It's not Last Goodbye

Компания из трех ребятишек, центром которого были дитя по имени Фриск, уселась в углу комнаты, где стоял детский столик. Они рисовали, веселились и непринуждённо болтали. Ничем не выделялись от обыкновенных детей их возраста. Воспитательница - прелестная и молодая женщина – умилялась, проходя мимо, от мирной и доброй картины. 

С появлением Фриск в приюте дети стали больше общаться друг с другом и замечать всю радость их цветущей жизни. И по вечерам, когда остаётся пару минут до того, как объявят отбой и выключат свет, новенький ребёнок рассказывали о своей удивительной находке. 

— "Давным-давно..." — всегда начиналась история с этих двух слов.  

Для взрослых и двух ребятишек-реалистов рассказы Фриск о другом мире под землей казались простой выдумкой, но для остальных — это была самая настоящая правда. Они поверили, что когда-то между людьми и монстрами разгорелась война, что есть позабытое Подземелье, где встречает всех упавших людей с тёплым гостеприимство стражница Руин Ториэль, где живёт жизнерадостный Папирус вместе с ленивым братом Сансом, где защищает всех великая героиня Андайн, где ведёт развлекательные программы и новости робот с душой Меттатон, и где ожидает встретить в конце долгого пути король всех монстров Асгор. Для них они были такими реальными, что один храбрый мальчишка загорелся идеей отыскать вход в невиданную страну под горой Эботт, и сама воспитательница чувствовала, как начинала верить Фриск, и втайне хотела попасть туда. И только светловолосая девочка с надменными глазами и повадками балерины вместе с шумным мальчиком-ковбоем не верили ни единому слову о Подземелье. Особенно той девочке нравилось задевать Фриск за живое и уверять каждого, что они обыкновенные обманщики. 

Вот и сегодня, эта же девочка подошла к их столу, как только увидела смеющихся детей за привычным занятием. 

— Чем вы тут занимаетесь? —писклявый голосок пронзил троицу. 

Компания поняла, что их светленькому чертёнку снова скучно и ей нужны жертвы для пакостей и обид, но из приличия не стали игнорировать или прогонять её. 

— Привет, Порядочность. — первая вымолвила девочка, сидевшая на правой стороне от Фриск. 

Она всегда пыталась сохранить очаровательную улыбочку на своём лице, чтобы те, кто посмотрит на неё, переняли её хорошее и позитивное настроение. Вместе с этим, она любила готовить и часто забывала снимать свой фартук. Ещё никто не ушёл от маленькой поварихи голодным. 

— Это что за бред? — скривило лицо блондинка. - У меня вообще-то имя есть, и странные прозвища мне давать не надо. 

— Нет, нет, нет. — вмешался в диалог мальчик с банданой. — Ты всё не так поняла. 

 Он быстро нарисовал семь сердец и неаккуратно, заходя за края, раскрасил их цветными карандашами. Закончив, никудышный художник близко, прямо у самого кончика носа, приставил рисунок к лицу Порядочности. 

— Это имя одной из семи человеческих душ, как сказали Фриск. Правда, круто?

У него недавно выпал зуб, но он не стеснялся одарить строптивую девочку широкой до ушей улыбкой. Однако та серьёзно нахмурилась, как какая-нибудь надзирательница, и с тяжестью вздохнула. Порядочность не знала, что им ответить. Она могла злобно пошутить или разгромить веру последователей Фриск. Могла и махнуть рукой на их иной круг интересов, только без задирок кого-либо не интересно жилось, считай, что день прошёл в пустую. А мысли не собирались и не предлагали новых идей, поэтому вредная решила действовать по старой, но эффективной стратегии: отрицать реальность существования Подземелья.

— Фриск, прекрати всем морочить голову своими небылицами! — повысила голос Порядочность, но ребёнок с всегда закрытыми глазами просто промолчали, видя, как её сосед с пламенным интересом рассказывает о тех самых "небылицах". 

— Вот я – Храбрость, а это – Доброта (он указал на девочку в фартуке). Душа Фриск зовётся Решимостью. 

— Глупости! — хмыкнула Порядочность и задрала нос к верху.

—Это они распределили имена.— заговорили, наконец, рассказчики. — На самом деле, восемь человеческих душ нужны монстрам, чтобы разрушить барьер и выйти на Поверхность. Но… я просто не могли им чем-нибудь помочь. 

Фриск замолчали и опустили голову вниз, боясь показать слёзы. Друзья поняли причину их печали и захотели утешить, но они жестом попросили не беспокоиться о ней. Фриск не знали, как вернуться обратно и предотвратить убийство короля всех монстров. И ведь их могла ждать вполне счастливая концовка: принять привлекательное предложение Асгора и вдвоем оправиться к Ториэль, чтобы попытается стать одной крепкой семьёй. Однако Асгор мёртв, и Фриск не могли предположить, как переживают это огромное несчастье её новые друзья, и какая судьба ждёт Подземелье. Все так верили и надеялись на свободу, а после прихода человека их мечты разбились вдребезги, как стеклянная ваза об кафельный пол. Им бы хотелось снова упасть туда, на мягкий ковёр из золотых цветов и начать путешествие сначала, лишь бы освободить их всех; или они надеялись, что кто-нибудь из приюта сможет найти дорогу к входу и поможет монстрам выйти на Поверхность.

Доброта и Храбрость не знали о таких подробностях. Их новой подруге не хватало сил, чтобы поведать всю правду о случившимся. История обрывалась на том, что Фриск победили Асгора и пощадили его, затем перешли барьер, а дальше приютские дети знали: найденного в горах ребёнка привели в ближайший детский дом и обещали, что отыщут бессовестных родителей, бросивших их чадо на произвол судьбы.

Никто не узнал, что для снятия барьера нужны были не только восемь человеческих душ, но и одна босса-монстра. Вот почему Храбрость и Доброта выдвинули парочку теорий на счёт того, почему алая душа не разрушила древнюю магию. К примеру, первая теория заключалась в том, что душа «Решимость» не подходила или была слаба; вторая: барьер нужно было снимать при определенных условиях, например, при особенном расположении звёзд. Только Доброта и Храбрость размышляли над этим вопросом. Им было приятно рассказывать всем о сдвигах в теориях, но остальным, как бы грустно это не звучало, было по барабану. И сейчас энергичный и самый активный по вопросам о Подземелье дуэт повторяли одни и те же слова или придумывали что-то новоё, лишь бы узкоглазая девочка перестала себя винить. 

Тем временем Порядочность слушала их попытки оправдать подругу и одновременно придумывала, как их всех вывести из равновесия. В её злую головушку постучали несколько идей, но она пока не хотела ими пользоваться. Оставила на десерт. В глазах Порядочности заиграл невидимый блеск желания огорчить кого-либо. Она подобрала подходящие слова:

— Вот морочишь малышне голову. Делать тебе нечего! Признай, ты стукнулась головой, и тебе приснился сон.

— Нет! — крикнули хором Храбрость и Доброта. 

Девочка в фартуке загородила, как щит, своим телом Фриск. Она приготовилась защищать честь друга и стоять до последнего. 

 — Но не бывает так! — обидно топнула блондинка ножкой. — Подумайте своим крошечным, с размером в бисеринку мозгом, что некоторые вещи не сходятся. Какая ещё магия? Почему мы, люди, не помним об этом? Это же сказка! Глупая сказка!

Доброта огрызнулась. Храбрость и Фриск встали в позицию на случай, если их рассерженная подруга не выдержит и решиться применить в ход кулаки, ногти и зубы. Неожиданно для всех, выяснение отношений с помощью драки не состоялось; самая опасная обиженная успокоилась и расслабила плечи. На лице Доброты заиграла коварная улыбка. Зачинщица нервно проглотила слюну. 

— Ну, так уж и быть. — не естественно сказала Доброта. — Считай, что это сказка. Тогда... Ты просто завидуешь Фриск!

— Да, завидуешь! — поддакнул, не задумываясь, Храбрость.

Порядочность была ошеломлена от подобного заявления, а виновники зарождающегося конфликта хотели утихомирить девочек, поэтому встали между ними и упрашивали, чтобы те разошлись. Как бы ни старались Фриск закончить их противостояние, они продолжали собачиться:

— Зачем мне ей завидовать? — покраснели от злости щёки Порядочности. 

— Потому что ты не можешь придумать свой воображаемый мир, бе-бе-бе. — ликовала Доброта.

— Ура! Ты задела её! — потряс за плечо Доброты от гордости Храбрость. Фриск начали жалеть, что когда-то развязали язык. На них обрушились тяжелая мысль об ответственности за конфликт мечтателей и реалистов, и он не собирался затухать.

— Как будто вы можете. — не сдавалась Порядочность. 

Как же она хотела стереть эту ухмылку с лица Доброты. К разочарованию для Порядочности, её оппонентка была ярой оптимисткой. Привычка видеть мир через розовые очки наделила подругу Фриск смекалкой и упорством.

— У меня есть свой воображаемый мир. — гордо заявила она. — Просто он немного похож на мир Фриск, поэтому я никогда не говорила о нём.

Внутри Фриск разыгралось необузданное любопытство. Они жаждали ощутить и представить каждый уголок мира подруги, вдохновившейся чужими историями.

— Какой он? 

— Ну, там, как сказать... — не знала, с чего начать, Доброта. — Может, я начну с Папируса и Санса?

— Они там есть? — удивились Фриск.

Автор оригинала не мог понять, как в воображаемом мире другого человека могут быть те, которых в жизни никогда тот не видел. Фриск попросили Доброту ещё раз сказать то же самое, чтобы точно убедиться в том, что им не послышалось. Маленькая повторила все слова точь-в-точь и поспешила всё объяснить:

— Если честно, то мне всегда казалось странным, что Санс старший брат, но очень низкого роста. Поэтому я подумала, что он бы был идеальным младшим братиком. А потом я задалась вопросом: что было бы, если бы они поменялись характером? Несколько дней над этим размышляла и, в итоге, к чему-то пришла. И получилось очень здорово! Вот, взгляните!

Девочка рылась в горке рисунков. Доброта, как разбушевавшийся ураган, устроила на столе невероятный бардак. Ручки, карандаши и фломастеры катились то к левой стороне, то к правой, иногда останавливаясь благодаря лежащим на их пути предметам. Когда всё перемешалось, она, наконец, нашла наброски. Напоследок внимательно изучив их, создательница каким-то образом быстро отыскала резинку и стёрла лишние линии, и с лёгкостью протянула рисунки друзьям. 

На одном листе были нарисованы братья скелеты. Папирус стал выглядеть расслабленнее и ленивее, чем обычно, а Санс, наоборот, на его фоне извергал бесконечную энергию. Доброта описала Папируса, как шутника и пофигиста, а про Санса сказала, что он всегда получается у неё милым, как домашний хомячок. 

— А Папирусу и вправду идёт толстовка. — спокойно отреагировали Фриск на чужих братьев скелетов, хотя, в действительности, не понимала устройство мира-перевёртыша. — Он похож на морковку. А Санс, я думаю, на чернику.

— Да, я тоже заметила. — согласилась Доброта. — Ещё, я поменяла местами Ториэль и Асгора, а потом Альфис и Андайн и других. Конечно, много чего осталось дорабатывать, но я только недавно закончила над основной идеей. 

— Недавно закончила? – задумались над смыслом слов Фриск. 

Они посчитали в голове, сколько дней жили в приюте и когда решились поведать детям о большом приключении. Получалось, что у Доброты было много времени подумать и развить мир до самого конца. Фриск даже заинтересовались: а есть ли ещё дети, которые тоже придумали мира на основе историй о Подземелье?

— Ну да! — подтвердила Доброта. — В наши ряды вступила и «Терпение». Да, Храбрость? Кстати, он не хочет делиться с нами, мол, мы не поймём.

Все девочки с подозрением посмотрели на мальчика.

— Что? — резко выпалил Храбрость.

Они гипнотизировали его взглядом, словно передавали с помощью телепатии сообщение: «Давай, не бойся! Расскажи! Нам интересно послушать». Нос Храбрости порозовел от смущения. Их длительный и упорный взгляд сломил его. Он сдался и пообещал обо всё поведать:

— Ладно, ладно, ваша взяла! Короче, я не люблю эту милоту и женскую утютютю. 

Он отвернулся от них и скрестил руки на груди, будто они попросили раскрыть его самый страшный и сокровенный секрет. Пока Фриск переваривали информацию и пытались разгадать значение слова "утютютю", Порядочность заинтересовалась таинственным миром. Ей хотелось выведать у мальчика многоженство подробностей. Задира отодвинула свой вредный характер и взяла инициативу расспрашивать хмуряку:

— И что же ты любишь?

Вдруг, мальчик поставил ногу на стул и встал в позу "легендарного героя, с достоинством повествующий о своих громких и бравых подвигах". Не хватало только для полноты образа развивающегося плаща на ветру и меч в правой руке, вставленный в землю.

— Кровь. Жестокость. Сражения. — проговорил Храбрость. — Мне нужен подходящий противник. Если все монстры подружились с Фриск, то мне нужны другие монстры, которые станут моими друзьями лишь тогда, когда примут мой бой!

— Чего? — изумились одновременно Доброта и Фриск, причём последние в особенности, а Порядочность оставалась невозмутимой.

— Вы правильно услышали! В моём воображаемом мире, схожем с миром Фриск, монстры будут беспощадны ко мне. Ну, то есть, почти, иначе я умру. Они будут выглядеть злее и опаснее. Никакой лечебной магии! Даже Альфис будет со мной сражаться. Нет, она же злой гений. В комиксах злые гении насылают на своих противников кровожадных прислужников или роботов. Точно, это будет Меттатон!

— Но Меттатон не страшный! — завопила Доброта. 

Единственные, кто видели робота с душой, молчали, ибо находились в культурном шоке, представив своих друзей такими жестокими. 

— Да, не страшный. — ответил создатель безумной выдумки. — Но он станет страшным! И у него будет четыре руки, во! Он вас всех покромсает, хахаха.

— Ты злой! — кулаки Доброты полетели в сторону Храбрости, но пацифист Фриск сдерживали эмоциональную подругу.

В голове у отстранённой от весёлой компании Порядочности созрели плохие мыслишки. Она адресовала острую улыбочку Фриск, и те напряглись и приготовились к худшему.

— Нет-т-т~ — пропела блондиночка, как злодейка из детского мюзикла. — Всё будет по-другому. 

Дети прижались плечом к плечу и прогнулись под страшной тенью Порядочности. 

— Они точно будут злы, и именно на Фриск. Наверное, вечное одиночество, на которое они их обрекли, сведёт с ума. Кто знает, может, они станут очень жуткими, начнут убивать других людей, упавших к ним в темницу безысходности и вынужденной жестокости. Кажется, вот, что происходит с теми, у кого забрали последнюю надежду, не так ли?

Фриск смутило, а на глазах появились небольшие капельки слёз. Доброта снова утешала подругу, Храбрость с крайним недовольством смотрел на Порядочность. Без слов было ясно, что её выходка перешла все границы. Что-то кольнуло её, и совесть пробудилась от долгого сна и сразу же решила, что надо смягчить атмосферу в ужасных фантазиях о будущем Подземелья.

— Эм…но, их можно спасти. — промямлила вредная девочка. — Кто-то может им помочь выбраться. К примеру, если бы туда попала я…

— Ты?! — завопили от изумления Доброта и Храбрость. 

Порядочность смутилась и решила рассмотреть другую кандидатуру на роль новой надежды. В комнате, около книжного стеллажа сидела и с увлечением читала толстую книгу девочка в мутных очках. Из-за тихого поведения о книголюбке совсем позабыли, да и она не подавала подсказки о том, что всё время была тут, рядом с ними, однако шумные сверстники не смогли отвлечь её от захватывающего повествования. 

— Ализа! – позвала её Порядочность. 

Девочку пришлось окликнуть пару раз, так как с первого и со второго раза она не смогла порвать словесных цепей интересной книги. Замкнутый ребёнок съёжился, осознав, что подозвала к себе ни кто иной, как сама Порядочность. Приглядевшись, книголюбка заметила компанию Фриск, которые тоже не понимали, для чего светловолосой пакостнице понадобилась ещё одна несчастная. Это придало силы Ализе, и она медленно подошла к ним. 

— Если она (указала пальцем Порядочность на девочку, которая спрятала свои очки в карман платья) попадёт туда, то сможет ли всем помочь?  

Доброта одобрительно улыбнулась, а Храбрость поднял палец вверх. Фриск замялись, ибо просто хотели, чтобы Порядочность прекратила плохо себя вести; но через несколько секунд она опомнились и слегка кивнули, чтобы никто не подумал иного. 

— И-извините, — почти шёпотом сказала Ализа. — не могли бы вы рассказать подробнее об этом. Просто я…Просто вы…То есть я только сейчас присоединилась и …

Ализа казалась растерянной. Она сцепила руки в замок от волнения и старалась не смотреть кому-либо из них прямо в глаза. Неловкость быстро распространялась на остальных детей. Им показалось, что они сильно отвлекли её и принесли огромные неудобства. Они думали ей предложить вернутся обратно в страну литературы, но, хорошенько всё взвесив, осознали, что их намерения могут быть не так поняты. 

Итак, они решили посвятить застенчивую в обсуждение. Доброта выпрямилась и упёрлась кулаками в бедра. Это придавало ей величественность и иллюзию того, что она искусно владеет ораторским искусством. Впрочем, на деле Доброта пыталась внушить себе такую мысль: если хочешь придать себя уверенности, то веди себя, как точно уверенный в себе человек.

— Мы делимся нашими «воображаемыми мирами». — передразнила Доброта Порядочность. 

— Только они все основаны на сказках Фриск, поэтому персонаже те же; меняется исключительно обстановка. — кинула сердитый, как у раздражённой кошки, взгляд в сторону Доброты Порядочность. 

— Да всего лишь баловство. – произнесли Фриск с румянцем на щеках, но никто не разобрал их бормотаний.

Ализа была бледнее всех детей из приюта, что создавало впечатление о ней, словно она повернута на таких страшных вещах, как чёрная магия, ведьмы и гоблины, черепа и вороны. Также иногда она читала взрослую литературу, как считала ребятня по тёмной обложке с названием кровавого цвета. Все от неё ожидали какой-нибудь жути, подходящей по всем канонам осеннего праздника Хэллоуина. Только девочка выдала то, что можно было бы ожидать от зануды и книжного червя, чем от любительницы ужастиков. 

— Я бы обрадовалась, если бы попала в мир богов…греческих или римских.

Минутное молчание нависло над четырьмя детьми. Прямо сейчас они узнали о новом предпочтении их единомышленника. Коленки Ализы затряслись, потому что книголюбка оказалась в центре внимания. Затем первый голос подал Храбрость и глубоко удивился:

— Серьезно?! Это они все в юбках ходить будут?!

— Дурак! — дала слабый подзатыльник Порядочность мальчишке. — Это у них костюмы такие были, а не юбки!

Фриск немного рассмеялись от узкого кругозора мальчишки. Сама фанатка греческой и римской мифологии выдавила из себя неловкую улыбку. Вроде бы смешно, и в то же время, ей показалось, что она всё принимает всерьёз, и стоило бы придумать что-нибудь незамысловатое. И пока Ализа мучилась внутри размышлениями, к ней приблизились Фриск и начали расспрашивать о придуманном мире. 

— Знаешь, по-моему, Асгору подошла бы роль бога грома и молний. Я же не ошиблась, да?

Ализа словно переродилась: заикание чудом исчезло, голос повысился и звучал увереннее. Она выпрямила спину, и дети заметили, что книголюбка была немного выше Фриск. Ализа разговорилась на отрадную тему:

— Конечно, он же король. К слову, я наслышана о твоих историях. Вот, к примеру, ты рассказывала про "истинного героя" и королевского учёного. Они могут спокойно занять места Ареса и Афины, то есть бога войны и богини знаний. 

На все утверждения и предположения Фриск кивали головой, а к остальным детям закрадывалась зависть, что чей-то мир приглянулся самому автору оригинала. Тем не менее, к их диалогу присоединилась Доброта, хотевшая разобраться в некоторых вопросах, которые у неё возникли, когда Ализа вспоминала прочитанные статьи из книг. Храбрость молчал, будто заклеил губы скотчем, ибо снова не хотел оказаться в стыдной ситуации. Порядочность почти их не слушала. Воображаемый мир "новой надежды" не привлёк её.

— Вы тут пло «ввелх» говолили? — будто образовалась из воздуха, позади Фриск стояла маленькая девочка с бантиком на голове. 

Старшие дети вскрикнули от подобного внезапного появления. До маленькой и милой девочки не доходило, чего они все испугались. Обернувшись, они никого не увидели позади себя. Пока они искала причину беспокойства остальных, Фриск увидели в её руках стопку бумаги, на которой сверкали рисунки, нарисованные фломастерами с блёстками. 

Перед тем, как изложить идею своего мира, на неё накинулся недовольный Храбрость:

— Эй, где твой меч? Ты же его, надеюсь, не потеряла!

— Нет! — топнула ножкой девочка и замахала перед его носом рисунками, как мухобойкой. — Я положила меч в одно место, но забыла в какое! Не потеляла! Не потеляла!

Она почти расплакалась. Старшим было стыдно за грубость мальчика, поэтому они заставили его немедленно извиниться перед самым младшим ребёнком. Тот и без них прекрасно знал, что перегнул палку, и ему стоило быть вежливее с ней. И даже после извинений она всё ещё хлюпала носом.

— А что это у тебя? — аккуратно подобрали один из ста рисунков Фриск. 

Они были уверены, что девочку было легко отвлечь от переживаний. И оказались правы. Лицо маленькой девочки быстро сменилось. Она успокоилась и разложила рисунки на столе и стала всем показывать один за другим. Из объяснений девочки мало кто понял, чем её версия отличалась от остальных, ибо та плохо выговаривала длинные слова или сложные имена, и проглатывала букву «р».

— Терпение. — обратилась Доброта к малютке. — Ты просто переместила всех в космос?

Терпение подтвердила предположение слушателя и продолжила говорить не только о своей любви к звёздам и планетам, но и вспоминать интересные факты, которые она недавно узнала из научных кассет. 

На удивление, Фриск выглядели заинтересованными в этом мире, так как их друзья почти не изменились. Они всё те же, изменения местожительства влияли только на их дома, быт и одежду. Поэтому, можно было сказать, что они проверяли Терпение на знание оригинала. 

Неожиданно, девочка с бантиком замолчала, видно, вспомнив о кое-что важное. Она повернулась лицом к высокой девочке и спросила:

— Алиса, а ты кто? — исказила имя девочка с бантиком.

Ализа поняла, что обратились именно к ней, но ни капельки не обиделась на милую девчушку. 

На непонятный вопрос Терпения последовал ответ "ээм", отчего Ализа чувствовала себя ужасно. Все уставились на неё, и не удавалось догадаться, что значит "кто ты", потому что Ализа - это Ализа. Перебирая другие варианты в голове, молчание затянулось. 

— Если я Телпение, то кто ты? — повторила вопрос маленькая девочка, которая устала смотреть на застывшую и думающую Ализу.

— Ах, ты про это. Кажется…

— Настойчивость. — громко ответил Храбрость.

Книголюбка неуверенно кивнула в знак принятия нового имени. 

Никто не заметил , что Фриск не слушали их выяснения по поводу имени, потому что с нежностью рассматривали рисунки. Казалось, они окунулись в воспоминания, казавшимися кому-то выдумкой. Это не расстроило их. Наоборот, было приятно, что ребятня из приюта нашли занятие по душе, ведь когда Фриск впервые пришли сюда, то почувствовали мрачную и тихую, как на кладбище, атмосферу. Они почти не общались друг с другом и закрылись в себе, ожидая новых родителей, которые так и не приходили, ни сегодня, ни завтра. В ту минуту Фриск так не хватало поддержки и тёплых слов Ториэль. Они даже корили себя за то, что решились пойти вперёд, а не остаться со стражницей Руин. Как бы то ни было, дитя хотели подружиться с каждым. И, в тот день, когда их спросили, что они делали одни на горе Эботт, то решили рассказать правду, о которой долго молчали. Шесть детей столпились вокруг неё, проглатывая всё, о чём говорили их новый друг. В этот день они проснулись и скинули со своих плеч пыль забытого приюта. Чья-то чужая судьба, чья-то чужая история наполняла их решимостью. Они начали верить в волшебство.

Пока Фриск ностальгировали, дети продолжали обсуждать версии и делать наглядные эскизы, чтобы остальным было проще понять, что им хотят донести.

— Кстати. — негаданно крикнул Храбрость, на что Фриск отвлеклись и повернулись в сторону собравшихся в одну группу детей. — Наш ковбой, получается, получил имя «Справедливость»?

— Естественно! — с хитринкой посмотрела на всех Доброта, а затем громко произнесла по слогам: 

— Спра-вед-ли-вость!

Издалека послышалось «арххх» и топанье тяжелых ботинок. В комнату примчался высокий мальчик с веснушками. В правой руке он держал игрушечный пистолет, чьё дуло было направлено в сторону смеющейся Доброты, а на голову надел потрёпанную ковбойскую шляпу. 

— Не смейте меня так называть! 

Фриск тут же догадались, что её подруга давно достает мальчика. Он нахмурил толстые, как гусеницы, брови и окинул всех рассерженным взглядом. Для безопасности он убрал ненастоящее оружие в карман штанов.

— Ты же шериф, что в этом плохого? — с издёвкой сказала Доброта.

— Я не шериф! — отказывался от любого прозвища Справедливость. — Я знаменитый разбойник Дикого Запада! 

— Робин Гуд техасской пустыни… — захотела пошутить Настойчивость, но в последний момент передумала, посчитав, что сильно заденет чувства мальчика. 

Прославленный разбойник хмыкнул и резко повернул в противоположную сторону, не имея большого желания вмешиваться в детские беседы. Его остановила Терпение: она схватилась за край его кофты и пару раз дёрнула вниз. Справедливость повернулся и удивленно на неё уставился.

— А ты что-нибудь наплидумывал? — поинтересовалась она.

— Придумал что? — недоумевал ковбой.

— Ну, конечно же, другое Подземелье! Правда, Флиск?

На восклицание маленькой девочки Фриск закрыли лицо ладонью, тонко намекая, что пора отойти от всего этого и заняться другими важными делами. И снова никто не обратил на это внимание, словно создали вокруг стену. Фриск глубоко вздохнули и решили податься течению жизни и ждать, когда всё само пройдет. Затем они уловили встречный взгляд Справедливости. Он странно на их смотрел, с каким-то равнодушием, и в то же время со снисходительностью. 

— Я уже говорил: мне не интересно. Лично я не верю этому. И ты (он по-дружески приобнял Порядочность) меня поддерживаешь.

По лицу единомышленника Справедливости можно было догадаться, что та внутри кричит. Когда ковбой отошёл от неё, то она поспешила спрятаться за спинами Храбрости и Настойчивости. Справедливость почесал затылок, видя, с какой спешкой она ускользнула от него. Он разглядел красное лицо подруги, что крайне озадачило его. Он требовал ответа. 

— Как это сказать-то?... — боялась признаться Порядочность. — Я хотела их проучить и тоже кое-что придумала, но плохое и оскорбительное.

Мальчик в шляпе цокнул.

— Ты не правильно придумываешь! Да и вообще: хватить дурью мается! 

Он оглянул всех детей. Справедливость был абсолютно уверен, что они сильно привязались к своим выдумкам. Кроме Фриск: они выглядели ничего не принимающими и желающими поскорей выйти из круга любителей выдуманных миров. Впрочем, мальчику было всё равно, какого мнения об этом создатель оригинала. Сейчас он думал о решении возникшей проблемы. 

Мысли двигались в ритм стука его ботинок об пол. Притоптывая, он поднимал пыль в воздух. За микроскопическими парящими точками было интереснее наблюдать, чем ждать, когда, в конце концов, он даст ответ. Дети уже хотели вернуться к теме обсуждения без него, но мальчик без предупреждения сказал:

— Клин клином вышибают. 

Справедливость сел за стол и начал быстро что-то рисовать, прикрывая рисунок левой рукой, чтобы никто не смог подсмотреть. 

Все, затаив дыхание, ждали результатов. Порядочность не опасалась его, так как прекрасно понимала, что её воображаемый мир невозможно переплюнуть. Что может быть ещё обиднее? Правильно, совершенно ничего. Однако плохое предчувствие не покидало задиру. 

Через пару штрихов, раздражительных звуков скребущей ручки и тресков грифелей карандашей мальчик стряхнул грязь с листа и устроил официальный показ завершённого проекта. 

— Я ещё не придумал название, но это "ошибочный Санс", если объяснить в двух словах. Ему не нравятся ваши жалкие пародии. Он хочет их разрушить. Твой в особенности, Доброта! 

Дети внимательно изучили рисунок. До них дружно дошло, что можно не признавать "ошибочного Санса". Им хотелось признаться, но первым никто не решался быть. Порядочность же испытывала разные чувства: ей хотелось поддержать друга, но ей не нравилась эта идея. На самом деле ей показалось, что ему удалось её превзойти, так как вполне задел пятерых детей, когда Порядочность - всего лишь одного.

— Ты не можешь просто так взять и сделать его злодеем. – нахмурился Храбрость. — Да и я могу просто не позволить ему попасть в мой мир.

— Не сказал бы. — серьёзным тоном сказал Справедливость. — Не я его создал, а сама реальность. Только она уничтожит и заставить позабыть ваши миры. Я всего лишь наделил этим качеством знакомого Фриск. 

— Оправдываешься? Давай-ка я поговорю с тобой. Ты считаешь, что можешь просто так взять и заставить людей думать по-другому? Мечтать, как нравится тебе? Или ты всего хорошего против?

— Нет. Хочу, чтобы вы выросли и поняли, что во всём этом нет смысла. 

— То есть у тебя во всём есть смысл?

— Послушай, если хочешь создать свой воображаемый мир, то возьми другие, не готовые материалы. Свой дом же не строят из досок соседнего.

— Я думаю, это только наше мнение и ничьё больше. Тебе какая от этого разница?

— Ну, как старший...

— Да мне плевать, что ты старше!

Фриск испугались, что мальчики сейчас совсем разругаются и затеют драку, поэтому встали между ними, надеясь, что хоть как-то их остановили. 

Вдруг, в комнату вошла воспитательница. Она по-матерински одарила каждого ребёнка улыбкой, и поинтересовался их занятием. Мальчики разошлись в разные стороны, словно между ними не зарождалась ссора. Доброта и Терпение загородили её и хором стали рассказывать про новые придуманные миры, причём не только про свои, но и друзей тоже. Фриск дипломатично молчали и разводили руками, когда воспитательница не знала, как реагировать на некоторые версии Подземелья, искала ответа у дитя. И когда Справедливость решил высказать все свои отрицательные эмоции, то воспитательница сделала тонкое и мягкое замечание:

— Не надо ругать миры других. Для них это многое значит.

— Но их действительно много. — пожаловался Справедливость. 

— Нет, мне не хватает. — хихикнула воспитательница. — Было бы здорово, если бы у твоего «ошибочного» Санса была противоположность, которая создает новые версии и следит за ними. 

Она с пониманием посмотрела на Фриск и сказала:

— Хотя, тебе от всего этого грустно? 

Фриск ничего не сказали. Воспитательница будто подхватила их слова:

— Твоё Подземелье – это правда. Ты веришь в него, как и я. И мне тоже кажется это немного странным, что дети создают похожие миры. Однако мы знаем, что они всё придумали, а твои друзья, Фриск, настоящие. И мы не хотим сделать тебе больно. Просто каждый из нас бы хотел попасть туда. Тем не менее, твое приключение принадлежит только тебе. Никто не может занять твоё место, Фриск. 

Как ты думаешь, отреагируют остальные? Я бы была в растерянности. 

Вот почему мы создаём другие миры. Мы просто хотим попасть в подобное приключение, как у тебя, хотя немного изменяем его, подстраивая под своё мировоззрение и интересы. Разве это плохо? Я ничего не вижу в этом отрицательного. 

И, знаешь, почему бы тебе не расслабиться и просто не получить от этого удовольствие? Уверена, они бы оценили. Посмеялись бы и, возможно, о чём-нибудь бы задумались. Правда, это прекрасно?

Воспитательница незаметно подмигнула.

***

Звёздное небо следило за женщиной и ребёнок, направляющимися прямо к спрятанному природой входу в Подземелье. Луна, как долька манго, светила над их головами, а ночная цикада пела тихие песни ночи.

Фриск привели воспитательницу к огромной щели. Тогда они в неё провалились. Тогда им было страшно, и их охватила мимолетная мысль: а если они умрут? Сейчас они были готовы снова упасть туда.

— Мы пришли. — спокойным тоном сказали Фриск, сжимая папку с рисунками детей у груди. Воспитательница с осторожностью, чтобы не упасть, подошла к щели и посмотрела вниз. Ей показалось, что она бесконечна, и, на самом деле, внизу ничего нет. Всего лишь мрак и пустота. 

— Ты хочешь вернуться?

— Я не знаю, как мне это сделать. 

Они, молча, смотрели на вход в Подземелье и, видимо, ожидали чуда. Ничего не происходило. Ни одного знака, который бы указал, что самое время снова посетить удивительную страну монстров.

Когда им надоело стоять на одном месте, то Фриск вытащили веревочку из кармана штанов и привязали к папке, затем аккуратно, потихоньку, спускали её вниз. Конец верёвки. Папку быстро проглотила темнота. Ни женщина, ни ребёнок не услышали никакого звука, который бы значил, что стопка бумаги приземлилась. 

— Им точно понравится?

— Мне кажется это милым. Почему бы и нет?

Воспитательница взяла Фриск за руку и направилась обратно к приюту, но ребёнок замер на месте и к чему-то прислушивался. 

— Фриск, всё хорошо?

Затем маленькая рука выскользнула из взрослой, и Фриск убежали, ничего не сказав. Воспитательница захотела побежать за ней, но услышал, как раздаётся телефонный звонок, который напугал её. Опомнившись, женщина позвала ребёнка по имени и вернулась к входу Подземелья. 

Фриск нигде не было видно.

Неожиданно, из щели раздался голос убежавшего дитя. 

— «Алло, я слушаю». — услышала детский голос воспитательница.

— Фриск! — крикнула она и упала перед обрывом. 

Женщина не могла разглядеть в темноте детскую фигуру, но продолжала слышать её.

— «Почему?» — раздался незнакомый не человеческий голос. 

Воспитательница никого не видела, словно от Фриск и неизвестного собеседника осталось только эхо. 

Затем она услышала то, что заставило крепко сжаться её сердце.

— «Слушай. Я знаю, как получить концовку получше».

Слова околдовали воспитательницу. Она чуть-либо не упала вниз, но вовремя опомнилась и отскочила от обрыва. Когда риск погибнуть остался позади, то она спросила себя:

— Так, значит, это ещё не конец? 

Фриск так и не объявились. Их голос затих, его больше не было слышно. И воспитательница, сама того не заметив, улыбнулась. 

— Большое спасибо. Мы были рады тебе. Ты навсегда останешься в наших сердцах. Мы будем ждать тебя снова, ибо ещё рано говорить последнее «прощай».