глаз будет моргать на его тощей заднице.
— Но я всё равно сверху! — крикнул в ответ Бадоу и, хмыкнув, прибавил ходу, уверенный в том, что этот упырь ещё спасибо скажет. Когда-нибудь.
Упырь тем временем закончил сыпать ругательствами в сторону удаляющегося силуэта и воззрился, наконец, на шокированную Наото. Только теперь он понял, что угодил в услужливо расставленную этим рыжим тараканом ловушку, потому что назойливый запах окутал его полностью.
— Закончил? — спокойно поинтересовалась Наото, когда в воздухе повисла тишина.
— Ты о чём? — Голова резко отяжелела, наполнившись совершенно неправильными мыслями.
Взгляд Наото стал таким, что Хайне почувствовал себя тормозом. Он резко разжал руки и отступил на шаг, пряча пистолеты обратно. Однако запах из носа никуда не делся, заставляя его морщиться и фыркать, словно вокруг кружилась пыль.
— У тебя насморк? — поправив чуть примятую юбку, поинтересовалась Наото.
— Аллергия, — буркнул Хайне.
— Вот как, — озадаченно отозвалась Наото. — У меня есть неплохое противоаллергенное средство дома. Если хочешь…
Хайне почувствовал, как на затылке зашевелились волосы.
— Не нужно мне противоаллергенное! — резче, чем следовало бы, огрызнулся он.
Наото смерила его нечитаемым взглядом, но спорить не стала. Вместо этого она пожала плечами и, бросив на ходу «Как знаешь», направилась в другую сторону, явно позабыв, зачем вообще сюда пришла.
— Стой. — Свой неожиданно мирный голос Хайне сперва не признал. Лишь когда Наото обернулась, он сумел выдавить сквозь зубы: — Как называется твоё лекарство?
— Прозак, — с сарказмом откликнулась Наото и быстрым шагом покинула площадку.
Некоторое время Хайне простоял в оцепенении, а затем оскалился ей вслед. Вот сучка, измываться вздумала! Бадоу мог идти нахер со своими советами, потому что трахать её он не станет, даже если его по самые гланды нашпигуют афродизиаками.
***
Вечером того же дня Хайне решил зайти к падре, чтобы навестить Нилл, но на пороге вдруг замер, прислушавшись к непонятной тревоге, которая ярким огоньком вспыхнула внутри. Обернувшись, он замер, однако ни единого шороха не раздалось.
Пожав плечами, Хайне шагнул вперёд и вдруг похолодел, осознав, что именно его насторожило — исчез запах Наото. Будто кто-то стёр его из воздуха.
Вскинувшись, Хайне с шумом втянул воздух, но попытка оказалась тщетной, что насторожило его ещё сильнее. Лишь с третьей попытки ноздри щекотнул едва уловимый знакомый аромат, и он моментально сорвался с места, обнюхивая едва ли не каждый угол, чтобы не терять его.
Очнувшись на пороге дома Фуюмине, Хайне несколько раз ударил кулаком в дверь и, не получив ответа, вышиб её ногой. Наото в комнате не оказалось, как и на кухне. Решив проверить в последнем помещении, Хайне подлетел к двери в ванную и без предисловий снёс её с петель. Шагнув внутрь с пистолетами наизготовку, он замер, во все глаза уставившись на стоящую прямо перед ним Наото, которая прижимала к груди небольшое полотенце и бестолково моргала, пытаясь свободной рукой убрать со лба липнущие мокрые пряди.
— Ты… за противоаллергенным? — справившись с волосами, поинтересовалась она таким будничным тоном, словно он третий час сидел у неё на пороге.
— Да. За Прозаком, — буркнул Хайне, убрав оружие и отвернувшись.
Сейчас, стоя здесь, рядом с Наото, он ощущал, что приевшийся запах почти пропал, оставив после себя тонкий шлейф. Хайне было до безобразия интересно, что же на это, чёрт побери, повлияло.
— Ты… ты что-то сейчас сделала?
— Приняла душ. — Шорох упавшего на пол полотенца заставил его покрыться мурашками. — А что?
— Твой запах изменился, — решив не заморачиваться, пояснил Хайне.
— Нилл подарила мне новый гель для душа… Погоди! — Резко звякнула молния, и в следующий момент Наото вцепилась в широкие плечи своего гостя и развернула его лицом к себе. — Что означают твои слова?
— Я привык, что ты пахнешь иначе, вот и заволновался, когда твой запах исчез, — нехотя проворчал Хайне.
— Так ты… вынюхивал меня, что ли?! — давясь негодованием, прошипела Наото.
Хайне почувствовал, что тоже начинает беситься.
— Я не виноват, что твой запах такой назойливый! — рявкнул в ответ он.
— Выходит, это вовсе не аллергия? — недобро прищурившись, поинтересовалась Наото. — Это, получается, ты на мой запах так реагировал?
Получив кивок, она резко пихнула Хайне в плечи, выталкивая его из ванной, а затем ещё и ещё раз, сопровождая каждый толчок смачным ругательством, понося мужиков, собак и прочие неприятности, которые в последнее время свалились ей на голову. Дотолкав Хайне до выхода, Наото поражённо замерла, разглядывая пустоту на том месте, где когда-то была входная дверь. Некоторое время она смотрела на это безобразие, а затем перевела взгляд на Хайне.
— Ты и эту дверь вышиб?
— Ты не отвечала, — пожал плечами тот.
Устало прикрыв глаза, Наото выдохнула:
— Пошёл вон, — и, развернувшись, направилась на кухню.
Хайне, решив не тратить время на никчемушные разборки, вышел во двор. Немного подумав, он отправился к падре, чтобы взять у того кое-какие инструменты. Нет, он не чувствовал вины или угрызений совести. Просто оставлять эту женщину на целую ночь в квартире без двери (хотя если она так легко вышибается — в чём прикол?) не хотелось совершенно. Сейчас она пахла по-новому, поэтому требовалось время, чтобы привыкнуть к этому. Вдруг с ней всё-таки что-нибудь случится, а он и знать не будет.
Эта ночь прошла под стук рабочего молотка, вялые переругивания с соседями, которым не нравился шум, и напряжённое сопение друг на друга. Зато потом, спустя пару часов, Хайне вознаградили кофе и вытолкали за порог, мотивируя это тем, что поспать перед трудным днём всё-таки тоже хочется.
Шагая по тёмной улице к себе домой, Хайне фыркал, пытаясь приноровиться к совершенно новому аромату, и почему-то ухмылялся. Глупые всё-таки существа эти бабы. И раздражающие.
Резко затормозив на полпути, Хайне вдруг прищурился и по-волчьи щёлкнул зубами, смутно припомнив, что если здесь повернуть направо, можно оказаться на знакомой улице.
— Вот мы сейчас и посмотрим, кто сверху! — довольно прорычал он.
В эту ночь будут недовольны не только соседи Наото. Вид бегающего по коридору рыжего парня в трусах, отстреливающегося от другого парня с сумасшедшей улыбкой опытного маньяка-убийцы, как-то не располагал к здоровому сну.