Примечание
Мельница – Никогда
Когда Шэнь Цинцю умер, Ло Бинхэ не злился. Он испытал облегчение, как будто цепи, приковывавшие учителя к стене, висели и на нем тоже, а в этот миг упали. В тот момент, когда Нин Инъин взмахнула мечом, учитель ускользнул из его рук холодным осенним ветром, оставив на прощание лишь колючие мурашки на коже. Ло Бинхэ давно понял странную вещь: у него получилось объединить царство демонов с царством людей, но вдруг не хватило сил закончить обоюдные пытки. Он стоял там, в Водной Тюрьме, над остывающим телом бывшего Мастера Сюя и понимал, что не способен его даже с платформы столкнуть.
В самом деле, он был благодарен своей жене за этот жест милосердия.
Первый год прошел спокойно. Новоиспеченный император даже не ощутил перемен. Просто время от времени останавливался в растерянности на полпути к темницам.
Второй тянулся долго, в основном из-за развязанной на юге войны. Вот когда он поблагодарил Шэнь Цинцю. Как ни посмотри, именно ему Ло Бинхэ был обязан закаленным характером.
На третий Ло Бинхэ понял, что вспоминает учителя с улыбкой.
А на четвертый вдруг испугался: сердце кольнуло тоской. Лорд Ло и вообразить себе такого не мог! Чтобы он скучал по злейшему врагу? Да никогда!
Однако юношеский максимализм давно прошел, обиды сгладились временем и хорошей жизнью. Теперь вместо издевательств он все чаще вспоминал сцену их первой встречи. Каким прекрасным казался ему тогда этот заклинатель! Величественный и отчужденный, с лицом прикрытым веером. А за полы светлых одеяний цеплялась солнце-Нин Инъин. Будто сотканный из ледяного тумана, он таил в себе множество загадок, которые теперь уже не разгадать.
Пять лет спустя его одолело любопытство. Он пустился в поиски любой информации о своем учителе. И как же мало нашел! Большинство из тех, кто действительно знал Шэнь Цинцю либо были мертвы, либо след их затерялся.
Полудемон корил себя за глупость.
Ну почему он не удосужился даже в мысли учителю залезть? Хотя, известно почему. Боялся. Даже после всего произошедшего боялся узнать, что Шэнь Цинцю на самом деле о нем думает, кем считает. Особенно после всего.
Тогда-то он и вспомнил о библиотеке.
Сжигая Хребет Цанцюн, он не стал предавать огню библиотеку Цинцзин. Ло Бинхэ не желал жертвовать таким ресурсом информации, как собрание с пика ученых. Однако, привезти-то во дворец он это все привез, велел расставить как положено, следить за сохранностью… но ни разу не приходил туда.
Отговорок находилась масса. Лишь бы не бередить прошлое, дать рубцам затянуться, зажить, чтобы перестало так сильно болеть под ребрами. Теперь же любопытство пересилило.
Ло Бинхэ направился в дальнее крыло дворца. В коридорах было непривычно пусто. Или это он никого не замечал?..
Эта часть здания нависала над обрывом. Ужасно непрактично, но какие же красивые открывались виды! Стояла ранняя осень, и внизу начинал пестреть золотом лиственный лес. Солнце только поднималось из-за гор, окрашивая туман, как краска красит бумагу.
Ло Бинхэ не отказал себе в удовольствии полюбоваться.
Вскорости нашлась нужная комната. Она оказалась защищена нехитрой печатью, рассыпавшейся по щелчку пальцев. Ло Бинхэ положил руку на толстое дерево, не решаясь толкнуть дверь. Сердце снова заныло. Ему показалось, что, открыв ее, он откроет и старые раны.
Но иначе информации было не добыть.
Полудемон распахнул ее.
Стоило Ло Бинхэ шагнуть внутрь, его вдруг окутал запах. Такой до дрожи знакомый, впитавшийся в бумагу запах его юношества. Так пахло на пике Цинцзин, в библиотеке, куда его в наказание отправляли переписывать Дао Дэ Дзин. Он ненавидел это, но переписывать было легче, чем терпеть побои. Со временем Бинхэ стал воспринимать библиотеку чем-то вроде места, где всегда спокойно и можно расслабиться.
Сейчас от него не осталось даже пепла. Там, где была Школа Цанцюн разверзлась Бездна, в которую сбросил его учитель. Но вот он, стоит, повзрослевший, растерявший детскую наивность, а вокруг пахнет так же, как и тогда, много лет назад. Его снова окружают те же знакомые рукописи.
Через окно на старые свитки падал солнечный свет. Это зрелище показалось ему красивее всех бриллиантов. Как завороженный, Ло Бинхэ подошел к полкам и достал первый попавшийся. Провел по боку пальцем, насмешливо хмыкнув. Император не ходит сюда, так зачем протирать пыль, правда же? Кажется, не только он обходил библиотеку Цинцзин стороной. Никто сюда не приходил.
Он покачал головой. Из-за того, что никто не трогал это место, здесь сохранился этот запах. Воздух здесь будто запечатал в себе прошлое. Ло Бинхэ понял, что никому не позволит прикоснуться к этой комнате. Это только его. Полудемон развернул рукопись и углубился в чтение.
Это оказался справочник о низших демонах приграничья. Половина из написанного была чистым бредом, но он все равно не мог оторваться. Главным сейчас было даже не содержание текстов, а те чувства, что они вызывали. Он помнил, как читал этот справочник впервые. Еще не разбирая всех иероглифов, глупый мальчишка с замиранием сердца поглощал информацию о, казавшихся тогда страшными, тварях. Странно-горькое чувство вылилось в усмешку и морщинку меж бровей. Ло Бинхэ не заметил, как сел прямо на пол, наплевав на дорогие одеяния. Он читал больше шичэня, пока свиток не закончился, а после сразу потянулся за следующим. В какой-то момент ему начало казаться, что за стеной шумит бамбук.
Грозный император исчез, и на его месте снова сидит юнец в истрепанной белой ученической форме. "Хм." Почувствовав раздражение, Ло Бинхэ снял с головы мяньгуань. Волосы рассыпались по плечам, символ власти покатился по полу.
Он остановился только когда стемнело. Не то чтобы это было проблемой, он мог видеть в темноте. Но сегодня еще были дела. С сожалением поднявшись, Ло Бинхэ со всей аккуратностью положил свиток на место. Нехотя он надел обратно мяньгуань. Корона всегда так давила ему на голову?..
Постояв в задумчивости еще немного, он вышел, оставляя на двери собственную печать.
🍃 🍃 🍃
Он приходил сюда каждый день. Через несколько дней принес стол. На нем мигом взгромоздились кипы свитков. Кашляя и пачкаясь в пыли Ло Бинхэ искал в них следы человека, который теперь жил лишь в его воспоминаниях. И не находил. Даже не понимал, что именно ищет. Пока наконец не добрался до странной на вид стопки книг в самом углу, стоящих обособленно от остальных. В душе колыхнулось подозрение.
Он протянул руку, взял верхнюю... и в восторге распахнул глаза.
Нашел! Он нашел!
Едва прикасаясь Ло Бинхэ провел подушечками пальцев по иероглифам. Во всех рукописях из стопки тут и там случались пометки знакомым почерком. Таким же были написаны замечания на его ученических листах каллиграфии. А еще они пахли по-другому. Зеленым чаем с жасмином, бамбуком и деревом. Судя по всему, это оказался личный архив учителя, хранившийся в его доме.
В основном книги относились к практикам совершенствования, справочникам о демонических существах, растениях и прочему. Как ни странно, были даже трактаты по преподаванию. Читая их, и, в особенности, вдумчивые заметки по краям, Ло Бинхэ впервые задумался: а был ли Шэнь Цинцю таким уж плохим учителем? Ведь, кроме него, на пике училось множество учеников. Разве они плохо выучены? Разве техника Инъин хромает? Нет. Даже без таких огромных сил, как у него, она во многих вещах до сих пор более искусна, нежели он сам. Осознание, что к другим учитель относился иначе, разбередило в душе старую обиду. Бинхэ мотнул головой и вернулся к чтению.
Странно, но многие записи учителя вовсе не относились к тексту. Он как будто имел привычку думать на бумаге. Такие рассеянные мысли Ло Бинхэ читал с удвоенным интересом.
«Байчжань гудит. Не будь я выше их по статусу, закидали бы камнями. Неужели заметили отсутствие своего учителя? С его-то стилем преподавания, удивительно»
Бинхэ хмыкнул. Пометка, видимо, относилась к гибели Лю Цингэ. Бинхэ плохо помнил шишу Лю, им слишком мало выпало пересекаться. А вот его ученики были головной болью почти такой же, как шисюны с родного пика. Внизу была зачеркнута еще надпись, чтобы разобрать которую потребовалось все его зрение.
«Все-таки жаль, что я не смог помочь»
«Ин-эр уже такая взрослая. А ведет себя, как малое дитя! Неужели я мало уделял внимания развитию ее разума?.. Откуда такая наивность? Ее абсолютно нельзя отпускать на миссии!"
«Если кто обидит ее, лично сброшу с пика.»
«Ветер в бамбуковой роще вздыхает по ушедшему»
Повстречалось среди трактатов о военном искусстве.
«Чушь собачья, это вовсе не так ощущается!»
Между строк с описанием последствий отклонения ци.
«Юэ Ци, этот идиот! На что он рассчитывал? Если бы он поги... Он не посмеет.»
«Нанесенные страдания легко простить, но забыть не получится»
Странно-сентиментальная надпись абсолютно не в духе Лорда Цинцзин резанула глаз. Ло Бинхэ читал и не верил. Он... никогда не слышал от учителя слов добрее молчания, тогда как эти книги пестрели подобным!
Ему показалось, что книжная пыль пропитала его легкие, мешая вдохнуть. По-видимому, мастеру просто не с кем было поговорить как с другом. Его мысли и суждения никому на самом деле не были нужны. И его, каким бы холодным и отчужденным он ни казался, разрывало от одиночества. Какое знакомое чувство. Обычно, когда люди не могут молчать о чем-то, заводят дневник. Шэнь Цинцю, кажется, считал это ниже своего достоинства.
«Истинное мастерство начинается, когда ты способен импровизировать.»
Но контролировать себя мог не всегда и вот одна, другая, третья книга полнились записями о личном. Такие исчезали из библиотеки и становились частью его личного архива, тая в себе много больше изначального содержания.
Теперь, спустя пять лет со смерти Мастера Сюя, они заговорили его голосом. Ло Бинхэ чувствовал его присутствие здесь, в столбиках иероглифов, написанных его рукой. Не мог не чувствовать.
«Есть в душе уголок, куда никого не пущу»
А что на самом деле он знал о учителе? В сущности, не так уж много. Что-то из своего опыта общения, большую часть с чужих слов. Но самого Мастера Сюя он, кажется, видел лишь дважды в жизни. Когда Шэнь Цинцю принял его в ученики, и когда столкнул в Бездну.
Оба раза он смотрел Ло Бинхэ прямо в глаза своим чистым острым взглядом. Едким, пробивающим насквозь, разъедающим подобно кислоте. Зелень его глаз навсегда выжжена в памяти Бинхэ всего благодаря двум взглядам.
С каждой прочитанной заметкой что-то трескалось внутри, осыпаясь осколками. То была маска ненависти, которую он носил все это время. Никогда в самом деле он не испытывал ее по отношению к Шэнь Цинцю. Обиду — да, горечь, желание отомстить, но не ненависть.
И теперь, когда запальчивость прошла, смылась годами правления миром, Ло Бинхэ сожалел о многом. Ему хотелось тогда поверить Цю Хайтан, и он поверил, слишком уж был зол. Не проверяя фактов, не углубляясь в ситуацию и недомолвки. Ему хотелось верить, что учитель чудовище без души, и он верил, только и всего.
Из последних сил Ло Бинхэ хватался за привычную злость, не давая себе пропасть в водовороте. Однако одна малюсенькая кривая пометочка на самом конце свитка о лекарственных травах заставила маску исчезнуть полностью.
«Звереныш криво держит меч. Его постановка руки никуда не годится. Кто-нибудь скажет ему об этом, или он продолжит позорить мой пик? Если в поединке он свернет запястье, не удивлюсь»
«Нужно велеть ему. \неразборчиво\ …ожно .то поможет» «пусть упирается в стену, перенося вес на руку?»
«Чушь.»
Учитель… думал о нем? Правда? Присматривался к его тренировкам, искал пути исправления ошибок?
Ло Бинхэ попытался читать дальше, но не смог. Отложив свиток, он вышел из комнаты в коридор, и облокотился о перила. Свежий ветер тут же ударил в лицо, играясь с прядями. Сердце билось спокойно, а вот на глаза отчего-то обожгли горячие слезы. Когда он вообще плакал последний раз, что за безобразие? Слезы текли по бледным щекам, смывая холодность. И ему казалось, что давно заросшая льдина в груди вдруг растаяла, разваливаясь на куски.
Кроны деревьев дворцового сада размывались перед глазами.
Стояла ясная осень.
Если бы он не был Ло Бинхэ, смогли бы они стать нормальными учителем и учеником? Спокойно общаться и уважать друг друга, как положено? Этого, к сожалению, он никогда не узнает.