Они были знакомы, казалось, уже целую вечность. Тоору и не помнила уже себя без Ивы-чан. И даже представлять не хотела, как это. Но пока всё к тому и шло, что ещё чуть-чуть и они будут поодиночке. Ойкава не сомневалась, что в университете она найдёт кучу подруг, вот только сможет ли кто-то занять в её жизни столько же места, сколько занимает Ива-чан? Она вообще сможет подпустить кого-то настолько близко? Нет, наверное, нет. Ивайзуми единственная, перед кем Тоору ничего из себя не строит. А смысл? Ведь Хаджиме видела её всякой. И в перепачканном платьице, когда Ойкава умудрилась свалиться в единственную лужу на всю округу. И беззубой, когда на пятилетие Ивы-чан Тоору оставила все четыре верхних резца в едва надкусанном яблоке. И залитой слезами, соплями и слюнями, когда рыдала из-за того, что мальчишки обсмеяли её трусишки с летающими тарелками. И с шапочкой из фольги на голове, это, пожалуй, стоит оставить без комментариев, как и костюм цыплёнка, в котором Тоору ходила однажды целый день. Ива видела её с прыщами и брекетами, видела всю потную после тренировки или матча, а ещё пьяной в драбаган. Да, чёрт возьми, Тоору расхаживала перед Хаджиме голой, о каком притворстве перед этим человеком вообще может идти речь? И всё же, сможет ли Ойкава когда-либо допустить кого-нибудь так же глубоко в свою жизнь? Нет, точно нет.
Вот только Хаджиме собирается поступать в другой университет, в другом городе. Потому что Ивайзуми не нужна лучшая подруга Ойкава. Ей нужна любимая девушка Тоору. Чтобы не только обсуждать всё на свете, делать вместе уроки, тренироваться и побеждать. Но и просыпаться вместе в одной постели, целоваться и касаться друг друга так, как не касаются подруги. Как Ивайзуми не должна была себе позволять касаться захмелевшей девушки. Но позволила. С этого то момента всё и пошло прахом.
И пусть Тоору и позволила себе тогда выпить на вечеринке, она помнила каждое прикосновение, каждый поцелуй подруги. Казалось, эти места до сих пор горят огнём. Ойкава уже не раз за прошедшие с того момента дни ловила себя на том, что повторяет движение чужих ладоней на своём теле.
Девушка помнила всё, словно это произошло только пару часов назад. И волнение, заставляющее сердце гулко биться в груди, когда крепкое жилистое тело Хаджиме прижало её к стене в какой-то каморке, в то время как за тонкой дверью бродили полупьяные одноклассники и громко играла музыка. Помнила горячее шумное дыхание на своей шее, скулах, губах. Помнила, как огрубевшие от постоянных тренировок с мячом ладони пробрались под кофту, трепетно изучая её спину, бока, лесенку рёбер. Помнила, как шершавые подушечки пальцев теребили оказавшиеся чертовски чувствительными соски, рисовали узоры на подрагивающем животе. И как потом пробрались под юбку, легко скользя по внутренней стороне бедра и ныряя под хлопок трусиков. Хаджиме вжимала собой поскуливающую Ойкаву к стене, втиснув обтянутое джинсами колено между её ног. Теребила пальцами чувствительный бутончик, ныряя внутрь, хлюпая обильно выделяющейся смазкой, пока Тоору сгорала в удовольствии, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в не по девичьи широкие плечи подруги.
Утром было очень неловко. И донельзя смущённая и сбитая с толку Тоору вспылила, потребовала объяснений, после которых вспыхнула ещё сильнее и… И сделала шаг к тому, чтобы потерять Иву-чан навсегда. С того дня они виделись только на тренировках. Летние каникулы избавили их от необходимости ходить на уроки, но в то же время лишили повода быть вместе.
И Ойкаве оставалось совсем немного времени на то, чтобы окончательно определиться, что делать дальше. Поступить как и задумывала в университет в Токио и разойтись с Ивайзуми разными дорогами, или поехать с Хаджиме в Киото, только уже не в качестве подруги, а в роли её девушки.
Сможет ли она отпустить от себя Иву-чан? Отпустить туда, где наверняка будут другие девчонки, вероятно более красивые и уж точно более сговорчивые. Которых больше похожая на мальчишку Хаджиме будет прижимать к себе за талию, целовать в шейку. С которыми она будет делить постель, жизнь, интересы. Нет, точно нет.
И может быть у них ничего не сложится, зато Тоору не будет жалеть о принятом этим летом решении. А дальше видно будет.