Вечерний закат почти догорел. Море неспокойно, но и не штормит. Попугай стоял на пристани почти у самого края и наблюдал за уходящим за горизонт солнцем. Плащ его развевался на ветру. Холодало. Но ему было плевать. Он смотрел на море, слушал перекрикивания чаек. Заметил, как загорается маяк и освещает местность. Он скучал. По Флинту. По путешествиям. По шуму волн о борта Моржа. По закатам и рассветам. По ночам и дням. По штормам и штилю. По грозам и туманам. По безопасности рядом с капитаном. По всему. Эта любовь к морю была у него в крови. Он не помнил, как появился на свет, и где, но моря и океаны стали его родным домом. Накрывала тоска от мысли, что теперь вместе с романтикой морских путешествий придётся столкнуться с насилием. Смертями. Болью. Ранами. Он не придавал такое большое значение ранам, пока не получил одну. Шрам на запястье навсегда будет напоминать ему о случившемся. Напоминать о том, что на самом деле значит пиратство. Пиратство должно быть жестоким, оно наполнено кровопролитием. Если ты больше не попугай, если ты человек, значит, ты навсегда познаешь учесть истинного пиратства. Станешь участником боёв, носителем шрамов.
— Дружок, что ж ты тут стоишь? Тебя же продует. Я не хочу, чтобы ты снова заболел, — сзади послышался стук костыля Сильвера.
— Если бы я знал, что такое насилие, я бы никогда... — пернатый тронул шрам, но осёкся. Горло не могло выдать этих слов, иначе он предаст доверие Флинта. Какаду повернулся к повару, — Сильвер. Тебе было очень больно? Лишиться ноги.
— Эх-эх... — Пират потёр лысину, — а ты как думаешь? Это же целая плоть. Но такова судьба пирата, мы часто теряем довольно много из того, что имеем. Ради того, чтобы добыть побольше золота.
Порой Джон ощущал присутствие потерянной ноги. Само бедро болело по утрате. Но сильнее болело сердце, когда он вспоминал день, в который всё это с ним случилось.
— Зачем тебе нужно было золото, Сильвер? Неужели это достойная цена за потерю части себя? — Попугай не мог понять.
— Золото даёт очень много. Богатства делают твою жизнь удобнее. Лучше быть грустным в шикарной карете, чем грустным без крыши над головой.
— Лучше не быть грустным нигде.
— Конечно, конечно. Но я не об этом.
"Люди, не подумав, бросаются за деньгами. И я был среди них. Моей главной ошибкой оказалось не остаться на земле, когда я имел всё, что мне нужно для счастливой жизни."
— Я о том, что деньги управляют людьми не без причины, — Сильвер встряхнулся. Он не собирался откровенничать, хотя сердце снова ело сожаление.
Попугай сглотнул. Он помнил недавние слова Флинта о Сильвере. Что он жаден и нечестен. Именно поэтому Попугай должен предложить Сильверу фальшивую карту, ведь тот не взялся бы за обучение. Он помнил, как Джон, во время одного из плаваний, со смехом рассказывал пернатому, как повар любезничает с капитаном ради прибавки пары деньжат к его матросскому гонорару. Что-то в этих воспоминаниях озадачивало Попугая. Изменился ли Сильвер с тех пор? Но он же ведёт свой бизнес и уже давненько не плавал с пиратами. Флинт не мог лгать. Но если Сильвер осознаёт ошибку, значит теперь будет не так, ведь да?
— Сильвер, — какаду сделал длинную паузу. Он не знал, как спросить правильно, — я... пока болел. Мы с тобой говорили о карте?
Попугай осёкся. Он понял, что всё это выглядит подозрительно. Но вовремя придумал.
— Я будто бы помню. Но вдруг мне это просто приснилось.
— Ты говорил всякий неразборчивый бред и много спал. Думаю, тебе могло присниться или почудиться, что мы вели диалог об этом. Карту я припрятал, когда приехал Ливси. Мы разберёмся с ней позже, — Джон начал спешно уходить, — идём, я не должен так надолго оставлять пельмени на плите!
Попугай секунду подумал. Он блеснул очками, провожая взглядом кока.
— Лжец. Наглый лжец, — прошипел он себе под нос.
Сегодня для Кливза не было большей радости, чем подняться с постели. Обычные рутинные задачи давненько давили на него из-за застоя в реализации, но теперь он совершает настоящее открытие. Даже если Джеймс не принесёт редкого какаду в центр, то его дальнейшие разговоры напрямую с представителем вида помогут обнаружить его ареал обитания. Работа в центре подождёт, сегодня есть дела поважнее.
— Шрам уже выглядит намного лучше, чем в мой прошлый визит, поздравляю, — орнитолог одобрительно похлопал пернатого по предплечью.
— Скажите. Когда он исчезнет? — Парень поспешил прикрыть руку повязкой, чтобы не видеть увечье больше.
— Боюсь, что след останется навсегда, дражайший, — со вздохом произнёс врач, — увы, рана длинная и глубокая.
Попугай опустил голову и уставился в пол. Неужели ему всегда придётся вспоминать тот день, когда это случилось?
— Вы хотели задать мне какие-то вопросы про мою жизнь попугая, — вспомнил какаду. Он решил, что этот разговор переключит его внимание на другие, более приятные воспоминания.
— Конечно! У меня миллионы вопросов! — Орнитолог обрадованно полез за записной книжкой, — Расскажи мне пожалуйста о своём детстве! Помнишь ли ты своих родителей и место, в котором ты жил? Растения? Других птиц? Животных?
— Ох, — этот вопрос поставил пернатого в тупик, — очень сожалею. Я не помню ничего из этого. Я будто всегда жил в клетке отца Джонни до того, как мы с Джонни стали не разлей моря.
— Любезный, вы что, совсем не помните, как попали к его отцу? — Опешил Кливз. Воспоминания Попугая о целом виде было для него последней надеждой.
— Это я помню. Я жил в трактире одного старика в качестве трофея. Я был звездой этого места, поэтому матросы Чёрной Бороды меня и похитили. Но ни название, ни страну я не скажу. Это было слишком давно, чтобы я запомнил детали. Я помню только то, что и Эдвард и его сын Натаниэль рассказывали своим друзьям и маленькому Джонни об этом событии. Ой-вей. Джонни так быстро вырос, быстро постарел и также быстро умер.
Не обращая никакого внимания на Кливза, Попугай вышел из дома к берегу. Орнитолог поспешил за ним и раздумывал над словами. Фразы путались в голове, и ему казалось, что любое неверное слово способно задеть пернатого за живое. Какаду бесцеремонно уселся на песок и залюбовался небом. Вернее, любованием это лишь казалось со стороны.
— Ты пережил слишком много штормов, чтобы капли дождя волновали твои воды.
— Потерять тебя это не дождь и не шторм, Джонни... Это... Смерч. Попасть в бермудский треугольник. Тонуть в Марианской Впадине. Всё это вместе.
— Чем меньше ты придаёшь значения моей смерти, тем меньше будешь горевать, сохрани свои нервы. Позаботься о себе в моменты, когда ты ничего не можешь сделать с моим уходом, птенчик.
— Нет, Джонни, я хочу придавать значение. Ты мне дорог. И ты уходишь.
— Grazie, mio caro. Но помни, что смерть это самое простое, что может случиться с человеком. Ахаха, именно поэтому я предпочитаю сначала пытать пленников!
— Смерть это самое простое, что с ним случилось. Но самое сложное для меня.
Кливз не решался подойти и начать что-то спрашивать, он молча стоял возле сидящего Попугая, и ветер развевал его галстук. Оба смотрели на лазурное море, играющее с лучами утреннего солнца.
— Я знаю, почему Вы меня об этом спрашиваете, сэр, — Попугай зарылся подошвами ботинок в песок, — вы хотите найти таких же попугаев, как я. Вам это важно, потому что Вы не видели таких прежде.
— Это так, мой друг. Но не подумайте, что я преследую корыстные эгоистичные цели, — Кливз нервно схватился за трепыхающийся на ветру галстук и смял его руками, — Вы для меня настоящий подарок. Для орнитолога-неудачника, который всю жизнь тщетно стремился открыть редкий вид птицы. Но я понимаю, что Вы не животное. Вы личность. Вас нельзя просто открыть. Вы заслуживаете доверия и уважения к Вашим желаниям, Вашей жизни. Я... Я... Я не хочу допускать, чтобы моё изучение низвело Вас до объекта. Вы переживаете сложные времена потери ближайшего человека, потери дома. Я хотел бы Вам помогать, а не делать хуже.
Пока Кливз говорил, Попугай прочёл искренность в его словах. Ту искренность, которую он всё ещё не видел в словах Сильвера. Если кок был бессовестно зациклен на карте, то Кливз сразу же убрал блокнот с вопросами. Это многое значило.
— Я Вам верю, Джеймс, — добродушно отозвался пернатый. Он поймал мягкую улыбку орнитолога.
— Эй на яхте! — Оба повернулись, и Попугай увидел знакомую красную треуголку, — Мы берём ваше судно штурмом!
Вокруг пернатого забегало четверо ребятишек, увязая в песке голыми ногами, спотыкаясь и крича.
— Мы шторм! Мы тебя забираем! — С гоготом победно вскрикивал Дик. Он описал вокруг какаду больше всех кругов, резво перебирая ножками, из-за чего остальные члены команды получали песком в глаза.
— Дик, остановись! Прекрати! Фууу в моём рте песок! Не рте а роте! — Наперебой восклицали остальные дети.
— Команда раавняйссс! — Пытался взять под контроль малолетнюю шпану "капитан", размахивая руками. Ребятишки резко остановились, из-за чего столкнулись и театрально попадали на песок, громко смеясь.
— Капитан. Хэндс. Что вы хотите? — Встрепенулся Попугай. Дети его позабавили.
— У нас всё ещё нет штурмана, сэр Попугай, — снимая с головы треуголку и прижимая её к груди, важно произнёс Израэль, — окажете нам честь? Мы отстроили новый корабль после того, как потопили прошлый.
— Новый корабль? — Уточнил Попугай, — С арочками?
— Да, сэр, — отдал честь Хэндс, — мы назвали его "Шторм"!
— Просто "Шторм"? — Вопросительно уставился на капитана пернатый.
— Да! А что? — Хэндс поднял заинтересованный взгляд на Попугая.
— Я слышал много названий кораблей, включающих слово "Шторм", но никогда не слышал, чтобы кто-то просто назвал корабль "Шторм". Знаете, у пиратов были настоящие драки за названия. Все боролись за уникальное. "Шторм" это одно из первых слов, которое приходит на ум, когда надо назвать пиратский корабль. Я поздравляю вас с таким выбором, его, пожалуй, не занял ни один капитан до вас, — Пернатый низко поклонился.
— Благодарю! — Гордо выпятил грудь Израэль, — Ну, так что, сэр, Вы присоединитесь к нашему славному экипажу?
— Пиастры! Пиастры! Пиастрррры! — Закричал какаду, и тут же за ним послышался неуклюжий хор из детских голосов.
— Ох, в таком случае, я, наверное, пойду, — забеспокоился Кливз.
— Нет! Не уходите! — Обернулся к профессору пернатый, — Я надеюсь с Вами поговорить ещё, когда мы с капитаном Хэндсом закончим! Я бы хотел помочь с Вашими открытиями хотя бы чем-то.
Кливз счастливо улыбнулся и остался наблюдать за незамысловатой детской игрой со стороны. Ему не было скучно. Игра увлекла орнитолога, как зрителя.
— Я достаю тромбон и палю ему в лицо ПФфпфФПфПФпфФПФПф!
— Нееет, Дик! Мы должны взять его в заложники!
— Кто дал коку пистолет?! Твоё место у плиты!!
— Вообще-то у коков тоже были пистолеты!
— Нет не было!
— Было! Они же члены команды!
— Не было!!
— Было!!
Наблюдать за неуклюжими стычками маленьких пиратов оказалось невероятно занимательно. Кливзу даже на мгновение захотелось тоже примерить на себя роль морского разбойника, но он постеснялся даже думать об этом. Орнитолог сидел на песке и наблюдал, как детишки бегают, размахивают деревянными саблями и падают на песок, изображая жестокую схватку. Но вдруг его взгляд зацепился за Попугая, который стоял в стороне, наблюдая за происходящим.
— Попугай, ты тоже должен принять участие в схватке! — Закричал пернатому капитан Израэль.
— Я? А... Это логично, — Какаду ещё не привык к тому, что он больше за сражениями не наблюдает, а непосредственно принимает в них участие.
Подняв с песка одну из деревянных сабель, пернатый начал вспоминать боевые азы, которым учил его Флинт.
— Тебе повезло быть левшой, птенчик. Правая рука считается ведущей, ведь большинство - правши. А если ты научишься атаковать левой, враг с непривычки не сможет отразить удар, и лёгкая победа достанется тебе! Преимуществ левой руки намного больше, чем ты можешь себе представить. Если твоя ведущая рука - левая, то ты всю жизнь живёшь, зная о правшах. Но ни один правша не держит в голове, что левой рукой кто-то пользуется!
Пернатый оглянулся на ребятишек, бесцеремонно размахивающих саблями и палками, затем тронул свою повязку, покрывающую шрам. С этого момента даже воображаемый враг начал пугать Попугая. Настоящий противник это не Флинт, которого ты знаешь пятьдесят лет, и который не причинит тебе вреда. И это тем более не воздух. Это некто, о котором ничего неизвестно. Его логика боя не ясна, не понятна. Он может травмировать, если ты ошибёшься. Он может убить. Чёрный Пёс мог убить, если бы они оказались наедине. Чёрный Пёс.
Какаду и не заметил, как бросился бежать, швырнув несчастное деревянное оружие на песок. Кливз последовал за ним, и нашёл пернатого в слезах возле террасы Сильвера.
— Как я стану настоящим пиратом, если испугался несущество-вую-вущего врага, — Слёзы лились по щекам парня, он заикался и теребил в руках трижды мятый галстук Кливза, — я сражался только с Джонни. И он никогда бы не причинил мне боль. Я капитан. Я должен сражаться. Но меня просто убьют! Потому что я не умею! Сражаться ни с кем! Кроме Джонни!
— К сожалению я-я-я не могу с этим помочь, я-я никогда не держал в руках оружие, — нервно гладил по макушке парня профессор. Он очень хотел поддержать пернатого, но не знал как, — ох, вот если бы я был как Ливси... Он ведь владеет и шпагами и саблями, и...
— Ливси!— Попугай поднялся с земли, — Мы пойдём к нему немедленно.
— Стойте, он не любитель неожиданных визитов! — Кливз окликнул уходящего Попугая, но тот будто не слышал его, продолжая путь в совершенно противоположную сторону, — Погодите! Я Вас провожу!
Во время болезни Попугая Сильвер не мог позволить себе не ухаживать за ним, поэтому в кафе пришлось назначить временным шефом его помощника Клауса. И сегодня настал первый день, когда Сильвер спустя время лечения пернатого вышел на работу. Оставлять какаду одного он не побоялся, потому что Кливз обещал провести с больным день. Ожидалось, что вот Джон вернётся домой, распрощается с орнитологом, а у пернатого не будет возможности остаться без наблюдения ни на секунду.
Сегодня сокращённый день, а значит домой можно вернуться пораньше. Хороший тайминг, чтобы Кливз не ехал домой в ночи. Вот только ни Попугая, ни профессора Сильвер дома не обнаружил. Повар успокоил себя тем, что они могли пойти прогуляться по берегу пляжа. Но факт, что он не контролирует перемещение Попугая заставил его нервничать. Если карты нет, ему нужен сам пернатый. И терять его из виду нельзя, вдруг что случится.
Обойдя всё побережье в поисках угулявших, Джон наткнулся на детей, играющих у пристани.
— Штурман убит! Стрелок убит! ПФфФФффФ ПфФФФф! — Плевался Дик, изображая выстрелы из деревянного тромбона.
— Я не давал указаний убивать штурмана вражеского судна! — Капитан Израэль уже не мог терпеть такого поведения, — он нам всё ещё нужен после того, как Попугай позорно сбежал с боя!
— О-о-о-о-о! Сильвер идёт! — Эмоционально сообщил О'Брайен и продолжил ожесточённо избивать палкой песок.
— Сэр Сильвер! — Израэль сию секунду отдал честь, и почти сразу же в него врезался заигравшийся в сражение Дэрк.
— ВрАчЯААааАА! — Повалился на песок Дэрк, — Меня пырнули! Меня пырнули! ЯяЯЯ УмИРаАААЮююю.
— Дышите! — К "раненому" тут же подбежал Джордж, доставая деревянный стетоскоп и прикладывая ему к груди, — Не дышите!
— Не дышу! — Драматично закатил глаза Дэрк, без чувств развалившись на песке.
— Ахой, капитан, я услышал, вы встречали Попугая сегодня, — Борясь с зыбким песком, подошёл к ребятам Сильвер.
— Да, он принимал участие в сражении, но почему-то испугался противника, — капитану было непонятно такое поведение, — сэр, Вы говорили, что Попугай был пиратом, но почему же он сбежал с поля боя? Это какая-то тактика?
— Э-э, видишь ли... — Сильвер попытался выдумать что-то правдоподобное, — Сейчас он не пират, потому что во время прошлого плаванья получил психологическую травму! Он больше не может держать оружие без страха, поэтому его прислали помогать мне на суше. Скажи-ка, а куда он побежал?
— Психологическую травму, — этот факт заставил Израэля глубоко задуматься. Неужели от психологической травмы не защищён даже тот пират, что уже давно плавает в море? Это стало для маленького Хэндса настоящим открытием, которое его потрясло.
— У тебя нет травм, Дэрк! Подымайся, — Пытался привести друга в чувства доктор Джордж.
— ЕеееЕсть! ПсихАлАгичеСКая! — Кривлялся "раненый", затем залился хохотом. Джордж почему-то обиделся.
— Попугай вместе с каким-то рыжим дедулей побежал к Вашему дому, Сэр, — ответил на поставленный вопрос Дик.
— Я не нашёл его ни внутри, ни возле, — Сильвер обернулся в сторону жилища и тяжко вздохнул, — понимаете, он плохо знает местность, и мог заблудиться.
— Тогда мы поможем Вам его найти! — Отошёл от раздумий Израэль. Ему захотелось чем-то помочь Сильверу.
Но вдруг он округлил глаза в испуге и быстрым движением содрал со своей треуголки нашивку с пиратским знаком. Сильвер обернулся и увидел подходящего к побережью отца мальчика. Высокий прямоугольный мужчина со шрамом на глазу выглядел внушительно даже когда не был одет в камзол капитана.
— Ну как, сорванцы, проводите время за тактическими играми? — Оглядев компанию, мужчина слегка улыбнулся, затем зафиксировал взгляд на воткнутом в песок "пиратском" флаге.
— Да! Мы играем в сражение с пиратами, папа! — Встал по стойке смирно Израэль, проследив за взглядом родителя и сделав акцент на "папа".
Ребята, услышав, что пришёл отец Израэля, сразу же поднялись с песка и постарались вести себя культурно.
— Вижу, — без доли улыбки произнёс отец, — как хорошо, что мой сын овладевает тактиками, необходимыми капитану, в таком возрасте. А самое главное - учится давать отпор морским отбросам общества.
— Здравствуй, Лиам! Давненько тебя не было видно! — Добродушно поздоровался с капитаном Сильвер.
— Джон Сильвер, — Капитан намеренно обернулся на пирата со стороны шрамированной части лица, — и правда, давно не виделись. Я был в плавании, во время которого моей бравой команде удалось потопить два пиратских флайбота и освободить целую бригантину от захвата. Надеюсь, Вы здесь для того, чтобы раскрывать подрастающей молодёжи только Вам известные слабости пиратов, которые ребята могут использовать против них в бою.
— Не сегодня, сэр. Я занят поисками моего гостя, а ребятишки видели, куда он направился, — любой диалог с капитаном сводился для Сильвера к доказательствам того, насколько плохи пираты, но Джон всегда подавал себя дружелюбно.
— Гость? Не его ли плакаты о розыске развешены по всей деревне и в особенности у кафе "Подзорная труба"? Очень похож на ваш круг общения, — капитан не опускался до прямых оскорблений, но любое его слово к бывшему пирату было наполнено осуждением и предвзятостью.
— Ах нет, это Чёрный Пёс, он местный полевой разбойник. Мой гость прибыл издалека, работает в моём кафе. Чёрный Пёс зверски напал на паренька, и, разумеется, преступника теперь ищет полиция. Пришлось на время оставить работу, чтобы позаботиться о моём дорогом госте.
— Понятно, — капитан не дал никакого желанного Сильвером одобрения, и далее последовал неожиданно болезненный упрёк, — будем надеяться, что этот ваш Чёрный Пёс не закончил начатое, раз Вы не уследили за гостем. Идём, Иззи, бабушка только приехала и желает повидаться с тобой.
— Ооо, передавайте от меня привет мадам Смоллетт! — Не унимался Сильвер в своём желании показать, что замечание ни капли его не задело.
— Александра вряд ли будет рада Вашему приветствию, Сильвер, — не оборачиваясь, едко закончил диалог капитан Лиам.
Льдистый взгляд скользил по местности деревушки, Чёрный Пёс искал Попугая. Вот только очень издалека. Шайка разбойников припряталась на дереве, а главарь наблюдал в подзорную трубу за активной жизнью в поселении.
— Нелепость какая, я нигде не вижу этого рыжего... — взгляд Пса всё время отвлекался на других жителей деревни, будто бы кто-то из них мог оказаться... — ФЛИНТ.
— Что? Где?! Он в деревне? — Остальные разбойники быстренько экипировали свои подзорные трубы и начали гулять взглядами по допустимой окрестности.
Пёс оторвался от своей, оскалился и швырнул трубу на землю.
— Я не могу!! Зная, что он где-то поблизости, он начинает мне! Мерещиться! — Главарь стаи чуть ли не завыл от возмущения, но вовремя взял себя в руки, — Ладно, ладно, на пристани его корабля нет. Значит... Значит, он не здесь. Чёрт! А что если он забрал пацана с собой?!
— Я вижу рыжего! — Обрадованно объявил Бродяга, в ту же секунду Пёс выхватил у него из рук трубу.
— ГДЕ??? — Из-за этого манёвра потеряв ту самую точку зрения, на которую смотрел Бродяга, Пёс нервно завертел головой.
— На пляже!
— Прекрасно, — фокусируя трубу на цели, Пёс оскалился, — мы сделаем как самые умные. Дождёмся, пока он хотя бы на шаг покинет деревню и схватим его!
— О да, очень умно, — заворчал Чарли, который уже давно потерял всякое уважение к главарю, и бессовестно пытался разыскать любой подвох в его выводах, чтобы покритиковать, — а просто спуститься и засадить его в мешок мы типа не можем.
— Вот ты и иди! Прямо в лапы к полиции! Которые толпятся в деревне! — Разозлился Зиг-заг, — Планировщик из тебя никудышный, Чарли!
— Ну так надо не попадаться! — Встал на защиту своего ума парень, — опознали-то всё равно только Пса. А Бродяга, вон, славится своей неуловимостью, почему бы ему не спуститься, не найти рыжего и не притащить его нам?
— А потому что! Рыжего должен поймать только я, — отстранился от трубы Пёс, — он связан с Флинтом. Это мой долг.
— Да из-за твоего долга...
— Молчать! А то я спихну тебя с ветки! — Зиг-зага затрясло от возмущения.
— Ну-ну, а силёнок хватит? — Гадко усмехнулся Чарли.
— Вы придурки, я его упустил!! — На ветке могла бы разразиться настоящая драка, но главарь предотвратил её стуком обоим по затылкам трубой.
— Итак. Для чего Вы хотите научиться сражаться на саблях, любезный?
Ливси, на удивление Кливза, узнав о причине визита Попугая, сразу же пустил обоих в дом. Выглядел он не при параде, как обычно для приёма гостей, а оказался одет в домашний халат. Именно в этом халате он проводил время дома в одиночестве, ведь для выхода в люди совершал определённые ритуалы над своей внешностью и стилем одежды. От чего же он сделал исключение сегодня и предстал перед гостями в неофициальном виде, для Кливза оказалось загадкой.
— Я хочу стать капитаном, сэр! И мне надо уметь сражаться, — Попугай постарался скрыть часть правды, ведь Ливси судья, а значит, точно против пиратов. И пусть лгать Ливси он не был обязан так, как Сильверу, он попытался хотя бы трусливо замять кусок истины и спрятать в кармашек.
— Судя по Вашему прошлому, я догадываюсь, каким капитаном Вы хотите стать, но... — скрывать от судьи правду оказалось куда сложнее, он будто видел насквозь каждого, кого хотел.
— Знаете! Я хочу сразиться с Чёрным Псом, — выдумал ответ пернатый. Он, как будущий капитан, должен уметь добиваться своего, — если Вы меня научите, это будет полезно и для Вас, я...
— Стоп, — мягко отрезал врач, — не пытайтесь подкупить меня, пока не дослушаете. Я собираюсь сказать, что помогу Вам.
— Но почему?! Вы же представитель закона! — Кливз также как и какаду оказался в замешательстве. Он ранее уже отругал себя за спешную идею о том, что Ливси мог бы научить будущего пирата тем вещам, которые помогут ему совершать незаконные и бесчестные поступки.
— Я судья, это так. Но мои мотивы останутся при мне, уж не люблю я отчитываться о намерениях. Любезный, берите саблю, — обратился он к какаду, указывая длинным рукавом халата в гостиную, — Не переживайте, они тренировочные, поэтому не острые, и рубить Вы меня ими можете сколько душе угодно.
Прямо на стене у Дэвида висели две скрещённые сабли, каждую из которых оба присвоили. Затем судья сопроводил пернатого на широкий балкон, где оказалось намного больше свободного места, и где Ливси точно был уверен, что ни один его дорогой коллекционный предмет роскоши не пострадает. Кливз предпочёл остаться в гостиной и наблюдать за схваткой в широкое окно. Оружие пугало орнитолога по очевидной причине.
— В честном поединке, на самом деле, множество правил, но в бою с разбойниками важно помнить только два: противник не даст тебе передышки, пока не выдохнется сам, — очень неожиданно после этих слов "лезвие" просвистело прямо возле плеча Попугая.
В рыжей голове голос Ливси тут же приобрёл оттенок грубого и резкого голоса Чёрного Пса. Перед собой какаду будто видел два леденящих душу голубейших глаза. Чёрный Пёс как будто стал символом любого ранения, любой травмы. Самой смерти.
Пернатый отшатнулся и в ужасе завалился на пол, спрятал голову в плащ и затрясся всем телом. По спине прошёл самый неприятный в мире холод.
— А ещё тебя вряд ли предупредят о начале битвы, — Ливси оглядел упавшего парня. Он отложил саблю на столик и присел в плетёное кресло. Судья не видел образа Чёрного Пса, как Попугай, поэтому для него такая реакция была лишь психологическим обоснованием отсутствия опыта, — я так полагаю, Вас только что убил Ваш первый противник, — буднично произнёс Дэвид, складывая ногу на ногу.
Съёжившийся в комочек Попугай вспоминал Флинта, как они легко дрались на настоящих, не тренировочных, саблях вместе. Тогда это казалось просто, воздушно. Будто судьба бережно брала его под ведущую руку и направляла. Что же случилось? Всего лишь из-за одного раза? Из-за одной раны? Он же прекрасно знает азы, много тренировался. Он может показать всем, на что способен. Если соберётся.
— Кто бы что ни сказал тебе однажды, птенчик, а правил в сражении для тебя никаких нет и быть не должно. А знаешь почему? Потому что соблюдение правил делает тебя предсказуемым для противника. Пусть их соблюдают все остальные. Не ты. Но эти правила нужно знать и тебе, чтобы предсказать ход противника. А ты. Делай, что хочешь! Бей со спины! Изображай ложную усталость! Не уважай противника! Блефуй! Веди себя бесчестно по его мнению! Твоя победа, твоя жизнь важнее чужих принципов и правил. Они будут уважать тебя всё равно, потому что ты хитрее и сильнее.
Попугай предельно аккуратно и незаметно подобрал лежащую возле него саблю, спрятал под плащом, медленно приподнялся. Изображая повиновение и усталость, он развернулся и двинулся к Ливси. Затем уверенным, резким движением выставил кончик к горлу доктора. Пернатый смог заметить, как брови Ливси дрогнули в удивлении. Краем глаза какаду заметил лёгкое движение руки судьи, которое потянулось к сабле. Какаду пресёк это действие, ударив "лезвием" доктора по запястью. Однако это напугало парня. Он сразу же отдёрнул оружие.
— Простите!! Вам больно? — Попугай посчитал, что для тренировочного боя он слишком сильно ударил противника.
— Представим, что в настоящем бою Вы отрубили мне кисть, месье, — врач потёр место удара, — поздравляю, начало хорошее. Если не считать, что Вы, скорее всего, умерли раньше, чем нанесли мне удар.
— Справедливости ради! Вы даже не изобразили, как закалываете меня насмерть, — покрыл аргументом Попугай.
— И правда, — доктор поднялся с места и протянул пернатому руку, — у Вас прекрасная реакция. Очки дали преимущество в невозможности проследить за взглядом, это пойдёт Вам на пользу в бою.
Взгляд пернатого зафиксировался на протянутую руку доктора. Он встречал этот жест уже дважды. Да и сам его проводил один раз для Сильвера. Флинт, детально продумывая план демонстрации карты повару, просил пернатого непременно проделать это.
— Затем ты должен будешь протянуть руку Сильверу, и потребовать его поклясться. Проследи за тем, чтобы он пожал твою ладонь и чётко сказал "Клянусь", — Джон вытянул руку собеседника вперёд и сложил его ладонь в правильную форму для рукопожатия.
— Но зачем, капитан? — Пару секунд пернатый оглядел ладонь, зафиксировав в сознании форму.
— il mio uccellino, Сильвер пусть и хитёр, но он, как и другие люди, которые изо всех сил стараются быть умными, имеют железобетонные принципы, — Флинта насмешила даже сама мысль о том, насколько глупым ритуалам придётся следовать Попугаю, — эти принципы и являются их невероятно глупейшей слабостью. Заставив Сильвера проделать этот жест и произнести это слово, ты покупаешь гарантию, что он ни за что не пойдёт против своей клятвы. А знаешь почему? Потому что этот глупец верит, что его будут уважать за то, что он следует своему слову. Ахахах, stupido! И главное! Следи за тем, чтобы ты увидел обе его руки! Тогда он не сможет в тайне от тебя сделать жест "разрушения клятвы". Придумали ведь люди жесты для собственной совести, тьфу.
— Люди такие дураки! Напридумывали бессмысленных жестов! — Попугай рассмеялся в ответ. Он копировал Флинта во всём, вплоть до точки зрения. И это ему несомненно нравилось.
— Так для нас лучше, пернатик! Тем легче манипулировать ими!
— А что Вы хотите?? Почему я встречаю этот жест уже дважды? Я должен в чём-то поклясться? Я не буду, — Пернатый немного занервничал.
— Этот жест используют не только для закрепления клятвы. Рукопожатие также как знак благодарности, приветствия или прощания. В честном поединке противники жмут руки перед боем, но мы изображали пиратов. Сейчас, сняв с себя роль мерзавца, я благодарю Вас за учебный поединок. Вам нужно пожать мне руку своей. Просто протяните, обхватите мою, и дважды коротко потрясите, — Ливси понимал, что в обществе пиратов не приняты интеллигентные жесты.
Попугай скептически осмотрел протянутую ладонь, протянул руку и, не желая сходства с жестом для Сильвера, буквально обхватил врача за пальцы в кулак, затем вслух отсчитал два потряса.
— Пока сойдёт. Вам ещё столько предстоит узнать о мире... — Дэвид поднял глаза в небо и легко улыбнулся, — а теперь. Ваш лимит нахождения у меня в доме исчерпан. Пройдёмте к выходу.
— Ливси, дражайший, умоляю, поведайте мне, почему же Вы не отказали его учить? Вы же знаете кто он. А как же Ваши принципы? — Пропустив Попугая за дверь, Кливз не упустил шанса задать приятелю этот тревожащий его вопрос.
— А потому, друг мой, он не сможет стать пиратом. Я повидал множество разных разбойников, головорезов и преступников. Он совершенно не подходит в эту категорию по складу мышления. Флинт обучил его хорошо, я это увидел. Обучил нечестному бою, хитростям и отсутствию уважения к противнику. Но ты посмотри, друг мой, как парень боится сражаться. Да, он смело наставляет саблю, может поранить, но по отношению к себе слишком пуглив, и это может отстранить его во время боя. Из-за травмы от Чёрного Пса он боится получить ещё одну. Но заставляет себя идти по тому пути, который для него определил не он сам, а его окружение, от чего и сильно страдает в этой попытке вписаться.
— Выходит, нам нужно доказать ему, что пиратство это не то, что ему надо! Точно, Ливси, ты гений! Я направлю его в другую степь! Близкую ему, как птице! Степь орнитологии!
Джеймс скрылся за дверью, даже не дав возможности доктору возразить. Но тот лишь покачал головой, он прекрасно знал, что торопливый друг вряд ли поймёт его.
У Кливза значительно поднялось настроение от мысли о том, что он может убедить пернатого влиться в эту невероятную, на его взгляд, профессию. Но вот только как это сделать? С чего начать диалог? Они оба просто молча следовали по огороженной территории богатых вилл, созерцая молодой закат. Попугай много думал о произошедшем в доме Ливси. Вся сцена сражения теперь висела перед глазами, особенно момент, когда "лезвие" ударило по запястью врача. Пернатый чуть приспустил повязку на руке и оглядел шрам в том же месте, в котором его сабля прошлась по плоти доктора. Он испытал странное чувство.
— Я мог только что отпилить руку человеку. Но пираты должны любить это, ведь так? — Попугай задал этот вопрос, скорее, Флинту, чем Кливзу, но услышал его лишь тот, кто был рядом.
— Да, пираты обожают причинять людям боль, — Джеймс сразу же вклинился в диалог и начал подбирать слова, — а Вы, как я погляжу, совершенно этого не любите, уважаемый.
— Вы правы. Но ничего. Мне придётся полюбить это.
— Прошу прощения, но Вам не кажется, что Вы заставляете себя любить то, что Вам на самом деле не нужно?! — На последних словах Попугая доктор чуть не поперхнулся воздухом в возмущении, но понял, что если надавит, сделает ещё хуже.
— У меня нет выбора. Мне необходимо оправдать доверие Джонни, — в глазах защипало и пернатый остановился, глубоко вздыхая.
— Неужели Вы хотите заставить себя ранить людей ради того, чтобы...
— Я ничего не хочу!! — Попугай топнул ногой по песку и слёзы его брызнули из-под очков, — Меня всю жизнь устраивало просто быть попугаем! Просто сидеть на плече Джонни и наблюдать! А теперь мне придётся делать то, что делал он! Без него самого! Это несправедливо! Это неправильно! Но я должен! Он этого так хотел! А это сложно! Я не понимаю людей! Кроме Джонни! Не понимаю их поведения! Их правил! Мне трудно понимать! И тебя! И Ливси! И Сильвера!
Кливз пронаблюдал за несчастным какаду, который опустил голову и вжал её в плечи, заворачиваясь в плащ. Как-то отвлечь его от грустных мыслей было необходимо, но Джеймс не был глуп, и понимал, что сейчас нужно сопереживание.
— Это должно быть очень сложно... Мне не понять, как чувствует себя птица, обращённая в человека, живущая в новом в социуме. Среди людей. Но я в любом случае поддержу и помогу Вам.
— Вы хороший человек, Джеймс. Да, Вам меня не понять. Мне, наверное, было бы легче жить как птица. Вы бы меня изучили. Получили бы премьерию какую-нибудь. А мне было бы всё равно, я был бы сыт и счастлив.
— Дражайший... Хотите сходить со мной кое-куда?
Орнитологический научный институт располагался очень близко к тихому пяточку богатых вилл, в одной из которых жил Ливси. Очень удобная и тихая лесистая местность, всего одна дорога, по которой редко кто ездит. И к другу близко ходить. Удобно. Джеймс провёл пернатого через охрану, и они направились к его рабочему кабинету. Внутри центра всё было как-то не по-научному: домашняя атмосфера, много разных предметов быта. На территории бегала пара собак. Растения в горшках. Необычный запах: смесь свежего птичьего помёта и перьев. Слегка смешанный с духом антисептика и сена.
— Здесь находятся лишь некоторые дикие пациенты, — объяснил Кливз, когда они вошли в его кабинет, — одни из них в целом здоровы, но остались на всю жизнь инвалидами. Такие птицы не годятся под выпуск и должны всю свою жизнь провести здесь. Большинство попугаев тут, к счастью, будут выпущены на волю, вот только ареал обитания у них слишком далёк от Англии, и для их транспортировки потребуется большое количество ресурсов.
— Откуда у вас берутся попугаи, если они не из Англии?
— Их часто приносят нам охотники за пиратами после того, как освобождают птиц из зверских условий.
— Зверских?
— А Вы не знали, любезный? Попугаи стоят недёшево, и пираты продают их ради больших денег. А когда морской полиции удаётся поймать пиратов, они передают птиц нам на реабилитацию. Браконьеры не заботятся о сложном рационе и содержании птичек, и нам приходится иметь дело с тяжело больными особями. Понимаете, Флинт был единственным пиратом, который известен тем, что держал попугая в качестве питомца.
Попугай впервые задумался о том, как ему повезло иметь такую счастливую судьбу. Это оказалось каким-то новым осознанием. Он осмотрел радостных, весело пищащих ожереловых попугаев, жако, розовых какаду и разноцветных ар. Подумать только, сколько страшных событий они пережили в своей жизни.
— Можно я с ними немного поговорю? — С тоской в голосе произнёс пернатый.
— А? Да? Пожалуйста, — Кливз не понял, что имеет ввиду Попугай, но затем, прямо у него на глазах, собеседник начал быстро превращаться в птицу. Орнитолог в шоке отшатнулся, он никак не мог привыкнуть к этой магии.
Чёрно-синяя птица легко вспорхнула на один из вольеров, другие попугаи встретили её бурным радостным вниманием. Профессор широко раскрытыми глазами наблюдал за тем, как они "общаются", как Попугай без проблем открыл дверцу клетки и забрался к сородичам. Кливзу показалось, что он просто идеально вписывается в это общество. Промелькнула мысль, что пернатый мог бы действительно остаться. Подарить Джеймсу долгожданное открытие вида. Обрести собственное счастье. Забыть о долге перед Флинтом и жестоком пиратстве.
— Я понял. Я всё понял, — превращаясь обратно в высокого парня, как-то без энтузиазма ответил какаду, — другие птицы, даже попугаи, сильно отличаются от меня. Я не знаю, почему. Они не помнят прошлое, кроме факта того, что оно было. Я имею ввиду... Они никак не переживают из-за этого. Они пережили столько страшных вещей, но никак не оценивают их. А мне... — пернатый взглянул на руку, закрытую бинтом, — почему-то ещё больно. И плохо без Джонни.
— Наверное, тому виной Ваша человеческая форма, — постарался найти биологический ответ Кливз, — животные не имеют эмоций, а лишь реакции на воздействие окружающей среды. У Вас есть разум, свойственный только людям. А разум подразумевает эмоциональную реакцию на воспоминания. Чувство стыда, например. Животные этого не могут.
— Я человек, превращающийся в птицу или птица, превращающаяся в человека, доктор? — Этот странный, казалось бы даже философский, вопрос не мог не взволновать обоих.
— Не знаю, друг мой. Это как спрашивать, что было первым: курица или яйцо. Но вот учёные вывели теории об этом на основе биологии вида, а Ваше уникальное прошлое покрыто тайной даже от Вас. Не думаю, что мы когда-нибудь это узнаем, любезный.
— Ладно. Я не смогу жить с другими птицами. Может, у меня получится жить с другими людьми.
— Нам не выдадут грант на вольер для чаек, — в конце коридора, по которому неспешно шли Джеймс с Попугаем, послышалась чья-то речь, — они сейчас заинтересованы восстановлением популяции скворцов.
— Что такое вольеры? — Следуя за Кливзом, пернатый не мог упустить шанс подслушать сторонний диалог.
— Большие закрытые пространства на улице, в которых селятся наши птичьи пациенты, — постарался объяснить Джеймс, — иногда мы перестаём принимать пациентов из-за того, что места для них в вольере мало. Перенаселение грозит как социальными проблемами между птицами, так и появляется высокий риск заражения. Иногда люди, нашедшие птиц, сами оплачивают им лечение и занимаются выхаживанием, или их берут к себе на дом специалисты. Иногда мы отправляем пациентов в другие центры, где в вольерах достаточно места.
— Скворцы... Какие скворцы? В наших окрестностях их нет. Пусть ими западный филиал занимается! — раздался второй, более грубый, голос из недр коридора.
— По мне лучше спасать чаек, чем этих грубиянов... — Пернатый даже немного разозлился.
— Почему Вы так считаете, любезный?
Кливз и Попугай продолжили путь, минуя маленькую комнатку на развилке коридора.
— Скворцы невежливые, постоянно дразнятся. Вот чайки прекрасные собеседники, с ними... — переполнившись гневом на отсутствие вольера для лечения его любимых друзей, громко разворчался какаду.
— Джеймс, это кто? — вдруг послышалось из-за спины.
Кливз и Попугай обернулись и увидели двух рыжих орнитологов, которые тоже их немного подслушали.
— А.. Это мой хороший знакомый, очень любит птиц. Я пообещал ему ознакомительную экскурсию, чтобы он решил, хочет ли посвятить жизнь этой замечательной профессии, — Джеймс с честью представил парня коллегам.
— Но я люблю не всех птиц, — поправил Кливза пернатый. Остальную часть речи орнитолога он даже не дослушал, зацепившись за этот вывод, — Колибри не могу понять. У нас разные ценности...
— Ценности, — усмехнулся один из орнитологов, — и правда, колибри в нашем регионе неслыханная ценность.
— Любезные, вообще-то, я хотел познакомить вас, — перешёл к сути Кливз, затем обернулся к Попугаю, представляя коллег — это учёный Финч и его ассистент Бирн.
Попугай поспешил пожать обоим орнитологам руки одновременно, что немного сбило с толку и посмешило врачей. В момент этого процесса пернатый заметил, что у одного из них на запястье длинный шрам. В ту же секунду по руке Попугая пробежал холодок, он со страхом отпустил обе чужие кисти.
— Чёрный Пёс его пырнул! — Указывая на шрам орнитолога, какаду потянул Кливза за рукав.
— Вы что, Оззи не кусается, — Финч решил, что парень говорит о собаках, что бегают по территории научного центра, — Пару лет назад мне в руку вцепился орлан. Пришлось сидеть около часа с когтями в руке и ждать, пока отпустит. Не существует инструмента, который смог бы разжать когти, не навредив птице, поэтому приходится идти на некоторые жертвы.
— Птицы нападают на врачей??
— А то. Это же хищники, а мы делаем с ними всякое неприятное во время лечения. Люблю работать с орлами, несмотря на множество шрамов. Они прекрасны, но хватка их чрезмерно сильна. На самом деле любая птица может поранить, обороняясь. Она не может иначе сказать, что ей больно, не может попросить её не трогать. У нас такая профессия: понимать птиц. Хах, и если хочешь к нам работать, придётся мириться с ценностями колибри.
— Я ужасно виноват перед Вами, Джеймс, — уже сидя на пороге, раскаивался Попугай, — я укусил Вас при первой встрече. Я укусил и Джонни когда-то, и перед ним мне стыдно ещё больше. Сэр Финч прав. Это потому, что я не хотел. Чтобы меня трогали.
— Пустяки, мой друг, пустяки, — Кливз аккуратно присел рядом, — быть клюнутым в палец это не конец света. Думаю, Флинт Вас тоже простил.
— Может, он и простил. Но я себя нет. Я жил в прекрасных условиях: капитан лечил меня, воровал для меня дорогую одежду, учил капитанским знаниям. А я лишь потреблял всё это, жаловался на матросов, требовал больше и больше, — Попугай поднял голову в ночное небо, затем долго помолчал, разглядывая звёзды и слушая звон цикад, — Я никогда не придавал значение тому, что приношу ему столько неудобств. И вижу это лишь сейчас. Простите, доктор, я знаю, что Вы хотели заинтересовать меня Вашей работой. Но мне необходимо стать капитаном пиратов, чтобы оправдать надежды Джонни. Даже если сейчас это полностью мои надежды.
— Оу... Я понимаю, — тихонько отозвался Кливз. Его значительно расстроило, что пернатый не пристрастился к этой профессии. Хотя ещё сильнее его расстраивало, что какаду возложил на себя такой тяжкий долг. Однако понимал, что, отговаривая его от цели, лишь испортит взаимоотношения, — но если Вам будет что-то интересно по теме орнитологии... Я с удовольствием расскажу.
Попугай мягко улыбнулся доктору. Оба молчали. Между деревьями леса ещё светлела рыжая полоса уходящего заката. На иссиня-изумрудном сумеречном небе начали проявляться звёзды. Повеяло прохладой. Это заставило Попугая завернуться в плащ. Прохлада погружала его в новое ощущение бесконечного одиночества в этом огромном, жестоком, болезненном мире. В мире правил других людей, с которыми ты не согласен. В мире, где приходится понимать кого-то без слов. Казалось, что нет никакой возможности справиться с этой ношей. Пернатый уставился в чащу леса, глубоко раздумывая над проблемой и ища для себя решение. Но вдруг почувствовал на себе что-то. Нематериальное. Какую-то энергию. Энергию злобы, ненависти. Желания убить. Эта энергия принадлежала кому-то извне. Бегая взглядом по стволам тёмных елей в поисках источника, Попугай наткнулся на два голубых огонька. Не мигая, они будто пронзали его насквозь холодными невидимыми лучами.
— Это он.
В тишине наступающей ночи Кливз разобрал этот полушёпот. Оглянувшись на собеседника, он заметил лишь, как тот бросился наутёк. Но от кого?.. Доктор быстро последовал за ним, но сделав пару шагов понял, что не угонится.
— Джим! Джим! Где Вы? — В сумеречной тишине пару секунд раздавались гулкие шаги какаду, и вот они резко оборвались, что сильно напугало врача, — Отзовитесь! Я Вам помогу!
Затем послышался звук крыльев быстро улетающей птицы. Это немного успокоило орнитолога. Джеймс вышел за ограду на проезжую часть. Он задумался на пару секунд и обернулся в противоположную сторону улетающей птице.
— Джим! Куда же Вы? Стойте! — Так он задумал сбить с толку преследователей, но вдруг ощутил сзади чьё-то присутствие, — Джим?
— Неа, — Обернувшийся орнитолог встретился взглядом с двумя холодно-голубыми глазами. Их обладатель ничего больше не сказал, лишь оскалился и протянул руки с намерением схватить доктора.
По лесу прошлась волна душераздирающего звонкого визга. На территории Орнитологического Центра включилось дополнительное уличное освещение, из зданий высыпали люди. Некоторые из окон богатых вилл рядом с Центром зажглись, раздался ружейный выстрел. Собаки территории Центра с лаем бросились на дорогу.
— Джеймс! Вы в порядке? — Лежащий на земле испуганный Кливз открыл глаза и увидел перед собой ноги в бархатных тапках. Он поднял взгляд и встретился им с Ливси.
— У м-меня п-перед глаз-зами п-пронеслась в-вся ж-жизнь, Дэ-дэ-дэвид! — Чуть не плакал от страха орнитолог, с помощью друга поднимаясь с земли. Вокруг них сразу засуетились две собаки, бегая кругами и на ходу облизывая несчастному руки, — О б-боже, Дэвид, Вы-вы стреляли?
— Только холостыми. Это для того, чтобы напугать нападающего, а не подстрелить. Кто это был? — Ливси сразу же повесил ружьё за спину.
— Я п-понятия не имею, л-любезный... — Профессор прикрыл рот рукой и съёжился, будто его сию секунду стошнит, — Вы-вы что, т-тоже его в-видели??
— Я видел в окно, как Вы бегали и звали Джима. Затем, как Вы обернулись и закричали. К сожалению, вид на противника мне перекрыла ёлка, но ничего. Собрать улики для меня не будет проблемой, можно начать со следов, — Ливси опустил голову и пригляделся к земле. Но никаких следов, кроме собачьих, своих и Кливза он не обнаружил, — как... странно.
— Что случилось? Джеймс, Вы в порядке?? — К орнитологу начали подходить коллеги.
— Не понимаю, здесь нет никаких посторонних следов, только наши... — изучая дорогу, комментировал Ливси, — не подходите сюда! Полиция Бристоля изучит улики.
— М-может, мне п-просто показалось? Было т-темно! Д-джим убежал от кого-то. Это меня могло вп-п-п-печатлить! — Кливз схватился за голову и сел на землю, собаки сразу подбежали к нему и начали лизать в лицо.
— Джим... — Произнёс Ливси, всматриваясь в темень ночи.