Вэй Усянь пригубил вино, не чувствуя вкуса, перевёл взгляд в сторону, где должен был сидеть Лань Ванцзи. Его место пустовало, на празднество он не явился. Лань Ванцзи вообще избегал его после той ссоры в Надзирательном пункте. Здесь, в Цинхэ, у них было сто возможностей столкнуться нос к носу, но Лань Ванцзи старательно обходил его стороной. Это задевало. Вэй Усянь равнодушно слушал и тосты в свою честь, и насмешки по поводу того, что он заявился без меча, и предупредительное шипение Цзян Чэна… Осознав, что не может дольше здесь оставаться, Вэй Усянь поднялся и вышел, захватив с собой сосуд вина.
Ноги сами вынесли его к павильону, откуда слышался негромкий звук гуциня. Силуэт за ширмой Вэй Усянь узнал безошибочно: Лань Ванцзи. Вэй Усянь сел на перила мостика, вытянул ноги и стал слушать мелодию. Она должна была привести мысли и чувства слушателей в равновесие, такой её задумывали. Но струны звучали напряжённо, Вэй Усянь поморщился и потёр висок. Если бы войти к нему сейчас, сказать… Что сказать? Губы Вэй Усяня дрогнули, он медленно покачал головой. Обременять Лань Ванцзи ещё и этим? Нет, с Лань Чжаня и так довольно забот, эту ношу он будет нести сам, никогда и никто об этом не узнает, даже после его смерти!
Он вытянул руку с сосудом вина в сторону павильона, будто говоря, что пьёт за Лань Ванцзи.
— Ни вкуса, ни запаха. Отвратительное вино подавали на пиршестве, — пробормотал Вэй Усянь, усмехнувшись, поскольку знал, что это не так: вино было отличное, вкусное и ароматное, просто он больше не чувствовал ни вкуса, ни запаха — сплошная кровь во всех органах чувств. Кровь и тлен.
— Вэй Усянь! — сказал Цзян Чэн, подходя к нему. — Почему ты ушёл с празднества?
— А ты? — лениво отозвался Вэй Усянь. Ему не хотелось разговаривать с Цзян Чэном, ему хотелось дослушать мелодию, что доносилась из павильона, но резкий голос брата перекрывал всё.
— Из-за него ты сидел с таким видом, точно на похоронах? — резко спросил Цзян Чэн.
— О ком ты? — выгнул бровь Вэй Усянь.
— Как будто сам не знаешь! Второй молодой господин Лань — вот о ком я говорю.
— Пф, — отозвался Вэй Усянь, — вот ещё.
— Наконец-то вы рассорились, — сказал Цзян Чэн, едва скрывая удовольствие. — Он намеренно тебя избегает. Почему же ты на него до сих пор заглядываешься?
— Почему? — медленно переспросил Вэй Усянь, и по его губам пробежала кривая ухмылка. — Может быть, со скуки.
— Вэй Усянь…
Цзян Чэн долго бы его ещё донимал, так что Вэй Усянь поднялся, хлопнул брата по плечу и ушёл.
Лань Ванцзи знал, что он был там: чувствовал его присутствие где-то поблизости, а потом и расслышал долетавшие до него обрывочные фразы из разговора. Если бы он тогда бросил играть и вышел к нему, быть может, всё бы сложилось иначе? Быть может, трагедии удалось бы избежать?.. Кто знает.
Пальцы Лань Ванцзи замерли поверх струн, мелодия смолкла. Он поднял голову и взглянул в сторону, ширмы окна были раздвинуты, весь внутренний двор был как на ладони. На припорошенной снегом террасе — первый снег в этом году! — стоял Вэй Усянь. Снежинки падали на его волосы и плечи, падали и не таяли. Облачённая в чёрное с красным фигурка казалась хрупкой и необыкновенно одинокой. У Лань Ванцзи сжалось сердце.
Вэй Усянь держал в опущенной руке сосуд вина, вероятно уже пустой, и водил по краю горлышка пальцем — машинально, даже не замечая, что это делает. Лань Ванцзи почувствовал лёгкий прилив возбуждения. То, как двигались пальцы Вэй Усяня, было определённо техникой из сборника Лунъяна, который тот раздобыл и не преминул вызубрить так хорошо, что ему не было необходимости в него подглядывать, когда дело доходило до практического применения. Лань Ванцзи крепко зажмурился и покачал головой, чтобы изгнать из себя неподобающие мысли и желания: не время для этого! Да и Вэй Усянь, вероятно, всего лишь глубоко задумался, а вовсе не отправляет в его сторону намёк за намёком.
Лань Ванцзи поднялся, захватил по дороге плащ и тоже вышел на террасу. Он накинул плащ на плечи Вэй Усяня и крепко сжал их:
— Вэй Ин?
Тот очнулся, рассеянно посмотрел на него и с улыбкой поблагодарил мужчину — поцелуем. Губы у него, казалось, совсем заледенели, точно он только что искупался в Ледяном Источнике.
— Простудишься, если будешь тут стоять, — сказал Лань Ванцзи, растирая ему плечи. — Почему не войдёшь внутрь?
— Снег идёт, — сказал Вэй Усянь.
— И?
— Снежинки. Взгляни. — Он подставил ладонь под падающий снег, показал Лань Ванцзи.
— Мгм? — отозвался Лань Ванцзи.
— Ты знаешь, что не существует двух одинаковых снежинок? — спросил Вэй Усянь, разглядывая ладонь. — Они все разные. Эти как звёзды, а эти как цветы. Такие разные. Но когда они тают, то все превращаются в воду.
— И? — опять спросил Лань Ванцзи, который не слишком понимал, к чему ведёт Вэй Усянь.
— Мы ведь тоже как снежинки, все мы… У нас нет ничего общего…
— Мгм? — не слишком довольно уточнил Лань Ванцзи.
— Фигурально выражаясь, — смутился Вэй Усянь. — Фигурально выражаясь, мы как снежинки.
Он покрутил глазами в разные стороны, пытаясь подобрать подходящие слова, чтобы Лань Чжань его понял правильно. Но как-то не слишком хорошо подбирались в тот день слова. Может, он слишком много выпил.
— Как снежинки, понимаешь? — беспомощно повторил он. — Но если мы растаем, то что от нас останется?
Лань Ванцзи после паузы ответил:
— Тебе представится случай это узнать.
— Когда? — бледно улыбнулся Вэй Усянь. Он уже умер однажды, но так ничего толком и не понял и не узнал.
— Прямо сейчас, — ответил Лань Ванцзи, подхватывая его на руки и неся обратно в Цзинши.