Два месяца спустя

Ник сидит в светлом уютном кабинете и скучающим взглядом окидывает окрашенные в персиковый цвет стены. Его достало таскаться сюда каждую пятницу, но Карли в некоторых вопросах неумолима. Поэтому он ворчит, ругается матом, с наслаждением слушая её возмущения по этому поводу, но всё равно в шестнадцать ноль-ноль исправно переступает порог психиатрического кабинета, чтобы в очередной раз провести беседу с излишне душевным мозгоправом.

— Ник, добрый день. — Доктор поправляет очки и радушно указывает на диван напротив. — Вы сегодня решили прийти в разное время?

Ник хмуро кивает, плюхается на мягкую кожаную обивку, которая натужно скрипит под весом его тела. Он оглядывается в сторону окна, за которым видится парковка, выхватывает глазами небольшой седан, который купил месяц назад на рынке подержанных машин. Карли сидит внутри и, судя по нахмуренным бровям, копошится в магнитоле в поисках нужной радиостанции. Ник не может сдержать улыбки. Сестра чертовски щепетильна в выборе музыки.

— Я хочу поговорить о Карли, — говорит Ник, снова повернувшись к доктору.

— Хм. — Тот задумчиво хмурится и кладёт ногу на ногу. — Вы же понимаете, я не могу выдавать подробности наших разговоров даже родственникам.

Ник кривится.

— Дались они мне. Скажите лучше, как она?

Доктор кашляет в кулак, затем кладёт приготовленный для очередной исповеди планшет на стол и сцепляет пальцы в замок.

— Знаете, у меня есть стойкое ощущение, что мы добились положительной динамики. — Его лицо освещается улыбкой. — Ухудшение, конечно, тоже могло случиться, но вы удачно купировали этот момент, вовремя обратившись к специалистам. Остаётся только вычистить корни, чтобы остатки заболевания снова не пустились в рост.

— Говорите проще. — Ник откидывается на спинку дивана. Он вспоминает про сигареты в кармане джинсов и ловит себя на мысли, что некоторые правила приятно нарушать.

— Карли в своё время пренебрегла услугами психологов после череды… кхм… неприятных событий, случившихся в Эмброузе. Она наверняка понадеялась на внутреннюю силу, которая у неё, вне всякого сомнения, есть, но, увы, не учла, что у любой силы есть предел. — Доктор снова поправляет очки, делая это, скорее, по привычке. — Насколько я понял, каждому всплеску галлюцинаций Карли предшествовало какое-то нервное напряжение, я прав?

Ник цыкает и пожимает плечами. Если бы он знал, в чём проблема, не стал бы таскаться сюда каждую неделю. Кто из них мозгоправ, в конце концов?

— Так вот, — доктор расслабленно откидывается на спинку кресла, — всякий раз, когда Карли переживала то или иное событие, — он так внимательно смотрит на Ника, что у того не остаётся сомнений — он в курсе их отношений, — её психика давала сбой и подсовывала такие неприятные казусы.

— Но почему? Это типа защитная реакция?

Доктор разводит руками.

— К сожалению, понятия не имею. Возможно, дело в комплексе вины, который Карли заключила в себе после того, как вы покинули Эмброуз единственными выжившими.

Ник хмурится, вынужденно признав, что сестра действительно слишком чувствительна. Да, он тоже лишился друзей той ночью и едва сам не распрощался с жизнью, но полгода спустя он стал воспринимать это как подарок судьбы, а не как затянувшуюся гильотину.

— Понимаете, о чём я? — Доктор тепло улыбается, внимательно наблюдая за сменой выражений лица Ника. — Карли измотала себя мыслями, что не заслужила жизни после того, как погибли её… простите, ваши близкие.

— Всё равно непонятно. — Ник наклоняется вперёд, упирается локтями в колени. — А зачем она мне смс от имени Далтона скинула?

— К сожалению, не могу с точностью ответить на этот вопрос. Вероятно, она хотела пробудить в вас те же чувства. А может, нет — нам остаётся только догадываться.

Ник вздыхает. С одной стороны, неприятно получилось со всем произошедшим, тем более что он сам косвенно стал виновником её состояния, но с другой…

— А если бы не вмешались… обстоятельства, Карли осталась бы здорова?

Доктор задумчиво вытягивает губы трубочкой, затем качает головой.

— Не думаю. Её болезнь вялотекущая, так что, может, лет через десять-пятнадцать она всё равно проявилась бы, но в куда более запущенном виде. Вы оказали своей сестре, своего рода, услугу, растормошив её.

Ник криво улыбается, глядя, как он старательно обходит стороной щекотливую тему. Жалкий трус. Ну да чёрт с ним.

— Что ж, — Ник поднимается и протягивает доктору руку, — спасибо за откровенность.

Тот тоже встаёт и с некоторой опаской подаёт свою ладонь.

— Но час ведь ещё не кончился. Не желаете вернуть беседу на более личный уровень?

— У меня есть дела поважнее. — Ник делает ударение на последнее слово, и доктор спешно отдёргивает руку.

— Тогда всего доброго, — натянуто улыбается он. — Передавайте Карли мои наилучшие пожелания. Увидимся на следующей неделе.

— Непременно. — Ник машет ему рукой и перешагивает порог кабинета.

Выйдя на улицу, он первым делом ныряет рукой в карман и вытаскивает чуть помятую пачку сигарет. Закурив, он расслабленно выдыхает и идёт в сторону машины.

Ник понятия не имеет, какая жизнь ждёт их через год или два, но в одном он уверен — он не позволит Карли упасть в чёрную бездну. Доктор говорит, что он оказал ей услугу, растормошив, выдавив раньше времени первые симптомы болезни. Так что останавливаться на достигнутом он не собирается. Карли — манящий свет, и Ник готов хоть тысячу раз сгореть, если это позволит ему прикоснуться к ней.

Отщёлкнув окурок в сторону урны, он наклоняется возле окна и улыбается насторожившейся Карли.

— Ну что, теперь ты согласна поехать со мной на бейсбол?

Лёгкий испуг сразу пропадает из её взгляда. Карли лукаво прищуривается, выкрутив радио на полную громкость, и кричит, простодушно хлопая ресницами:

— Прости, не слышу!

Ник с усмешкой обходит машину. Распахнув дверцу, он садится на водительское место и, сменив радиостанцию, крайне немузыкально воет, подражая речитативу солиста группы Crazy Town:

— I don't deserve you

Unless it's some kind of hidden message

To show me life is precious

Then I guess it's true*

Карли смеётся, говоря что-то про медведей и уши, а Ник, продолжая голосить, резво трогает с места, из-за чего машина, взвизгнув шинами, срывается на бег, оставив на парковке возле больницы острый запах жжёной резины.

Они оба — мотыльки, ищущие тепла, поэтому свет, что они дарят друг другу, не сжигает заживо. Напротив — он помогает обрести то, что было давным-давно утрачено. И если эта дорога ведёт в Ад, то, чёрт возьми, это будет самое захватывающее путешествие в их жизни!

* Я не заслуживаю тебя,

Но встреча с тобой может быть скрытым посланием

Мне о том, что жизнь нужно ценить.

Теперь я думаю, что это правда.