Люди — ртуть, монстры — золото. Ядовитые, прекрасные, приковывающие взгляд. Не так уж и велика разница, только ртуть отравляет своим газом. Он защищает от грубых касаний нежного, а монстры ослепляют своим блеском. Только достойные могут дойти до самой их сути, но Альфис, конечно, не из их числа.
Ныне золото похоронено под слоем ртути, который за недоразумением назван «Барьером». Из-под него должен пробиться золотой блеск, но время показало, что чистота его бесполезна. Крохотные капли ртути просочились сквозь порочную магию, и теперь монстры должны использовать её пары, которых некогда так боялись сами.
Шесть их всего; шесть душ неразумных, глупых. Повелись они на блеск золотой, что сквозь пелену веков из книг пробивается, а теперь обречены утратить часть себя. Альфис им почти сочувствует. Почти, потому что вспыхивает яркими буквами на подкорке: таков приказ королевский.
Нужно ведь совсем чуть-чуть: коготками металлическими, к любой Решимости равнодушной, разумом монстра воссозданными, извлечь самую каплю ртути. Для блага это нужно, — внушает себе Альфис, — лишь чтобы очистить золото, придать ему новый блеск, который не сдержит даже Барьер. Слитки же никто не спрашивает? А у павших монстров просто выбора нет. Что лучше — сгинуть в небытие, которое не подкупишь никаким металлом, или послужить ради блага? Ответ очевиден, а то, что его не дают, не страшно.
Альфис достаточно ответить самой себе, чтобы унять дрожь, достать шприц, встать перед десятком тел. Жизни их ныне не золото — платина, и Альфис почти жаль портить такой драгоценный блеск. Всего ничего надо сделать: лишь сделать пару десятков уколов. Совсем немного же нужно…
И Решимость наполняет магию, как ртуть сливается с золотом, укрепляет металлы, усиливает блеск. Теперь монстры вновь живы, теперь их сияние такое же яркое. Слишком, слишком яркое. Настолько, что его не может излучать ни один металл. Но если его сплавить, соединить с такими же…
И тела плавятся, сплетаются в комки. Ртуть отравляет золото, насыщает своими парами, дарит липкость, дарит бессмертие. Но монстры — не металлы. У них есть души. И они не сливаются, а бьются, бьются, вырываются из липкой клетки слияния магии и Решимости. И, конечно, у них ничего не получается, ведь яд в их души так и не проникает.
Потом приходит Альфис, и, осознавая, какой грех совершила, запечатывает его под землёй. Так ртуть прячут в стекле, чтобы навеки сокрыть пары, пока чья-то неловкая рука не осмелится вызволить их наружу. Но другие помнят про золото, и телефон разрывает от звонков, а в почтовый ящик поступает всё больше писем.
Пока ртуть циркулирует по коридорам, Альфис прячет всё в ящик и обрубает провода, совсем не желая думать о том, что пары отравили и её собственную душу.