Оплата натурой

Крыса дымит, сидя на полу и задумчиво вглядываясь в пустоту. Ноги у груди, челка на левом глазу, хмуро сведенные к переносице брови. Сигарета в когтистых пальцах тлеет, осыпаясь пеплом на пол. Крыса прислоняет ее к черным губам.

Мысли ее прилипчивы и неприятны, поэтому она только рада отвлечься, когда привычный бубнеж коридорного телевизора вдруг разбавляется цокотом каблуков.

Крыса щурится, вглядываясь в свои зеркала. Затем поворачивает голову, обозревая длинные ноги. Выше глаза она не поднимает, и Габи это вполне устраивает.

– Чулки? – Уточняет Крыса не своим голосом. Тут же откашливается, стараясь вернуть себе нужный тембр. – Три пары?

– Да. – Габи скалится, но, спохватившись, опускается на корточки, поближе к Крысиным биркам-зеркалам.

«Знает, что наверху ее не видно.» – Без особого интереса подмечает для себя Крыса, снова затягиваясь. Ждет, когда дополнят заказ. В Наружность ей если не сегодня, то завтра…

Габи продолжает улыбаться ярко-малиновыми губами, которые отражаются в двух зеркалах сразу.

– Только вот платить нечем. – Нарочито невинно начинает она. – Но мы же договоримся?

Крыса удивленно ведет плечами. С ней обычно не договариваются.

Длинная смеется пропитым голосом и кладет руку на Крысино плечо, задевая пальцами Вшивую и непозволительно сильно приближаясь.

Прижимается грудью к обтянутой жилеткой спине, утыкается носом в ухо и влажно, вальяжно шепчет:

– Натурой берёшь?

Крыса вздрагивает и тут же колет ее острым локтем прямо в податливый бок.

Длинная чертыхается, едва удерживаясь на ногах.

– С чего ты взяла, что мне интересно? – Черные губы Крысы кривятся, а сама она нервно скребет острыми ногтями по полу. На деревянном паркете остаются выцарапанные полосы.

Габи дергается, отодвигаясь подальше. На ее лице мелькает искреннее недоумение.

– Ты же лесбиянка? – Уточняет она неуверенным, хриплым голосом пропитой алкоголички.

Крыса удивленно вскидывает брови, и Длинная спешит пояснить.

– Одеваешься как парень, выглядишь также, особенно когда не красишься. Рыжего к себе не подпускаешь, хотя он уже весь извелся, пытаясь тебе понравиться… Зато к Рыжей льнешь! – Габи пытается уловить реакцию Крысы, но ее не следует. «Застыла», довольно думает Длинная. «Значит, попала».

– Только вот она по мальчикам. Да каждая тут по мальчикам! – Габи повышает голос, и несколько голов удивленно поворачиваются к ним, отрываясь наконец от телевизора.

Впрочем, ненадолго: стоит им заметить выражение лица Крысы, как они тут же разворачиваются обратно.

От греха подальше.

Габи этот суеверный страх почему-то не касается.

– А я – нет. Я по всем. – Она скалится снова. – И совсем не прочь и с тобой. Такие шансы не упускают.

Крыса опускает брови на место, к переносице. Затягивается. Сложив губы, резко выдыхает дым, с силой вдавливает сигарету в пол, а затем вдруг поднимается, переступая через удивленную Длинную.

– Дура ты, Длинная. Деньги лучше раздобудь. – Ботинки на толстой подошве тяжело грохочут по полу.

Длинная ошалело молчит, вглядываясь Крысе в удаляющуюся спину, а затем набирает в легкие воздуха.

– Ну и пожалуйста! – Кричит она обиженным голосом. – Раздобуду!

Крыса хмурится, чувствуя, что у нее алеют уши.

Мысль об оплате натурой будет преследовать ее еще месяц.