- Это обязательно? – А ты хочешь дальше тратить деньги на салфетки?

Зима в Питере — это как суслик в фильме «ДМБ»: ты её не видишь, а она есть. Вечно затянутое небо, ветер, иногда дожди… Полный набор.

К тому же, люди чаще заболевают.

Сеня тоже просчитался.

— Вот какой чёрт тебя дёрнул в метро снять куртку, когда ты сам весь мокрый, как собака? — негодовала на следующий день Кока.

Оно и понятно. Минувшим зимним днём прошёл дождь. И ладно бы, был и был, но Арсений снова под него попал без зонта с собой. По ошибке оставил у Гены. Гневу Вайнберг не было предела, только от накативших соплей, кашля и больного горла это не спасало.

— Я неоднократно говорила: занимайся спортом, здоровье одно, его укреплять надо. Нет! Сенечка же умный, Сенечка будет закаливаться…

— Я нико… Апчхи! Я никогда такого не говорил! — возмутился Ишимников, но фраза прозвучала в нос.

— Ага. Только громко об этом подумал.

Кока даже голову не повернула — всё её внимание было обращено на аптечку. Но никаких жаропонижающих — даже простого парацетамола, — мазей, спреев и прочего не было. Остались какие-то витамины и набор катетеров для капельниц (зачем он тут, Кока до сих пор не понимает, а выкинуть лень). В аптеку идти неохота, а у Саши спрашивать бесполезно.

Стоп. Есть же ещё вариант!

Всучив больному Сене суповую кружку с чаем, Кока обулась в шлёпки и побежала на последний этаж дома. Если дедушка Кайсар ещё не спит, то у него можно будет что-то попросить. Взамен на помощь по дому, конечно.

Дверь открыл старичок с очень густой бородой и небольшим ростом. Его старенький, но ещё тёплый халат коричневого цвета, почти касался пола, а на ногах красовались войлочные тапочки. Его лицо было усеяно множеством морщин, но они были очень мягкие — в молодости дедушка много смеялся, да и сейчас смеётся.

— О-хо-хо, кого я вижу, — улыбнулся он, поглаживая бороду. — Здравствуй, внучка.

— Здрасте, дед Кайсар, — кивнула Кока. — У вас не найдётся что-нибудь от простуды?

— О? Сашенька заболела?

— Если бы Саша…

Старик засмеялся:

— Тогда понял. Заходи, сейчас принесу.

Девушка вошла и огляделась. В квартире, где жил дед Кайсар, всё было обставлено в традициях казахских деревень. Странное дело, но этот интерьер завораживал. Плюс, дедушка много времени уделил своему уголку. Семью так и не завёл, но посвятил себя ремеслу. Поэтому у него дома была куча разных фигурок из дерева, стекла, керамики и глины. Также он сам делал посуду, мебель, зеркала — только украшать не умел. Но это с лихвой покрывалось студентами-художниками, с которыми Кайсар сотрудничал.

Кока улыбнулась. Тут ничего не поменялось.

— Вот, держи. — Дедушка принёс баночку с вьетнамской «Звёздочкой». — Прости, это всё, что есть.

— И этого достаточно. Спасибо большое.

— Это обязательно?

— А ты хочешь дальше тратить деньги на салфетки?

— Я бы мог и сам лекарство сде… Апчхи!

— Сиди уже, мог бы он. От тебя сейчас никакой пользы.

Сеня нахохлился, недовольно сверля взглядом девушку. Кока, не обращая внимания, попыталась открыть бальзам. Попытка увенчалась успехом лишь с десятого раза — даже для Вайнберг эта чёртова «Звёздочка» вызывала муки. Умеют же вьетнамцы делать упаковки…

В нос ударил резкий запах трав. Видимо, бальзам свежий. «Ну, так даже лучше», — подумала Кока и потянула руки к домашней рубашке Сени. Тот даже не сопротивлялся — не видел смысла. Взгляд цеплялся за движения её пальчиков, что расстёгивали пуговицы одну за другой.

«На безымянном пальце слева лак потрескался», — почему-то заметил Сеня.

Разведя полы рубашки, Кока зачерпнула бальзам и стала размазывать его по груди. Ощущения кожи к коже её всегда смущали. Но всё равно, целовать шею, виски и губы было очень приятно. Касаться руками груди — приятно вдвойне.

Парень усмехнулся:

— Неужто тебя так заводит моя грудь?

— Заткнись, — буркнула девушка.

Сеня замолчал. Ему доставляло удовольствие наблюдать за возлюбленной. Нравилось, когда она проявляла свою заботу о близких, пусть и ругалась каждый раз.

Её руки продолжали блуждать по его груди, растирая бальзам. Нежные касания, слегка хмурые брови — Сеня любил подмечать мелкие детали в своей девушке.

Когда она закончила, то застегнула пуговицы обратно, уже хотела было сказать что-то про одеяло, но Сеня притянул Коку к себе и поцеловал.

— Эй, ты же… мпф…

Они рухнули на кровать. Прижимая Коку к себе, Сеня стиснул её в руках и закрыл глаза.

— Если я заболею, виноват будешь ты… — буркнула девушка ему в шею и устроилась поудобнее.