Очередное утро встречает Гандама криком ворон. Они наверняка хотят есть. Пора подниматься с постели, пусть ему и самую малость тяжеловато передвигать дряхлыми конечностями и, тем более, отрывать их от совсем не мягкой, но всё же кровати. Но ему, к счастью, привычно: он должен благодарить саму судьбу за то, что вообще способен подняться. Кому-то везёт гораздо меньше, но Гандам в очередной раз задумывается над тем, как завидует животным: их век гораздо короче людского и они не успевают познать всю горечь старости.
Но эти вороны не успеют познать и всю радость жизни, если Гандам не поторопится и не покормит их. В юности он мог бы позволить себе такое невнимание, но что тогда, что сейчас, он считал, что каждое животное заслуживает к себе внимания и заботы. И они всегда отвечали ему тем же: что Четыре Тёмных Ангела Разрушения, давно пришедшими в этот мир вновь, но в иной форме, что любые другие звери.
И, конечно, к ним относятся и вороны — единственные оставшиеся у Гандама друзья. Даже в мыслях он не может назвать их питомцами. «Питомец» — значит, зависимый. Неравный. Только у человека может хватить дерзости назвать любую иную форму жизни неравной себе. Они ведь абсолютно одинаковы. Да и человек слабее гораздо. Уж Гандам-то знает, сам в буйной молодости зверей использовал, чтобы в души людские и звериные отчаяние вселять.
Животные поддаются ему не хуже. А Гандам не хочет повергать в него больше никого. Какие только мысли не посещают голову умудрённого опытом пребывания в этом грешном мире старца! Хорошо, что пока за ними он не забывает об истинной сути своего похода — взять корм да спуститься, невелика задача.
Гандам наконец выходит на улицу, или, в его случае, выползает, словно змей. Вороны, едва завидев его, тут же подлетают к нему с карканьем. Никто бы другой не расслышал бы в этих голосах радости, но Гандам слышит всё. Ну какие же эти вороны неравные? У них только тело нечеловеческое, а с остальным полный порядок: и мышление, и чувства — всё на месте.
Но на этот раз Гандам не позволяет своей миссии выветриться из памяти: он раскрывает сухую, морщинистую ладонь, на которой лежат любимые вороньи лакомства. Ничего особенного: сухие ягоды, да кусочки мяса. Перерождённым Тёмным Ангелам такая еда не по вкусу, но они в первую очередь вороны… И, как всякие птицы, они быстро съедают угощения, каркают в благодарности и улетают прочь.
Эти Ангелы слишком вольны и свободны, как будто они хотят прожить жизнь, в которой им не придётся всё время сидеть в складках плаща Гандама. Жаль только, что его давным-давно нет, как и татуировки на глазу. Иногда сам Король Тьмы должен принимать людской облик и отказываться от своей прекрасной внешности.
Жаль только, что теперь до него никому нет дела. Кто вспомнит о странном дедушке, который живёт на кладбище и водит дружбу с воронами? Мир отверг его, но Гандаму уже всё равно. Совсем скоро он покинет его насовсем, и если бы не нынешние Ангелы, и многие-многие другие звери до них, что остались от его возлюбленной, он сделал бы это гораздо раньше.
Сразу после смерти Сонии Невермайнд.